Поднявшись, друзья остановились, глядя на селение - здесь они жили, здесь появились на свет, а потом выросли. Сейчас здесь собрались почти все их соплеменники - кто-то, сидя у костра, жарил на нём мясо, кто-то просто бездельничал на берегу реки. Их было очень мало - около сотни, если считать детей, и чуть больше тридцати взрослых - крепких юношей и девушек. Никто из них не выглядел старше двадцати пяти - Глаза Неба знали, что Творцу угодна красота. Утративший её уже прожил свой срок и ему нечего делать на этой земле. Такие покидали мир. Они прощались с друзьями, с любимыми, а потом уходили к Скале Смерти - чтобы с неё броситься вниз, за пределы мира.
Найте было девятнадцать лет, Вайми - почти восемнадцать. Они знали, что смогут - если очень повезет - прожить ещё лет по десять, но это не вызывало у них никакого протеста. Зачем жить, если утратил красоту, оскорбляя её Создателя? Впрочем, они редко думали об этом. Вся жизнь ещё лежала, открытая, перед ними.
Конечно, кое-кто боялся уходить. На трусов начинали коситься соплеменники, но это не всегда помогало. Тогда отступников просто связывали и сбрасывали вниз. Некоторые из них заранее бежали, но их все равно выслеживали и предавали смерти. Охота на изменников служила неисчерпаемой пищей для легенд племени - всё же, такое случалось редко. Очень редко. Все они знали, что те, кто не ушёл в свой срок, попадают в громадную пещеру в основании мира, где будут вечно мучиться под ледяным дождем, разлагаясь заживо, но никогда не сгнивая до конца. Изменники, зная, что их ожидает, отчаянно цеплялись за свою жизнь. Последнего, восемь лет назад, выслеживали четыре месяца. Найте и Вайми, тогда ещё мальчишками, участвовали в этой охоте. Повезло другим. Хотя прежде, чем одолели беглеца, один из Глаз Неба погиб в бою, а ещё двое умерли позже от загноившихся ран, никто об этом не жалел. Смерть в бою слыла самой почётной - хотя никто, почему-то, не стремился к ней, - а честь племени стоила любых жертв. Правда, и сейчас в племени кое на кого косились и предрекали, что у них в свой час не найдется мужества. Тинан недавно сказал, что скорее сбежит к найрам, чем убьет себя. Его тут же крепко побили, и он больше не решался выражать свои мысли вслух…
Найте полагал, что Тинан продолжал думать так же. Он не представлял, как можно жить рядом с предателем, который ведет себя, как все, но думает иначе. Ну да не гнать же его, в самом деле…
Их окликнули и мысли друзей вернулись в привычное русло. Ужин, расспросы, встреча с подругами…
………………………………………………………………………………….
Прекрасным тёплым вечером они, все четверо, очень уютно устроились перед хижиной Вайми. Тот привольно растянулся на траве возле обомшелой гранитной стены. Найте сидел у разведённого им небольшого костра. В рыжеватых отблесках пламени его тело казалось отлитым из гибкой коричневой стали. Аютия легла у его ног, положив голову на колени юноши и задумчиво глядя в огонь. Её тонкая и стройная фигурка неодолимо притягивала Найте - он легко носил подругу на руках, а с Линой это было трудновато: ладная, гибкая, крепкая, скуластая и очень красивая, вся словно отлитая из блестящей золотисто-коричневой бронзы, она была ещё и достаточно рослой. Её чёрные распущенные волосы роскошным плащом покрывали всю спину. Найте бездумно любовался её хмурым задумчивым лицом и крепкими плечами, обрамленными массой лохматых прядей. Внимательная и умная Лина лучше всех знала, что растет в лесу, и что нужно делать для исцеления ран. Её любили, немного боялись и берегли - многие были обязаны ей если не жизнью, то быстрым исцелением. Сам Найте, жестоко изорванный пардусом, помнил, как она выхаживала его.
