- Время есть? - Жора потёр покрытую оспинами щёку и предложил: - А то смотри, можно по чуть-чуть накатить…
- Я на нулях…
- Не проблема. У меня так и так к тебе разговор имеется.
- Да? - удивился я. - Что такое?
- Пошли в "овощной", там и перетрём.
- Ну пошли тогда. Перетрём.
До перестроенного из бывшего овощного магазина торгового комплекса идти было пару минут, и всё это время, посматривая на пустые провалы окон, остовы сгоревших автомобилей и маячившую на горизонте стену сосен, я прокручивал в голове стычку с Круглым. Жора молча шагал рядом и с разговорами не лез. И лишь на подходе к "овощному", он толкнул меня в плечо:
- Ладно ты, не парься.
- Да никто и не парится, - вздохнул я. - Просто швырнули как лоха…
- Забей…
Коробка торгового комплекса встретила нас выбитыми окнами и закопченными стенами, но мы на это неприглядное зрелище внимания обращать не стали и по давным-давно неработавшему эскалатору спустились в полутёмный подвал. Внутри оказалось ничуть не лучше, но решивших пропустить здесь пару соточек водки выпивох грязный пол, темень и расшатанные столы смутить уже не могли. Да и не сыскать никакого другого питейного заведения поблизости. А на улице алкоголем злоупотреблять себе дороже. Бывали прецеденты нехорошие.
Кивнув приглядывавшему за порядком вышибале, я решил не проходить вглубь зала и уселся за стол неподалёку от входа. Набросивший куртку на спинку стула Жора присаживаться не стал и сразу отправился за выпивкой. Народу в кабаке оказалось немного, знакомых не наблюдалось вовсе, но так даже лучше. Ни с кем общаться сейчас не хотелось. Пить, кстати, желания особого не было тоже. Слишком уж настроение паршивое. Мне б поспать - успокоиться…
Ладно, выслушаю, что Суворов предложит, а там видно будет. Вдруг чего денежного подгонит. Вряд ли, конечно, но мало ли…
- Чего скучаешь? - Жора подошёл к столу с парой пластиковых стаканчиков в одной руке и бутылкой водки в другой.
- Не скучаю, тебя жду.
Решив не тратить время впустую, я свернул пробку с бутылки, вот только Суворов вновь не стал садиться и опять куда-то убежал.
Я обернулся глянуть ему вслед, но Жора уже растворился в темноте. На освещение подвала хозяева кабака не тратились, и тусклые лампочки подслеповато моргали лишь в двух местах: у зарешёченного окошка раздачи и в отведённой под сортир комнатушке. И вот там обесточить их уже не было никакой возможности: в первом случае возникали сложности с расчётами за выпивку и харчи; во втором - риск в темноте провалиться в вырубленные прямо в полу дыры и вовсе зашкаливал за все разумные пределы.
А в остальном - да, темно. Но тут смотреть-то особо и не на что. Бутылку и стаканы получается разглядеть, уже хорошо. В темноте даже лучше, на самом деле. Так вот пройдёшься по городу, насмотришься на развалины и на душе опять тоска смертная. А в темноте будто всё по старому, словно и не было ничего такого. И живы все, просто отошли ненадолго, но вот-вот обратно появятся.
Тоска, блин…
- Так, думаю, оно веселее пойдёт, - подмигнул мне вернувшийся наконец Жора и бухнул на стол жестяную банку с консервированной ветчиной и литровую бутыль с питьевой водой.
- Не то слово, - усмехнулся я, разливая по стаканчикам водку.
Хоть перекушу на халяву. Да и выпить не помешает, чего уж там. Может, хоть немного отпустит.
- Ты как вообще? - замахнув водки, шумно выдохнул Жора и открыл банку с ветчиной.
- Да нормально. Сам как?
Выпив сорокоградусной отравы, я плеснул в стакан воды и хотел уже откромсать кусок ветчины складным ножом, но вспомнил про собаку и потянул из ножен кинжал.
- Всё так же. Работаю, - в свою очередь не стал распространяться о личной жизни Суворов. - Платят нормально, так что не жалуюсь.
- Хорошо тебе.
