Боец развернулся молниеносно, пусть из неудобного полусогнутого положения, но меня позади него уже не было. Не знаю, успел ли он удивиться - лицо его закрывала матовая сфера боевого скафандра.
Мир вокруг снова стал стеклянным, и от сердца немного отлегло - боялся, что не смогу нырнуть в зазеркалье. Хотя двигаться было заметно труднее обычного - привычный кисель превратился в застывший холодец.
Алых глаз поблизости не оказалось, но те, что парили где-то поодаль, тут же сфокусировались на мне.
Здрастье вам через астрал.
Стрелять сразу внешник не стал, а потом было уже поздно - я материализовался вместе с ножом практически перед его носом. Короткий удар в шею, где располагался уязвимый стык между лицевой полусферой и бронепластинами, и вот тело начало медленно оседать на камни. Хоть я проделывал такое впервые, но получилось крайне сноровисто, почти как у того меня - из воспоминаний о загадочной Цитадели. Что немного напрягало, хоть мне и удалось одолеть противника намного опытней меня.
Правда, долго радоваться победе не получилось - стоило только натянуть валяющуюся на камнях пижаму, как перед глазами опять пошла проклятая свистопляска, окружающий мир встал о дыбы и чувствительно приложил меня о камни. Тошнота, куда же без неё родимой, намертво сдавила горло, а из носа обильно полилась кровь.
Стало так плохо, что ни о каком отступлении с трофейным оружием, оказавшейся той самой ухватистой штурмовой винтовкой с многочисленными обвесами, не могло быть и речи. Тут бы не расплескать вскипевшие мозги в черепной коробке по округе.
Я обхватил руками голову, готовую вот-вот лопнуть по швам, но видимого облегчения это не принесло. Кровь стучала в висках набатом, тело била мелкая дрожь, как заядлого наркомана во время ломки. Теперь уже нет никаких сомнений - это не простой откат.
У меня снова приступ.
В таком печальном состоянии громогласный шорох, раздавшийся неподалёку, я воспринял почти с облегчением. Вот и отмучаюсь наконец, раз уж по каким-то неведомым причинам опухоль отказалась рассосаться в этом мире повально здоровых людей. Такой уж я везучий.
- Ох ты ж ё! - выдохнул кто-то надо мной так громко, что под черепом туда-сюда загуляло эхо.
- Говорил я тебе, обходят нас, а ты - подождём, он вернётся! Вот, смотри, до чего досиделись.
- Не нуди, давай жмура обыскивай скорей, и валим отсюда, пока остальные не просекли. Обманки надолго не хватит.
- А с этим что? Он нас выручил, вообще-то.
- Хм, выглядит он так себе. Эй, ты живой там, или отходишь уже?
Пусть от разрывающих мозг голосов хотелось заткнуть уши пальцами, я смог собрать все оствашиеся силы, чтобы сдавленно прохрипеть:
- Пи-и-ить…
- Чей-то, сушняк у него, что ли?
- Дебил, живца ему дай, походу у него споровое голодание. Не тупи!
Омертвевших губ, практически потерявших чувствительность, коснулась пластиковое горлышко бутылки, а в нос ударила знакомая тошнотворная вонь. Не вырвало меня после первого глотка только потому, что я успел сделать второй, не смотря на сведённое спазмом горло. Дальше пошло легче, лекарство двинулось по пищеводу теплой волной, постепенно наполняя жизнью каждую клеточку моего измученного тела.
Маячившая впереди перспектива нового приступа стал понемногу отступать.
Хлебая и кашляя от попавших в дыхательные пути капельки жидкости, я добил бутылочку за несколько секунд.
Зрение частично обрело резкость, и я увидел двух бородатых мужиков в тяжёлых разгрузках поверх летней горки. Один со "сто-третим" Калашниковым, у второго за спиной висит пресловутое снайперское "весло" - то ли Тигр, то ли простая СВД, не разобрать. Хороший выбор - и против людей, и против не слишком развитых тварей.
