- Семеновский толчок - один из самых больших в Ромбе. Это вроде как нейтральная территория, сюда все съезжаются по воскресным дням - повернулся к медикам старший патрульный, стараясь перекричать шум. - Так что не зевайте и держите ухо востро - здесь всякое бывает.
Антон понимающе кивнул в ответ головой. Женщины, по - видимому, пропустили совет мимо ушей - их уже охватила лихорадка Шопинга.
Толчок. Базар. Сотни людей. Мелькание лиц. Говор, смех, ругань, сигналы машин, ржание лошадей, громкая музыка. Целый океан жизни!
Барышни шли по рядам с товарами. Антон с патрульными были постоянно возле них, отвлекаясь иногда по своим интересам.
Продавалось на толчке все: от оружия до овощей. Продавцы и покупатели торговались весело, громко, долго и с азартом. Аура базара заводила и поднимала настроение.
Ира купила себе кожаные перчатки без пальцев. Сразу их надела и повертела в руках свой автомат.
- Удобно как! - улыбнулась она.
Вскоре Ира и Женя зависли возле большого прилавка с женскими товарами: белье, одежда, косметика и масса других совершенно необходимых для женщин предметов. Были возле прилавка и другие покупатели - женщины. Трое. Одеты они были очень хорошо, со вкусом. В гражданском, разумеется. Эти женщины были молоды, красивы и очень независимы. Рядом с ними, отгораживая собой от толпы, топтались рослые парни, в военной форме Советской армии образца 80-х годов. На левых рукавах их шинелей были нашиты сине - красные треугольные шевроны. В руках автоматы АК -74. Под просторными шинелями угадывались бронежилеты с разгрузками, набитыми оружием.
- Станичники - буркнул один из патрульных. - Казаки атамана Громова пожаловали. Со своими барышнями.
В его голосе Антон уловил нотки зависти.
Ира с Женей, казалось, купят весь товар на женском прилавке - по крайней мере, их сумки уже были набиты доверху. Продавщицы - крепко сбитые женщины, лет сорока, в камуфляжных куртках подзадоривали покупательниц:
- Берите, девушки, берите! У нас лучший женский товар на рынке. Если чего - то нет, заказывайте, подвезем через две недели.
Одна из продавщиц, наклонилась к Жене, как - бы помогая выбирать белье:
- Девочки! Я вижу, вы с базы регионалов. Как вам там? Не обижают служивые?
- Да нормально все. Пока - ответила Женя, рассматривая этикетки, и не глядя на продавщицу.
- Если обижать будут или какие проблемы возникнут, подходите в салон " Силуэт" в районе средней школы. Администратору скажите, что вы от Нормы - вас примут и помогут.
- Понятно. А вы кто?
- Мы Матроны. Слышали о женской общине на севере Ромба?
- Нет, не слышали.
- Неважно. Мы не даем женщин в обиду. Запомни: салон "Силуэт".
- Ну, хорошо, запомню - Женя оглянулась, ища глазами Антона и патрульных. Вот они, в двух шагах, разговаривают о чем - то.
Наконец, Ира и Женя отошли от женского прилавка, потратив все свои деньги, но очень довольные.
- Ну что, уходим? - спросил Антон.
- Можно было бы еще прогуляться, посмотреть.
- Давайте, барышни потихоньку к выходу двигаться - сказал старший патрульный.
Антон остановился возле старика, разложившего на расстеленной прямо на земле мешковине, несколько десятков книг.
- Что интересует, служивый? - спросил старик.
- Да так, смотрю вот. А ну, отец, дай-ка мне вон ту книгу - Антон показал на замызганный том Александра Грина.
- Хорошая книга, интересная. Бери, не пожалеешь.
- Ну, давай. - Антон рассчитался.
Старик взял деньги, и Антон обратил внимание на его руки - чистые и ухоженные. Антон взглянул на лицо старика: обыкновенное морщинистое лицо, давно не стриженая борода, но из под густых нависших бровей блеснул жесткий ясный взгляд голубых глаз. Антон даже вздрогнул от неожиданности. Бывает.
Старик закашлялся:
- Мало кто книги сейчас покупает. Ты вроде как на служивого и не похож.