- Я могу поговорить…
- Не, мне свободный график нужен.
- Как знаешь.
Мы снова выпили и какое-то время сидели молча. Разговор не клеился. Не о чем нам было разговаривать. Слишком редко общались в последнее время. Не о погоде же трепаться, в самом-то деле. Да и водка пока ещё по мозгам ударить не успела.
- Наших видел кого? - прожевав кусок ветчины, спросил Жора.
- Не-а. Пропали все куда-то. - Я глянул на завалившуюся в подвал компанию и повернулся обратно к Суворову: - Ты чего хотел-то? Не за жизнь ведь поболтать, так?
- Дело есть, - наклонился ко мне Жора и, понизив голос, спросил: - Храмова помнишь?
- Само собой, - кивнул я. - Только не говори, что он вернулся.
- Да с месяц уже. До последнего времени не светился просто.
- Федералы хвост прижали?
- Похоже на то. Но связи у него остались. - Суворов разлил водку и уставился на меня: - Интересует чуток лавэ срубить?
- Кого надо убить? - Я глянул на Жору поверх стакана.
- Почему сразу убить?
- А у Храмова других дел не бывает. Бомбист хренов.
- Вроде, туристы ожидаются. - Суворов выудил из банки последний кусок ветчины, облизнул пальцы и многозначительно добавил: - Сверху.
- Сверху? - Я откинулся на спинку стула и задумчиво покачался на задних ножках. - Сверху - это интересно.
- А то!
- Сам чего?
- Не могу, меня подменить некому и Старик не отпустил.
- Ясенно. Значит, сразу к Храмову обращаться?
- Да, только не тяни. Он завтра последний день людей набирает.
- Где искать его?
Тянуть и в самом деле смыла не было. Чего там колебаться-то? Либо готов на дело подписаться, либо и не ходить никуда лучше.
- Да здесь недалеко. Хозблок университета знаешь? Который у них четвёртым корпусом числился?
- Знаю.
- Завтра с самого утра туда подходи.
- Договорились.
- Ещё, может, возьмём? - щёлкнув по горлышку пустой бутылки, предложил Суворов без особого, впрочем, энтузиазма.
И сомнения его были вполне понятны: раз уж водка языки не развязала, можно и более подходящую компанию подыскать. Если бы не Храмов, Жоре и в голову не пришло меня выпивкой угощать. Хоть и знаем друг друга с детства, но слишком у нас теперь круги общения разные. Слишком - да…
- Не, хватит. Побегу, пожалуй.
- А чего так? - удивился Суворов.
- Да там дождь, вроде, собирался. Не хочется тут застрять, надо до дому валить.
- Ну пошли тогда.
- Пошли.
Я вылил себе в стакан из бутыля остатки воды, в несколько глотков осушил его и замер, заметив мелькнувшее на освещенном пятачке у окошка раздачи белое пятно.
Да неужели?
- Ты чего? - дёрнул меня Жора.
- Слушай, мне тут с одним типком поговорить надо. - Я поднялся на ноги и выставил на стол поднятый с пола рюкзак. - Присмотришь за вещами минут пять?
- Не проблема. Давай недолго только.
- Я быстро. А лучше - подожди наверху.
- Ты чего задумал ещё?
- Пять минут, - ничего не стал объяснять я и поспешил к уборной вслед за скрывшимся там пареньком в белой адидасовской мастерке.
- Мать твою, - выругался Суворов и принялся лихорадочно собирать шмотки. - Володя!
Я только ускорился и, заскочив в длинный, тёмный коридор, поспешил вытащить из чехла на поясе нож. Разгоняя в себе лихую злость, ввалился в туалет и вполголоса пропел:
- "А в кабаках среди недели наши годы пролетели…"
Явственно вздрогнувший подельник Круглого лихорадочно одернул приспущенные спортивные штаны и резко обернулся.
- Стряхнуть, поди, забыл, - улыбнулся я и подкинул нож. Клинок крутнулся в воздухе, а мгновенье спустя в ладонь впечаталась обтянутая кожей рукоять.
- Чё?! - набычился пацан и вдруг узнал меня. - Тебе мало, что ли?
- А сам как думаешь?
