- Абсолютно, господин президент, - поклонился Воэм Луэлин, насколько это было возможно в сидячем положении. Вы позволите, - сказал он и протянул руку к минеральной воде. Минеральная вода была в маленькой пластмассовой бутылочке, ибо большую и наполненную, а тем более стеклянную, теоретически можно использовать в качестве холодного оружия. А когда рядом президент Соединенных Штатов, это являлось недопустимым. Воэм Луэлин промочил горло, откашлялся и приступил: - Итак, господин президент, стоящая перед вами альтернатива воистину страшна. У вас, как я знаю (я могу, разумеется, ошибаться, но простите мне как не допущенному в высшие сферы политики), имеется три варианта действий. Первое, оставить все как есть. То есть продолжать войну обычными методами как ни в чем не бывало. Не обращая никакого внимания на поднимающийся в Африке и за ее пределами ропот. Вы прекрасно понимаете, что в этом случае весь мир, видя такую терпимость нашей страны, поймет это как слабость и с удовольствием примется помогать нашему противнику. Еще неизвестно, чем обернется такой вариант.
Вот второй вариант. Перевести конфликт в новую, очень опасную фазу - ядерную войну. Да, мы здесь солидно, многократно, точнее, сто или даже тысячекратно превосходим НЮАС по запасу и качеству ядерных зарядов. После ущерба, нанесенного флоту, он будет на стреме и, может, вообще не допустит очередных ударов противника. Так что с нашей стороны опасности подвержены только армейские части, готовящиеся высаживаться в Африке. Да и то не впрямую, а из-за опасности радиационного заражения в результате нашей же деятельности по "перелопачиванию" местности. Наши противники запуганы. Америка показала свою решимость и силу. Вроде бы концепция абсолютно выигрышная. Однако кое-что мы все-таки теряем. А теряем мы в очень большом - в нашей же будущей безопасности. Ведь на чем пока она стояла? Я не буду тут обсуждать экономические и финансовые аспекты, ладно? В военном отношении она покоилась на нашем огромном техническом превосходстве. Все знали, Штаты могут разбить кого угодно, с минимальными потерями и вовсе не прибегая к забытым в двадцатом веке атомным бомбам. Что будет теперь? Атомные войны, может быть, чуть с меньшей эффективностью, но, поверьте, не с меньшим эффектом, может вести и Китай. Да и Россия может. Вполне допустимо, небольшую, локальную по масштабу, способны провести даже какое-нибудь из казахских ханств или Индонезия. Сейчас уже не сильно разберешь, у кого есть, а кто только способен в течение считаных месяцев состряпать бомбу. Так что получается? Америка просто продемонстрирует, что ядерной дубиной вполне можно махать и даже бить. И оказывается, наше технологическое превосходство было раздутым мифом. Как только нас чуть прижали, мы перешли к козырю, известному всем.
Следующий, третий вариант. Тут я очень коротко. Уж слишком всем все здесь ясно. Это вариант, в котором наша страна прекращает войну и уходит. Политический проигрыш здесь очевиден. Я уж не говорю о будущих трудностях с дележом нефти. Но мы просто покажем всем, что мы слабы. Надувной боец, у которого иголка выпустила весь порыв.
- Значит, - спросил президент, забыв о своем остывшем кофе, - вам лично не нравится ни один из этих ходов? Хорошо! Что же вы предложите в качестве четвертого блюда?
- Я хочу вернуть мою страну и мой народ… - Слушающий Воэма Луэлина президент чуть скривился - не нравились ему высокопарные слова из чужих уст. Вот сам он всегда произносил их с удовольствием. - Я хочу вернуть Америку на тот путь, с которого она еще не сошла, но вот-вот сойдет. Этот путь - технологическое превосходство над другими странами. Мы держимся этот линии со времен разработки атомной бомбы. Но грешно сейчас возвращаться в столь седую древность. Хотя использовать самые новейшие достижения, может быть, и стоит. Но совершенно не так, как вы думаете, господин президент.
