У Корпорации основная база в Арзамасе, но в Москве она владела обширной территорией, к тому же имела весьма хорошую армию, которая недавно одолела омеговцев. Не без помощи небоходов, но все равно. Их управитель, Егор Разин, весьма неприятный тип, сменил умершую при загадочных обстоятельствах Юну Гало; быстро набил оскомину московским кланам своей несговорчивостью. Он редко вступал в переговоры, чаще за него это делали члены городского правления Арзамаса. Но Разина по-любому на Совет позовут и будут считаться с его мнением.
Архип шумно выдохнул. Теперь Ферзь. Нищие кварталы - определенно сила. Старый вор не станет ерепениться, когда соберутся главы кланов, отдаст голос тому, кто ему звонкую монету до начала Совета подкинет, так сказать, на нужды бедноты. Ясно одно: Ферзь не поддержит Орден. Назло монахам проголосует, что бы те ни посулили.
Проскочив ровный участок дороги, конвой снизил скорость. Далеко впереди маячила эстакада, слева, прямо за ней, виднелась башня башмачников. На галереях, где дежурили наблюдатели, горели прожекторы, пронзая белыми спицами лучей темноту вокруг.
Осталось посчитать небольшие кланы, у некоторых и полсотни людей не наберется. Хотя есть бурильщики - вот этих много. Южное братство им подряд подкинуло, стало быть, Егорыч, старшина улиточных фермеров, под королей лег, его голос за них однозначно будет. Цыгане не в счет: табор три дня как в Рязань укатил. Про медведковских давно что-то не слыхать. Архип прищурился. В прошлом сезоне по Москве слух прошел, что Крест бригаду Хэнка-Губы под свое крыло взял. А как оно на самом деле было, никто не знает. Странное получается совпадение: Гест с караваном сгинул, медведковские в то же время куда-то запропали, Ильмар без банды остался, но при этом власть в Храме взял…
Нахмурившись, Архип сделал для себя неожиданный вывод: а ведь есть между всеми тремя связь. Какая?
- Посчитал? - бросил Ильмар через плечо.
Сбившись с мысли, Архип ответил:
- Почти.
- Мелкие кланы в расчет не бери, давно прикормлены Храмом.
Глава башмачников крякнул, мотнув головой.
- А коли им голоса не дадут? - Он подался вперед.
- Дадут, - хмыкнув, сказал Ильмар. - С рыбарями, поселенцами в Балашихе и прочей шелупонью не могут не посчитаться. Их просто много…
Колонна подкатила к съезду с эстакады, остановилась, лишь первый "тевтонец", прибавив газу, с рыком взлетел наверх и, взвизгнув тормозами, встал. Сдал слегка назад, разворачиваясь, чтобы перегородить дорогу на восток. С той стороны вряд ли могли напасть на конвой, жрецы действовали больше по привычке.
Когда фары "тевтонца" наверху дважды мигнули, колонна тронулась.
Архип отодвинулся, шевеля губами, принялся быстро загибать пальцы.
- Ну? - Въехав наверх, Ильмар привстал, махнул водиле в "тевтонце", перегородившем эстакаду, чтобы тот пристроился за ним.
- Выходит, - отозвался Архип, разжимая кулаки, - шесть против шести.
- В ком сомневаешься? - Ильмару пришлось крикнуть, иначе сидящий за спиной глава клана мог его не расслышать.
Ревя движками, машины мчались по эстакаде. Справа проплыла Арена, озаренная огнями. Башня быстро приближалась, осталось переехать мост через обмелевшее русло, миновать пост башмачников, свернуть у заправки Южного братства на набережную, и Архип окажется на своей территории.
- Разин, - сказал он, нагнувшись вперед. - Его голос будет решающим.
Ильмар не ответил. Просигналив, вырвался вперед, направив "тевтонец" на решетчатые ворота, сваренные из арматуры. Заслышав рокот колонны, башмачники, дежурившие на мосту, высыпали из будки возле ворот. Посреди дороги стоял высокий жилистый Козьма, временно назначенный Архипом в старшие бригадиры клана вместо разжалованного Оглобли, впоследствии сгинувшего вместе с караваном Геста.
