- Ладно, - сказал Матадор. - Значит, Киндер безработный снова с нами… Слушайся Мастдая, как меня, и даже лучше, потому что у него плюха тяжелее…
- Да уж знаю, - сказал Печкин.
- По уму, нам бы лучше отсидеться, - сказал Матадор. - Но это будет не по совести. Нарушил этот гадский снайпер всё наше хрупкое равновесие - кто стрелял? Чей стрелок? Ах, не ваш? Не выдумывайте про какого-то майора… Дуче, "долговцы" в курсе?
- В курсе-то в курсе, - сказал мордастый Дуче. - Но все равно грешат на "Свободу"… Да ещё какая-то комиссия из "Гринписа" примчалась на базу миротворцев. Расследовать, кто бедных мутантов газами травит…
- Удружил майор, - сказал Матадор. - Незаметно просочился через Периметр… Видите, бродяги, как всё смешалось в доме Облонских?
- Это которые Облонские? - встрепенулся миномётчик Умная Маша. - Это которые на хуторе Хвойная Поляна каннибализмом занимаются? Я бы им всё в доме перемешал… Дал бы бог прицелиться…
- Э, нет! - вскричал Матадор. - Партизанщину свою не берите! Хватит с нас вашего дружественного огня…
- Ладно, - сказал Умная Маша. - А я-то думал: забомбим балочку и проскочим… Была бы честь предложена…
- Ну, голова он у вас, - сказал Печкин, когда вожак миномётчиков поволок опорную плиту Колчаку на сохранение. - Как он с такой головой по Зоне ходит?
- Не у вас, а у нас, - сказал Матадор. - Привыкай. А ходит он в Зоне получше меня. Он любую "воронку" или "карусель" обойдёт без всяких гаечек. Как бы в компенсацию за умственное калечество…
Наконец разобрались, Батюшка перекрестил каждого персонально - и разошлись группы по разным намеченным маршрутам к одной Михалёвке. В Зоне прямых путей не бывает.
Печкин пошёл с Мастдаем не потому, что всерьёз обиделся на Киндера. Просто захотел усложнить себе жизнь. Надо с любым человеком уметь наладить отношения.
- До насыпи дойдём свободно, - учил Мастдай по дороге. - Не пялься на тех из наших, кто в зоне видимости. Перед насыпью остановимся…
Насыпь была свежая, как будто Его Величество Выброс взял и смял равнину громадными ручищами… Как будто игрок воспользовался редактором карт и поменял рельеф местности.
- Вот, смотри на ПДА, - сказал Мастдай. - Да не в этом режиме! Вы что, с Матадором и хохлом только водку жрали? На насыпи вроде ничего нет, зато за ней схарчит нас "вороночка"… Что значит не видно? Я сказал - есть, значит - есть. Поэтому Пройдём влево метров пятьдесят…
- С большим походом будет, - сказал Печкин, желая продемонстрировать, что он не только водку жрал со своими наставниками. - Двадцати бы хватило…
- Поход костей не ломит, - сказал Мастдай. - Топай.
За насыпью местность была открытая и пустая, только лежал полузакопанный грейдер.
- Ну вот, а ты говорил, - сказал Мастдай. - Техники всегда бойся! Там сидит штука посильнее "вороночки", и мы бы в неё прямёхонько скатились…
- Неуютно здесь как-то, - сказал Печкин. - Один как на ладони, все пули в одного…
- В Зоне уютно не бывает, - сказал Мастдай. - Но такие места я особенно не перевариваю. Поэтому постараемся проскочить как можно скорее… Не бегом!
- Вообще-то у меня ПДА прямо в шлеме, картинка перед глазами, - сказал Печкин.
Его дорогостоящая снаряга пообтрепалась, но служила исправно. Только вместо капризной швейцарской ружбайки Матадор вручил ему удобный "абакан", добавив при этом:
- Не выёживайтесь с вашим Шнитке, Иван Петрович, слушайте русскую народную песню "Валенки"!
- Так а хрюли ты молчишь? - сказал Мастдай.
