Вгрызаясь в утоптанную до состояния асфальта землю крайне отвратными деревянными лопатами, лишь по краю окованными небольшими металлическими вставками, невольные землекопы не сговариваясь принялись, правда про себя, описывать некоторые сексуальные привычки иномирного начальства, его родственников и родителей. Досталось также Аксимилиану и даже старику-призраку (который, к слову, на глаза ополчения никогда не показывался и появлялся только в командирском шатре, поэтому старого императора поминали уже по инерции, просто как родителя работодателя и по совместительству полководца). Вытянувшаяся в линию толпа, пытающаяся с помощью средневекового инструмента соорудить хоть какой-нибудь аналог окопов полного профиля, выглядела довольно живописно. Тут и там виднеющееся тряпье, на котором дыр было больше, чем материала, органично сочеталось с приличными кафтанами и кожаной броней охотников. Небольшая кучка эльфов, попытавшаяся было отхалявить и воспользоваться магией, была с помощью добрых английских и части ирландских выражений приведена к порядку и взялась за уже тихо ненавидимые орудия труда.
Таким образом, примерно через полчаса после начала над всем полем установилась легчайшая атмосфера раздражения и даже в некоторых местах ненависти, невидимой дымкой окутывающая занимающихся кажущимся им абсолютно ненужным делом существ.
Для того чтобы в головы существ, привыкших больше к лихим кавалерийским наскокам и атакам коробочек пикинеров, хоть немного проникла крамольная, на их взгляд, мыль о полезности окопов и о самой возможности окопной войны, должна пройти как минимум пара сотен лет и немереное количество яда технической цивилизации. Но в нашем случае полезность хоть каких-то укреплений была проявлена в полной мере – стоило только находящемуся на противоположной стороне поля дозорному отряду из трех ополченцев расплескать содержимое своих голов, будучи разрубленными практически до пояса ударами тяжелых кавалерийских мечей. Уже падая мертвым и, видимо, тратя на эти движения остатки еще теплющейся, но с каждым мгновением утекающей жизни, один из дозорных все же умудрился дернуть за шнур сигнальной ракеты, и к небесам с пронзительным воем взлетела дымная красная звезда, заставившая всех находящихся на поле повернуть голову в сторону въезжающей на край поля кавалерийской лавы.
Кажущаяся с такого расстояния седой пыль, взлетающая разорванным плащом над летящими в сторону лагеря и мечущимися безоружными людьми, в панике бросающими лопаты, пастельными тонами расцвечивала панцири катафрактов, кожу легкой кавалерии и вихрем поднималась высоко в бездонное синее небо, заполненное полуденным зноем.
– Маза фака! – перешел почему-то на не совсем родной для себя английский Сэм, наблюдая, как всадники стаптывают лагерь. – По окопам, мать вашу! Огонь!! Ох, черт, какой, к дьяволу, огонь, у вас же одни лопаты!!!
– Фейсоле о, клрет танэль, – поддержал его оказавшийся рядом эльфийский аристократ. – Лук?! У кого есть лук?! Дайте мне лук!
Но выжившие сородичи делиться со своим формальным предводителем оружием не спешили. Они и сами нашли ему неплохое применение. Вот только на земляные работы оружие с собой взяли всего пятеро или шестеро перворожденных.
В лагере, бо́льшую часть которого составляли разнообразные палатки, враг уже вырезал всех, кого угораздило высунуться из них наружу, и теперь с воплями носился по выровненным по линеечке проходам, пытаясь поджечь ткань взявшимися откуда-то факелами. Конными соваться внутрь, равно как и спешиваться для атаки, всадники почему-то не хотели. Неожиданно зазвучали взрывы, вверх полетели клочья ткани и тел. Пришедшие в армию маги, чьи места располагались вокруг жилища полуноминального командующего всего этого войска Аксимилиана, сдаваться просто так явно не собирались. Время, которое конница потратила на то, чтобы пройти сквозь лагерь, дало им возможность подготовиться. Впрочем, появившееся наконец-то сопротивление не остановило стремительного натиска.
