- Господин Матадор прав, - сказал Печкин. - Омерзительное слово. В нём столько скрытого ханжества. И английское "пати" тоже не лучше…
Белый посмотрел на него с интересом:
- Неприязнь к английскому языку в московском журналисте весьма странна, господин Печкин…
- Так я и к гондонам неприязненно отношусь, - сказал Печкин. - А пользоваться приходится…
- Это должно быть смешно, - сказал Белый. - Но всё-таки - что у вас произошло? Привратник пытался мне что-то объяснить…
Тут все наперебой стали докладывать Белому про чудного майора, и все мешали друг другу.
Тем временем Топтыгин приблизился к Арчибальду и с грохотом водрузил на стойку свою медную посудину.
- Отец! - воскликнул он. - Дивья чайку-да скипятить!
И достал из-за пазухи пучок сухой травы.
- Убери эту гадость! - закричал месье Арчибальд. - В Зоне любая травинка - яд!
- Это не в Зоне, - добродушно сказал великан. - Это маманя насбирала на Усть-Курумке, ещё летось, пока закомолденька бывала…
- Всё-таки надо было тебя повесить за связь с бандитами! - сказал бармен, но заварку принял.
- Дорогой месье Арчибальд, - сказал Белый. - Кто старое помянет…
- Кстати, - сказал бармен. - В полдень обещал прийти Болотный Доктор за своими лекарствами… Вот бы и повидались!
- Не получится, - сказал Белый. - Сегодня опять не получится. Знаете, мы с ним как два поезда, которые вышли навстречу друг другу из пунктов А и Б, но не встретились. А почему? Потому что не судьба… Но куда же мог пойти ваш майор? Месье Арчибальд, вы точно не дали ему ПДА и наладонник? Или опять - "кредит здоровью вредит"?
- Как можно, - сказал бармен. - Кредитка у него в порядке. Только он сам отказался. Сказал, старого пса новым трюкам не научишь…
- Где же его теперь искать? - сказал Белый.
- Так он сам ищет своего снайпера, - сказал Мастдай. - А нашёл наверняка парочку кровососов. Или больше. Потому что любого зомбака он на куски разорвёт… А пожалуй, и псевдогиганта…
Крепко зауважал молдавский грузчик своего соперника.
- Думайте, господа сталкеры, думайте, - сказал Белый. - Нельзя вот так просто отдавать человека Зоне. И не надо мне напоминать, что у нас тут не институт благородных девиц. Время от времени необходимо становиться людьми… Убедительно прошу всех достать эти чёртовы коробочки и попробовать связаться со своими знакомцами - может, кто-нибудь что-нибудь видел…
И загудело, загомонило в зале пчелиным роем. Сталкеры неуклюжими пальцами набивали на клавиатурах свои вопросы.
- Стоп! - сказал вдруг Паганель. При других обстоятельствах никто бы к нему, вечному неудачнику, не прислушался, но сейчас был особый случай. - Джамайка сообщает. У Михалёвки подстрелили Гудвина. Тоже в ногу. Гудвин орёт, а через овраг подойти нельзя, там аномалий полно… И со стороны деревни нельзя, сразу у гада на прицеле окажешься…
- Известная тактика, - сказал Печкин. - Одного подранил - и отщёлкивай сердобольных товарищей… Видел я на Кавказе такие штучки…
- Братцы, братцы, - сказал Матадор. - Как же этот киллер Выброс пережил?
- Значит, не такой уж он новичок, - сказал Мастдай. - Есть одно надёжное местечко в окрестностях Михалёвки. И говорит мне чуйка, что это кто-то из на… то есть из здешних. Явно не новичок. Мало ли что майор сказал…
Все сразу стали предлагать возможные кандидатуры на роль окаянного снайпера. Дискуссию прекратил Матадор.
- Время, - сказал он. - Вот оптимизируем гада - и узнаем.
- Понятно, - сказал Белый. - Вот, значит, почему… Хорошо, что Ниндзя и остальные догадались отползти… Господин Топтыгин! Вы поняли?
- Ну, - сказал Топтыгин. - Не вьём ему там было нас стрелить…
Он уже бросил траву в кипяток и теперь тихонько тряс медный свой сосуд - видно, надеялся, что так быстрее заварится.
