И тот и другой из сомневающихся правы. "Манту" не поймать за хвост. Она чемпион в мире призраков. Вначале она транспортируется атомной лодкой-охотником, которая тоже призрак, только большего масштаба. Потом, в месте патрулирования, она бесшумно выталкивается из гладкой прорезиненности корпуса и начинает нарезать свои собственные круги в соответствии с заданием. "Манта" десятикратно тише большой лодки уже в силу размеров. По этой же причине ее стократ менее вероятно обнаружить магнитометром или эхолотом. Внутри нее нет никаких излучающих тепло и шум дизелей или атомных моторов. Там нет даже людей, англоязычных аналогов команды "Индиры Ганди", переговаривающихся сейчас не только по средствам бесшумной компьютерной связи, но и, пусть шепотом, через микрофоны.
Но при наличии такой соседки, как "Манта", они решают обойтись даже без этого шепота. Ведь там, внутри "Манты-D", никто не беседует. Холодно, без всяких диалогов и переживаний ее микрочиповый мозг прикидывает шансы уничтожения находящегося в десяти милях объекта. Может быть, уже блокирует предохранители ракето-торпед, оружия, принципы которого разработал еще достопамятный Советский Союз. И, может, считает вероятности поражения покуда недостаточными, решается подрулить ближе - там, внутри, в аккумуляторах, достаточная мощь.
А здесь, в хрупкости стометровой титановой сигары, живые, хлипкие мозги усиленно сосут из кровеносных нитей кислород для работы. Люди взвешивают шансы. Теперь они боятся расшатывать воздух бессмысленными фразами, трусят тревожить микробные микрофоны и ушные динамики. Зато каждый из них имитирует беседу с соседями в собственной голове. Как жаль, что телепатия не доказана и даже до сей поры не изобретена.
- Может, стоит попытаться ее "сковырнуть"? - спрашивает себя Бортник и еще до проговаривания слышит собственный ответ:
- Толку-то, с этой дистанции? Подлый робот сможет уклониться от чего хочешь.
Капитан второго ранга Кольской Республики абсолютно прав. Имея малые размеры, "Манта" чрезвычайно маневренна. Даже ракето-торпеда не свалит ее с этих восемнадцати километров.
- Прислана ли она атаковать или только наблюдает? - бесшумно экзаменует неизвестность Бортник.
- Если атаковать, то уже пора. Мы в зоне уничтожения, - бесстрастно отвечает ему изнутри не все, но много знающий капитан второго ранга. - Хуже того, если "Манта" пришла целенаправленно атаковать, то, даже если мы перехватим инициативу и уничтожим ее, где-то в пространстве дежурит ее сестра, которую мы покуда не видим. Быть может, та, необнаруженная сестра и взводит сейчас обе наличные на борту торпеды?
- Но вдруг подводный робот еще не засек "Ганди"? Ведь его малые размеры имеют не только плюсы, но и минусы. Его шарящие по миру пассивные датчики гораздо хуже, чем у бывшего "Шестидесятника". И сейчас "Манта" хочет подойти ближе, "разглядеть" таинственную несуразность.
- Вы считаете, Тимур Дмитриевич, что этот "D-модуль" в режиме свободного поиска, а не охоты?
- А почему нет, Тимур Дмитриевич?
- Поживем - увидим. Конечно, было бы здорово! Ведь тогда эта "Манта" вида "D", а может быть, "А" или "C" действует одна. Подруга шарит где-нибудь километрах в четырехстах. И если прикончить эту ближнюю - выдашь себя с головой: милях в сорока, шестидесяти или даже восьмидесяти основная лодка-носитель. Хорошо, если какой-нибудь модернизированный "Си Вулф", а если нечто еще более новое?
- Если "Манта" в свободном поиске, без конкретной задачи уничтожить "Индиру Ганди", лодка-автомат будет вынуждена запросить инструкции у своей мамы-носителя.
- Ну что ж, подождем, Тимур Дмитриевич.
- Нам ли привыкать, товарищ командир.