Земля, повинуясь взмаху руки колдуна в коричневой мантии, просела под десятком всадников, и их лошади полетели вперед, как шары для боулинга, переломав на полном скаку ноги себе и шеи седокам. Но тут же чародея насадил на копье, как энтомолог жука на булавку, какой-то рыцарь, облаченный в полный доспех, оставлявший незабронированными только щели для глаз в глухом шлеме. На него тотчас же плеснула появившейся прямо из воздуха кислотой пожилая ведьма в сиреневом платье, и металл потек, как шоколад, попавший в нагретый аэрогриль, а крик умирающего резанул слух Сэма даже на таком расстоянии.
Об ее голову ударилось две или три стрелы, но бессильно отскочили. А вот молния, вырвавшаяся из сжатого кулака одного из всадников, отличавшегося от прочих разве что отсутствием щита и копья, заставила ее волосы встать дыбом и вспыхнуть. Неизвестно, убил ли старуху удар тока, но вот опустившийся на столь оригинальную прическу меч наверняка отправил ее на тот свет. Несколько лошадей с их седоками перепрыгнули медленно поднимающийся из земли частокол, превращающий центр лагеря в подобие маленького замка, но были тотчас же разорваны пятеркой жутких тварей, вырвавшихся из палатки, которую занимал единственный на всю армию Аксимилиана некромант.
Существа, бывшие при жизни людьми, а теперь напоминающие гибрид саблезубой лысой гориллы с главным героем дешевого ужастика про злобных инопланетян и их сумасшедшие опыты, оказались большими филантропами. Сожрали только седоков, коней не тронули.
Застрекотала трещотка автоматического пистолета. За ней вторая, третья, глухо ухнула граната. Офицеры армии самозваного кандидата в императоры, оставшиеся в лагере, вступили в бой, или попросту вспомнили о своем новом оружии. В одном месте удар упавшей с ясного неба ледяной сосульки чудовищных размеров разворотил появившиеся из-под земли бревна, и в пролом ломанулись враги, но были немедленно выметены оттуда ураганным порывом ветра, словно гигантским веником. Люди и лошади катились, теряя конечности и головы, словно отсекаемые невидимыми лезвиями, и погибали под копытами более везучих соратников, не имевших в такой тесноте возможности расступиться.
Сквозь щели в частоколе защитники лагеря стреляли из огнестрельного оружия, луков, запускали разрушительные заклинания. Всадники отвечали им стрельбой из ручных самострелов, которые были далеко не у всех, и собственными заклятиями, парочка пыталась метать дротики. Но их готовность к перестрелке, совершенно ясно, была недостаточной по сравнению с обороняющимися, а от длинных копий и острых сабель мало толку, если ими нельзя дотянуться до противника. Неизвестно, кто командовал нападавшими и как ему это удавалось в таком хаосе, но он это понял очень скоро. Центр лагеря, куда теперь просто так стало не ворваться, оказался проигнорирован наконец-то смявшей все преграды в виде крайних палаток конной массой. Она устремилась к застывшему посреди чистого поля, ну если не считать окопов, войску.
– От черт, – повторился наемник, лихорадочно снимая с предохранителя повсюду таскаемый с собой автомат и бросая взгляд на собственное "воинство", состоявшее по большей части из перепуганных крестьян, двое или трое из которых уже обнаружились на полпути к видневшимся неподалеку городским стенам. – И какого я только согласился на эту авантюру, а?! Вы чего стоите и пялитесь, бараны?! По окопам, кому говорю! Да не в ту канавку, которую сегодня вырыли, дубины! Во вчерашний!!! Лопаты наголо!!!