- Тогда вперёд, - скомандовал Белый. - Никому за нами не ходить. Если не вернёмся… Вернёмся! Старик Станиславский никогда ещё не подводил… Ждите!
- Белый, ты у нас один, - напомнил Матадор.
- Вот именно, - сказал Белый.
Топтыгин со вздохом распрощался с мечтой о чае, только пригрозил бармену:
- Мотри! Не закасти мне посудину-да - чибышок отрежу!
И даже показал маленький ножик с полукруглым лезвием - вот она какая, оказывается, бриткая палемка!
И через миг не было уже в баре "Хардчо" ни Белого, ни его Путника.
Месье Арчибальд остался в недоумении, а на чайник поглядел с ужасом - действительно, не закастить бы его!
- Они что - всегда так у вас ходят? - вымолвил Печкин.
- Как - так? - сказал Матадор. - Без оружия, без припасов?
- Иногда и без связи, - сказал Матадор. - Белый говорит: я сам найду, кого надо…
- На то Билый, - сказал Мыло. - Вин и осилка свойого приучив… Каже: груз-триста и так важкий! Воны и без приладив хустко по Зони мандрують…
Сталкеры разбрелись по столам - поправляться. Как-то не хотелось расходиться по своим намеченным на сегодня маршрутам, душа не лежала…
Хотя и веселья никакого не было.
- Билый казав - чекаты, то и будэмо чекаты! - подвёл итог всему Мыло. - Бо есть ричи поважнее цих клятых артефактив…
Но коньяк в горло не лез, а кусок - и подавно.
- Мне хватит, - сказал Печкин. - Скажи, Матадор, а Белый - это действительно так важно?
- Пока сам не узнаешь, не поймёшь, - сказал седой сталкер. - Это… Это как надежда на бессмертие души. Это, может быть, самая главная загадка Зоны… До него всё было так, знаешь…
Он попытался найти слова, но только рукой махнул.
- Болотный Доктор спасает наши тела, а Белый - души! - важно сказал Киндер.
- А чего ты тогда к Синильге лезешь, спасённая душа? - сказал Матадор.
Маленький сталкер смутился.
- Так Белый же с ней всё равно не спит, - сказал он и густо покраснел.
- Да, Киндер, - сказал Матадор. - Тебе ещё расти да расти. Это про тебя сказано: худое дерево в сучок идёт…
Киндер тут же, не поднимаясь, коротко ударил Матадора в подбородок.
И понеслось.
Сталкерам в такие томительные минуты непременно требуется разрядка. Мигом припомнились старые обиды…
Юкка-Пекка схватился с Мегабайтом и тут же получил в ухо от Огонька; Техасу не полюбился Мыло; Дисбат колотил Мюллера головой о столешницу, пока его не пнул сзади Идол, волк-одиночка; Дуче защищался стулом от Маугли и Коломбо; Умную Машу, Халдея и Коммуниста били все - должно быть, за меткость; дошла очередь и до Печкина…
Да, порой и хохливудским лентам случалось правду сказать…
- А мы-то с тобой чего сидим? - спросил журналиста Мастдай и вытащил беднягу из-за стола. - Люди-то все добрые делом заняты!
И отправил Печкина в полёт - сокрушать стол одинокого Батюшки. Батюшка не стал поднимать слетевшие очки, но очень сильно толкнул столичного гуся обратно к Мастдаю.
Потом поп-расстрига спас очки из-под печкинского берца, поднял свою нечестивую инкунабулу.
- Варвары, - сказал Батюшка. - Прижизненное издание! С автографом и маргиналиями маркиза! Иллюстрации Гюстава Доре!
Врёт, собака, не может такого быть, подумал Печкин и, ловко уйдя от мастдаевской плюхи, тырцнул обидчика в солнечное сплетение…
Месье Арчибальд наблюдал побоище с привычным ужасом. Вышибала Колчак недвижно стоял у двери, сложив руки на груди, словно демон какой, - ведь все финки да кинжалы бойцов лежали у него в особом ящике под замком.
Синильга убежала на лестницу - оттуда было лучше видно.
Наконец бармену надоело.
Грянул выстрел. На такой случай у месье Арчибальда имелись холостые заряды.
Драка стихла, только Матадор всё никак не мог решить, в какой угол бросить Киндера.