Все в племени знали, что на когтях пардусов есть трупный яд, и раны, нанесенные ими, хуже всех прочих. Они всегда начинали воспаляться и гнить. Даже в мучительной лихорадке, в полубреду, Найте видел, как она всеми силами старалась удержать его жизнь. Сколько она тогда не спала? Две ночи? Больше? Что спасло его? Целебные травы? Или её теплые руки, словно стиравшие боль?
Коричнево-золотая кожа пары различалась оттенками - темнее у Лины, светлее у Вайми. Они необъяснимо и удивительно подходили друг к другу и Найте нравилось на них смотреть. Но Лина родилась на два года раньше его.
Он вдруг подумал, что если бы она осталась, потеряв красоту, никто не посмел бы убить её. Но он знал, что Лина - не останется.
В его сердце вдруг родилась глухая тоска. Почему такие, как Лина, должны покидать их? Зачем? Когда придет её срок, они уйдут все вместе - что бы ни ждало их ТАМ. Вместе потому, что так будет легче. Гораздо легче…
Не замечая его мыслей, Лина внимательно рассматривала свою узкую крепкую ладонь.
- Почему пять пальцев, а не шесть? - вдруг спросила она. - И почему это красиво?
Вайми немедленно завладел её рукой и тоже стал рассматривать. Очевидно, не найдя ответа, он поцеловал её и Лина вырвала ладонь.
- Ой, щекотно! Почему мы все такие разные? У тебя синие глаза, у Найте черные, у Ахета - зеленые, и он бледный, почти как найры. Кто-то золотой, кто-то бронзовый, кто-то просто смуглый. Мне кажется, что раз вы поколениями женитесь на двоюродных сёстрах, мы все должны быть похожи. У найров цвет кожи, волос и глаз всегда одинаковый. А у нас в племени нет и двух, у кого они все совпадают!
- Разве это плохо? - удивился Найте.
- Нет. Просто… странно. Я чувствую, что так… не должно быть, но вот почему, откуда - не знаю. Интересно, какие мы были раньше? Ещё до того, как сложились предания?
- Наверное, мы жили в воде, - принялся рассуждать Вайми. - У нас нет шерсти, как у всех, кто живёт там, потому что шерсть мешает плавать. А раз у нас на голове есть волосы, то мы жили в воде… не целиком. Наверное, на мелководье. Все звери ходят на четырех ногах, мы - на двух. Значит, мы иногда плавали или ходили по дну, как цапли, и…
- И ели лягушек, - невинно закончила Лина, но Вайми трудно было смутить.
- Может, и ели. Смотрите, - он подогнул босую ногу, показав довольно-таки грязную подошву. - У всех, кто живет на суше, ступни маленькие и нога почти не расширяется на конце. А зачем такая подошва, как у нас, если не для ходьбы по илистому дну? И потом, наши ноги созданы для мягкой земли. Ходить по камням и обломанным веткам нам больно.
- Тогда зачем мы вылезли из родной болотины? - спросила Лина.
- Ну… не знаю. Может, нам там надоело и стало скучно… мне бы стало.
- А может, пришли найры и прогнали нас, - сказал Найте и Вайми вдруг нахмурился.
- Может, и так. Значит, их уже тогда было больше.
Он ненадолго задумался, потом сел. Пламя костра мерцало, отражаясь, в его больших глазах.
- Найте, - тихо сказал он. - Ты знаешь, сколько нас было лет сто назад?
- Сотни две. А что?
- А двести лет назад нас было пятьсот или шестьсот. Нас становится всё меньше, просто так медленно, что никто не обращает на это внимания. Но, если так пойдет дальше, лет через тридцать нас не станет совсем! Даже сейчас уход соплеменника для нас - тяжелая потеря. А если мы потеряем сразу четверых, как восемь лет назад, то погибнет всё племя. Почему так получилось? Тут, ниже по реке, в зарослях есть развалины. Когда-то там был наш город, Найте! Что изменилось, что пошло не так?