Архип выпрямился, держась одной рукой за спинку сиденья, на котором сидел Ильмар, другой замахал бригадиру. Но тот, ослепленный светом фар, попятился и поднял карабин, видя, что "тевтонец" мчится к воротам, не снижая скорости.
- Отворяй, Козьма! - закричал Архип. - Отворяй!!
Ильмар стал притормаживать. Все-таки признав главу клана, башмачники спешно распахнули ворота. Козьма побежал в будку, где был телефон, докладывать в башню, что хозяин вернулся.
Когда "тевтонец" съехал с эстакады и свернул перед набережной на территорию башмачников, во дворе башни уже вовсю суетились люди. Под навесами, где стояли мотоциклетки клана, зажглись лампы, наблюдатели со складской галереи направили прожекторы вниз, скрестив лучи на первом "тевтонце". Навстречу машине, пытаясь на ходу набросить куртку, по ступенькам широкой лестницы торопливо спускался старик Гуго. Бородатый сапожник заведовал всем хозяйством в клане, начиная от складов с провизией и заканчивая машинами, станками, на которых башмачники мастерили обувку, закупаемую не только москвичами, но и харьковскими оружейниками вкупе с омеговцами.
Проснулся Грива и, потерев глаза кулаками, принялся тормошить Килю.
Ильмар подрулил прямо к лестнице, ведущей в башню. Гуго к тому времени уже спустился, запахнув куртку, ждал на нижней ступеньке.
- Шмидта заберите, - приказал Архип, выбираясь из "тевтонца". - Грива, проводи Гуго. Людей возьмите, носилки.
На территорию башмачников въехал грузовик, который вез раненых и еще один сендер. Остальные растянулись на съезде с эстакады, один остался наверху у бензоколонки Южного братства.
- А… - Гуго поморгал. - Где все? Где наши машины, Архип?
- Потом об этом. Делай, что велено.
Глава башмачников шагнул на лестницу. Гуго помог раненому Киле вылезти из "тевтонца" и пошел с Гривой к грузовику. Жрец, стоявший за турелью, быстро снял с нее пулемет, подхватил короба с патронными лентами и выпрыгнул из машины. Повернулся к Ильмару, тот махнул рукой в сторону эстакады и сказал Архипу:
- За Разина не волнуйся. Не будет его на Совете.
Жрец, взвалив пулемет на плечо, пошагал к воротам.
- Как это? - подступив к кабине, сказал глава башмачников.
- Так это, - Ильмар хлопнул по баранке и вылез из машины. - Уехал он. Как отстоял Арзамас, так и уехал.
- Откуда знаешь?
Со второго "тевтонца" тоже сняли пулемет, ехавшие в нем монахи перебрались в кузов грузовика, из которого спустили на носилках Шмидта.
- Ладно, Архип. Бывай, - Ильмар протянул ему руку. - "Тевтонцы" твои. Самоход вернем исправным, как обещал.
Глава клана чуть не вскрикнул, когда крепкие пальцы бывшего атамана сжали его ладонь. Была еще сила в Ильмаре, мог подкову согнуть.
- Уф… - Архип встряхнул кистью.
Преподобный хлопнул его по плечу:
- Пришлю тебе Федора.
- Распорядителя из Октагона?
- Да. Как он тебе?
Архип пожал плечами, припомнив неприятную встречу со жрецом:
- А по мне, так справный мастер. Переговорщиком его назначу в Храме. Думаю, завтра к тебе приедет. Ты собирайся пока, готовься к Совету.
Глава клана покивал, рассеянно глядя во двор. Мысленно он уже погрузился в теплую ванну, завел в патефоне любимую пластинку и наполнил рюмку.
- Ну? - Ильмар ступил ближе, загородив обзор.
- Что? - не понял Архип.
- Забыл?
Нахмурившись, Архип Дека уставился на Преподобного.
- Бумаги, - жестко произнес тот.
Ванна с патефоном и водкой растаяли, словно мираж в пустыне.
Запустив руку под куртку, Архип выдрал сложенный лист вместе с куском подкладки и протянул Ильмару.