- А почему не похож?
- Не знаю. Не похож, и все тут.
Антон отошел в сторону, чувствуя на себе взгляд странного старика.
Прошли немного дальше. Внезапно перед Антоном вынырнул из толпы небольшой мужчина нерусской национальности:
- Дорогой! Дело есть.
- Какое еще дело? - напрягся Антон.
- Слушай, дорогой, продай свою женщину. Деньги хорошие дам.
- Ты чего? Охренел, что-ли!
- Не злись дорогой! Не пожалеешь. Дам тридцать тысяч. Зачем тебе две женщины? Продай одну.
Антон передернул плечами, молча отвернулся от назойливого покупателя и двинулся дальше. Но нет - тот нахально схватил Антона за рукав:
- Не торопись, дорогой. Продай по - хорошему. Ты один здесь. Можешь и не прийти сегодня домой. И женщины твои тоже.
- А ну отпусти! - разозлился Антон, выдергивая руку.
- Не уйдешь с базара сегодня живой - торговец живым товаром красноречиво провел рукой поперек горла.
Антон не успел ответить, как из - за его спины вынырнул старший патрульный, и коротким ударом приклада автомата свалил торговца на землю, и стал бить его сапогами, жестоко и не выбирая места. Толпа вокруг сразу расступилась и смолкла.
Вдруг второй патрульный выхватил пистолет и упер его ствол в лоб, какому - то мужчине, стоявшему рядом с происходящим:
- И не думай! Башку отстрелю!
Из руки этого мужчины на землю с глухим стуком на землю упал длинный нож. Патрульный коротким и жестким ударом рукояткой пистолета в лицо отправил этого мужчину на землю.
Старший патрульный еще несколько раз пнул со всей силы лежащего уже без движения торговца и, передернув затвор автомата, набросился на толпу:
- А ну, расходись! Живо!
Зеваки стали нехотя расходиться - никому не хотелось связываться с патрульными.
- Теперь уходим, быстро! - скомандовал старший своей группе.
Шли быстро. Автоматы в руках, сняты с предохранителей. Женя несла обе сумки, а Ира прикрывала группу сзади. Свернули за угол, пробежали по переулку с полуразрушенными домами, пересекли полупустой перекресток, прошли еще один переулок и вышли на улочку, ведущую к главной площади города, к комендатуре.
Через полчаса Уазик увозил группу на базу. Женщины сидели молча, прижимая к себе сумки. Патрульные громко разговаривали и смеялись, обсуждая поход на толчок. Но Антон услышал в их голосах нотки облегчения. А в памяти всплыли голубые глаза странного старика.
К концу дня в городе, в нескольких местах одновременно, завязались вооруженные стычки патрулей регионалов с группами налетчиков, которые попытались захватить комендатуру и почту. Атаки были отбиты, но зачистка города продолжалась до утра. На базу "Юг" поступило двенадцать тяжелораненых бойцов. По слухам, убитых регионалов было человек десять. Контроль над городом стоил дорого.
Жизнь, со всеми ее яркими проявлениями и маленькими радостями пробивалась в Ромбе, как весенние цветы. Жене было около тридцати лет. Она была действительно красивой женщиной. Ее выразительные глаза оливково - зеленоватого цвета, чувственные губы, красивые, один в один зубы радовали взгляд. Но больше всего привлекала внимание улыбка Жени - открытая, радостная и очень красивая. Руки ее были особо хороши: длинные утонченные пальцы, маленькая ладошка и нежные запястья - эти руки каждый раз привлекали внимание Антона, когда Женя ассистировала ему на операциях и когда они ужинали всем своим маленьким коллективом, если получалось собраться вместе. А еще у нее был легкий, веселый и незлобивый нрав.
Взгляд Жени, брошенный на доктора из - под маски во время операции, или просто во время нечастого общения, будил у Антона легкие и приятные воспоминания прошлой жизни - спокойной и счастливой.
Доктор узнал из личного дела, что Женя была незамужней, не имела ни детей, ни родственников.