И Бортник ждет. Но все-таки не выдерживает и уже собирается послать запрос через пульт, когда из акустической приходит встречный поток информации.
- Мы явно обнаружены. "Манта" не задействует активную локацию, но мы облучены кодированным импульсом запроса госпринадлежности! Мы ответили. Ждем реакции.
- Вот тебе и весь сказ! - говорит кто-то малознакомый внутри Бортника.
144
Пластик, железо и прочее
Те, кто запустил "финик", не шутили. Действительно, не стоило терять ракету, а в придачу подвижную пусковую, да еще кабины управления только для того, чтобы попугать контр-адмирала морского соединения, а в лучшем варианте сделать в палубе "Клэнси" дыру - десять на десять метров или, может быть, пожар. Разумеется, и это неплохо, однако вероятности прорвать одной ракетой боевой порядок практически нет. И согласитесь, пожар на борту - очень малый ответ, неадекватный многодневной бомбардировке страны высокоточными крылатыми ракетами, которые вначале истребляют оборонный потенциал, а затем раскатывают в пыль-копоть промышленность и инфраструктуру. И если страна-жертва не способна поразить агрессора в сердце, прикрытое "зонтиком" ПРО, то почему бы не наказать хотя бы тех исполнителей, что вгоняют страну в каменный век?
Так что сейчас все серьезно. И две оставшиеся боеголовки атомные, по сто пятьдесят килотонн.
Одна намеренно отстала. А передовую там, внизу, ждали высокоточные средства поражения. Каждая из систем, расположенных на крейсере, эсминцах и самом "Томе Клэнси", обязалась уничтожить непрошенного гостя с вероятностью 0,99. Однако эта вероятность обретала права на высотах менее тридцати километров. Но боеголовка не собиралась входить в эту зону поражения.
Она даже перестраховывалась. Подрыв БЧ произошел на высоте тридцать восемь. Высотные взрывы, как известно, обладают одной особенностью. Они порождают электромагнитный импульс (ЭМИ). Разумеется, эту таинственную штучку создает любая атомная бомба, но все-таки у высотных в это русло уходит значительно большая энергия. Ведь львиную долю ЭМИ выплескивает наружу не непосредственно атомный подрыв, а его взаимодействие с ионосферой.
Так вот, ЭМИ оказался мощный, гораздо больше, чем можно ожидать от трехсоткилограммовой "малютки".
Все знают, что делает мощный электромагнитный поток. Он поражает электронику, особенно высокочувствительную, на очень большой площади. В данном случае он имел дело с высоконадежной военной техникой. Тем не менее сложные системы типа локаторов "ослепли". Некоторые весьма серьезно, а кое-какие, стоящие на самых новых кораблях - крейсерах и фрегатах, ровесниках "Клэнси", совсем-совсем ненадолго.
Однако этого стало достаточно, чтобы под прикрытием ЭМИ на боевой ордер спикировала "отставшая" в пути боевая система.
Снова - сто пятьдесят килотонн, но взрыв низковысотный. Почти никакого ЭМИ, зато множество других поражающих факторов.
145
Морские песни
Наше сознание способно понять достаточно большое количество процессов, протекающих во Вселенной известного нам вида. Некоторые из процессов оно способно фиксировать с помощью органов чувств непосредственно. То, что вершилось сейчас, не относилось к этому множеству, и не только потому, что происходящее можно было охватывать только посредством приборов. Даже по времени эти процессы успевали произойти раньше, чем зафиксироваться. Тем не менее в некоторых стадиях, где это получалось, их искусственно тормозили, и тогда медлительные млекопитающие создания обретали чрезвычайно ценящуюся ими власть над этими процессами. Но в основном здесь все-таки присутствовало только ретроспективное понимание. Поэтому, когда на дисплей командира лодки начала поступать непосредственная информация от машин акустиков, к ней добавлялись комментарии верховодящего там невоеннослужащего программиста Титова. Вот как он освещал обстановку:
"Пошел запрос.
Наш ответ.
Видимо, оценен положительно, поскольку "Манта" применяет запрос более высокого порядка.