- Интересно, - сказал Буш Пятый. - Я, например, подумал, что речь идет о бомбардировке бункеров. Но вы продолжайте, продолжайте, Воэм.
- Копеечная экономия - вот причина, по которой США вынуждены стоять перед таким выбором, как сейчас. Однако это иная плоскость. О ней в другой раз. Сейчас о четвертом варианте. Руководимый мной концерн создал оружие, которое может дать вам надежду на сохранение нашего лидерства на планете.
- Чудо-оружие? - спросил Буш ухмыляясь.
- Можно и так, господин президент. Можно и так, - кивнул Воэм Луэлин. - Что интересно, мы, то есть вы, можем использовать его тайно. Если оно не сработает - вы ничего не теряете. Но если сработает, тогда вы опять же имеете возможность признать, что здесь замешаны США, или совершенно этого не признавать. Списав все на что-нибудь другое.
- Интересно, на что же можно списать последствие применения оружия? - спросил Буш Пятый уже вполне серьезно.
- На матушку-природу, господин президент. На нее самую.
- Это уже совсем интересно, - констатировал самый главный администратор Америки.
155
Твердый грунт
Теперь, когда глаза чудища потухли, можно было сбросить наваждение и перевести дыхание. Как там реакция публики? Герман оглянулся. Публики было гораздо больше, чем он ожидал. Кроме уважительно оценивающих проделанную лейтенантом работу подчиненных, здесь наличествовал "свет очей" - Елизавета Королева. Это обстоятельство почему-то не удивило Германа. Поединок длился менее минуты, агония гада - несколько. Но Герман был весь в поту, казалось, пронеслось не менее получаса. За такое время здесь мог собраться весь находящийся в пяти шагах лагерь.
Лиза смотрела на Германа в немом восхищении. Затем бросила - точнее, не глядя передала солдату - какой-то обширный кулек, рванулась к Герману и повисла на нем. Подвиг обрел завершенность. Персей убивает чудище, а благодарная Андромеда тут же согласна на все. Да, подумалось Герману, надо бы этой змее подвернуться хотя бы вчера. Сейчас времени на все уже явно недоставало.
- Ты как здесь очутилась, Лиза? - спросил Персей Андромеду уверенным голосом небожителя.
- Шикарев приказал раздать остатки пайков. Ведь они более не пригодятся. Вот я и вызвалась отнести долю пехоте, - пояснила она виновато.
- Так это все нам троим? - Ему стало страшно хорошо и как-то спокойно весело. Выплеснутый адреналин усваивался.
- Да нет, это всем вам. Я просто вначале решила сбегать к тебе, - пояснила Лиза, хотя ему эти объяснения были абсолютно неважны. Он обнял ее уверенно, ничуть не опасаясь посторонних взглядов. Против Персея не попрет никто.
- Ну, ты есть-то будешь? - спросила она, несознательно используя последнюю защиту - сбивающие наведение слова.
- Да не желаю я есть, - отмахнулся Персей от несознательной Андромеды и впился в нее губами.
- Лейтенант? - раздалось где-то что-то неуверенное. Вы бы прошлись прогулялись напоследок, а мы тут сами сделаем это захоронение. Тут работы-то - фигня.
- Вы это… - сказал Персей, на секунду выплывая из облаков. - Вы поешьте и отнесите нашим. Мне ничего не оставляйте.
И небожители, взявшись за ручки, пошли прогуляться. Подальше, за камни и кустарники.
156
Кабинетные эмпиреи
- Но ведь мне как-то доводили, подобное оружие невозможно? - с некоторой досадой сказал Буш Пятый, рассматривая в виртуальном экране компьютерную анимацию.
- Скорее всего это происки конкурентов, господин президент, - с маскируемой ухмылочкой победителя констатировал Воэм Луэлин. - Хотя, может, и искреннее неверие. Ведь когда-то многое считалось невозможно.
- Так. - Буш оторвался от экрана и внимательно посмотрел на собеседника. - Вы гарантируете, что эта штуковина сработает?