- Ты хочешь сказать, - осторожно начал Найте, - что наш обычай уходить нас убивает?
Вайми посмотрел на него сразу зло и насмешливо.
- Сколько детей может выносить женщина, пока не придет её срок? Двух-трёх, не больше. А сколько она может родить? Пять? Шесть? Тогда мы не вымирали бы!
- Но ведь они рождались бы уродливыми и старыми! - Найте даже передернуло от отвращения. - Мы стали бы такими же, как найры, такими же карликами! Тьфу, брр!
- Может, они и уроды, но они живут и процветают - и вытесняют нас с нашей же земли, между прочим. Что же пошло не так? Когда-то мы жили в городе, а они были дикарями. Теперь всё наоборот.
- Мы не жили в городе. А если и жили, то так давно, что этого никто уже не помнит.
- Вот именно. Не помнит. Мы даже ведь не знаем, что забыли. Мы стали ленивыми - если дело не касается любви или охоты, но ведь без этого просто не прожить, а любовь ещё и удовольствие. А чем ещё мы занимаемся? Мечтаем, болтаем, смотрим на звёзды? И мир утекает между наших пальцев!
- А что же ещё мы можем делать?
Вайми подумал.
- Я не знаю. Слушай: брат рассказывал мне, что когда-то, очень давно, наши предки подняли бунт против старости. Им захотелось всегда быть красивыми и они нашли единственный выход - в ранней смерти. Они победили, но на деле потерпели поражение. Они отказались от будущего. Они жили лишь в "сейчас". И вот итог: наша короткая жизнь сделала нас дикарями - и понемногу убивает.
Глаза Найте изумленно расширились.
- Ты хочешь отбросить Обет Красоты? Отвергнуть всё, ради чего мы живём?
- Подумай, - мы живем, как звери, но ведь звери так не рассуждают! Какими же мы были, если даже сейчас не разучились мечтать?
- Ты хочешь вернуть прошлое?
- Нет. Не хочу. Я не знаю, что делать. Но я хочу узнать.
Глава 3
Через несколько дней Вайми устроил изрядный переполох - притащил в селение пленника. Обычно найров убивали сразу, как только они попадались на глаза кому-нибудь из племени. Пленных брали редко - лишь чтобы посмеяться над ними, а потом тоже убить. Но у Вайми были иные намерения.
- Они говорят, - сказал он, переводя дух, - а значит, я могу выучить их язык. Наши старшие рассказали нам очень много, но вдруг найры знают что-то ещё?
Он выследил неосторожного найра, когда тот решил в одиночку поохотиться в лесу, угостил его тупой стрелой в поддых, крепко связал обрывком лианы, а потом на руках, как ребёнка, принес в селение, вызвав взрыв восторга. С пленника немедленно содрали всю одежду - дабы доподлинно выяснить, чем же он отличается от Глаз Неба - и сейчас вместе рассматривали его.
Ровесник Вайми, найр не казался уродливым и даже особенно низким - по плечо рослому юноше. Он походил на подростка из племени - худого и испуганного до смерти. Его отличала лишь светлая кожа и тёмно-рыжий цвет длинных волос.
Найте заметил, что пленник держится гордо - назло своему страху. В лесу он без раздумий убил бы его, но здесь его мужество внушало уважение.
- У него хорошее оружие, - сказал Вайми, разглядывая маленький, изящный лук и стрелы с удивительно острыми стальными наконечниками. Лук не годился для него из-за своей малости, но вот длинный нож привёл его в восхищение. Рукоять, правда, оказалась мала для его руки. Он тут же сорвал её и стал делать новую, из цельного куска дерева - широкую, на прочный охват.
Когда интерес к пленнику угас, Вайми уже любовался новым оружием. Вообще-то, трофейные клинки не приживались в племени - как их ни берегли, ржавчина быстро добиралась до стали. К тому же, они быстро тупилось, а точить их Глаза Неба не умели. Зато их кремнёвое оружие, далеко не такое прочное и острое, делалось быстро - любой подросток племени мог сделать себе копье за полчаса.