Мы отвечаем.
"Манта" предположительно в растерянности. Излучает гидролокационный сигнал в сторону своего корабля-носителя, возможно, для "совещания" с тамошним компьютером.
В соответствии с выданным вами ранее разрешением я использую дальнодействующий длинноволновый излучатель для включения в "игру" нашего центра в Сибири".
По загодя данным разъяснениям Бортник ведает, что по этой команде в дело вмешивается находящаяся на территории России антенна-гигант. Согласовывать действия непосредственно "Индира Ганди" и антенна не могут по причине того, что лодочный излучатель - очень маленький для инициации подобных волн объект. Тем не менее используется какое-то новое свойство среды. Антенна включается в дело. Она и лодка, вроде бы не взаимодействуя, тем не менее работают дружно посредством этого самого таинственного "математического согласованно-прогностического параллельного взаимодействия". Длинноволновая антенна начинает имитировать американскую калифорнийскую антенну. В данном случае на так и не выявленную лодку-носитель выдается ложная информация о наличии в районе нового подводного крейсера янки. Это должно запутать не только компьютеры, но и людей-подводников. Ожидается, что лодка-носитель будет вынуждена дать своему модулю-автомату временный запрет на обстрел "Индиры Ганди". По крайней мере до полного прояснения ситуации.
"В процессе "беседы" "Манта" выдает нам свои позывные, - продолжает письменные комментарии Титов. - Теперь, пользуясь нашей базой данных, мы можем пробовать перехватывать управление".
- Что делать? Даете разрешение?
- Даю, - отвечает Бортник. Это и есть один из апогейных моментов, когда человек способен вмешаться в процессы.
Титов продолжает пояснять.
"Выдаем команду на "Манту" сообщить данные по ее лодке-носителю. И получаем их!!!
Даем команду "застопорить ход". "Манта-D" выполняет (!). Похоже, наши сигналы имеют приоритет перед командами носителя, поскольку мы находимся ближе и наши приказы "слышнее".
- Сумеем заставить "Манту" уничтожить свой носитель? - запрашивает Бортник.
- Пробуем, - поясняет Титов. - Однако мы не можем конкурировать с "главным охотником", если он посчитает нужным перевести "Манту" на "ручное", то есть гидро-телеуправление людьми из своего экипажа".
И снова в пространстве вокруг Тимура Дмитриевича Бортника происходят трансформации в измерении времени - секунды ожидания запросто дуются в маленькие вечности.
"Командир, ничего не выходит. Предлагаю изменение плана. "Манта" все еще в неподвижном состоянии. Можно попробовать пустить по ней торпеду и одновременно запретить делать маневр-уклонение. Решение?"
- Действуйте, Прохор Мстиславович! - распоряжается командир атомохода и одновременно по другим цепям управления выдает команду на применение оружия.
Поскольку ракето-торпеды - очень скоростные штуки, то уже спустя сорок девять маленьких вечностей все у пультов ведают результат: через двадцать четыре секунды после пуска "Манта-D" поражена.
"Индира Ганди" начинает маневрирование с уходом в глубину.
146
Пластик, железо и прочее
Морское боевое соединение - это все-таки не город. И здесь не экспериментальный атолл Бикини, где приговоренная корабельная рухлядь составлена по ранжиру и никуда не движется. И подрывают не мегатонну. Да и метят наугад. И тем не менее сто пятьдесят килотонн - это все-таки семь с половиной Хиросим, так что эффект имеется. Попадание в связи с прикидочным прицелом наудачу не прямиком в авианосец. И в эпицентр не угодил никакой другой корабль, даже завалящий эсминец. И все-таки считаем урон.
В ордере не древние сверхтяжелые и давно переплавленные линкоры с чудовищной броней. Здесь не зализанность корпусов, которые ударная волна способна обойти вскользь. Здесь легкие сплавы, предназначенные поглощать радиоизлучение. Некоторые способны даже гореть. И четкая угластая лихость технологии "стелс". Той, что переотражает волны СВЧ в других направлениях. Все эти выкрутасы не рассчитаны на прямое сопротивление сминающей преграды силе. Пассивный оборонный потенциал гораздо ниже, чем у танка. Эти технологии должны защищать активные методы перехвата противника на дальних рубежах. Сейчас они подвели.