Я шагнул поближе и вновь подкинул нож.
- Ты чего, блин? Чё те надо?
Арматурину парень с собой в кабак не потащил, и сейчас об этом несомненно сильно жалел.
- Пока не знаю. - Рукоять вновь мягко хлопнула по пальцам, и нож в который уже раз отправился в воздух. - То ли на куски тебя порезать, то ли просто перо в брюхо вогнать, да и обломать его там…
- Ты чего?! - заворожено следивший за мелькавшим в воздухе клинком пацан невольно отодвинулся и упёрся спиной в стену. О нехорошем свойстве металлостеклянных клинков ломаться в теле жертве, расслаиваясь при этом на тончайшие волокна, парень был вне всякого сомнения наслышан. Всё верно, это совсем не то металлостекло, что раньше…
- Заорёшь, сразу горло перехвачу, - предупредил я.
- Не надо…
- Почему это?
- Тебя ж найдут! - с облегчением перевёл дух самую малость расслабившийся парень. - Я тут не один, все видели…
- Да и в рот ногами, - криво ухмыльнулся я. - Вы ж меня на коробок "сахара" кинули. А когда ломка начинается…
- Стой! - в один миг взмок подручный Круглого, сообразив, с кем имеет дело. - У меня есть…
- Да ничего у тебя уже нет, - всё так же монотонно подкидывая и ловя нож, хмыкнул я.
- Моя доля…
Принявшийся судорожно рыться в карманах спортивных штанов парень выудил оттуда запаянную целлофановую обёртку от пачки сигарет, внутри которой оказалось несколько крупных кристаллов "сахара".
- Дай сюда! - немедленно потребовал я и упёр кончик лезвия бугаю под глаз.
- Не надо! - просипел тот.
- На меня кто навёл?
- Не знаю! Это всё Круглый!
- Кто?! - Клинок слегка дрогнул и рассёк кожу. - Глаз выколю!
- Серёга Зайцев…
- Ломанёшься вдогонку, порешу.
Заструившаяся из пореза кровь потекла по щеке и начала пятнать белую мастерку изрядно струхнувшего парнишки, но одно дело слегка кого-нибудь порезать и совсем другое при свидетелях на себя жмура вешать. Так что пусть живёт пока.
- Хорошо, - попытался отодвинуться парень, но его затылок и без того уже упирался в обшарпанную стену. - Убери нож…
Тут в коридоре послышались шаги шаркавшего впотьмах человека, и я рванул на выход. Дело сделано, а поножовщину затевать себе дороже. Охрана долго разбираться не станет - и правым, и виноватым навешает. Потому как тишина должна быть в библиотеке…
Разминувшись в темном коридоре с каким-то покачивавшимся из стороны в сторону мужичком, я метнулся на выход и в один миг взлетел по ступенькам эскалатора наверх. Выхватил из рук переминавшегося с ноги на ногу Жоры рюкзак и, махнув ему на прощанье рукой, рванул мимо коробки недостроенного здания во дворы.
- Эй! - окликнул меня Суворов. - Володя!
- Пока! Увидимся! - на ходу крикнул я.
Если тут ещё кто-нибудь из кодлы Круглого вертится, могут попробовать нагнать и опять в оборот взять. А значит, руки в ноги - и бегом. Пусть ищут ветра в поле. Теперь, конечно, по улицам с оглядкой ходить придётся, но оно того стоило. В целофанку никак не меньше четвертушки коробка запаяно.
И, выходит, день таки удался. Четвертушка - это совсем неплохо. А с Круглым ещё выпадет шанс сквитаться. Земля круглая. Как-то так.
Немного сбавить темп я решился, только миновав тот самый хозблок, где сейчас должен был обретаться Юра Храмов. Но сейчас мне было не до него и, подбежав к обочине, я лихорадочно заозирался по сторонам. Не заметил ничего подозрительного и метнулся через проезжую часть. Там, прокашлявшись, обогнул развалины взорванной девятиэтажки и уже спокойно зашагал по направлению к реке.