Глава шестая
Сидя на верстаке в темной мастерской, Вик думал о Кристин, дочке Сельги Инеса, которой пообещал починить пистолет. Имя он узнал у Георга и только сейчас сообразил: как же пистолет ей вернуть? Они о встрече не договорились. То есть договорились, но место не назначили. Или она завтра опять приедет?
Вик поежился, плотнее закутался в драное одеяло. Георг после вопросов о накопителе не хотел разговаривать, а когда пришла Кристин, так вовсе разозлился. Почему киборг переменился?
Сквозь стены в мастерскую проникал мерный рокот мотоплугов: бурильщики готовили бассейн к посевной. Утром наполнят его водой, запустят молодых улиток, водорослей набросают. К концу декады вода зацветет…
Вик спрыгнул с верстака, прошлепал босиком в угол, где были приколочены полки, на ощупь отыскал блюдце с огарком свечи и зажигалку. Запалив огарок, посмотрел на заполненные всякими вещами полки. Его интересовал небольшой старенький приемник в деревянном корпусе, который Вик заметил, когда Георг вином угощал. Если приемник от генератора питается, то придется ждать до утра, пока киборг вернется. Без него Вик не рискнет подключаться к сети мастерской, напряжение устройствам разное требуется, он опасался, что погорят транзисторы. Но если в корпусе заряженные батарейки, можно попробовать поймать радио Московии и узнать последние новости.
Правда, время совсем позднее, Балу-Весельчак вряд ли что-то сейчас вещает. Вик подхватил рукой сползавшее одеяло. Хотя бы музыку послушает, пока с пистолетом возиться будет.
Сняв приемник с полки, он дунул на пыльную сеточку динамика и развернул обратной стороной. Устройство оказалось простеньким, внутри небольшая плата и гнездо, в котором сидела квадратная батарейка. Выковыряв ее из корпуса, Вик лизнул клеммы. Ощутив жжение на языке, вставил батарейку обратно и покрутил приемник в поисках тумблера. Не найдя, сообразил, что надо верньер повернуть на передней панели.
Щелкнуло, из динамика полилась тихая спокойная музыка. Видимо, Георг держал приемник на нужной частоте.
Вик прошел к верстаку, оставив блюдце со свечой на полке. Пламя слабо дрожало, бросая отсветы на стены. Дробильный пресс в другой части мастерской стал похож на огромного маниса с железными ногами-стойками, конвейер напоминал хвост ящера, а паровой котел с большим колесом-маховиком и печью - повозку.
Поставив приемник рядом с тисками, Вик забрался с ногами на верстак, развернул халат, который был у него вместо подушки, и достал из кармана пистолет Кристин. Затвор покрывали затейливые узоры, на костяных щечках рукояти было вырезано клеймо. Не все буквы оказались знакомы. Рассудив, что пистолет могли сделать еще до Погибели, не в Москве - тогда ведь много фабрик было, люди говорили на разных языках (Вик читал об этом), - разобрал оружие и тщательно осмотрел каждую деталь.
Пистолетом явно давно не пользовались, но при этом следили за ним - ржавчины не видно. Вик взял спиленный ударник, стальную иголочку с фалангу пальца, прикинул, сможет ли сам такой выточить на станке или надо просить Георга, - и, решив, что сможет, отложил его в сторону.
В динамике слабо затрещало, музыка прекратилась. Вик вздрогнул, ощутив, как сильно нагрелись ладони, в подушечках пальцев кольнуло. Спина покрылась потом, на лбу выступила испарина.
Сквозь помехи на мгновенье прорвался глубокий, полный отрешенности голос.
- Осирис? - тихо позвал Вик, глядя на динамик, в котором снова хрюкало и булькало.
Пытаясь уловить в этих звуках знакомые интонации, Вик напрягал слух, но кроме помех ничего не слышал.
Нахлынули воспоминания: полет над Пустошью, странный разговор с… Он назвался Осирисом, сказал, что свободен, помянул силы и атипичные технологии для цивилизации хомо сапиенс, какие-то отсутствующие командные структуры, поэтому он свободен… Нет, не так. Осирис волен поступать, исходя из заложенной степени свободы воли.
Какая странная фраза. А что означает эта заложенная степень свободы воли?
