ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Пролог
Ветер был пронзительным и вымораживающим тепло тела. Особенно на вершинах гор, по которым пришлось брести. Одна за другой острые вершины вздымались перед ним, преграждая путь к Долине Забвения. Не спасала ни теплая одежда, ни меховая обувь, оставалось лишь ощущение, что промерзают даже кости скелета.
Стиснув зубы, Иван брел по снежной целине, с трудом вытаскивая ноги из ям, пробитых в уже начавшем образовываться насте. Шаг за шагом. Вверх, потом вниз. По редколесью, состоящему из раскидистых низких деревьев, покрытых хвоей и чем-то напоминающих сосны. Иногда он сверялся с компасом, полученным от Указующего. Филигранной работы стрелка показывала направление к цели.
Выбрав ориентир, Император двигался к нему, снова и снова бороздя снежную целину. Начало смеркаться. Впрочем, сумерки будут еще долгими, прежде чем окончательно стемнеет. Но до темноты, если память не обманывала, за той горой его должна ждать хижина, в которой можно будет переночевать и отдохнуть. Она построена для таких же Ищущих, как он сам. В ней - обычная печка, вода, запас пищи и дров. После того как де Берг отоспится, он двинется дальше и на второй день должен будет оказаться в Долине, где придется провести некоторое время, чтобы дождаться Ритуала, на котором и определится его дальнейшая судьба…
Что-то рвануло шапку, в сторону отлетел клок меха. Иван мгновенно сообразил, что в него стреляли из старинного порохового оружия. А мгновение спустя услышал звук выстрела. Он схватился за голову и рухнул в снег, прячась за вовремя подвернувшимся деревом-кустом. Вся усталость мгновенно ушла, смытая всплеском адреналина. Ползти по глубокому снегу было очень тяжело, но де Берг справился, обогнув дерево и прячась за льдистым гребнем, созданным ветром. Теперь оставалось только ждать. Либо наступления полной темноты, либо того, кто стрелял в него…
Десять минут. Пятнадцать… Даже сквозь неумолчный вой стихии скрип уминаемого подошвами снега был слышен далеко. Вот он приблизился вплотную, затих, будто убийца осматривался. Все верно. Здесь упала его жертва. И где же она? Скатилась под откос? Де Берг осторожно выглянул из-за своего укрытия. Стрелок оказался невысоким, одетым в бесформенную меховую шубу с капюшоном. В руках, одетых в обычные кожаные перчатки, длинноствольное магазинное ружье. Или винтовка. Не суть важно.
Стрелок стоял и осматривался, приложив к глазам снятый с оружия прицел. Похоже, что неизвестный сильно увлекся. Во всяком случае, того, как Император покинул свое укрытие, неизвестный не засек. Иван подошел почти вплотную, когда несостоявшийся убийца наконец что-то почувствовал и резко развернулся, вскидывая оружие. Но - поздно. Одним движением де Берг перехватил ствол и вывернул винтовку из рук противника. Тот отступил на шаг назад, на мгновение замер, потом дико закричал нечто неразборчивое, выхватывая нож, и попытался прыгнуть на Императора.
Окованный металлом приклад ударил врага в грудь, тот охнул, зашатался и упал. Сугроб под ним обвалился, и тело закувыркалось вниз по склону. Капюшон свалился с головы, обнажая ее, и длинные волосы цвета древесного пепла показались в сумеречном свете. Острое ухо… Фэлла! Темная фэлла! Откуда она тут?! Иван не верил своим глазам.
Между тем напавшая на него женщина неподвижно лежала внизу, неестественно вывернув левую руку. Де Берг заколебался - бросить ее здесь? Одним врагом будет меньше. Слабое утешение, но тем не менее… Затем негромко выругался - мало ему тех, кто умер, когда он только начинал строить Империю? И заскользил к распростертому телу.
Действительно фэлла. Совсем молодая по их меркам, вряд ли старше пятидесяти лет. Значит, в переводе на человеческий возраст около восемнадцати-девятнадцати. Соплячка, одним словом. Кажется, руку вывихнула. Что же делать? Бросить здесь, сделать вид, что ничего не произошло, и уйти, или… Темные боги! Выругавшись, Иван забросил легкое тело на плечо, затем, шипя от злости, начал вновь взбираться на крутой склон…
И снова, шаг за шагом, проваливаясь в снег, навстречу пронзительно воющему ветру.