И хоть в боку противно кололо, а сбившее дыхание никак не желало успокаиваться, но останавливаться и переводить дух я не стал. И не в отморозках уже было дело: никто из этой братии к реке в здравом уме и близко не сунется. Нет - беспокоило небо. Тёмно-серое, затянутое низкими облаками небо.
У нас тут, конечно, триста шестьдесят дней в году пасмурно, но очень похоже, что с минуты на минуту дождь зарядит. А дождь - это ничего хорошего. Не хотелось бы в развалинах укрытие искать. Домой, домой надо…
Но - обошлось. Пока добирался до перекрытого сгоревшими грузовиками прохода между девятиэтажками, даже не капнуло.
Опустившись на корячки, я пролез под днищем мусоровоза, а, очутившись на той стороне, выпрямился и на всякий случай помахал рукой в сторону двух кирпичных свечек, соединённых протянувшимся между ними пристроем:
- Свои!
Ответа дожидаться не стал и поспешил дальше, но во дворе меня тормознул сидевший на скамейке парень:
- Володя!
- Да?
- Обожди, с тобой Шилов поговорить хотел.
- Он где? - обречённо вздохнул я, сообразив, что отвертеться от встречи с одним из главарей контролировавшей ближайшие дома бригады нет никакой возможности.
- Сейчас выйдет. - И пронзительно свистнувший охранник хлопнул по скамейке. - Падай.
- Свежо сегодня, - поморщился я, но к совету прислушался и уселся рядом.
- Сентябрь, - глубокомысленно заметил парень, проложив на колени автомат.
- И всё же… - поёжился я и вскочил на ноги, заметив появившегося из подъезда мужчину средних лет в тёмно-синем спортивном костюме и высоких армейских ботинках.
Внешне Шилов никакого впечатления не производил. Невысокий, с туго обтянутым мастеркой животиком и спокойными движениями никуда не спешащего человека, он выглядел словно завсегдатай пивнушки или отпахавший смену авто-слесарь, и потому многие оказывались неспособны воспринимать этого дядечку всерьёз.
Большая ошибка. Для некоторых - фатальная.
- На минуту, Володя, - достав сигарету, выкинул Шилов в мусорку опустевшую пачку.
- Здравствуйте, Борис Петрович, - поздоровался я. - Случилось чего?
- Да нет, - лениво огляделся по сторонам Шилов, потом смерил меня внимательным взглядом и спросил: - Храмов, говорят, вернулся?
- Говорят, - кивнул я.
- Не общался с ним?
- Пока нет.
- Планируешь?
- Завтра с утра думал заглянуть, - честно признался я, не понимая, к чему этот допрос.
- Будь добр, передай Юре, что если из-за него возникнут проблемы со зверями, мы этому рады не будем. Он перекати-поле; сегодня тут, завтра там, а нам здесь жить.
- Сами чего к нему на огонёк не заглянете? - поморщился я и сглотнул, когда собеседник выпустил в мою сторону длинную струю дыма.
- С политическими лучше напрямую не общаться. Никто же не будет разбираться, предупреждаешь ты их или дела ведёшь, - пожал плечами Шилов и поправил кобуру на поясе. - Ну так мы договорились?
- Договорились, - вздохнул я, прекрасно поняв не прозвучавший напрямую намёк. - Ещё что?
- Да нет, больше ничего, - покачал головой Борис Петрович и выкинул окурок в урну. - Слышно что нового?
- Говорят, по Комсомольскому машины ездили.
- Учтём, - кивнул Шилов и уточнил: - Значит, завтра с утра?
- Как проснусь, - кивнул я. - Так я пойду?
- Иди, иди…
Ну я и пошёл, едва сдержавшись, чтобы озадаченно не почесать затылок. Чего-то Шилов сегодня конкретно не в духе. И не просто не в духе - шибко уж нехорошие намёки он себе позволил. Очень, очень нехорошие…
Ещё и ветер этот! Холодно, блин…
Перекрывая проезд между домами, к соседней девятиэтажке уходили вкопанные в землю бетонные блоки, меж которых протянулись мотки колючей проволоки. Для людей и машин - лучше не придумаешь, а вот дувший с реки ветер легко пронизывал это препятствие и, будто задавшись целью доставить мне как можно больше неприятностей, забирался под куртку и выгонял оттуда последние крохи тепла.