За две недели упражнений поле стало напоминать полосу препятствий, так как ямы, которые заставляли копать безжалостные инструкторы, зарывались исключительно в том случае, если у землян было плохое настроение. Или если старые траншеи, частенько используемые в качестве туалетов, начинали слишком сильно вонять. Кажется, ближайший полноразмерный окоп тоже успели пару раз использовать по подобному назначению, но при наличии в нескольких сотнях метров атакующей конницы это не остановило даже вечно эстетствующих эльфов.
– Ох, черт, – в который раз помянул нечистого Мак-Конелл, упирая в плечо автомат и спешно выбирая, какую же часть несущихся на него убийц, пусть даже вооруженных по большей части всего лишь холодным оружием, остановить свинцовым дождиком. Или хотя бы задержать. Центр вражеской кавалерии ощутимо отставал, но те, кто входил в его состав, были закованы в латы целиком и полностью, да еще и щитами прикрывались. Сэм не был уверен, смогут ли его пули на большой дистанции пробить эти железные пластины. Края же атакующей кавалерии были куда более легко облаченными, там под шлемами, лишенными глухих забрал, виднелись лица, а тела прикрывались всего лишь кольчугами или, того хуже, кожаными кирасами.
Глухой рокот приближающейся конницы, казалось, вытряхивал душу из забившихся в траншеи тел. Видя приближающуюся смерть и ощущая сосущие позывы откуда-то снизу, Сэм оглянулся и окинул взглядом окружающее. Лица людей и нелюдей, обращенные в сторону неприятеля, такие одинаковые в этот момент из-за покрывающей их пыли и маски всепоглощающего страха, ворчащие из-за брустверов из желто-серой, высохшей до звона земли. Какофония окружающего ада, ржущие впереди лошади и мерный, все приближающийся рокот.
Вскинув автомат к плечу, Мак-Конелл принялся экономными одиночными выстрелами выбивать приближающихся всадников, не стараясь даже попасть в самих людей, а намереваясь повалить как можно больше лошадей в надежде создать таким образом завал и затормозить наступающую конницу.
Двести метров…
Выстрел – и размахивающий палицей, закованный в изукрашенные серебром черненые доспехи рыцарь катится под ноги наступающего строя, скинутый вставшим на дыбы и бьющимся в конвульсиях конем…
Выстрел – и рухнувший на колени скакун отправляет наземь своего хозяина, так и не отпустившего и поэтому бессмысленно размахивающего в полете кавалерийской пикой…
Глаз уже практически не осознает расстилающейся перед ним картины в целом и вычленяет только куски, необходимые мозгу для того, чтобы послать команду на указательный палец.
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
Сто метров…
Взлетающие веселые, исходящие духмяным запахом сгоревшего пороха цилиндрики гильз, описывающие свои идеальные параболы и падающие где-то внизу… теплый, кажущийся раскаленным металл магазинов и звучащий мелодией лязг затвора…
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
Казалось, Сэм превратился в безликую машину, раз за разом выплевывающую кусочки раскаленного металла в приближающуюся стену человеческих и лошадиных тел, грохот от которой уже заглушал хлопки автоматных выстрелов. Достигнув первого ряда выкопанных за время обучения окопов, вал конницы перехлестнул через них, немного затормозив и оставив со сломанными ногами самых невезучих скакунов. Разбросанные беспорядочно окопы и просто не до конца закопанные траншеи принялись собирать свою жатву…
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
Занемевшее от отдачи плечо, врезающиеся в тело ремни разгрузки и кажущийся всепроникающим рокот. Брызги разлетающихся лошадиных черепов, белеющих сахарными изломами костей, раскрытые в немом и от этого не менее страшном крике рты перемалываемых конскими копытами человечков – и пыль, всепроникающая стена пыли, обгоняющая даже несущихся на полном скаку всадников…
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
Пятьдесят метров…
Шлейф крови, хлестнувший из буквально взорвавшегося туловища всадника, части тел, куски плоти и новый звук, проникший откуда-то из-за слоя ваты, окутывающей забитые кажущейся бесконечной стрельбой уши Сэма… Мерный низкий грохот, метрономом смерти отмеряющий жизнь и смерть несущейся прямо на сбившееся в окопах ополчение коннице…
Выстрел… Выстрел… Выстрел… больше похожий на простой толчок в уже не ощущающее ничего и наполненное ноющей болью плечо…
И низкий рокочущий метроном крупнокалиберного пулемета, выкашивающий задние ряды конницы, обращенные к так и не взятому лагерю…
Казалось бы, что представляет собой пуля калибра четырнадцать целых пять десятых миллиметра?