- Так а хрюли выёживаться? - сказал Печкин. - Если я полный дуб по Зоне…
Шлем журналиста был предметом зависти всех вольных сталкеров. Подобные есть у военных, но только у старших офицеров, которые в Зону не ходят. Но для страховки Матадор всё же велел Печкину взять и стандартный ПДА - им-де хоть гвозди заколачивай, вещь проверенная. А со шлемом мало ли что может случиться…
- Там ещё куча опций, - сказал Печкин. - Потом Марконя мне их поотключал почти все. Там и голосовое предупреждение было - "эномэли райт", "эномэли лефт"… Но Матадор сказал-что так я ничему не научусь, а вляпаться могу… А вот SOS в случае чего передаётся автоматом…
- Хорошая штука, - сказал Мастдай. - Но я её ни за какие коврижки не напялю. Уж если куда вляпаешься, так сам виноват, а не японец, который контакт не допаял…
- Японцы уж давно ничего не паяют, - сказал Печкин. - Лазер ещё там хороший - и осветить, и ослепить…
- Хорошо, - сказал Мастдай. - А в деле-то его испытывали? Отзывы какие?
- Это опытная модель, - сознался Печкин. - Боюсь, что как раз я её и испытываю… Подарок Большого!
- Нельзя в Зоне надеяться на электронику, - сказал молдавский грузчик. - Вон она Радар-то как переделала! Может, это она, Зона, тебя и ведёт…
- Отключено всё, - сказал Печкин. - А композит шлема очень прочный…
Над пожухлой травой выставился одинокий тушканчик - тварь забавная, но зубастая, как Стич из мультфильма.
- Патроны береги, - сказал Мастдай. - Зашевелились, твари, почуяли… Эх, простояла бы ясная погода подольше - может, и передохла бы вся мутня…
- Зона родила бы новых, - сказал Печкин. - Наделала из нашей же протоплазмы…
- Так, - сказал Мастдай. - Стоп. Вон лежит опора… Что тебе картинка говорит?
- Вроде чисто, - сказал Печкин.
- Такого быть не может, - сказал Мастдай. - Опоры безнаказанно не валяются. "Электры" их любят. Видишь слева - там другая опора, стоячая, хоть и перекосилась. Значит, между ними могут оставаться провода. Их могли и мародёры оприходовать ещё в советское время, а могли они и остаться…
- И что тогда?
- А тогда они до сих пор под напряжением, - сказал Мастдай. - "Электры" по ним как бы растекаются, вот прибор и не видит… Только напруга там помощней…
Всё, что служило человеку, Зона постаралась переделать ему во вред, думал Печкин. Это надо будет подчеркнуть в сценарии. Или в романе. Нынче ведь романы так и пишут - эпизодами, экспликациями, ретроспективами да флэшбэками… Хоть и дико звучат такие слова в Зоне…
Проржавевший комбайн, почуяв человека, может начать двигаться, давить и резать. Высохшая вчистую бензозаправка может выбросить внезапный протуберанец. Из силосной ямы на центральной усадьбе колгоспа "Червоный незаможник" может подняться псевдогигант. На сельском кладбище в Лубениках могут выбраться из склепа Ходкевичей вполне активные носители славной гетманской фамилии…
- А живого от зомби твой шлем отличает? - сказал Мастдай.
- Не знаю, - сказал Печкин. - Я кое-кого повидал и даже пострелял, а с зомбаками пока не сталкивался… Ты это к чему?
- А к тому, что идёт за нами кто-то, - сказал Мастдай. - Далеко, но кажется, что по следу…
Печкин оглянулся.
По далёкой насыпи двигалось нечто, вздымало пыль…
- Давай-ка живей, - сказал Мастдай. - Не хочу я сегодня встречаться с кем попало. Допустим, что проводов нет, а я тебя пугал. Но нет моих сил дожидаться. Бегом! Вон к тем развалинам! Хоть в Зоне и не бегают…
Проводов, на счастье, не оказалось, но…
- Аномалия! - крикнул Печкин. - Прямо передо мной!
- Молодец, - сказал Мастдай и ловко разбросал несколько гаек с ленточками, обозначив границы "плеши". - Теперь пошли…
Строение, судя по кирпичам, было очень старое, без крыши, с узкими окнами.