- Расслабились - и хватит! - прозвучал одинокий голос бармена. - Матадор, оставь ребёнка!
- Не нато трраттьтя, - сказал Юкка-Пекка. - Отни турраки терруттьтя…
- Об чём колотились-то? - спросил Колчак.
- Да так… Каждый о своём… - отвечали сталкеры. - Для аппетита!
Аппетит действительно проснулся у всех, даже у тех, кто лишился зуба-другого.
- Спасибо. - Мастдай улыбнулся Печкину.
- Это ещё за что? - сказал журналист.
- За то, что по яйцам не пнул, - сказал Мастдай. - А то я как раз открылся…
- Лышенько мени, - сообщил Мыло. - Голова як та чугуняка… Колысь попадётся мне Техас у поли без пилы…
- В следующий раз следи за базаром, - сказал Киндер Матадору.
- Да, реакция у меня уже не та, - грустно сознался Матадор. - А Синильгу ты всё-таки оставь!
- Да я же с Галкой, - оправдался Киндер. - А Синильга… Скучно ей тут… Извини, отец, не рассчитал. Но! Мировую пить будем?
- Будем! - пылко сказал Матадор.
Печкину уже приходилось здесь участвовать в драках, но только один на один. Пока ему везло…
- Ахтунг! - заорал Колчак. - Мазафаку черти несут!
- Не пускай! - крикнул Огонёк. - Мазафаку встретить - к несчастью!
Мазафака относился к особой категории обитателей Зоны - шаманам. Шаманами называли тех, кто шлялся по запустошённой чернобыльской земле без каких-то серьёзных намерений. Шаманы не участвовали в перестрелках, чуяли аномалии без всяких приборов, как-то ладили с монстрами, иногда могли дать сталкеру добрый совет. Или недобрый, по настроению. Или вылечить. Или завести в ловушку. Но людей они, в общем, чурались. Так, толкнут иногда артефакт-другой для поддержания скромных своих запросов…
Мазафака был не простой шаман. Юродивый, можно сказать. Потому что он-то с людьми общался довольно активно - разносил местные слухи и сплетни, щедро дополняя их собственными бредовыми придумками, и отсеять зёрна от плевел было довольно затруднительно…
- Пусти, - властно сказал Матадор. - Нынче нам нужна информация.
- Ребята, - растерянно сказала прекрасная Синильга. - А у нас в подсобке дезодорант как раз кончился…
- Мазафака, стой где стоишь! - дружно замахали руками сталкеры, а Колчак даже покинул свой пост.
Торс шамана был облечён в драную-передраную косуху, которую юродивый в прошлом году снял с простреленного тела дурака-байкера, на спор прорывавшегося в Зону. А с кого он снял штаны, лучше и не представлять. Сроду Мазафака не мылся и даже не умывался; а если и умывался, то какой-нибудь росой из серной кислоты. Или, пожалуй, плавиковой, потому что очень уж походил на зомби.
- Идут, идут! - заголосил шаман высоким детским голоском. - Их много! Их ровно два миллиона семьсот тысяч сто девяносто пять!
Безумцы питают страсть к большим числам.
- Мы слушаем тебя, о мудрейший! - сказал Матадор. - Кто идёт, перечисли поимённо!
И сам испугался неуместной шутки: вдруг юрод и вправду начнёт перечислять до конца недели? Но обошлось.
- Китайцы, - сообщил Мазафака. - Ровно два миллиона…
- Пропусти, - сказал Матадор. - Где идут? Ты сам видел?
- Сам, - закивал шаман. - На блокпосту в Чапаевке.
- Много их?
- Пока всего один, - сознался Мазафака. - Только где один китаец, там и два миллиона семьсот…
- Не надо! - закричал Матадор. - Зачем он пришёл?
- Строить, - сказал Мазафака.
- Что строить? Он гастарбайтер?
- Он да, он работать пришёл… Ходит, меряет всё, в трубку глядит… Мазафака ему теодолит носил! - похвастался шаман.
- И что же он будет строить? - сказал Матадор. Остальные в разговор не лезли, потому что Матадору шаман доверял - наверное, из-за возраста. - Стену будет строить, - гордо сказал юрод. - По Периметру. Великую Чернобыльскую Стену. Высокую - до неба! И широкую - чтобы двум танкам разъехаться!