Шестьдесят граммов свинца и стали, несущиеся со скоростью порядка тысячи метров в секунду, не замечающие человеческих тел, лошадиных туш и фанерных листочков кажущейся непробиваемой брони рыцарских кирас…
Оставляющие за собой не аккуратные, кажущиеся практически хирургическими, отверстия своих младших товарок, нет – порванные клочья мяса и размолотые в щепу кости, открытые в немом крике рты и вскрытые, как гигантским ножом, топорщащиеся залитым кровью частоколом ребер грудные клетки – вот что такое четырнадцать целых пять десятых миллиметра…
Казалось, сам мрачный жнец принялся собирать в приближающихся к окопам рядах своих жертв. То тут, то там в воздух взлетали фонтаны из крови и оторванных конечностей. Зачастую взгляд Сэмюэля мог даже проследить линию полета пули, как лучом смерти пронзающей задние ряды, для того чтобы, замедлившись и потеряв устойчивость, просто разрывать в клочья передних всадников и улетать дальше в пустоту наполненного зноем и пылью поля, басовито гудя над втягивающими в окопах головы людьми, да и эльфами тоже…
Десять метров…
Шарящие в поисках магазина по разгрузке руки, раз за разом натыкающиеся на пустоту, и вал пыли, смешанный с запахами пота, крови и дерьма, все-таки опередивший вал из людских и конских тел, еще недавно сохранявший хоть какое-то подобие строя.
Спасительная рукоятка "беретты" , как будто сама собой прыгнувшая в закопченную ладонь…
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
Закрывающая небо и рушащаяся в окоп туша коня, бьющегося в конвульсиях и обильно орошающего жадную, истосковавшуюся по дождю землю алой пузырящейся кровью… Летящее в лицо копыто…
Темнота…
Глава 9
Верные подданные короны стекались под знамена императора непрерывным потоком, все более и более усиливая его благословленную богами мощь, и жалкая попытка мятежников нанести упреждающий удар была обречена на неудачу.
(Строки исторического труда, посвященного восхождению на трон императора Аксимилиана Первого)
Первый вынесенный мной смертный приговор, который в исполнение был приведен не самолично… Как благодарили меня проштрафившиеся часовые, узнав, что плаху им заменили штрафной сотней, до сих пор вспомнить противно. Может, и зря тогда это сделал…
(Пометка, сделанная дрожащей рукою императора, переполняемого эмоциями, поверх них. Версии о том, что редактирование документа монарх проводил в пьяном виде, оглашать запрещено особым эдиктом его величества)
Аксимилиан, почти император, выигравший битву, но боящийся проиграть войну
– Шестьдесят четыре убитых, – перечислял потери призрак, который, несмотря на свое мертвое состояние и необходимость таиться от большинства солдат и офицеров, ухитрялся знать о нашей маленькой армии и ее состоянии куда больше, чем все мои генералы или даже я сам. – Восемнадцать тяжелораненых, которые в строй если и вернутся, то не в ближайшую пару месяцев. Правда, основной костяк солдат остался практически цел и невредим, что не может не радовать, до них доскакало лишь десятка полтора разрозненных и перепуганных обстрелом со спины всадников, мечтавших не о ратных подвигах, а о спасении собственной шкуры. Мы потеряли примерно половину магов, бо́льшую часть слуг, одного эльфа и, как это ни прискорбно, нашего главного интенданта. Среди руководящего состава тоже есть проблемы. Сразу двое иномирных наемников, работающих инструкторами, тяжело ранены, а ты, сын, получил магическое истощение и снова сможешь колдовать не раньше чем через неделю.