Вайми вовремя заметил, что измученный, покрытый синяками пленник лежит на земле - а Неймур, военный вождь племени, готовится воткнуть ему копье под лопатку. Найр не сопротивлялся - ему, похоже, было уже всё равно.
- Это моя добыча! - возмущенно сказал Вайми. - По обычаю, мне и решать, жить ему, или умереть!
- Зачем он тебе? - удивился Неймур.
- Я хочу узнать их язык и всё, что знают найры.
- Я тоже хотел бы это знать. Но он сбежит и выдаст нас - сколько нас, где мы живем. Он должен умереть, - и Неймур замахнулся копьем.
Вайми заслонил пленника, сжав кулаки. Найте уже стоял рядом с ним, а вслед за парнями встали и их девушки.
Неймур был широк, массивен. Он обладал самым властным в племени характером, а Вайми недолюбливал за свободомыслие и, случалось, обзывал полукровкой. Такого в племени не прощали. Вайми всегда бросался в драку - и всегда был жестоко бит. Лишь когда он, в приступе бешеной ярости, крепко врезал Неймуру меж бёдер и раскровенил ногтями скулу, добираясь до глаз, тот перестал его задирать. Любви между ними это не прибавило, а большинство юношей племени во всём подражали Неймуру и подчинялись ему. Несколько и сейчас стояли за ним.
Неймур отбросил копье. Он никогда не поднимал оружие на соплеменника, но умел и любил драться и никто не искал стычек с ним. Лишь присутствие Лины смущало его, и он медлил. Найте, правда, не знал, чем бы кончилось дело, не вмешайся Вайэрси, старший брат Вайми.
У племени не было вождя, но, если возникал серьезный спор, Вайэрси разрешал его. Иногда. Спокойный, молчаливый и очень сильный, он никого не бил и говорил всегда очень ровно, но его побаивались - не из-за его характера, конечно. Он знал всё и про всех - а это очень много значило. Вайми избегал его, как только мог - он физически не выносил присмотра, и вовсе не хотел, чтобы о нём всё знали. Не то, чтобы он делал что-то запретное, нет - но порой даже Лина не знала, что бродит в его лохматой голове. Да и родственные узы не были в племени крепкими. Расставаясь с родителями в пять, семь, девять лет, их дети росли самостоятельно, лишь под защитой взрослых. Братья и сестры редко походили друг на друга - как по облику, так и по характеру. Самой крепкой связью у Глаз Неба была любовь, потом дружба. Даже сыновья одних родителей не всегда держались друг друга. Вайэрси был гораздо сильнее младшего брата, а его широкоскулое лицо - более суровым и твёрдым. Его любимая, Ахана, рослая и сильная, почти как юноша, замечательно пела - у неё был самый красивый голос во всем племени - и дралась так, что одолевала многих парней. Такое сочетание талантов приводило Вайми в изумление и он, на всякий случай, избегал её, а вслед за ней - и своего брата.
- Пленник будет жить, - сказал Вайэрси, - пока мой брат хочет этого. Понятно?
Ахана уже стояла рядом с ним, и Неймур промолчал. Его отношения с Вайэрси оставались для Вайми непонятными - любви точно не было, но они уважали друг друга.
- А если пленник всё же сбежит? - повторил Неймур.
- Не сбежит, - усмехнулась Лина. - Нас четверо, а он один.
Неймур кивнул, соглашаясь, но не все из его парней это заметили.
- Зачем он тебе, Лина? - язвительно спросил один из них. - Захотелось родить ещё одного Ахета?
Через секунду меткая затрещина опрокинула его на землю. Лина умела снимать боль - но вот рука у неё была тяжелая.
