Ну а Белый уж таким лохом смотрелся, что даже бандиты на наше добро не позарились. Да и страховали нас до самого Периметра. Мы же без оружия шли, так задумано.
Я нёс пустой новенький контейнер. То есть не совсем пустой, а с мелочью - "фенечки", "кашка", пара "узелков", словом, сувениры, а не артефакты. Зато у Белого контейнер старый, крышка на соплях - явно кто-то выкинул, а салажонок подобрал. Но! Серьёзные в нём вещи хранились - флакон "вселенской смази", две "ракушки" и "сучья погремушка", да ещё какая-то неизвестная мне вещь - самая ценная.
Периметр мы прошли спокойно - не то прикрывали нас хорошо, не то везуха Белого работала. А только выходим мы в Предзонье, садимся в автобус и едем в город Чернигов. Я себя чувствую на седьмом небе, как дембельнутый, а Белому, конечно, этого не понять. Он улицу-то путём перейти не мог, такой был дикий - хуже Топтыгина.
И вот приходим мы в гостиницу "Градецкая". Многоэтажный гадючник, хуже общаги. Тараканы лютуют и мебель разваливается. Но это нам по барабану, потому что нужен нам портье. Ему надо сдать хабар.
Кто этот портье - мы не знаем и не надо нам знать. Нам надо знать одно - на стойке должна стоять табличка: "Дежурный администратор". И от руки должно быть подписано ФИО - "Джобуа Бесик Автандилович". А кто за стойкой сидит, не важно - хоть баба, хоть негр преклонных годов. А если таблички нет, то действовать по другому варианту, но! Речь не об этом.
Табличка на месте, имя тоже. Но не сразу должны мы бросаться к Бесику Автандиловичу, а сперва дождаться, пока настанет полдень. Вроде как мы экономим, не хотим оплачивать лишние сутки.
Сидим в креслах, ждём. Белый читает стихи, чтобы не было скучно. А мне и так не скучно - плейер крутит Тома Уэйтса. Вроде как я Белому несознательный младший братик, такое гоним кино. Хотя я в Зону пришёл пораньше.
Кончились стихи, отхрипел Уэйтс, настал полдень, метнулись мы к стойке. Только метнулись не одни. Но! Это не страшно, потому что не одни же мы хотим поселиться. Есть ещё желающие, так как готель недорогой. Но протягивают эти желающие не паспорта, а удостоверения. И не Бесику Автандиловичу, а нам. А господин Джобуа виновато этак улыбается: ничего, пацаны, всякое бывает, какие ваши годы…
Заводят нас в кабинет - что у вас, ребята, в рюкзаках? А в рюкзаках контейнеры. Ну, за свой я спокоен - такую мелочевку на любой барахолке можно купить у калеки, который сидит с табличкой "Пострадал от Зоны" - по-русски, по-английски и на мове. К тому же по документам я несовершеннолетний. А с Белым хуже. Мы ведь на подробный досмотр не рассчитывали.
Тут же понятые стоят. Капитан Кулиш переписывает каждую песчинку из моих великих сокровищ. Но! Капитан Кулиш меня не знает, а я о нём в курсе. Капитан Кулиш нарочно приехал из Киева, чтобы нас тут перехватить. Значит, шли мы прямо к нему в зубы. Мы шли прямо, а Намбер косвенно - нас же допросят с химией. С химией героев-молодогвардейцев не бывает. Спасибо, Бесик Автандилович.
Мелочь моя на солидное дело явно не тянет. Но! Вот когда они до второго контейнера доберутся… Никакая лоховская внешность не поможет. И святая душа не сработает. Будут нам долго втирать, что плохие дяди втянули нас в грязную авантюру, а сами сидят и посмеиваются в Зоне. Такая у капитана Кулиша служба.
Доходит очередь до Белого. Он спокойно так стоит, потому что плохо представляет, что впереди корячится. И свою позорную коробочку вынимает тоже спокойно. Переворачивает контейнер и высыпает содержимое на стол, на зелёное сукно.