В очередной раз настороженно глянув на быстро темнеющее небо, я прибавил шаг, миновал двор многоподъездного жилого дома, выстроенного вдоль идущей по берегу реки дороги, и оказался перед близнецами оставшихся позади высоток.
Точнее, почти близнецами: в дальней свечке осталось только восемь этажей из четырнадцати. Остальные разметало прямое попадание "карапуза", и этот прискорбный факт весьма отравлял всем местным обитателям жизнь: налетавшие с реки порывы ветра время от времени сбрасывали во двор обломки кирпича и прочий не менее увесистый хлам.
Быстро миновав сооружённый из мотков "егозы" лабиринт, перекрывавший проход между домами, я нырнул под балкон и отодвинул в сторону прислоненный к стене лист ржавого железа. Потом отпер дверь, закрывавшую расширенное до более-менее сносных размеров окошко, забрался через него в подвал и с облегчением перевёл дух.
Наконец-то дома!
Но тут вновь вспомнились намёки Шилова, и настроение моментально скисло, будто постоявшее на жаре молоко. Если придётся съезжать, проще сразу удавиться, потому как все нормальные места давным-давно заняты. Или за крышу такую цену ломят, что хоть стой, хоть падай. А платить нечем, это с Шиловым по старой памяти договориться получается, с остальными такой номер не пройдёт.
Пробравшись в темноте через тесную каморку, я вслепую нашарил ключом замочную скважину и отпер вторую дверь. Закрыл её за собой уже на засов и, касаясь ладонью шершавого кирпича стен, осторожно зашагал вдаль по коридору.
Вскоре глаза уловили полоску света, и больше не опасаясь расшибить в темноте лоб, я ускорил шаг. Толкнул слегка приоткрытую дверь и заглянул в просторную комнату, освещённую лишь непривычно тусклым сиянием энергосберегающей лампы, висевшей над установленным в углу верстаком.
- Зрение решил испортить? - нахмурился я. - Вторую включи.
- Электричество экономлю, - даже не обернулся ко мне затачивавший какую-то железяку худощавый парень в пуховике. Одной рукой он крутил ручку шлифовальной машины, другой подносил к абразивному кругу тонкую полоску желтоватого металла, из-под которой моментально начинали сыпать яркие искры. - Знаешь, сколько с нас за него дерут?
- Я - знаю. Включи.
- Да перегорела она просто.
- Запасную не судьба взять? - тяжело вздохнул я. - А, Стас?
- Некогда мне, - мотнул головой парень. - Заказ горит.
- Что-то срочное?
- Пацаны с "Родничка" озадачили.
- Опять собак отстреливать собираются, а патроны тратить жаба давит?
- Ну да. Полсотни наконечников сразу берут.
- Неплохо. Тебе заготовок-то хватит?
- Хватит пока. - Стас отложил готовый наконечник и покрутил головой из стороны в сторону, разминая занемевшую шею. - Главное, чтобы точильный круг выдержал.
- А что такое?
- Да металл плохо поддаётся. Если попадутся, притащи ещё камней.
- Хорошо.
- Сходил как?
- Замечательно просто.
Я кинул рюкзак на пол и повалился на продавленный диван с торчащими из-под обшарпанной обивки пружинами.
- И чем похвастаться можешь? - На отличавшемся резкими чертами лице Стаса впервые появилось что-то отдалённо напоминавшее интерес. И даже из запавших карих глаз на время исчезла вечная апатия. - Неужели что-то стоящее нашёл?
- Стоящее - это не то слово! Блок управления "карапузом" за коробок "сахара" Старику сдал.
- Да ты чё? - моментально позабыл про наконечники парень.
- Ага. Только по дороге домой меня Круглый отоварил.
- Ну ты и лошара! - вздохнул мой приятель и запустил пальцы в давно нестриженные лохмы волос. - Целый коробок!
- Но четвертину обратно я потом отыграл….
- Красавчик! - Стас подкатил ко мне инвалидное кресло и протянул руку. - Давай!
- Только сразу всё не скумарь, - предупредил я, передавая ему пакетик с дурью. - Это тебе на месяц.