Ахет был единственным настоящим полукровкой - его назвали в честь тусклой зеленоватой звёздочки, едва различимой глазом. Двадцать лет назад одна из девушек племени решила выяснить, каков такой же смазливый пленник в любви. Найте не знал, что кому там понравилось, но в результате на свет появился Ахет - такой же рослый, как все Глаза Неба, светлокожий, с тонкими руками - ловкий, но не сильный. От матери ему достались чёрные волосы, от отца - зелёные глаза. Чистокровки постоянно дразнили его, но дело редко доходило до драки - всё же, он рос вместе с ними и был насквозь своим. Застенчивый, даже робкий среди товарищей, на охоте он был отчаянно смел. Стараясь доказать, что не имеет с найрами ничего общего, он безжалостно выслеживал и убивал их.
Мало кто из Глаз Неба нарочно выслеживал и убивал рыжеволосых - разве что Неймур со своими товарищами. Найте не знал, что делает Ахет - тот обычно охотился в одиночестве - но Неймур порой устраивал вылазки в поля и Найте участвовал в одной. Второй раз он не пошёл - он не видел чести в том, чтобы колоть скотину или поджигать дома. Нет, он понимал, что нужно очищать земли племени от поселенцев, нужно добывать вещи, нужно… но Вайми предпочитал дни напролёт болтать о вещах возвышенных и отвлечённых и он не хотел жертвовать их дружбой. А грабить безоружных крестьян или, трудясь в поте лица, целую ночь разрывать оросительную дамбу - нет уж!
К его удивлению, Ахет один не выразил своего недовольства. Возможно, он вспомнил своего отца.
Глава 4
Если бы Вайми знал, в какой дурдом превратит его жизнь появление Айната-су-Ахайри, он обошёл бы его десятой дорогой. Начать с того, что найр игнорировал его и, стараясь хоть как-то привлечь его внимание, Вайми начал чувствовать себя идиотом. Не на шутку озлившись, он прибег к болезненным затрещинам - и сам едва избежал их, когда Лина мягко, но решительно взяла дело в свои руки. Дни напролёт она называла или показывала различные вещи или движения, а Вайми лишь слушал, как их называет пленник. Он злился, но ничего не мог поделать - понимал, что без Лины ничего бы не вышло. Одно дело, когда смысл слова "лечь" показывает здоровый лошак, который притащил тебя в своё логово, как котёнка, и совсем другое - красивая дикарка в одном лишь парео на бёдрах, хотя взгляды, которые Айнат бросал на его девушку, ему очень и очень не нравились. Хуже того, Лина это замечала и бессовестно дразнила его, доводя почти до белого каления.
Само содержание пленника доставляло ему кучу проблем - даже несмотря на то, что тот почти безвылазно сидел в хижине. Найр до одури боялся других Глаз Неба и был достаточно умён, чтобы не делать глупости, рискуя расположением их четырёх. Но это мало что меняло. Любопытство взрослых скоро улеглось, но дети тоже оказались падки до новых слов, а прогнать их у Вайми не поднималась рука. Зато когда подростки попытались издеваться над пленником, он с большим удовольствием навалял паре "братьев меньших" по шеям и многим другим частям тела - урока хватило вполне.
Увы, не все проблемы решались так легко. Найра приходилось кормить и водить к реке мыться, ему пришлось дать парео и Лина извела полкринки драгоценной краденой сметаны, когда он обгорел на солнце. Весь день с него нельзя было спускать глаз - а ночью он спал под боком у Вайми. Тот предпочёл бы совсем другое соседство, но не мечтал быть зарезанным во сне. Просто побыть с подругой превратилось в проблему - пленника приходилось выдворять к Найте, но у того тоже была девушка и между двумя парами вспыхивали идиотские споры на тему "кто сегодня первый". Вайми не знал, куда деваться от проклятых детей, тут же гревших уши, а также их последующих воплей: "мама, папа, а знаете!..". Порой ему хотелось завыть на луну от злости или как следует дать пяткой по пальцам своей босой ноги - но ни то, ни даже другое к его крайнему удивлению не помогало ничуть.