Капитан Кулиш сразу шарахнулся - он-то знает, что может скрываться в контейнере, вынесенном из Зоны. И что бывает при неосторожном обращении с мощными артефактами.
Я тоже знаю, только шарахаться мне некуда, сзади стоят понятые, глазами лупают - не представляют, сколько рентген можно схватить ни за хрен собачий. И не только рентген. В хабаре и "казуист" может заваляться, тогда на готеле "Градецкая" можно поставить жирный крест…
Но! На столе только какие-то камешки, веточки и стекляшки, да ещё консервная банка из-под тушёнки.
- Издеваетесь, сопляки?! - орёт капитан. - Да я вас… да я вам!.
А хрюли нас? Нет такого закона, чтобы в контейнере нельзя было носить камешки, веточки и стекляшки. А тем более банку из-под тушёнки.
Перед понятыми извинился капитан, проводил их до двери, и начали они с помощником нас метелить. Аккуратно так, без синяков. Больно, конечно. Но! Ментов ведь тоже можно понять! Больше-то ничего с нами нельзя сделать! А делать что-то надо! Ихняя служба и опасна, и трудна!
Плейер мой себе оставили, на добрую память.
В итоге вынесли нас из готеля на пинках. Почесали мы рёбра и пошли, солнцем палимы. Белый удивляется, за что это нас так жестоко мудохали. Ведь мы же ничего запретного и опасного не выносили…
Вот именно за это, говорю.
Поели мы вареников с вишней в кафешке и потянулись домой - то есть в Зону. Плача и рыдая.
Намбер нас встречает на условленном месте - за блокпостом в Чапаевке. И по рожам нашим определяет весь расклад…
Нет, о том, что мы сами толкнули хабар на сторону, и речи не шло. Меня за крысу не держали, а Белый вообще считался блаженным по причине противоестественной честности. Он даже весь свой мусор обратно приволок. Но! Куда же правильный-то хабар делся, на двести тысяч долларов? Клиент не поймёт…
Я этой цифры, конечно, не знал, а и знал бы - скрысятничать не решился. Нашли бы меня и в Китае.
Но! Понимаю я, что всё равно тут, на железнодорожном разъезде, и прекратятся наши молодые жизни. Потому что надо же то-то делать! И хорошо, если просто пристрелят!
А Белый, вижу, этого не понимает. Ему страшно неудобно, что он людей подвёл. Но почему? Контейнер же опечатанный был!
Но, на счастье наше, пришёл Намбер Ван не только со своими подручными. Там и другие люди были.
Батюшка первым начал на него крошить батон - зачем отроков послал к халдеям в огненную печку? Разве это по-божески? И почему доверился тому, кого прямо так и зовут - Бесик?
Сразу нас повалить поп не дал, решили созвать совет из заинтересованных солидных людей.
Толковали долго, и старый сталкер Бабай сказал - да, встречаются люди, которые портят хабар. Не намеренно, а просто так получается. Да хоть Призрака взять - у него "волчьи слёзы" долго не живут, садятся мигом, как китайские батарейки. Ни у кого не садятся, а у него садятся!
Но эта тема как-то развития не получила.
А потом вышел Жареный и сказал:
- Ты, Намбер, сам виноват. И ты за пацанов бога молить должен, что так всё обошлось. Иначе стали бы их крутить по полной, и тогда вылез бы наружу второй вариант. А стали бы они разматывать клубочек по второму варианту, так очень бы ментура далеко зашла, сам соображать должен. Поэтому ты лично туда пойдёшь и лично с Бесика спросишь. С молодых спроса нет, а весь долг на тебе… Да уж не сам ли ты те камешки пацану насыпал?
Долго ждал Жареный случая прищучить Намбера. Дождался.
И пошёл тогда уже Намбер Ван солнцем палимый. Но не дошёл до города Чернигова, по дороге попался.
А я сделал вывод - верно говорят в аэропортах, не принимайте от посторонних людей никаких посылок.