И пусть от "Тома Клэнси" до гипоцентра почти километр, изгибаются, корежатся немногочисленные, но все же вынужденные иметь место в реальности корабельные настройки; мнутся заостренные углы палуб; выдуваются прочь особо крупные антенные фазированные решетки. Но авианосец не перевернут. (По секрету! Он сделан с таким запасом прочности, что даже если бы рвануло в пятистах метрах, он бы и то не опрокинулся, хотя бока оплавились бы однозначно.) Сейчас на палубе и в настройках убито несколько десятков человек. Сущая мелочь, если брать в расчет только такой параметр, как арифметика. Высокая автоматизация вносит лепту в безопасность. Теперь не надо бегать, проверяя крепления катапульты к истребителю. Разумеется, есть убитые и на других кораблях. Заброшено неизвестно в какие дали несколько самолетов и вертолетов. Естественно, с экипажами. Полыхнул в небе один заправщик.
Для общего боевого потенциала важно даже не это. Все корабли в радиусе трех километров из-за выгорания специальной краски, из-за погнутости углов, а также нарушения гладкости покрытий более не могут относиться к построенным по технологии "стелс". В эти времена весьма важная характеристика. По зашоренным директивами взглядам некоторых членов командования, даже наиважнейшая. Исходя из такой крайности, корабли уже небоеспособны и нуждаются в срочном ремонте. Но кроме этой, во многом напускной неурядицы, есть действительные проблемы.
Из-за близости подрыва почти все корабли ордера в зоне радиоактивного заражения.
147
Морские песни
И молчаливый сигнал-предупреждение компьютерного века: "В воде активный локатор!"
Что это значит? Для тех, кто соображает в современной подводной войне, очень и очень многое. Это значит, что, возможно, "Индиру Ганди" уже засекли. Засекли, но не слишком уверены. И потому рубят воду активным, выдавая свои намерения.
"Луч на нас?"
"Нет". А может, в действительности только "Пока нет". А ведь это разные вещи.
И, значит, еще есть шанс, ибо уже где-то здесь, по крайней мере в границах зоны поражения ракето-торпед, вожделенный штатовский авианосец. Тот, что никогда не увидеть им в перископном мониторе: ни в жизнь не подпустят корабли охранения на такую дальность. И следовательно, только на картинках, в красивых рекламных роликах, отснятых Пентагоном для ненавязчивой отчетности Капитолию за девять с лишком миллиардов новых долларов. И даже если вдруг как-то утопят, то и тогда не увидеть апогея - его становления на попа, ибо это уже компромат тому же Капитолию и выход из тени тех, кто когда-то голосовал за экономию ресурсов.
Потом новая серия докладов:
"В воде торпеда. Дальность примерно тридцать километров. Сброшена с воздуха".
И, значит, где-то в небе носители торпед, а мы их ни черта не видим, не чувствуем, размышляет командир атомохода. И предупреждая его запрос - снова оттуда, с ушей и глаз лодки - кабины акустиков:
"Еще одна торпеда. Скоростная. Дальность - тридцать пять. Идет перпендикулярно нашему курсу. Направление - от нас!"
И, значит, удаляется. Из чего следует, что не по нам, мыслит Бортник. Неужели по кому-то из тех, с кем мы идем в одной, плохо скрепленной связке?