Уже вышла третья луна, когда он, отдуваясь, ввалился в горную хижину. Опустил свою ношу на выложенный плетенными из тростника циновками пол, осмотрелся. К счастью, нашлось кресало, и после пары попыток факел вспыхнул, осветив помещение.
Печка, сложенная из плит курамита, камня, почти мгновенно нагревающегося, но зато долго отдающего тепло. Нехитрая утварь - пара кастрюль, чайник. В углу - сложенные под потолок мелко наколотые дрова. Невысокая лежанка, пара грубо сделанных стульев…
Де Берг смахнул с лица выступивший пот, откашлялся. Все-таки он болен. Усталость Прогноста. Так что времени у него не так и много. Второй попытки не будет. Во всяком случае - для него… Поднял фэллу с промерзшего пола, уложил на лежанку, потом открыл дверку печи, набросал щепы из ящика, стоящего возле очага, сверху положил самые тонкие поленья, сунул туда факел. Пламя почти мгновенно охватило щепки, затем перекинулось на дрова, загудело. Курамит начал нагреваться, и через несколько минут де Берг почувствовал ровное тепло, источаемое печью.
Тело начало покалывать, а глаза сами стали смыкаться. Тряхнув головой, он попытался отогнать сон. Не получалось. Помедлив, подхватил одну из кастрюль, распахнул дверь хижины. Мгновенно ледяной ветер прогнал дремоту. Иван набил снегом тару, вернулся обратно, водрузил кастрюлю на печь, вновь подкинул дров…
Через несколько минут покалывание и зуд прекратились - тело начало согреваться. Он сбросил куртку, подошел к лежанке. Фэлла по-прежнему лежала без движения, но ее грудь едва заметно вздымалась в такт редкому дыханию. Сильными пальцами Иван ощупал ее плечо - девчонке повезло. Вывих. Это не проблема. И хорошо, что девчонка без сознания. Примерился, дернул. Она охнула, но так и не пришла в себя. Это хорошо.
Иван осмотрелся - заметил на стене нечто вроде мешка. Выдернул у фэллы из мехового сапога нож, отхватил полосу грубой ткани, начал накладывать фиксирующую повязку. Прямо поверх толстого свитера, надетого на ней. Едва закончил, как в кастрюле, стоящей на печи, забулькала вода. Подошел поближе - маловато. Надо еще.
Не одеваясь, снова выскочил наружу, набрал снега, добавил в кипяток… Вот что значит экология! Отсутствие производства и девственная природа. Вода была абсолютно чистой, даже без обычных крупиц мусора.
Де Берг вернулся к своей куртке, залез в один из внутренних карманов, вытащил оттуда пакет с пищевыми брикетами. Хорошо хоть их разрешили взять с собой… Но надо дождаться, пока вода вновь закипит. Подвинул стул к стене, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Но, как назло, сон окончательно пропал. Даже подремать не вышло…
Фэлла завозилась на лежанке, потом тоненько вскрикнула. Наверное, неловко повернулась и потревожила вывернутое плечо.
Иван открыл глаза - действительно: девчонка сидела, поджав под себя одну ногу, правая рука поддерживала левую… Да ничего подобного! У нее же в левом голенище нож был! Его искала.
Забулькала вода, закипая в кастрюле. Иван поднялся, вновь достал нож. Девчонка подалась назад на своей лежанке. Он развернул пакет, вытащил один из брикетов, примерившись, разрубил его на две части. Затем снял со стенных крючков глиняные кружки, поставил на пол, примерившись, наполнил кипятком, бросил в каждую по половине брикета. Ножом отщепил от одного из поленьев длинную лучину, чуть подстрогал - пойдет. Импровизированной лопаткой раздавил брикет, тщательно перемешал с водой, тот сразу начал на глазах набухать. Взяв кружки, Иван шагнул к лежанке, на которой застыла фэлла, поставил еду прямо перед ней. Та вначале вновь отшатнулась, потом с презрительным видом отвернулась. Не заботясь, понимает она его или нет, де Берг произнес на универсальном диалекте:
- Дело твое. Но если хочешь жить - то выпей.