- Стену? - сказал Матадор. - Это круто. Молодец, шаман, что предупредил нас. А Белого с Топтыгиным ты по дороге не видел?
- Белый ищет, - сказал Мазафака. - А когда найдёт - тут-то всё и кончится…
- Что же он ищет?
- "Сердце ангела", - сказал Мазафака.
Сталкеры загудели. Артефакта с таким названием никто из них не видел, зато каждый знал: найди его - и больше не будет тебе нужды топтать Зону…
- "Сердце ангела" любой ищет, - сказал седой сталкер. - Хоть и не занесено оно в "Энциклопедию артефактов". Но ты же знаешь, что Белый хабаром не интересуется. Он его в руки не берёт и даже глядеть не хочет…
- И правильно делает, - добавил Батюшка.
- Не встревай, религия, - сказал Матадор. - Так что неправдычка твоя, шаман, обманываешь ты народ!
Мазафака не смутился.
- Он сам пока не знает, чего ищет. Но "сердце" и само его ищет. И когда они встретятся…
- Что будет?
- А то и будет, что ничего больше не будет, - сказал шаман. - Дяденька Арчибальд! Я гостинец тебе принёс; дай же и ты мне гостинец!
И сделал шаг вперёд.
Бесстрашные бродяги Зоны раздались по сторонам, отворачиваясь и стараясь дышать ртом.
А когда Мазафака достал откуда-то из глубины страшных своих штанов "гостинец", закричали:
- Осторожно! Бережно неси!
Потому что оказался шаманский дар "сучьей погремушкой". С виду она похожа на примятую банку из-под тушёнки, профан и не взглянет. Но если её слегка ударить…
Вот когда в квартире через стенку слышатся стук молотка, визг "болгарки" и трели электродрели, каждый скажет, что соседи затеяли евроремонт. Поворчит и будет ждать, когда звуки стихнут. Потому что завтра, может, самому придётся докучать окружающим.
При действии "погремушки" кажется, что евроремонт затеяли все соседи сразу. И шум не прекратится после 23 часов, как велит закон. Не уймётся сучий артефакт и завтра, и послезавтра - смотря какой величины.
Такого, как у шамана, может и на месяц хватить.
"Погремушки" пользовались на Материке повышенным спросом. Хотите отомстить своему врагу? Сходите к нему в гости и спрячьте перед уходом ложную банку, скажем, в ящик с инструментом. Да ещё гвоздей туда насыпьте, чтобы вражина не догадался. Правда, при этом пострадает весь дом, и чем больше здание, тем сильнее звуки. Но вам-то какое дело!
Через месяц ад закончится, но враг уже полностью деморализован, а может, и вовсе помер. Потому что никакие экстрасенсы не помогут. Не заглядывают они в "Энциклопедию артефактов".
Ну, у риэлтеров и военных свои резоны - парализовать работу неприятельского штаба, разогнать родной парламент, выкурить упрямых жильцов из старого дома ради точечной застройки…
К счастью, "погремушка" встречается редко и мало кому по карману…
…Мазафака торжественно протянул свой дар бармену. Месье Арчибальд сначала надел нитяные перчатки, потом достал специальный контейнер, наполнил его стекловатой и щипцами принял опасную псевдобанку. Контейнер он закрыл на цифровой замок и опустил куда-то под стойку.
Все с облегчением вздохнули.
Синильга вынесла из кухни коробку из-под торта - уж наверное, было в ней много вкусных вещей. Официантка подходить к Шаману не стала, а сунула коробку в руки Киндеру и кивнула - Передай, мол.
Киндер, страдая и фыркая, передал, а злоязычный Матадор заметил:
- Вот Белого она так не гоняет!
- Мир этому бару, пойдём в другую хибару! - сказал шаман, развернулся, подняв духовитую волну, и проследовал мимо Колчака на выход.
- Много ты у него узнал? - вызверился Огонёк на Матадора. - Люди сидели, кушали, никого не трогали…
Люди сидели, кушали и никого не трогали еще час, два, три…
Наскоро обсудили принесённую кем-то печальную новость с Материка. Уважаемый всеми сталкер Должок, будучи в столице по делам, решил прогуляться вдоль Старого Арбата. У какого-то кафе стоял, на горе себе, мужичок, наряженный не то цыплёнком, не то уткой по-пекински. А Должок спьяну вообразил, что это детёныш псевдогиганта и монстры уже добрались до Москвы. Хорошо ещё, что у Должка не было ствола при себе - увезли сталкера в психушку с белой горячкой…
Посмеялись, хотя ничего смешного не было.