Белый тоже сделал вывод - и с тех пор держится подальше от любых артефактов…
Глава одиннадцатая
- Черентай, - сказал Майор. - Тут есть. Какой-нибудь овраг. Или котлован. Или карьер.
- Откуда ж мне знать? - сказал Паша. - Я только вдоль железки ориентируюсь.
По городу они проехали спокойно - взрыв в гостинице не только не привлёк никого, наоборот, все даже вроде бы попрятались - видать, крепко их напугал покойный белобровый пахан.
И возле ёлки на площади никого не наблюдалось…
Город Кошкин вообще был такой провинциальный, что до него даже реклама как следует не добралась. Если не считать жуткого баннера с логотипом "Русское мясо" на выезде.
- Давайте хоть сколько-нибудь проедем до санатория, - сказал Печкин. - А потом уж и "хаммера" свалим с трассы… Слушай, разве праворульные "хаммеры" бывают?
- Не нравится мне, - сказал Майор. - Твой план. Но попробуем. Тем более. Попуток не видно.
Да и встречных машин не попадалось, словно объявлена была воздушная тревога, и весь транспорт из города уже укатил куда-то, битком набитый…
Разгонять машину Майор не стал - сам внимательно смотрел по сторонам и журналиста заставил.
Некоторое время они ехали молча, потом Майор сказал:
- За нами. Менты. Приготовься.
- Будем отстреливаться? - сказал Печкин.
- По обстоятельствам, - сказал Майор.
- Чёрный "хаммер", прижаться к обочине и остановиться! - раздался голос из динамика. - Чёрный "хаммер"…
Майор прибавил газу.
- Догоняют, - сказал Печкин.
- Фигня, - сказал Майор. - Оторвёмся.
- Нет, - сказал Печкин. - Не уйдём. О, блин… Да они что - с ума сдурели? Милицейский "вольво" резко поравнялся с их машиной, но шёл не параллельно, а…
- Врубай "обратку"!!! - заорал Майор.
…Артефакт, назывемый сталкерами "обратка", не имеет ничего общего с теплоэнергетикой. А вот с машиной времени - имеет. Он переносит своего владельца на несколько минут назад. То есть даёт возможность переиграть ситуацию. Причём полностью сохраняются воспоминания о предыдущем событии.
Вот учёные всё думали, зачем существует такая особенность человеческой психики, как дежа вю - явление любопытное, но совершенно бесполезное. Ну, покажется тебе, что вот такое с тобой уже было, - и что?
Оказывается, как раз для подобных случаев. Словно чувствовала природа, что непременно придёт время - и устроит долбаный её разумный сыночек Зону, а в Зоне будут попадаться вот такие артефакты. У "обратки" есть и официальное название, но оно столь заковыристое, что слово "континуум" в нём ещё самое простое и понятное.
"Обратку" им подарил на дорогу Мыло. От сердца оторвал, потому что артефакт был редкий и очень дорогой. Сталкеру он мог попасться раз в жизни, а чаще всего вообще не попадался. Кроме того, неизвестно было, как поведёт он себя вне Зоны. Может, вообще никак не поведёт. Мыло ещё предупредил, что "обратка" слабенькая, временной лаг у неё небольшой, и сработает она скорее всего однократно. А если повезёт - пару раз…
…- Чёрный "хаммер". прижаться к обочине и остановиться! - раздался голос из динамика. - Чёрный "хаммер"…
Майор резко затормозил, крикнул:
- Выходите с поднятыми руками!
Распахнул дверцу и пропал в снегу.
Печкин и Черентай вышли из машины, подняли руки - у воришки они были украшены наручниками и обрывками цепи.
Из подкатившего "вольво" вышли двое и направились к "хаммеру".
Ребята были молодые и даже симпатичные, но стволы их автоматов направлены были прямо в грудь Печкину - Черентая и эти не считали за человека.
Майор стрелял из пистолета с глушителем. Никто из патрульных даже слова сказать не успел…
- Настоящие, - сказал Майор, осмотрев патрульную машину. - Я думал, опять бандюки переодетые…
И вдруг заплакал.