Отвернулся, подошел к своему стулу, вновь привалился к стене, сделал большой глоток. Почти сразу ощутил прилив сил. Фэлла помедлила, глядя на него, затем все-таки взяла кружку и отпила. Распробовала и проглотила все почти мгновенно. Иван тоже покончил со своей порцией. Снова поднялся, подошел к печи - воды еще было достаточно. Подобрал поставленную перед лежанкой опорожненную кружку, плеснул в обе кипятку, ополоснул, снова наполнил водой, бросил в каждую по пакетику кофе. Размешал другим концом самодельной ложки, опять поставил полную кружку перед фэллой. На этот раз девчонка не стала изображать презрение, а едва втянув расширившимися ноздрями запах, ухватила кружку здоровой рукой и сразу, обжигаясь, припала к краю. Едва закончила пить, как скорчилась от боли при неловком движении, охнула, схватилась за плечо. Ощупала повязку и с удивлением взглянула на де Берга. До этого она, не отвлекаясь, следила за каждым его шагом.
- Вывих. Пара дней, и все будет в норме, - пояснил Иван. Потом, помедлив, добавил: - Не думай, что я добрый. В следующий раз - не пощажу.
Прислонился к стене, прикрыл глаза. Фэлла немного повозилась на лежанке, устраиваясь поудобней, потом затихла, видимо, задремав. Иван, отдохнув пару часов, окончательно решил идти дальше. Ему отчего-то было не по себе наедине с этой девчушкой…
Бесшумно встал, набил полную топку дров, посмотрел на посуду. Ладно. Пусть хоть помоет грязное за собой. Он все-таки ее накормил. Сильнее затянул застежки куртки и шагнул навстречу пронизывающему ветру. Впрочем, сейчас идти было не в пример легче, чем раньше, - не было ноши на плече, да и съеденное и выпитое взбодрило его. Так что, пожалуй, до поселения Забытых он дойдет и без ночевки под одной крышей с фэллой, которая почему-то хочет его убить…
Глава 1
Грохот больших барабанов. Пронзительный вой труб. Длинный ряд плоских чаш, выстроившихся на увитых белыми лентами треножниках в два бесконечных ряда, в которых пылает огонь. Шеренга элитных гвардейцев Империи между ними, также в белой траурной форме. Бесшумные шаги по пушистому белому ковру мужчины, несущего тело женщины на руках, и три фигуры позади него.
Семья. Муж. Жена. Дети… Бесконечный, полный муки и страданий путь. Ююка умерла. Как и было предсказано, скончалась спустя десять лет после того, как переделала свое тело. Внешне все в порядке: вечно юное лицо с пепельными волосами, забранными в хвост на затылке. Но внутри…
Когда Иван увидел показания сканера, ему стало жутко. Неужели и с ним будет так же? Сплошная масса, без органов и внутренностей? Пористый монолит серого цвета? Удивительно, что до последнего дня его жена оставалась все такой же, бесконечно доброй и ласковой, ничем не выказывая своих нечеловеческих мучений…
Чуть позади - те, кто провожает императрицу в последний путь. Чиновники, друзья, представители других миров. Марк Незуми, гросс-адмирал Объединенного Флота со своими двумя женами и четырьмя детьми. Короб Тарго, бессменный глава Службы безопасности Империи с супругой, имперским министром экономики Реей Тарго и тремя мальчиками в кадетской форме военного училища. Туда берут детей с пятилетнего возраста, не делая разницы между полами и происхождением. Саора Файер, представитель светлых фэллов, и Юмара Тойо, представитель темных. С ними - Курт фон Вальдхайм, гроссмейстер Тевтонского Ордена, входящего в состав Империи. Луис Рикардо, наместник Императора в мирах циклопов и терран. И прочие, прочие, прочие…
Путь, полный страданий для него, Ивана де Берга, Императора по прозвищу Жестокий. Его детей: Михаила, Аоры, Иалы - одного родного и двух приемных. Длинный бесконечный путь по траурной дорожке, с телом любимой жены на руках, к мавзолею, где упокоится ее прах. Белый цвет смерти по обычаям ушедшей в прошлое империи Тайхотсу, стертой с лица Галактики легионами Жестокого. Ныне - провинции, откуда родом Ююка.