Ладони быстро остывали, тело пробирал озноб, стучали зубы, выбивая дробь, будто Вик сидел на вибрирующей станине пресса, сквозь которую в лоток сыплется смолотая в труху панцирная крошка.
Из динамика снова полилась тихая музыка. Вик скинул одеяло, взял халат, вытер пот. При этом он постоянно следил за приемником, вдруг опять все повторится.
А что должно повториться? Разговор с Осирисом? Вик зажмурился, сжал кулаки, стараясь увидеть внутренним взором схему приемника, детали, замкнутую цепь, по которой течет ток из батареи.
Не вышло.
Но ведь раньше у него получалось!
Вик взял в руки приемник в надежде, что сейчас оттуда польется глубокий низкий голос Осириса, но заиграла новая мелодия.
А вдруг он утратил джагерские способности? Мысли спутались, воспоминания скакали с одного на другое.
Разозлившись на себя, Вик спрыгнул на пол, глубоко вдохнул и сделал пару резких наклонов. Выдохнув, развел руки в стороны и принялся выполнять упражнения. К зарядке его приучил отец. Когда мысли разрозненны, дело не спорится, надо успокоить себя, переключить мозги, отвлечься от всего. Со временем Вик усвоил это. К тому же легкая тренировка не помешает, тело нужно держать в форме, чтобы оставаться быстрым, ловким, как боевой мутафаг на арене Лужников. Если бы он мог выйти из мастерской и пробежаться вокруг, то непременно сделал бы это. Но Георг запер его и ушел спать в палатку.
Закончив с упражнениями, раскрасневшийся Вик повернулся к верстаку. Музыка по-прежнему лилась из динамика.
Что же все-таки произошло? Осирис пытался связаться с ним? Тогда, в капсуле над Пустошью, он несколько раз повторил, что будет наблюдать. Значит…
Вик быстро прокрутил события в Нарочи и вспомнил Владыку Баграта, тот тоже был джагером, умел ходить по некрозу, хоть и не имел способности видеть электронные цепи. Может, Осирис наблюдает за джагерами?
Покачав головой, Вик залез на верстак. Это все домыслы насчет Осириса. Слишком много вопросов - так много, что зарядка не помогла. Нужно выспаться. Георг появится рано утром, наверняка отойдет от вечернего разговора, и тогда Вик постарается его осторожно расспросить про вычислительную машину. Возможно, в накопителе найдутся ответы, но надо знать, где взять машину и как подключать устройство. В общем, предстоит долгий разговор, если киборг действительно оттает после вчерашнего.
Он встал на четвереньки, не слезая с верстака, подобрался к стене с полками и задул свечу.
* * *
Ферзь вздрогнул, открыл глаза. Пару мгновений в голове висела звенящая пустота, старый вор пытался сообразить, где он и что за бычары сидят по бокам.
Спереди загырчали на крымском наречии - и Ферзь вспомнил события минувшей ночи. Все-таки его сморило, ближе к утру случился приступ язвенной болячки, мутанты дали глотнуть какой-то дряни из фляги, и вор забылся во сне.
В утренних сумерках виднелись две фигуры, стоявшие возле сендера с омеговской эмблемой на капоте; говорил высокий, бритый налысо старик. Низкорослый мутант с аккуратной бородкой смотрел на лес, тянущийся справа от дороги, но, судя по позе, слушал внимательно.
Мутанты были в брезентовых плащах. Если бы Ферзь встретил таких в Москве, то решил, что перед ним обычные старатели. Поискал глазами пятого и услышал за спиной тихое сопение. Слева высились два кургана из мусора, один большой, другой поменьше. Свалку огибала светлая лента дороги, а впереди возвышались холмы. Что ж - он еще раз глянул по сторонам - мутанты едут правильно, за холмами Сетуньская пойма. Ферзь потер глаза морщинистыми пальцами, взъерошил волосы. От поймы совсем недалеко до нищих кварталов. Стоит на старую дорогу вырулить - и вот она, территория клана. Там и братва…
Он скосил взгляд вправо, потом влево. Бычары по бокам от него пялились вперед с застывшими лицами. Их бугристые лбы скрывали кепки, тень от козырьков падала на глаза.