- Зона ваша, - сказал он. - Сучья ваша Зона. Сначала стреляешь. Потом думаешь.
Майор обхватил голову руками и заревел как зверь.
- Сева. - Печкин осторожно потрогал его за рукав. - Сева, давай я ещё попробую… Белый очень огорчится, что мы за собой горы трупов оставили из-за него…
Майор уставился на него непонимающе…
…- Чёрный "хаммер", прижаться к обочине и остановиться, - раздался голос из динамика. - Чёрный "хаммер"…
Майор резко затормозил, крикнул:
- Выходите с поднятыми руками!
Распахнул дверцу и пропал в снегу.
Печкин и Черентай вышли из машины, подняли руки - у воришки они были украшены наручниками и обрывками цепи.
Из подкатившего "вольво" вышли двое и направились к "хаммеру".
Ребята были молодые и даже симпатичные, но стволы их автоматов направлены были прямо в грудь Печкину - Черентая и эти не считали за человека.
- Вы откудова, черти, выскочили? - сказал патрульный в чине сержанта. - Все дороги перекрыты…
- Ни хрена не все, - сказал Печкин. - Вас первых встречаем…
- Свои мы, - сказал Майор и появился из снега, отряхиваясь.
- Тут никаким своим не положено, - сказал сержант.
Майор протянул удостоверение, Печкин тоже.
- Сержант Архипкин, - сказал патрульный. - Товарищ полковник, вам разве не довели, что трасса перекрыта?
- Никак нет, - сказал Майор. - Мы трое суток. Этого гаврика. Пасли. В засаде.
Сержант посмотрел на Черентая, всё ещё стоявшего с поднятыми руками, с уважением и вдруг заметил браслеты наручников.
- А что же он у вас… - сказал сержант и мотнул в сторону воришки автоматным стволом. - Цепи рвёт?
- Особо опасный, - гордо сказал Печкин. - Не смотри, что он такой хлипкий. Только мы эти фокусы знаем. Видишь какой теперь стал смирный? Учись, сержант. А вы кого ловите?
- Никого не ловим, - сказал Архипкин. - Самому обеспечиваем безопасность.
- Кому - самому? - сказал Печкин.
- Сергей Сергеичу, - сказал сержант.
- Опаньки, - сказал журналист. - Что-то не слышал я сообщений о высочайшем визите в эти края…
- Так он же в санаторий поехал, - сказал сержант. - В "Глубокий сон". Совершенно секретно поехал - видите, даже вы не в курсе…
- У нас служба другая, - сказал Печкин. - Нам и не положено знать. А что, у Сергей Сергеича так душа заболела о народе, что полечиться в дурке решил?
Сержант хихикнул, смутился, потом опомнился и сделал вид, что это он кашлял.
- Так он к Домнушке поехал за консультацией, - сказал наконец Архипкин. - Нельзя же официально объявить…
- Какая. Домнушка, - сказал Майор.
- Бабушка там лежит. Домнушка. Русская Ванга, - сказал сержант. - Неужели не слышали?
- Да я и в болгарскую-то Вангу не верю, - сказал Печкин. - Надо же.
- Вся Россия к ней ездит, - гордо сказал сержант, словно была эта бабушка его собственной.
- Знакомое дело, - сказал Печкин. - Вот в середине позапрошлого века жил в Москве юродивый - Иван Яковлевич Корейша. И ездили к нему за советом и крестьяне, и мещане, и купцы, и офицеры, и даже великие княжны. А вот про государя императора, врать не стану, не слышал…
- И чего он им предвещал? - сказал любознательный сержант.
- А он всем одно и то же твердил, - сказал Печкин. - "Без працы не бенды колоцацы", что в переводе с польского означает "Без труда не будет калачей". И каждый клиент эти слова толковал по-своему…
- За деньги?
- А то.
- Всегда на Руси дураков хватало, - вздохнул сержант, и неизвестно, до каких бы высот вольномыслия досягнул, но тут в салоне "вольво" заматерилась рация - в гроб, в печёнку и в двенадцать первоапостолов.