На ум сразу пришёл мой старый знакомый "немедведь" - серый элитник, отвлёкший на себя вертолёт. Такого "семёркой" только щекотать, ему всё, что меньше пятнадцати миллиметров, как слону дробина. Хотя зачем-то ему понадобилось вживлять себе в грудь остатки дверей "скорой". Явно не для усиления бронезащиты - тот хлипкий металл и с пистолета насквозь прошить можно.
Значит, это и есть те самые стрелки?
Однако, практически сразу я услышал новые выстрелы с вершины. Их группа разделилась или там работает та самая пресловутая "обманка", которую упоминал один из бородачей? Впрочем, неважно, главное - боль из головы постепенно уходила, будто где-то в её недрах открыли невидимый краник для сброса давления.
Кряхтя, как пенсионер на брусьях, я кое-как поднялся на ноги, благо перед самой немощью успел обуться. Понятное дело, нести меня никто не будет, поделились живцом, и на том спасибо.
Убиённого мной внешника бородачи уже избавили от ценного имущества, прихватив также и нательный жетон с порезанной шеи.
- Как зовут, и откуда ты такой смешной? - тот, что со снайперкой ткнул пальцем в заляпанную кровью пижаму.
Ну да, чистым я недолго бегаю. И что им сказать, правду?
"Старайся опередить молву о себе, иначе вновь окажешься в клетке", - явственно прозвучал в голове голос Креженя, будто он стоял за спиной. Много ли уже народу знает о некоем Полозе, способном приманить орду?
- Змей, крестный Декан, - по форме представился я, немного подкорректировав кличку. - А костюм на Ферме выдали, других у них нет.
- Ферма? - напрягся снайпер. - И что же ты тогда делаешь здесь?
- Сбежал.
- Один?!
- Нет, но от своих отбился, без понятия, где они.
- Я тебе говорил, шухер в округе неспроста, - пробурчал автоматчик напарнику. - Теперь ясно, куда Просвет пропал.
- М-да, накрылся бизнес, - снайпер раздражённо сплюнул. - Ну да и чёрт с ним, я ему не раз говорил, что шерстить под боком у внешников плохая затея. Ладно, надо уходить. Змей, ты как, идти сможешь?
- Вполне, - я переступил с ноги на ногу и даже умудрился не упасть.
Пошатывало, но гул в голове стихал, вместе с дрожью конечностей. Надолго ли?
- У нас тут мотор рядом, - пояснил автоматчик, - Подбросим тебя до стаба, и мы квиты, идёт?
- Не вопрос, мне бы убраться отсюда подальше, - со всей искренностью произнёс я.
- Не отставай.
Мы довольно бодро стали спускаться вниз по склону, лавируя между камнями. Позади остался остывающий труп, который, скорее всего, станет утешительным призом той твари, что первой успеет на место моего кратковременного появления в зазеркалье. Никаких душевных терзаний по поводу своего первого убийства я не испытывал, напрягало другое - до боли знакомые симптомы вернулись. У меня едва не случился очередной приступ, который должен был сгинуть вместе с прошлой жизнью. По крайней мере, мне так обещали.
- Слушай, а в стабе вашем врач есть? - спросил я идущего впереди автоматчика, когда мы преодолели примерно с километр по пересечённой местности.
Тот, понимающе хмыкнув, произнёс:
- Недавно здесь, да? Ну да не парься, выздоровеешь после этих фашистов недоделанных… На нас всё быстро заживает.
- Да, я уже в курсе. И всё же хотелось бы пообщаться со специалистом, разбирающимся в медицине.
- Если тебе нужен знахарь, - буркнул всё ещё переживающий снайпер. - То его в нашем стабе нету. Съехал недавно, нового пока не нашли. Есть хирург, бывший ветеринар. Если что мешает - отрежет без проблем.
Мне вот голова мешает. Но расставаться с ней я пока не тороплюсь.
Мы отмаршировали по лесу ещё где-то с полчаса, пока не вышли к основательно заросшему волоку. Колея едва угадывалась, но судя по примятому подросту, здесь недавно кто-то проехал.
- Уже близко, - возвестил автоматчик. - Поднажмём.