- Господин президент, я уже пояснял: даже если "нет", никто тем более ничего не заподозрит. Даже если "да", нужно сильно попотеть, дабы доказать наше участие. Так чем мы рискуем?
- Президентским креслом, вот чем! - пояснил Буш.
- Ну а я вообще разорюсь, - пожал плечами Луэлин (Буш Пятый сморщился). - Торгую я оружием, а здесь вся сфера покоится на ваших - государственных заказах.
- Так. - Буш сделал движение пальцами, и экран исчез. - А можно произвести это более локально?
- Поразить именно Новый Союз? На сегодняшний момент - нет. Нужны натурные испытания. Мы ведь их покуда не проводили. Не делать же нам их здесь - в Штатах? А запуски ракет, сами понимаете, фиксируются. Мы законы соблюдаем. - Промышленный магнат расплылся рекламной улыбочкой. - Если вы согласитесь, это и будет первой реальной проверкой. Она позволит уточнить расчеты - двинуться дальше. Возможно, когда-то мы действительно сможем поражать более локально. Но ведь и сейчас неплохо: основной удар приходится по НЮАС. Чуть страдают соседние страны. Но ведь мы и с ними в преддверии конфронтации, так? Африка, разумеется, не лучший полигон для отработки. Старый, очень устойчивый материк, никакого взаимодействия континентальных плит. Зато если уж здесь получится, то в каком-нибудь Китае - подавно.
Его замечания били в самую точку - уже не первое десятилетие Китай являлся самой крупной занозой в геополитическом планировании.
- Ладно, - сказал Буш, вновь извлекая из небытия настольный экран. - И, значит, хватит всего трех ракет?
- Фактически одной ракеты. - Воэм Луэлин начал колдовать над своим виртуальный монитором. - Ведь две первые всего лишь прокладывают путь для следующей. В перспективе мы планируем строить более длинные цепочки. Допустим, из десяти ракет, а там, кто знает, может быть, и более. Чем длиннее цепочка, тем на большую глубину способна погрузиться последняя ракета. Тогда мы сможем попадать в более глубинные слои и высвобождать скрытую энергию напряжения коры во все большем масштабе. Имея достаточно небольшой флот таких цепочек, мы сможем повелевать миром.
- Прекратите пропаганду, Воэм, - произнес Буш. - То же самое говорили одному из моих предков касательно флота крылатых ракет. Такую же песню пели когда-то моему папе, когда принималась на вооружения авианосная "линейка". Теперь вы хотите навязать мне это "геооружие". Во сколько стране обойдется это новое перевооружение?
- Такое надо считать, господин президент. Но ведь в чем здесь хитрость - Луэлин тут же вывел на экраны соответствующие случаю цифры, выраженные в диаграммах, а также в мультипликационном клипе с воздушными шариками. - Например, мощность нашего атомного потенциала при высвобождении - это она самая и есть. Правда, при увеличении точности доставки она, можно сказать, многократно возрастает. Но согласитесь, это все-таки обходный маневр по отношению к мощности. А вот мы действуем напрямую. Смотрите! Применяем мы мощь не более десяти-двадцати килотонн - середина прошлого века, Хиросима. А на выходе? При правильном расчете - не тысячекратный, даже еще не десятикратно больший, а стотысячекратный эффект. - Глядя, как растет в объеме мультяшный шарик, Буш Пятый хмыкнул. - Это просто божественная мощь. Самое главное, мы снова делаем гигантский технологический отрыв от всех потенциальных врагов, да и друзей-конкурентов тоже.
- Мне надо посоветоваться с нашей мисс Экологией. - Президент имел в виду министра окружающей среды Лину Мэкси. - Будут ли последствия, например, в случае войны с Европой?
- Какие последствия? - почти натурально удивился Воэм Луэлин. - Даже если взорвутся несколько вулканов - что с того? В любой атомной войне будет атомное заражение, а здесь - ничегошеньки.
- Как же, - скривился Буш. - Вы же сами поминали Хиросиму?
- Но ведь она рванет на глубине двух километров, - Воэм Луэлин снова выкатил глаза в удивлении. - Оттуда не будет никакого выброса.