Годы, проведенные в заключении, отложили еле уловимую печать страдания на лице Жени, но в последнее время все чаще и чаще слышался ее веселый смех. Женя нравилась Антону, и, хотя он старался не показывать этого, ему было тепло и уютно, когда она была рядом. Симпатии, как он понимал, были взаимными.
И все- таки Женя оказалась более решительной, чем Антон. Однажды днем, когда Пантера и Знахарь были заняты на складе медикаментов, Антон сидел за столом дежурного врача и сверял по документам сроки годности препаратов, подошла Женя:
- Антон Владимирович! У меня живот болит.
- А - а, сейчас. Я занят, Женя.
- Доктор, посмотрите, может аппендицит. Болит ведь.
- Ладно, ложись, давай посмотрю.
- Я на общий смотровой стол не лягу, мне неприятно здесь. Идемте в нашу с Ирой комнату.
- Ну, идем - Антон недоуменно передернул плечами.
Они зашли в комнатушку медсестер, зашторенную со всех сторон маскировочной сеткой и простынями. Женя стала раздеваться, а Антон осмотрелся - он никогда не заглядывал в блок к барышням: чисто, скромно, по-спартански просто, но чувствуется уют, созданный женскими руками.
- Доктор! Я готова.
- Да, Женя - Антон повернулся к ней и онемел: Женя стояла обнаженная, в одних ажурных черных трусиках. Смелый взгляд, красивые груди с напряженными сосками, мягкие линии живота и бедер, подчеркнутая полумраком белизна кожи.
- Ух, ты! - искренне восхитился Антон. - Хороша! Ладно, ложись, давай свой живот.
- Антон Владимирович! Это все, что вы можете мне сказать? - засмеялась Женя.
- Ложись, Лиса, ложись - улыбнулся в ответ Антон. - Неужели ты думаешь, что можешь чем - то удивить старого доктора?
- Я думаю, да - с достоинством ответила Женя.
- Ну, удивила, удивила - быстро сдался Антон, - Ложись.
Женя вытянулась на своей койке.
Доктор осмотрел живот Жени.
- Солнце мое! Все нормально. Немного воспален правый яичник. Я думаю, ты немного переохладилась.
- Конечно, при такой жизни будут болеть и яичники, и все остальное - блеснула зубами в полумраке Женя.
Антон тоже улыбнулся:
- Ох, и лиса!
Женя встала на койке на колени и стала расстегивать на Антоне камуфляж. Молча и решительно. Антон и не сопротивлялся - он понимал, что женщине в таком состоянии, лучше не перечить.
Его руки коснулись Жениной груди. Женщина замерла и закрыла глаза. Антон стал гладить эти роскошные упругие груди, слегка сжимая набухающие соски. Женя задрожала той невидимой дрожью, которую нельзя спрятать, и которая так заводит мужчин. Легкий стон сорвался с ее внезапно пересохших губ, стан ее выгнулся, подставляя груди под ласки мужских рук. Одной рукой Антон стал медленно ласкать спину Жени, соскальзывая на поясницу и округлые ягодицы, едва прикрытые легкой тканью трусиков. Женщина глубоко вздохнула, выпрямилась на коленях и нежно обняла Антона за плечи. Ее груди приблизились вплотную к лицу мужчины, дразня своими возбужденными сосками. Антон осторожно взял губами розовую башню соска и стал нежно ее ласкать, то слегка прижимая зубами, то подталкивая языком. Все Женино естество отозвалось жаркими волнами возбуждения на каждое это движение. Женщина застонала и плотно прижала голову Антона к своей набухшей от ласк и желания груди.
Потом был поцелуй в губы, долгий жаркий, со сладкой борьбой языков. Руки Антона жадно ласкали Женю, которая, то прижималась плотно к мужчине, то отстранялась, давая волю его рукам ласкать ее изнемогающее от желания роскошное тело. Руки Жени летали по Антону жадными прикосновениями, то по спине, то по плечам, то по груди и животу.
Сколько прошло времени в этих нежных и изнуряющих от нарастающего, как лавина желания? Минута, час - кто знает? И вот уже женщина лежит на спине, лаская свои груди. Кожа на ее красивых бедрах нервно вздрагивают, живот бурно движется в такт дыханию, глаза полузакрыты, язык часто - часто облизывает пунцовые от поцелуев губы. Антон, раздеваясь, любовался обнаженной роскошью женщины, которая томилась в ожидании наслаждений. Это было прекрасно!