- Батюшка говорил, тут часовня была, - сказал Мастдай. - Капличка по-здешнему. Ну-ка, глянь в свою оптику - кто там по нашу душу? А я здесь осмотрюсь…
Печкин вытащил бинокль. Никто живой за ними не шёл просто пылевой вихрь мотался туда-сюда по насыпи, словно решая - стоит с неё сходить или ну его? - Это ветер, - сказал Печкин. - Ветер поднимается перед грозой…
- Ну и у меня чисто, - сказал Мастдай. - А мог бы и кровосос притыриться… Иди сюда.
- Печкин! - рявкнуло в ушах. - Вы что там, спите? Где вы?
- Прости, Матадор, - сказал Печкин. - Я про связь-то забыл…
- Где вы?
- Мы у этой… У каплички кукуем…
- Знаю, - сказал Матадор. - Подежурьте там пока, я скажу… Мастдай меня слышит?
- Теперь слышит, - сказал Печкин. - Белого нашли?
- Нашли, - сказал Матадор. - Только не Белого и не майора. Снайпера мы нашли, судя по винтовке. Как я и предполагал, в районе водокачки. Там, собственно, одна винтовка и осталась от киллера - она собакам ни к чему…
- Вот и ладно, - сказал Мастдай. - Вот только непонятно мне, почему же винтарь-то бросили…
- Так снайпера, наверное, псы порвали ещё до того, как до него майор добрался, - сказал Матадор. - Или никуда наш служака не добрался… Так что на всякий случай посидите, место тихое, если без ума не шарахаться… До связи!
- До связи, - сказал Печкин. И спросил: - Мастдай, а как же они так быстро дошли? Ну, сколько мы там двигались - полчаса от силы…
- Это Зона, - сказал Мастдай. - Тут бывает.
И рассказал о том, как сталкер Софрон, вознамерившись переночевать на хуторе Барсуки, целую неделю перебирался через город, заросший бурьяном. Он шёл и шёл, останавливался для отдыха и сна, а к дому всё никак не мог подойти.
Кончился у Софрона провиант, кончилась вода, радиофаг кончился, и двигался Софрон уже ползком, а перед глазами торчали всё те же высохшие будылья, и не было им краю. Хотя хата была уже совсем близко, и на подоконнике стоял старый патефон с раструбом, и бесконечно лился оттуда гнусавый лирический голос:
Я понапрасну ждал
Тебя в тот вечер, дорогая,
Ещё не знал я, что чужая
Ты для меня.
Мне бесконечно жаль
Твоих несбывшихся мечтаний,
И только боль воспоминаний
Гнетёт меня…
Хотелось счастье мне
С тобой найти,
Но, к сожаленью, нам
Не по пути…
И на связь не мог выйти злосчастный сталкер, потому что враз разрядились все батареи в ПДА. Он и в воздух палил в надежде привлечь хоть чьё-нибудь внимание, а потом отключился. И привели его в сознание не иные кто, как Мастдай и Дуче, ещё не рассорившиеся. И спросили, в кого же он все рожки разрядил…
- А назад он не мог повернуть? - сказал Печкин.
- Тогда ещё хуже было бы, - сказал Мастдай, но почему, уточнять не стал. - Уж такое там место. А песенка эта все мозги ему выжгла не хуже Радара…
Печкин свернул за угол по малой нужде и воскликнул:
- Ура! Здесь и покемарить можно!
Мастдай встал за его спиной, схватил за плечи:
- Назад, дебил! Оружие к бою!
Перед ними высилась куча свежих опилок. Мастдай дал по опилкам очередь.
- В башку бей!
Кого в башку, хотел спросить Печкин, но тут опилки взлетели в воздух, и метнулась к сталкерам здоровенная тварь…
"Абаканы" стреляли и стреляли, пока тварь не затихла.
Печкин ничего не соображал, а Мастдай ничего не объяснял. Он пнул облепленную опилками тушу и сказал наконец:
- Оба мы дураки. Я - потому что здание не обошёл. Ты - потому что не подумал: откуда в Зоне свежим опилкам взяться? А кровосос третий с нами дурак, хоть и говорят, что кровососы умные. Он невидимым стал, а опилки-то его обрисовали! Хорошо бы ты покемарил!
И добавил:
- Кровососа всегда бей в башку! Хрен с ними, со щупальцами! Пусть их учёные сами добывают!
Печкин был спокоен, но знал, что страх придёт позже.