Наконец Техас сказал:
- Всё, бродяги, жданки съедены.
Печкин обрадовался, потому что сидеть и ждать было ему совестно, а голос у него пока был совещательный…
- Господа сталкеры, - сказал он. - Да как же вы не поняли, что снайпер как раз Белого и стережёт? Кто в Зоне первый приходит на помощь, вы же сами мне говорили - Белый… Кто белый комбез носит?
- Ну, в белом-то комбезе и Пекинесу щеголять пришлось, - сказал Матадор. - А ты, пожалуй, прав, коллега…
- Так ведь Билый вже там був, - сказал Мыло.
- Неужели они через балку прошли? - сказал Мастдай. - Я там сидел-сидел на краешке, когда меня патрули гоняли, а спуститься не посмел, пусть лучше бы сразу пристрелили…
- И как? - сказал Огонёк. - Пристрелили?
- Нет, - совершенно серьёзно ответил грузчик. - Они к балке даже близко не подошли.
- Тогда в путь, - сказал Матадор. - Сбор через десять минут. Мы не такие продвинутые, чтобы налегке выходить…
Те, кто ночевал в номерах, побежали за снаряжением наверх, прочие скатывали спальники, проверяли оружие…
Даже Батюшка отложил книжку, засобирался, приговаривая при этом:
- Иисусе, одежда веселия, одей мя, тленного! Иисусе, покрове радости, покрой мя, недостойного! Иисусе, источник разума, напой мя, жаждущего…
Никто над ним не подтрунивал.
Глава одиннадцатая
…Пройдёт много лет, и журналист Дэн Майский-Печкин вспомнит тот день, когда он стоял у выщербленной пулями кирпичной стены в ожидании неминуемой смерти.
…Обстановка за стенами бара изменилась. Солнце скрылось за привычными тучами, тучи нависали сверху и опускались всё ниже, словно кто-то заворачивал над головами людей невидимый пресс. Дождя, правда, ещё не было.
- Вот и кончилось короткое зональное лето, - сказал Коломбо. - Добро пожаловать в Вечную Осень!
- Недолго музыка играла, - вздохнул Паганель.
Последним выходил Батюшка, решивший, видно, приободрить товарищей:
- Утро ныне мудро: птицам на разлёт, добрым молодцам на расход…
И осёкся, увидев окаянную тяжёлую хмарь.
- А как бы добрым молодцам не в расход, - сказал Матадор. - Вы уж будьте поосторожнее. Говорил же - не стоит расслабляться…
Седой гусар подходил к каждому, объяснял, куда идти и что делать, сверял карты и часы. Потому что в Зоне строем не ходят даже военные сталкеры.
- Снайпер может залечь или тут, или тут, или на водонапорной башне, что вряд ли. Наверняка там кто-то нехороший уже обитает. Так, разобрались по группам. Одиночки, ищите временного связчика, не тот случай, чтобы по одному шляться…
- На хрен мне связчик? - взвился Идол, паренёк весьма истеричный и конфликтный. Удивительно, что в Зоне он ходил уже довольно долго.
- Всё-таки я иногда жалею, что мы не военкеры, - сказал Матадор. - Там не уговаривают. Пойдёшь с Коломбо - он такой же отлюдник, зато стреляет хорошо… Печкин, с кем свяжешься - с Киндером или с Мастдаем? Паганель пойдёт с нами, есть для него дело…
- Да я с тобой привык и с Мылом, - сказал Печкин.
- Отвыкай! - сказал Матадор. - Ты уже большой… Кстати о Большом: Киндер, что слышно от твоего шефа?
- Ничего не слышно, - сказал Киндер. - Нету его нигде - ни в офисе, ни в Москве. Секретарша говорит, он где-то с генералами перетирает. Твердолаптева-то сняли, а новая метла собралась чисто мести…
- Плохо, - сказал Матадор. - Как бы опять нам с сапогами не схлестнуться… Вот же не вовремя!
- Я лучше с Мастдаем пойду, - сказал Печкин. - Он вон какой здоровый!