Уже год как все миры в этом квадранте под его рукой. Единое государство. Единый народ, без деления на национальности и расы. Единая экономика и валюта. Налажены связи с тремя другими Галактиками. К сожалению, одна из них мертва, а во второй только-только закончилась кровопролитная война между фэллами и тевтонами, истощившая их силы до предела.
Вон как обе дамы зыркают глазами в сторону несокрушимой гигантской фигуры фон Вальдхайма в парадных доспехах и белом плаще с черным крестом. Впрочем, может быть, не из-за ненависти, а от того, что рядом с рыцарем идет тоненькая фигурка светлой фэллы в уборе замужней женщины Тевтонии с заметно выдающимся вперед животом восьмого месяца беременности. Той, что отринула все законы и обычаи своей родины из любви к врагу…
Грохот траурных барабанов и пронзительный плач фанфар. Десять лет до вторжения неведомого врага. Пять лет до его, де Берга, собственной смерти. Справится ли Михаил и те, кто останется с ним, с могучим противником? Осилит ли объединенное человечество этих чудовищ?.. Должны! Любым путем, любой ценой, но должны! Ради этого он уничтожил тех, кто стоял на пути. Ради этого стер в прах миллионы и миллионы. Официальное прозвище де Берга - Жестокий. Впрочем, куда больше тех, кто шепотом, вечерами, оглядываясь на каждом шагу, называет его Кровавым. Но у Императора нет выбора. Либо остаться добреньким безвольным правителем, либо мечом и огнем загнать всех под тяжелый диктат Империи ради того, чтобы выжить…
И - невесомое тело той, кто любил его больше жизни, больше самой себя, на руках. Той, которая знала его лучше, чем кто-либо другой. Женщина, видевшая его мучения, когда он просыпался в кошмарных снах, увидев мертвые глаза уничтоженных по его приказу людей. Женщина, всегда утешавшая его, поддерживавшая во всем: делах, начинаниях, действиях. Несшая на своих хрупких плечах ношу, сравнимую с его…
- Отец… Я сменю.
Это сын. Он любил эту бывшую тайхотсу, словно родную мать, которой она и стала ему в семь лет.
- Я сам. Спасибо.
Маленькая ладошка с зажатым в ней платочком касается его лба, на котором выступили капли пота. Аора. Приемная дочь. Жена его сына.
- Мама… Прости за все…
Это Иала. Девочка-чуканка, подобранная Ююкой на развалинах столицы Княжества. По просьбе жены он пощадил малышку, поместил ее в регенерационный центр личного супердредноута, обладавшего единственным подобным комплексом во всей Галактике, и отрастил ей новые ноги. Колючая и нелюдимая. Ненавидящая приемного отца больше жизни. И общающаяся лишь со слугами и своими приемными братом и сестрой-золовкой. Ни одного слова, обращенного к нему, не слышал де Берг за все десять лет. И вот Иала впервые плачет за его спиной, осознав, что больше никогда не сможет наверстать то светлое, упущенное из-за старой ненависти…
Широкие ступени лестницы, ведущие к мавзолею. Шаг за шагом. Грохот барабанов. Плач фанфар. Их тридцать три. Столько лет было Ююке, когда она ушла от него. Квадратный вход, куда никому нет доступа. Огромный каменный пьедестал перед зияющим черным отверстием, ведущим внутрь…
Тело почившей супруги легло на черный полированный камень. Де Берг сделал шаг назад. Рядом застыли сын и дочери. Остальные почтительно выстроились на широкой последней ступеньке. Это правило проходящего ритуала. Только родственники могут стоять возле последнего ложа. Когда умрет кто-то из сподвижников, сам Император будет стоять ниже близких умершего…
Голубоватое сияние силового поля, укрывшего тело. Ослепительная вспышка и… Горстка пепла в квадрате, образованном крошечными эмиттерами. Внутри что-то оборвалось, уходя навсегда. Обе дочери ахнули, припав одна к мужу, вторая - к нему. И рука сама поднимается, гладя Иалу по коротко стриженной макушке, а губы шепчут:
- Доченька, прости меня…
Лихорадочный, еле слышный шепот в ответ:
- Папа, папочка, какая же я была дура!.. Мама, мамочка…
И горячие слезы, прожигающие кожу насквозь, крепкое плечо сына, поддерживающее отца.