Потом было соединение двух разгоряченных страстью тел; переплетение рук и ног; ладони женщины, судорожно сжимающие простынь; горячий шепот мужчины; быстрый стон женщины, еще и еще; взгляд в упор, глаза в глаза, в расширенные и бездонные от возбуждения зрачки; искусанные губы. Было все. Долго и сладко.
А потом была сладкая истома, было нежное и горячее от бесконечных объятий тело женщины, ее руки, нежно и с благодарностью гладившие голову мужчины, сладко и беспомощно посапывающего у нее на плече. Был покой, удовлетворение и тихая радость…
В самый разгар сладостной дремы, простыня, закрывавшая вход в комнатку вдруг отдернулась, и зашла Ира. Она, увидев своих обнаженных коллег, просто остолбенела, и замерла с открытым ртом, так и не сказав то, чем хотела поделиться. Женя спокойно улыбнулась Ире, даже не пытаясь прикрыть наготу себя и Антона, и приложила палец к губам. Ира понимающе кивнула и вышла, аккуратно задернув за собой простыню.
С этого времени установилась какая - то незримая внутренняя связь между Женей и Антоном. Эта связь не афишировалась, но взгляды, брошенные ими друг на друга, говорили о взаимном желании. Жизнь Антона и Жени наполнилась новым содержанием, теплом и страстью, с трудом сдерживаемой перед другими. Внешне заметно ничего не было. Одна Ира видела все. Антон вскоре понял, что Пантера в курсе их с Женей связи. Иногда, взгляды их всех троих пересекались, и это было гораздо чаще, чем в этом была служебная необходимость. Женя, как женщина видела и чувствовала, что Ире нравится доктор. Она чувствовала в Ире потенциальную соперницу, но вскоре все изменилось.
Как-то раз ночью, после тяжелой и неудачной операции, когда у всей операционной бригады тряслись руки от усталости и нервного перенапряжения, Женя и Ира уложили спать, изрядно выпивших Антона и Знахаря в их блоке. Потом пошли спать в свою комнатушку. Ира разрыдалась от усталости, от разочарования и жалости к себе. Женя присела к ней на койку, и стала гладить Иру по голове, по руке, приговаривая что-то нежное. Ира, всхлипывая, прижала к себе руку Жени. Женя наклонилась и поцеловала ее в лоб, поцеловала легко и ласково. Ира обняла подругу и прильнула к ней:
- Полежи возле меня, прошу тебя!
Женя скользнула под одеяло и прижалась к Ире с желанием защитить и согреть свою подругу. Они крепко обнялись, их руки и ноги переплелись, стараясь, как можно плотнее и ближе прижаться друг к другу.
Женя долго не могла заснуть, гладя спину и плечи Иры, провожая ее в спасительный сон. Ей было спокойно и легко, как в детстве.
Глава 2. С вой среди чужих. Чужой среди своих
Однажды ночью, в медчасть привезли тяжелораненого лейтенанта. Когда Антон оперировал его, собирая по кусочкам раздробленные кости предплечья, он, ковыряясь среди обрывков сосудов и мышц, увидел и извлек пинцетом странный пластиковый предмет, похожий на карточку - чип, которую вставляют в мобильные телефоны. Антон сначала хотел выбросить находку, но потом передумал и отложил в сторону. После операции Антон обратил внимание на татуировку в виде ромба на предплечье у этого раненного.
- Странно - подумал Антон. - Очень странно. Что это за чип такой в руке у него был?
Утром он отдал находку Сенатору. Тот забрал чип и спросил:
- Никому не говорил?
- Нет.
- Тогда забудь об этом. Пока.
Вечером Антона вызвали в штаб. Полковник Дорохов отдал приказ:
- Док. Назначьте старшего по медчасти вместо себя. Завтра утром Вы идете в рейд со спецгруппой. Нужно отобрать и вывезти медоборудование.
- Есть!
Антон вышел от Дорохова с приподнятым настроением: будоражащее кровь предвкушение каких - то перемен, какого - то движения, заполнило его.