Живец вернул силы и прогнал тошноту, но вернулась другая проблема - дъявольски хотелось есть. У разведчика в рюкзаке наверняка был сухпай, но не останавливаться же на перекус, когда тебя наперегонки преследуют люди и монстры. Хотя, если задуматься - как они его должны употреблять, не снимая герметичного скафандра? Что-то совсем от голода крыша едет…
Пришлось терпеть, хотя мой настырно урчащий желудок наверняка слышно было за версту.
"Мотор" бородачи спрятали в узком распадке, неподалёку от проезжей просеки. Им оказалась до боли знакомая "Шишига", он же - ГАЗ-66, который рабочий народ любит и ненавидит в равной степени.
Реалии Стикса и здесь оставили свой отпечаток - жилой кунг был дополнительно обшит металлом и арматурой, оставив на месте стандартных окон узкие щёлочки бойниц. Кабину усилили внешней рамой-кенгурятником, плюс между стойками натянули сеть от мелких тварей. Получилась такая себе машина судного дня.
Пока сбрасывали маскировочные ветки, угрюмый снайпер успел предупредить:
- В кузове тела лежат. В отключке. Увижу, что ты товарный вид испортил - пристрелю.
Он выразительно погладил рукоять пистолета, торчавшего из ножной кобуры, и полез на водительское сиденье.
- Не бойся, мы не муры, - успокоил оставшийся со мной автоматчик. - Просто зарабатываем на жизнь.
- Продаёте людей?
- Нет, нам премии дают в стабе. Иммунные чаще всего гибнут в первые же часы, а мы, так сказать, популяцию пополняем. За тебя тоже выпишут, если не зарегистрирован.
- Серьёзно?
- Без новичков мы вымрем как мамонты, особенно, когда рядом снуют эти ублюдки в намордниках. А что в отключке везём, то так проще. Не у всех психика выдерживает.
Он отпёр запертую дверь в кунг, и стал взбираться на пассажирское.
- Долго нам ехать? - вдогон успел спросить я.
- К завтрашнему вечеру должны, а там как получится, - донеслось в ответ. - Тут в принципе недалеко, но ночью никто не ездит. В нычке переждём, а там уже и до Берёзового рукой подать. Давай в кунг, и запрись там изнутри на всякий…
Голос заглушил рокот заведённого мотора. Сейчас снаружи лучше не оставаться - мало ли, кто пожалует на шум. А вот лезть ли внутрь после таких новостей?
Я распахнул дверцу и в нос с размаха ударила тёрпкая вонь немытых тел, вперемешку с испражнениями.
Что ж, никто про билет класса люкс и не говорил.
Внутри кунга располагались двухъярусные нары, три из которых оказались заняты бледными неподвижными телами. Чтобы те не падали при тряске с ложа на пол, добрые собиратели новичков крепко принайтовили их регулирующимися ремнями. Со стороны выглядело жутковато, но здесь явный недостаток нормальных картин. Того и гляди, привыкну к творящемуся вокруг затяжному кошмару.
Все три тела были женскими. Ну да, не удивлюсь, что за них премия куда больше, можно и головой рискнуть.
Разглядеть детали из-за скудного освещения не было возможности, но мне сейчас было точно не до девичьих прелестей. А вот ремни, удерживающие барышень на месте, я осмотрел со всей возможной тщательностью.
Запах можно перетерпеть, а вот если кто из них переродится - у меня будут серьёзные проблемы.
Нож в числе прочих трофеев забрали бородачи, которым совершенно нет резона доверять непонятному беглецу в грязной пижаме. Поэтому в место, где за меня назначена солидная награда, я еду практически с голыми руками.
Почему-то верится с трудом, что здесь есть два стаба с названием Берёзовое, а именно туда мою голову накануне хотели отвезти неблагодарные пассажиры с заднего сиденья. Земля им пухом, и всё такое.
Машина резво двинулась по наезженой просеке. По сути, ей дорога не сильно-то и нужна, но время лихачить ещё не настало, сейчас лучшая наша защита, это скорость.