- Как-то уж больно быстро мы с ним управились, - сказал он. - В кино-то поединки вон какими долгими бывают… Регенерация, говорят, и прочее…
- Мы не в кино, - сказал Мастдай. - И не в книге. Бей в башку - и вся регенерация…
- Всё равно придётся расписывать схватку на три страницы, - сказал Печкин. - А то скажут - неубедительно…
- Те, которые пишут да снимают, - сказал Мастдай, - к Зоне и близко не подходили, развлекались в Зомбилэнде по профсоюзной путёвке. Конечно, в чучело можно до посинения стрелять, а оно всё ещё рыпаться будет…
- Зато можно теперь поваляться на опилках, - сказал Печкин, но быстро спохватился: - Откуда же опилки взялись? Привезли овощеводы полный кузов из ближайшего леспромхоза - рядки мульчировать?
- Вот об этом, - сказал Мастдай, - ты и напишешь в своей книге. Что-нибудь придумаешь. Что Батюшка решил восстановить капличку, нанял Техаса с пилой…
- А где он свежий лес взял?
- Тоже придумаешь. Ты же писатель. В принципе можно с белорусской стороны пригнать хоть лесовоз. Но кому оно надо?
- Будем считать, что опилки самозародились, - сказал Печкин - Или какие-то особые древоточцы завелись…
- От шашеля опилок не бывает, - сказал Мастдай. - Одна труха. Хреновая у тебя фантазия, писатель. Вот показывал тебе Матадор новенький грузовик на автобазе в Пирожках? Все остальные ржавчина съела, а он как с конвейера.
- Показывал, - согласился Печкин. - У него ещё вроде двигатель работает до сих пор…
- Вот видишь, а ты говоришь, - сказал Мастдай. - Если мог сохраниться со времён Союза грузовик на ходу, так куча опилок и подавно…
- Вот уж нет, - сказал Печкин. - Вот уж часовню восстанавливать при советской власти никто бы не стал. Небось не памятник архитектуры…
- Давай-ка кровососа обратно в опилки запихаем, - сказал Мастдай. - Чтобы собаки не сразу учуяли, а то набегут…
- И всё-таки кровососы умные, - сказал Печкин, когда закончилась грязная работа. - Он всё правильно рассчитал. Непременно нормальный человек свежими опилками в Зоне заинтересуется, подойдёт… Идеальная ловушка!
- Нет, - сказал Мастдай. - В Зоне нормальный человек сначала очередью шарахнет, а уж только потом заинтересуется. И то не всякий…
Они присели у кирпичной стены на дождевике, который расстелил Мастдай, набили автоматные рожки, положили оружие рядом. Печкин закурил…
- А вот это ты зря делаешь, - сказал Мастдай. - Нет, ты кури, кури, но в Зоне лучше бросить табачок…
- Почему? Чтобы дым никто не почуял?
- Не-а, - сказал Мастдай. - Чтобы самому чутья не терять. Я когда бросил, так на меня столько запахов обрушилось! Двадцать лет курил и не знал, что мир на самом деле такой вонючий! Теперь ко мне никакой зомби не подкрадётся - издалека услышу…
- Так многие же тут курят, - сказал Печкин. - Практически все.
- Курят - значит меньше моего жить хотят, - сказал Мастдай.
И только тут Печкина начало колотить.
- Выпей. - Мастдай протянул ему флягу. - Это домашний коньяк.
Печкин хлебнул, выдохнул:
- Да-а…
- Вот видишь, а ты говоришь… Присылают мне из дома…
Некоторое время они сидели молча, потом Печкин спросил:
- А почему ты в Зону подался?
Вообще-то такие вопросы здесь считаются неприличными - так же, как про заработки, интимную жизнь или вероисповедание. А все журналисты почему-то задают именно такие! Но Мастдай не возмутился и сказал:
- Неохота мне было становиться румыном. Какой из меня румын?
Тут только Печкин расслышал, что говорит известный головорез с приятным таким акцентом, как цыган Будулай в сериале.
- Кто тебе коньяк присылает? Жена?
Мастдай махнул рукой.