Сержант поспешно ринулся туда, выслушал указания - согнувшись, но всё равно как бы по стойке "смирно".
- Едут назад, - сказал он облегчённо. - А с "вертушки" вас, похоже, не засекли. Тогда, может, и не выскребут нас… Только вы машину подайте ещё в сторону, а мы вас закроем, как будто так и надо…
Пассажиры "хаммера" так и сделали, потом залезли в салон и стали ждать. Патрульные стояли у разных концов своего экипажа навытяжку, отдавая честь.
Минут через пять поехал совершенно секретный кортеж.
Сперва группа мотоциклистов.
Потом бесконечная вереница чёрных автомобилей. Водители их при этом выполняли фигуры высшего шоферяжа - три чёрных же "членовоза" то и дело менялись местами, чтобы враг не угадал, в каком из них заключается Главное Тело.
Далее следовали две кареты "скорой помощи".
Две пожарные машины и бензовоз между ними.
Американский школьный автобус с детьми - видны были белые рубашки и приплюснутые к окнам рожицы.
Автоцистерна с надписью "Молоко".
Автоцистерна с надписью "Живая рыба".
Фура с надписью "Живые цветы".
Автобус-"мерседес" с надписью "Русские русалки", причём из люка, несмотря на зиму, высовывалась по пояс пригожая девица в серебристой чешуе и приветственно махала голой ручкой.
Пять армейских кунгов с надписью "Перевозка людей запрещена".
Автокран и два грузовика с песком.
Грузовик с прицепленной к нему полевой кухней.
Потом пошли машины с региональным начальством, их охраной и обслугой, и не было конца этой гордой мелочи…
Так, во всяком случае, рассказывал потом Печкин в баре "Хардчо". А последним, утверждал он, катил катафалк ритуальных услуг, украшенный венками от безутешных.
Но это уж он приврал…
- Всё, - облегчённо выдохнул сержант Архипкин. - Товарищ полковник, можно мы у вас погреемся?
- Валяй, - сказал Майор. - Поморозил щёку, сынок. В "хаммере" и вправду было тепло.
- Слава богу, - сказал Архипкин. - Что бирку нам не выкинули.
- А то бы что? - сказал Печкин.
- А то бы мы стояли и ждали, когда с нами разбираться приедут. Всё-таки нарушение… Обошлось!
Печкин сказал:
- Ребята, а если бы мы не остановились?
- Тогда на таран, - развёл руками сержант.
- Неужели вы рискнули бы жизнью за Сергей Сергеича? - сказал Печкин.
Сержант Архипкин явно подозревал в нём представителя организации, испытывающей человеков, но всё-таки ответил честно:
- Да я его люблю не больше вашего. Только без него ведь потом такая хрень бы началась и анархия! Люди-то при чём?
- Молодец, - сказал Майор. - Верно мыслишь.
- Служу России, - сказал сержант.
И журналист подумал, что прежнее "Служу Советскому Союзу!" звучало гордо и чётко, словно три выстрела, а "Служу России!" как-то грустно выходит, не хватает чего-то… Язык не обманешь!
- Вы, если ехать вам в ту сторону, так езжайте, - сказал Архипкин, у которого горела щека от обработки домашней варежкой. - А то скоро попрут в ту сторону народные массы - за это время там столько скопилось - до утра будете выгребаться. Когда Домнушка принимает, на трассе чёрт-те что творится… Но это уж не наша забота, мы из соседней области!
Патрульные откозыряли, покинули салон, сели в свою машину. "Вольво" лихо развернулась и помчалась в сторону города Кошкина, навстречу желающим потолковать с блаженной.
- А сходим-ка и мы к Домнушке, - сказал вдруг Печкин. - Пусть установит, кто такой Паша Черентай на самом деле…
- Не надо, - пискнул Черентай.
- Зачем, - сказал Майор. - Или ты тоже. Как все. Русская Ванга.
- Да нет, - сказал Печкин. - Только надо же нам как-то в этот "Глубокий сон" попасть!