Индюк, мир его праху, погиб в той злополучной атаке. Может, оно и к лучшему. Не придется рассчитываться с ним по ряду сделок, которые не должны быть преданы широкой огласке, да и высокого поста подобному ублюдку давать не хотелось. Возможно, если бы он дожил до победы, пришлось бы обращаться в гильдию убийц. Да, кстати, насчет праха – надо озаботиться, чтобы его поднять не смогли. А то скажет еще этот торгаш чего лишнего… К примеру, раскроет секрет, откуда именно в моей лаборатории появились некоторые очень дорогие и запрещенные ингредиенты, которых раньше скромный городской маг не мог себе позволить, хотя очень хотелось. Да и веселый дом, где я хорошо и, главное, не в одиночку отдохнул после возвращения в город, негласно принадлежит ему же. А зачем моей долгоживущей эльфийке знать некоторые мелочи? Пару столетий ведь пилить будет минимум – что я, женщин не знаю?
– Не страшно, – пренебрежительно махнул я рукой. – Мак-Конеллы выживут и поправятся, тот, которого потоптала лошадь, отделался сломанными ребрами и серьезными гематомами, а с его братом, словившим зачарованную стрелу, когда не удержали щит вокруг него и пулемета, все обстоит еще лучше. Яд уже успели нейтрализовать, проклятие, наложенное на древко, приняли на себя амулеты, а от одной-единственной стрелы в грудь еще никто не умирал. При помощи мага-целителя конечно же. Ты мне лучше вот что скажи: как, раздери меня демоны, получилось, что нас застали врасплох?!
– Мне бы тоже очень хотелось узнать ответ на этот вопрос, – поддакнула присутствующая в палатке Селес. – Один из моих сородичей погиб от крупнокалиберной пули в основание живота. Все понимают, что пулеметчик целился не в него, а во врагов, но перворожденные возмущены и шокированы столь глупой смертью. Где были дозоры? Куда смотрела разведка?! Почему охранение лагеря вело себя как трусливые гоблины?!
– Нас атаковали профессионалы, – негромко вздохнул Олаф, понемногу начинающий совмещать столь разные профессии, как грузчик и полководец. Оружие из иного мира носил он, и большинство связанных с солдатами дел вел он же. – Наемные сотни коалиции вольных городов. Становой хребет и основная ударная мощь их армии, а также головная боль их правителей. Потомственное мелкое дворянство, зарабатывающее на хлеб исключительно клинком, владеющее в лучшем случае парой-тройкой домов и расплодившееся сверх всякой меры.
– Лучшая конница, что была в моей стране, но какая же своенравная, – с готовностью подтвердил мертвый король. – Ох, даже мне они столько крови попортили своими выходками – как вспомню, дурно становится. Грабят, паршивцы, своих и чужих, девок крадут, долги раздают, а кредиторов режут. Но при этом их спаянное кровью и золотом боевое братство не уступает прочностью и качеством гномской стали. У них есть все – хорошие доспехи, выносливые и обученные кони, маги как из своих, так и нанятые за деньги. Последние как раз и виновны в том, что нас застали со спущенными штанами. Помимо десятка не слишком могущественных колдунов-самоучек и выходцев из слабых школ там присутствовали три опытные ведьмы ордена Зеленого покрывала, то есть, тьфу ты, Покрова.
– Волшебницы, специализирующиеся на магии природы, – задумчиво произнес я, припоминая свой опыт контактов с коллегами по ремеслу этой направленности. – Их лесбийский бордель был создан какой-то высокородной светлоэльфийской изгнанницей и теперь периодически выпускает в свет изрядных стерв, мало чем уступающих друидам перворожденных. Полагаю, эти извращенки просто создали короткий переход от самых наших дозоров, которые им помогли обнаружить животные, до ближайших окрестностей лагеря.