- Дед присылает. А жена - она в румынки подалась: Штефан чел маре, Романиа маре… И дочка вся в неё… А сын - в меня… У нас ведь тоже писатели есть, вот они-то и сбили народ с толку… Потомки даков и римлян… А я считаю, что румыны - это те же итальянцы, только made in China…
Печкин рассмеялся. Мастдай всё больше ему нравился. Вот он как раз подходит для киногероя - простой, да не очень-то простой парень, семейная драма, хрен-перец…
- Ой, - спохватился он. - Я же Матадору не докладывал…
Но так и не доложил он Матадору ничего…
- Так гроза же будет, - сказал Мастдай. - Потому и трещит…
- Тогда сидим, скучаем, - сказал Печкин.
- В Зоне не соскучишься, - сказал Мастдай.
И оказался, к сожалению, прав.
Всю округу потряс такой громовый раскат, что, мерещилось, застукали друг об дружку кирпичи часовенки, намертво скреплённые хитрым раствором давно похороненных каменщиков.
- Это, кажется, не гроза, - сказал Мастдай. - Это, кажется…
- Выброс? - спросил Печкин одними губами.
- Не знаю, - сказал Мастдай. - Только капличка нас не спасёт…
- Он идёт к нам… - сказал журналист.
- Кто?
- Тот, который на насыпи…
- Мама-мама, - сказал Мастдай и добавил несколько слов по-своему. И речь его действительно походила на итальянскую.
То, что взметало вдали пыль, приближалось…
- Таких больших "воронок" не бывает, - сказал Мастдай. - И "каруселей" не бывает… Разве что специально для нас…
- Обыкновенный смерч, - сказал Печкин. - Хотя тоже ничего хорошего… Придётся укрыться за стенами. Ладно, что ему на пути ничего серьёзного не попалось… Я видел торнадо в Канзасе - коровы летают, комбайны, брёвна… Коттеджи их картонные…
Огромная воронка без кавычек поднимала в воздух только выдранную траву, мелкие камешки да тельца неудачливых тушканчиков.
- За стенами не надо, - сказал Мастдай.
- Почему?
- Нехорошо там… И мы уже не в Канзасе, Тотошка…
И Печкин снова удивился ему.
- Прёт прямо на "плешь", - сказал Мастдай. - Она его и прикончит… Схлопнет…
- А так бывает? - сказал Печкин.
- "Плешь" и "вертушку" с неба сдёрнет, если низко летела, - сказал Мастдай. - Ах ты ж… Падай!!!
Печкин выполнил команду автоматически: упал ничком, обхватив шлем руками, что было уже совсем глупо - японское чудо способно защитить голову куда надёжнее.
Но оказалось, что смерч, захваченный "комариной плешью" весит много больше, чем подхваченная им мелочь. С такой силой грохнуться о землю мог разве что знаменитый Сихотэ-Алиньский метеорит, хоть никто при этом событии и не присутствовал…
Даже несколько кирпичей не выдержали - вылетели и попадали вниз. К счастью, мимо лежащих сталкеров… Прошло секунд примерно десять.
- Крандец котёнку, - с облегчением сказал Мастдай. - Поднимайся, писатель…
Печкин попробовал встать - и не смог.
- Брюхо прилипло, - сказал он. - Ноги не отрываются…
- "Жадинка" образовалась, - сказал Мастдай. - Не вздумай руками оттолкнуться!
- Да я уже, - виновато сказал Печкин. - Но с руками всё в порядке.
- Твоё счастье, - сказал Мастдай. - Хотя, по идее, должно и руки приковать…
- Липучка оказалась быстросохнущая, - сказал журналист. - Передние лапки у мухи свободны, да хрюли толку… А ты тоже?
- За компанию, - сказал Мастдай. - Что Илья - то и я… Плохо, что не видно мне ничего, только земля… Лучше бы я руки под голову положил, да кто ж знал… Спасибо каске, что хоть мордой не впечатался… Словила нас матушка Зона.
- Тогда и руки бы приковало, - сказал Печкин.
- Толку теперь от рук, - сказал молдавский грузчик. - Вот набегут тушканчики и начнут нас объедать с филейных частей… Связь! Связь у тебя работает?
- Связь у меня постоянно работает, - сказал Печкин. - Только в эфире всё тот же шум… Но Матадор ведь знает, где мы…
- Если живой ещё Матадор, - сказал Мастдай. - Если ему Зона тоже какой хитрый бенц не устроила… Накопила зла за солнечные деньки…
- А если…