- Ладно, в общем, мне нравится, - констатировал Буш. - Но я не очень понял, почему другие страны не смогут нас догнать? У них ведь есть ракеты?
- Дело ведь не в ракетах, господин президент. Нужны мощнейшие компьютеры для точного расчета зон напряжения земной коры, а главное, "смертельных точек".
- Ну, я думаю, у япошек машины не хуже.
- Мы разрабатывали нашу систему, в том числе и ракету, более десяти лет. Им придется пройти весь путь с нуля. Тем более наша страна сможет держать все под контролем. Как только начнется финансирование нашей программы, мы сможем рассчитать все "смертельные точки". Любое землетрясение в мире фиксируется, так? Мы сумеем определить, когда кто-нибудь произведет воздействие хотя бы на одну из точек, правильно? И не дадим им закончить исследования. Разумеется, если у нас хватит решимости.
"У нас ее хватит, - подумал про себя президент Буш. - Теперь уж точно хватит".
157
Твердый грунт
И все должно было случиться как надо. Ибо они очень быстро нашли подходящее место. Но, видимо, и Персей, и Андромеда слишком увлеклись. Там вокруг них лежал спрятавшийся за горами мир. Он вроде бы им не был нужен, но, оказывается, они требовались ему. То, убитое недавно чудище было вовсе не драконом, так, предзнаменованием. Может, оно даже значилось жертвой. Но явно маленькой, недостаточной жертвой. Ее не хватало задобрить разбушевавшиеся с обеих сторон от Капских гор силы. Ибо в этой сказке все как-то пошло не по правилам, с нарушением сценария, путаностью страниц и опрокидыванием текста кверху ногами. Ибо, по правилам, Персей вначале должен был прикончить горгону Медузу, а уже после браться за Кита. Убитая кобра хоть и обезглавилась, подобно Медузе, все же не дотягивала до ее славы, а уж тем паче она не дотягивала в славе до Кита.
А потому они ничего не успели. Ибо…
- Господи, Герман, мне страшно! - вскрикнула внезапно Лиза.
"Дурочка, чего орешь? Выдашь нас с потрохами!" - хотел сказать он любовно, но не успел. Он даже не успел остановить ее громкий голос поцелуем. Не успел, потому что тоже почувствовал изменения.
Изменения были везде, и в нем - внутри, и во внешнем пространстве. Он вынужден был отпустить Лизу, потому что внезапно ощутил, как затрепыхалось внутри сердце. Он схватился рукой за грудь - не за Лизину - за собственную. Ему тоже внезапно стало страшно. Ужас вышел отовсюду. Он не имел конкретных очертаний - это было все сразу. Хотя они с Лизой сидели, он внезапно ощутил себя так, будто восседает на узкой железной балке, подвешенной примерно на уровне шестнадцатого этажа. Он боялся опустить глаза вниз, ибо голова уже кружилась. Одновременно он чувствовал, как сверху на него давит, стремительно падая, клочковатое, облачное небо. Он глянул на Лизу и обмер. Язык прилип, а может, сам Герман уже зашелся криком. Никакой Лизы Королевой рядом более не существовало. Там полусидело страшное, выпучившее глаза существо, пилящее его остановившимися немигающими глазами, его рот - или скорее пасть - распахнулся, демонстрируя огромные жернова челюстей. Этот страшный, посиневший упырь когда-то успел схватить Германа мертвой, слоновой кости лапкой и тянул куда-то, собираясь поживиться сердцем. А тут, внутри, это трепещущее сердечко уже умирало, хлюпало с перебоями, стопорилось от почерневшей, ртутной плотности, крови.