Пепел проваливается сквозь поверхность черного камня. Сияние силового поля угасает. Мгновение - и сквозь сплошную поверхность последнего ложа начинает подниматься урна с прахом. Простая, скромная, наглухо закрытая ваза, с надписью на универсальном языке, "Ююка де Берг. Первая Императрица".
Четыре ладони одновременно накрывают сосуд сверху. Четыре - притрагиваются с боков, касаясь друг друга. Затем три пары ладоней исчезают, и де Берг поднимает урну, показывая ее всем. Те, кто стоит на ступени, те, кто в почетном карауле, те, кто смотрит трансляцию, - все опускаются на одно колено, отдавая дань уважения и почести горю императорской семьи. Или наоборот, смеются над их слезами. Слишком мало времени прошло с объявления Империи. Врагов у Ивана Кровавого гораздо больше, чем соратников и истинных подданных…
Щекочущее касание силового манипулятора. Он мягко подхватывает вазу с пеплом, унося ее внутрь мавзолея. Массивные плиты камня смыкаются, запирая вход до следующего раза… Конечно, есть проход под землей. И когда Иван или дети пожелают навестить жену и мать, они всегда смогут это сделать…
Император сам опускается на колено, кланяется мавзолею. Сын повторяет за отцом. Дочери просто склоняют головы. Иван не видит, но чувствует, что люди позади него, кто находится в траурной процессии, повторяют каждый жест. Последний удар барабанов. Последний печальный вскрик труб. Обратный путь вниз по лестнице последнего пути…
- Я хочу побыть один.
- Папа!..
- Один!
Пришлось повысить голос на близких, но что поделать, если остаться в одиночестве сейчас для него лучшее лекарство, чтобы не сорваться? Да, им тоже тяжело. Но детей трое, и они смогут поддержать друг друга. А вот ему никто не поможет. Слишком тяжелая ноша на плечах. Страшное знание будущего. И осознание, что ко времени Судного Дня человеческой расы его, единственного, кто может дать людям шанс уцелеть как виду, уже не будет…
Все с недоумением смотрят на Императора, но сейчас ничто не способно тронуть его сердце. Только одиночество, чтобы не совершить непоправимое…
Щелкает замок за спиной. Двери закрыты наглухо. Личные покои императорской четы. Ее украшения. Забытая в суматохе царедворцами траурная повязка. Гардеробная… Ююка до самого конца носила только один фасон платья - одежду Симбионта. Иван так и не рассказал ей об этом. Ее ласковые руки… Глаза, глубокие, словно океан… Голос, заставляющий трепетать человеческое сердце…
Бедная моя!.. Любимая моя!.. Больше нет тебя рядом. И - нечто, рвущее сердце и душу, огонь из глаз…
Курт фон Вальдхайм смотрел на закрытую дверь, ведущую в покои Императора. Если бы он мог, то сделал бы невозможное, лишь бы утешить человека, который стал его сюзереном. Тевтон по доброй воле принес присягу на верность тому, с кем воевал раньше. Человеку, совершившему невозможное. Теплая ладошка коснулась руки гиганта.
- Милый…
Ласковый певучий голос любимой женщины. Гроссмейстер очнулся.
- Что, дорогая?
И сразу же резким движением спрятал ее за спину, привычно оберегая от врага. Вот они, убийцы: Саора Файер, представитель светлых фэллов, и Юмара Тойо, темная фэлла. Непримиримые противники на родной планете. И вынужденные союзники в войне против Ордена. Никогда светлый фэлл не станет есть за одним столом вместе с темным. Никогда темный фэлл не породнится со светлым. Тысячи лет между ними вражда. Не на жизнь, а на смерть схватки между племенами. Почему же эти двое сейчас спокойно стоят перед ним, их врагом, и смотрят так, будто ждут чего-то от тевтона? Или они хотят покончить с его женой? Ибо то, что Юкама стала его супругой, примирило исконных противников в их стремлении уничтожить отступницу.