- Твари! - прошипел Ферзь.
И получил локтем в бок. Охнув, вор зажмурился, хватая воздух ртом, предчувствуя, как блеванет желчью.
Чернявый, что подписал его с мутантами идти, тоже тварь! Кровью умоется, когда Ферзь из этой бодяги выскочит, но сначала надо от мутантов избавиться. Вор, пересилив боль, сел прямо.
- Стоян, - старик шагнул к машине, - зачем так сильно?
Он перешел на язык нормальных людей.
Зажав ружье коленями, ударивший вора Верзила поправил лямки ранца за спиной, недовольно буркнул что-то и снова обхватил ручищами длинный ствол.
- Смотри, - старик недовольно качнул головой, - кабы ребро не сломал.
Снял флягу с пояса, протянул Ферзю, но тот не спешил ее брать. Сглотнул, вспомнив неприятный вкус бурды, после которой в желудке все затвердело и накатила сонливость.
- Пей, - повернувшись, сказал низкорослый.
Старик по-прежнему протягивал флягу, напряженно глядя вору в глаза. Мутант, которого назвали Стояном, размашистым движением обхватил Ферзя, словно любимую женщину. Согнув руку, слегка придушил старого вора, двинув предплечьем вверх, запрокинул ему голову.
- Пей, - повторил низкорослый.
Верзила взял флягу и сунул Ферзю в приоткрытый рот. Вонючая, вязкая жижа пошла не в то горло. Вор икнул, непроизвольно фыркнул - брызги вперемешку с соплями вылетели из носа. Тягучий комок скатился по пищеводу и ледышкой свалился в желудок. Перед глазами поплыло.
Стоян отпустил Ферзя.
- Так лучше? - Старик перегнулся через борт, забрал флягу.
Ферзь с удивлением ощутил, что боль в желудке отпускает, и кивнул в ответ. Правда, мысли в голове потекли медленней, стали как кисель.
- Тодор, - сказал старик, - сними ранец, сходи к холмам. Посмотри, что за ними. Жив, тебе на свалку, Стоян - в лес.
Верзилы попрыгали на землю, скинув тяжелую поклажу, разошлись.
- Поговорим. - Старик занял место водителя, сев боком к Ферзю. - Ты помнишь, как меня зовут?
Имя само всплыло в голове - твердое, как гранит, крепкое, как железо.
- Демир, - сказал вор, глядя в умные глаза мутанта.
Слова эхом отдавались в голове Ферзя, лица собеседников слегка расплывались, вокруг все было серо, как в тюремной камере киевской Лавры, куда он угодил в юности, когда впервые смокрушничал. С подельниками завалил двух монахов, иначе в продуктовый склад было не забраться. Но не учли они тогда, что сигнальная электроника на воротах стояла, спалились все. Жрецы отбили Ферзю почки и бросили в камеру. Потом пришел узколобый хмырь с козлиной бородкой, осмотрел его ушибы и составил протокольную запись, зарисовав приметы вора.
- Это Крум. - Старик указал на подступившего к сендеру низкорослого мутанта.
- Стоян не переборщил? - Крум взял Ферзя за подбородок, оттянул одно веко, потом другое.
Вор отдернул голову. Он не манис для продажи, чтобы ему в рожу заглядывали.
- Нет, сейчас он мало выпил, - возразил старик.
- Что за пойло? - Ферзь встряхнулся, стараясь избавиться от шума в голове.
- Отвар из песчаного бессмертника с добавками дурман-травы, - мягко сказал Демир. - От язвы помогает.
Лицо мутанта разгладилось.
- Только часто и много его нельзя: кишки вязать станет, - добавил он, - придется клизьму ставить.
Вор побледнел. Не хватало ему такого сраму. Если братва узнает…
- Хочешь сбежать? - спросил вдруг Демир. Его голос стал твердым, взгляд - пристальным.
- Нет. - Ферзь ответил честно. Он не думал о побеге, хотел добраться в кварталы и там избавиться от мутантов.
- Помнишь? Тебе не жить, - быстро произнес старик. - Тебя в клане прикончат, если узнают про это.
Демир полез во внутренний карман плаща, достал смятый листок.