Подняли ночью. Полусонный Антон дождался своей очереди в оружейную. Ему выдали тяжелый армейский бронежилет, каску, автомат АК-74 и три снаряженных патронами магазина к нему, пистолет ПМ с двумя обоймами, финский нож, видавший виды фонарь и два запасных аккумулятора к нему, универсальную аптечку, пять упаковок саморазогревающихся дневных рационов питания, ранец десантника РД-54, алюминиевую флягу и цинковую коробку с патронами к автомату. Антон, нагруженный как верблюд отошел от окошка оружейной.
- Ей, Док! - подошел Сенатор в полной боевой выкладке. - Давай, помогу. Зайдем ко мне.
Зашли в крошечный кабинет Сенатора. Там уже сидел Сокол, вооруженный до зубов.
- Вот тебе личный подарок - Сенатор вытащил из сумки и протянул Антону подрубашечный бронежилет. - Одевай при нас. "Ямайка" - легкий и очень серьезный броник. Удержит и нож, и пистолетную пулю. Спасибо скажешь.
- Мне же выдали один, армейский.
- И его оденешь тоже. А этот под камуфляж. И каску не снимать. Ты слишком дорого стоишь. Кстати, ты стрелять хоть умеешь из автомата?
- Ходил же на занятия и на стрельбы по вторникам. Вроде как получается.
- М-да-а! Ты Док, тот еще боец - протянул разочарованно Сенатор. - Ты хоть не высовывайся, если стрельба будет. Ну а теперь - к делу: наша группа выдвигается в район военного городка в окрестностях Саульска. Там тебе нужно подобрать комплекты оснащения для двух наших медсанчастей. Нам тоже нужно забрать боеприпасы. Будем прорываться по вражеской территории, через Возрожденцев. Возможно с боями. Не высовывайся без нужды и не суйся, куда не нужно. За тобой присмотрит лейтенант Леня Грач - это его основное задание - сохранить тебя. Все, что происходит в рейде служебная тайна. Понятно?
- Понятно, Сенатор.
- Теперь одевайся и выходим.
Когда Антон оделся, он выглядел довольно нелепо. Каска все время сползала на глаза, пока Сенатор не перетянул ремни на ней.
- Ладно, Док - засмеялись Сенатор и Сокол - теперь ты хоть видеть будешь, куда идешь..
Возле " Урала" построились полтора десятка бойцов, увешанные оружием и снаряжением, как новогодние елки. За " Уралом", в десяти метрах урчал двигателем " Камаз", с включенными подфарниками.
- По машинам!
К Антону подошел боец:
- Я Грач. Давайте свой рюкзак. Садитесь в "Камаз"
Антон никогда прежде не видел Грача. Машины "Камаза" на их базе тоже не было.
- Наверно с "Севера" - догадался Антон.
Расселись на лавках вдоль бортов. Грач рядом. Напротив - пятеро бойцов с "Юга". Один из них сержант Якут, которого Антон почему - то недолюбливал, - просто так, без видимой причины, хотя встречаться им приходилось по служебной необходимости всего несколько раз. Двигатели заурчали, и машины на малом ходу вышли с базы в объятия ночного Ромба.
Ехали молча. Долго. В затентованном кузове было темно и душно.
На рассвете грузовики выбрались из тайги, свернули с асфальтной дороги на грунтовку, вьющуюся среди холмов с перелесками.
Только машины спустились в ложбину, как выстрел из гранатомета разнес кабину "Урала". Выжившие бойцы выпрыгивали из кузова горящей машины и попадали под плотный автоматный огонь невидимого в предрассветной мгле противника.
"Камаз", шедший сзади подорванного "Урала", взревев двигателем резко увеличил скорость, обошел горящую машину, и, рванувшись по извилистой дороге вверх, и, вырвавшись из опасной ложбины, резко остановился.
- Пошли! Пошли! Быстрее! - скомандовал Грач, толкая в спину замешкавшихся от неожиданности солдат. Бойцы в считанные минуты покинули машину и залегли полукругом, открыв прицельный огонь по вспышкам выстрелов вражеских автоматов.
"Камаз" рванулся дальше по дороге, уходя от огня противника.