Герман отшатнулся. Что-то ударило его сзади. Или он сам упал. Он хотел встать, но земля под ним прыгала, и, значит, убежать от монстра обычным способом не получалось. Он поднялся на четвереньки, но и это было слишком высоко, в новой реальности такой подъем соответствовал многоэтажке. Он опустился ниже, дернулся вперед почти по-пластунски. Он боялся оглянуться, опасаясь реакции монстра. Но он не ведал, куда ползти. Сейчас ему требовалась хоть какая-то щель. Ничего похожего рядом не имелось. К тому же сил тоже уже не оставалось. Внезапно, пробившим сутолоку кошмара логическим звеном, вынырнула мысль о пистолете. Он начал шарить руками за спиной, все время опасаясь, что их откусят. Потом почему-то стало предельно страшно, что пистолет потерян. Страшно не потому, что им не получится воспользоваться, а именно потому, что потерян. Возможно, за это его должны были распять.
Потом он все-таки куда-то полз. Краем глаза он видел отодвигающееся прочь страшное лицо. Еще позже, совсем неожиданно, всего на секунду, а может, менее, он пришел в себя. Он обнаружил, что штаны мокрые - он сходил по-маленькому и по-большому одновременно. Он не успел даже устыдиться, зато сразу же испугался, что сейчас мама или какой-нибудь дядька, играющий роль папы, побьет его ремешком. Герман заплакал. Он давился слезами. Растирал их по лицу.
Потом боль в сердце стала нестерпимой, и он упал, корчась.
158
Кабинетные эмпиреи
- Все перед вами, - произнес Воэм Луэлин, не скрывая торжества. - Одна-единственная кнопка и прямое соединение со стартовым комплексом, - он показывал на маленький переносной пульт, покоящийся на столе.
- Моим доблестным генералам, думается, такое упрощение системы не очень понравится, - пошутил Буш Пятый и подмигнул восседающему рядом министру ВВС Бруку Теобалду. Тот пожал плечами:
- Господин президент, это прозвучит высокопарно, но я служу своей стране. Если Соединенные Штаты посчитают мою должность ненужной, я уйду не задумываясь. - Многозвездный генерал врал не краснея. В действительности поначалу он рвал и метал, ибо новое изобретение составило внезапную конкуренцию привычному ракето-самолетному воинству. Однако с ним успел побеседовать представитель лобби "оружейников нового поколения" Марк Лефковитц. Возможно, к делу приобщилось достойное количество новых долларов, какие-то секретные банковские счета. Все допустимо. По определению, чем выше у человека должность, тем далее в будущее он обязан заглядывать. Но кто сказал, что командующий должен смотреть только в будущее родной авиации, а совершенно не заглядывать в свое? Так что в настоящий момент генерал Брук Теобалд был до крайности спокоен.
- Похвально, - кивнул ему президент.
- Господин президент, - продолжал между тем Воэм Луэлин, - командование ВВС любезно предоставило нам стартовую площадку и две первые ракетные ступени для всех наших "плутончиков". Так что наши генералы дело знают, и на них можно положиться.
- Послушайте, Воэм, - елейно сказал ему Буш, - вы ведь не политический советник - по крайней мере пока, да? Не стоит просвещать меня насчет отношений с генералитетом. Давайте займемся делом.
- Извините, господин президент, - без всякой наблюдаемой обиды принял замечание промышленник и тут же, переходя на тон лектора, продолжил: - Итак, в настоящем случае мы действительно упрощаем командную цепочку. По нажатию кода отсюда идет автоматическая подготовка, и почти сразу - через секунды - запуск ракет там. Поскольку цель неподвижна, мы можем держать ее на мушке даже не дни, а буквально годы. Носитель, в данном случае баллистическая ракета, а на окончательном участке - гиперзвуковой наводящийся снаряд. С момента применения до попадания в цель - три четверти часа.
- А через сколько будет землетрясение? - спросил Буш более для подчеркивания торжественности минуты, чем для удовлетворения своего любопытства. И он, и все окружающие уже ведали нюансы.
- Первый толчок последует не мгновенно, а приблизительно еще через сорок минут после. Максимум через два-три часа.
- Да, - хмыкнул министр военно-воздушных сил, похоже, на мгновение забыв о предыдущем общении с лобби "новых оружейников", - за такое время какой-нибудь серьезный противник нанесет по нам обыкновенный ракетно-атомный удар. И плакали наши передовые технологии.