А от акустиков, из их напичканного электроникой отсека следует новый пакет данных. Там, в шестидесяти милях, шум винтов. Мигом определен тип, ибо кто-то дает полный ход, а такое нельзя не услышать даже гораздо более примитивной аппаратурой. И теперь знаем, кто дает "полный". Старая дизель-электрическая боевая машина типа "Варшавянки". "Хорошая ты вещь, но прошли, давно прошли твои времена", - думает Бортник, холодея. Он хочет зажмуриться, ибо неумолимый и бесчувственный монитор рубит и рубит в экран новые данные. О том, кто да что, когда и как. Не понимает он человека, у которого за спиной опыт училища и смутные, запыленные, но, оказывается, незабытые лица друзей-курсантов. И страшно увидеть сейчас название этой полностью и досконально опознанной лодки, и возможно восстановить в памяти случайные сведения о том, кто на сегодня является там командиром или первым помощником. Но проносит, хотя опознание имеется. Изначальное имя "Шейх Акбар-Али", потому как первоначально построена по заказу ВСА (Восточной Саудовской Аравии). Дальнейшее прошлое смутно, ибо много-много раз осуществлена перепродажа. Кому принадлежит сейчас - неизвестно.
Теперь уже известно, прикидывает Бортник. Вполне может быть, что судьба этого "Шейха" не хуже, чем у "Индиры". И радует недостаток данных. Не знаем мы, кто сейчас на этом "Акбаре" командир, и, хоть переживаем за его маневры, все-таки эти чужие трагедии не полосуют сердце.
В воде уже несколько активных ловушек-имитаторов "Варшавянки". Война идет не в шутку. А то, что аппаратура "Индиры Ганди" запросто селектирует, что и где, не слишком радует. Ибо не может быть, что у янки на дирижаблях компьютеры хуже.
"Обнаружены ли подводные пуски?" - запрашивает Бортник, хотя знает ответ. Хочется кусать ногти в бессилии.
"Нет, только сверху, с воздуха. И именно плюханье", - надиктовывает откуда-то техник Синийчук. Это значит, что торпеда не входила в воду с ускорением вертикально, то есть ее не принесла на себе стартовавшая откуда-то издали ракета, выпущенная с корабля или далекой атомной лодки. Агрессоры где-то здесь, сверху. Точнее, в тридцати милях. Это можно и должно использовать.
"Всплытие до пятидесяти. Буй в готовность!" - командует Бортник. Почему бы действительно не использовать кутерьму в свою пользу? Не уточнить у Центра положение американцев?
Они еще не успевают получить ответ на запрос, когда от акустиков поступает скорбное окончание репортажа:
"Засечены звуки, сопоставимые с проломом жесткого и "мягкого" корпуса. Глубина триста. Дальность шестьдесят два. Координаты…"
Бортник не закрывает глаза, но и без этого видит сознанием, как сминается, ломается красивый семидесятиметровый корпус "Варшавянки" и падает вглубь. Здесь, под ними, около пяти тысяч метров.
Капская котловина.
148
Твердый грунт
Герман Минаков стал предметом зависти всего мужского населения лагеря, включая иностранцев и пленных и исключая лишь мужскую часть программистов, для которых женщины оставались только коллегами. Кое-кто в лагере подшучивал, что, возможно, у них что-то не так с ориентацией. Подтверждений такому предположению не имелось, так что оно оставалось на совести тех, кто об этом шушукался. Но вот у Германа и Лизы с ориентацией было в норме, однако в действительности все выглядело не так захватывающе, как мерещилось со стороны глотающим слюни. Когда однажды Герман в свете прячущейся за тучами луны позволил себе некоторую вольность, Лиза Королева спокойно и без всяческой обиды поставила барьер:
- Нет, милый Герман. Не здесь и не сейчас. Вы разве не замечаете, что мы живем без элементарных санитарных удобств?
Естественно, это Герман замечал. Да и не только он. Однако на его предложение сместить лагерь ближе к какому-нибудь источнику воды Сергей Шикарев ответил просто:
- Вы же военный, Герман Всеволодович. Янки знают, что мы где-то здесь. Они ведают, что нас много, и, естественно, вначале будут искать возле этих самых источников. Да, пока они нас не ищут, видимо, погрязли в других делах. Но рано или поздно - начнут, и тогда наша удаленность от воды даст нам лишние сутки на бегство.
- А почему мы все тянем, а, Сергей Вансович? - спросил по этому поводу и в очередной раз Минаков. - Пора бы действительно сматывать удочки.