Я устроился на свободном ложе, прогонявшемся насквозь потом и экскрементами, и закинул руки за голову. Следовало отдохнуть, раз представилась такая возможность. Где-то далеко впереди меня ждёт не дождётся хирург-коновал с пилой, а на пятки наступают разъярённые внешники, которые явно не от праздного любопытства интересовались моей персоной перед самым побегом.
Вдруг придётся вскоре столкнуться с кем-то из них - а я невыспавшийся?
Непорядок.
Глава 10
К стабу мы подъехали уже в сгущавшихся сумерках. В моей насквозь провонявшейся железной коробке давно стояла непроглядная темень, но на улице ещё можно было что-то в общих чертах разобрать, не прибегая к стороннему освещению.
Машина встала, вслед за ней заглох и двигатель. Снаружи раздались чьи-то голоса, захлопали дверцы.
Похоже, и мне надо выходить наружу.
- Не скучайте, девочки!
Я больше не боялся внезапного перерождения моих безмолвных попутчиц - времени прошло уже немало, да и бородачи объяснили, что в их команде имелся специалист с полезным даром - умел определять свежих иммунных с первого взгляда. Именно его они безуспешно ждали тогда на вершине холма.
Я отодвинул вечно заедающую задвижку, распахнул дверь и с улыбкой впустил внутрь прохладный вечерний воздух.
- Эй, на выход! - донеслось откуда-то со стороны.
Да запросто.
Я спустился вниз, на потрескавшийся асфальт, по которому мы двигались последнее время, и заковылял навстречу к стоящим неподалёку вооружённым мужчинам, упакованным в навороченную "цифру". На рукаве у каждого имелся самый настоящий шеврон, пусть и какой-то странный - скрещенные щит и меч на фоне заглавной буквы "Е". Эти точно не походили на сборище выживальщиков, а скорее - на бойцов регулярной армии.
Хром и Банкет уже переминались здесь с ноги на ногу, пока парочка солдат споро обыскивала их на предмет сокрытия чего-нибудь. Винтовки бородачей, зачехлённые и опломбированные, лежали рядышком, а вот пистолеты и ножи на поясах мужиков местных погранцов отчего-то не заинтересовали.
На военных было приятно смотреть - удобная форма, включавшая в себя и наколенники с налокотниками, двигаются правильно, никто никому сектор обстрела не закрывает. Пока мы стояли под прицелом остановившего нас пикапа с пулёметом, двое бойцов с мощным фонарём просвечивали оставшуюся позади машину. Когда они сунулись в кунг, от них не последовало ни малейшего возмущённог возгласа, хотя пахло там далеко не розами.
Я встал рядышком с Хромом, который уже прошёл досмотр и тот, воспользовавшись моментом, успел мне вполголоса прошипеть:
- Смотри, не забудь наш уговор…
- Склерозом не страдаю, - обнадёжил я его. - Как только попадём внутрь, ты получишь свои бабки.
- Если ты нам фуфлоцелин залил, то пеняй на себя. Стаб здесь чёткий, кидал не любят…
- На то и надеюсь, - вполне честно ответил я. - Ведь именно здесь мне и задолжали.
- Так, бродяги, - из кабины пикапа выбрался старший патруля, закончивший общение по рации. - В машине, что ли, не наболта…
Его взгляд намертво уткнулся в меня, как автогонщик в бетонное ограждение. Вся его внешняя расслабленность слетела моментально, и не успев договорить последнее слово, он рванул ухватистый ГШ-18 из кобуры.
- Внимание!
Военные отреагировали под стать командиру. Бородачей слаженно опрокинули на землю, выкручивая им руки, так что они даже охнуть не успели, как оказались зафиксированы в очень неудобном положении. Те двое погранцов, что заканчивали осмотр "Шишиги", отскочили от автомобиля, как ошпаренные и залегли за обочиной. Все, кто оказался поблизости, ощетинились стволами, преимущественно в мою сторону, беря пример с командира, который уверенно держал дуло пистолета напротив моей переносицы.
- Может, сначала поговорим? - предложил я.
Видно было, что военный изо всех сил борется с собой - уж очень ему хотелось нажать на спусковую скобу и посмотреть, сможет ли мой лоб отразить девятимиллиметровую пулю, которая на расстоянии пятнадцати метров пробивает стальной лист как картонку. С другой стороны, у него не может не быть чёткого приказа брать меня, тьфу ты, Пастыря живьём. Крежень в нашу первую встречу настойчиво спрашивал про каких-то дружков - тут и ежу понятно, что мой двойник действует не один. А значит, его смерть мало что влияет, не зря же за полный комплект дают куда больше, чем за одну-единственную голову.
Командир, к счастью, попался благоразумный, да и выглядел я в своей проклятой изгвазданной пижаме куда как безобидно. Не сводя с меня тяжёлого взгляда, вояка щёлкнул рацией и скороговоркой проговорил в микрофон:
- Машину на пост, быстро. Да, с усилением. Жду.
- Уважаемый, мне бы с кем-нибудь из стронгов встретиться, - попросил я. - У меня к ним разговор.
- Обязательно, - командир плотоядно оскалился. - У них тоже найдётся, что тебе сказать.
Пожалуй, сейчас не самое подходящее время говорить, что я простой двойник Пастыря. Не стоит разочаровывать человека, который тычет в тебя заряженным оружием. Наверняка за поимку всему составу помимо всеобщего уважения светит немаленькая такая премия, а тут такой облом.
Поэтому я спокойно дождался подъехавший конвой из трёх бронеавтомобилей, сопровождавших военный КАМАЗ с кунгом, куда меня и погрузили, с максимальными почестями. Ну, по сравнению с внешниками, естественно. А так, конечно, мало кому понравится ехать спеленатым как ребёнок во что-то вроде смирительной рубашки, да ещё под прицелом шестерых напряжённых как струна автоматчиков.
Из-за этого я первого своего поселения так толком и не разглядел - провезли внутрь как дедушку Ленина в опломбированном наглухо вагоне. Бедолаг Хрома и Банкета транспортировали отдельно, избавив меня от душевных терзаний. По всему получается, что подставил тех, кто не сделал мне ничего плохого. И не факт, что я этот косяк смогу исправить.
Ехали недолго, хотя по дороге приходилось дважды останавливаться. Видимо, проезжали кольца обороны. Стоило машине притормозить в третий раз, как задние двери кунга открылись, и меня бережно вынесли на руках наружу. Прямо милота какая-то - фарфоровой статуей себя ощущаешь, не то, что у некоторых.
Приземистое здание, у которого мы припарковались, не выглядело новостроем, но оставляло о себе положительное впечатление. Такое с одного пинка не развалишь - стены толстенные, окна обшиты металлом и представляют собой неплохие бойницы, а на плоской крыше прогуливаются часовые, частично укрытые мешками с песком.
Наша маленькая бронеколона оказались во внутреннем дворе, окружённым высоким забором, где нас встретили десятка три бойцов, поднятых по тревоге. Что бы там ни натворил Пастырь, его здесь явно уважали.
Меня почётно занесли внутрь, но большая часть процессии осталась снаружи. Прикрывают, что ли? За входом, где располагалась самая настоящая дежурка, начинался безликий коридор, выкрашенный половой краской на три четверти высоты. Конвой промаршировал его насквозь, пока не уткнулся в широкую лестницу, отделанную мраморной крошкой. И естественно, мы стали по ней спускаться - не держать же такого ценного пленника поближе к небу, а вдруг как улетит?
К счастью, клаустрофобией я никогда не страдал, и тесный карцер с одинокими нарами воспринял почти философски. Всё равно оставлять меня в гордом одиночестве никто не собирался - всё те же крепкие автоматчики дружно набились в коморку, практически не оставив свободного пространства.
Так мы и сидели некоторое время, в ожидании тех, кто будет решать, что же делать с таким вот нежданным подарком судьбы. Хоть меня и усадили на нары, но тело всё равно начало понемногу затекать.
В карцере было душно, пахло плесенью и застарелой мочой. Но опять же - всё познаётся в сравнении - после почти трёх суток в кунге с беспамятными барышнями, будто в цветочный магазин попал.