Краем глаза он заметил, как Ярулек подкатился под рукой замахнувшегося на него "Контемптора". Апостол плавным движением поднялся на ноги и размозжил голову вражескому солдату в черной броне. Его крозиус шипел и плевался энергией.
Управляемое сервитором лазерное орудие завизжало, снова набрав полную мощность, и Сор Талгрон увидел, что на краю дисплея погасли идентификационные руны еще двоих его легионеров, убитых выстрелом лазерного разрушителя.
Сор Талгрон отдалился от смертоносного джаггернаута, каковым являлся "Контемптор". Его выверенные выстрелы уложили одного из Ультрадесантников - легионера в простой броне, которому еще предстояло заслужить украшения или почетные отметки. Он исчерпал боезапас, примагнитил болтер к бедру и плавно извлек новоприобретенный волкитный пистолет. Первый выстрел разнес грудь солдату. Из спины умирающего человека вырвалось пламя, которое испепелило еще одного.
- Рассредоточиться! - приказал Сор Талгрон. - Дал Ак, - продолжил он, активируя вокс-канал. - Сколько еще?
- Входят , - пришел ответ от Дал Ака. - Тридцать секунд.
"Контемптор" повернул свой массивный красный шлем. Кровожадный взгляд остановился на Сор Талгроне. Тот понял, что машина слышала его распоряжения. Она опознала в нем старшего офицера. Дредноут развернулся и наклонился в его сторону, издав скрежет шестерней и сервоприводов. Он вскинул одну из своих огромных обезьяньих рук и атаковал. Из ладони когтистой лапы хлестнуло пламя.
Сор Талгрон поднял абордажный щит, чтобы тот принял на себя основной удар горящего прометия. Рука со щитом загорелась, он попятился и открыл огонь из пистолета, целясь "Контемптору" в голову. От выстрелов на визоре остались опаленные воронки, однако это не замедлило дредноута. Сор Талгрон метнулся в сторону, когда машина замахнулась на него. Она зацепила его по касательной, смяв щит и заставив отшатнуться к пласталевой колонне. "Контемптор" зашагал к нему, в глазных линзах сияло злобное свечение.
Тяжелый удар по механическому колену нарушил равновесие дредноута, и тот пошатнулся, припал на колено и уперся рукой в землю. Сержант Телахас вновь занес свой громовой молот для еще одного удара, целясь в то же сочленение - оружие с легкостью могло нанести повреждения даже машине вроде "Контемптора". Если бы удар попал в цель, то обездвижил бы тяжеловесное чудовище.
Удар не попал в цель.
"Контемптор" перехватил замах свободной рукой. Массивные пальцы сомкнулись на предплечьях сержанта осадного отделения, смяв наручи, словно фольгу, и переломив оба запястья. Беспомощного сопротивляющегося легионера приподняло над полом. "Контемптор" поднял второй кулак и развел пальцы, открывая встроенный в ладонь огнемет, дежурный огонек которого светился синим. Телахас взревел, когда его окатило горящим прометием. Броня почернела и треснула, плоть начала зажариваться, и рев перешел в вопль. Дредноут прервал крики агонии, ухватившись за бьющиеся ноги и разорвав воина на части одним жестоким движением. Он отбросил останки в разные стороны и снова развернулся к Сор Талгрону.
Однако своей гибелью Телахас выиграл чрезвычайно необходимое им время. Счетчик в углу дисплея визора Сор Талгрона мигнул и дошел до нуля.
Полыхнула ослепительная вспышка, и раздался резкий грохот вытесняемого воздуха. Там, где раньше никого не было, возникло пять фигур, образовавших вокруг капитана защитный барьер. Мерцающий свет стекался воедино на массивных выпуклых пластинах доспехов катафрактиев.
- Свалите его, - распорядился Сор Талгрон.
8
Октавион наблюдал на маленьком потрескивающем монохромном пикт-трансляторе, встроенном в коммуникационный блок, как ход боя склоняется в пользу Несущих Слово.
На другом экране мигали числа. Минута и тридцать пять секунд. Тридцать четыре. Тридцать три. Слишком долго , - подумалось ему.
С самого начала конфликта XVII Легион контролировал ход коммуникации. Против защитников применили какой-то вирусный распространяющийся мусорный код, который делал большую часть вокс-передач неразборчивыми и исковерканными. Хуже того, порой казалось, что коммуникаторы работают отчетливо, однако передававшиеся приказы являлись ложью. Изначальное сообщение искажалось и перерабатывалось, что успело привести к нескольким тяжелым потерям, пока Магистр ордена Децим не приказал полностью их отключить и полагаться только на закрытые передачи малого радиуса.
Невосприимчивыми к вирусу мусорного кода осталось лишь две системы связи на планете. Первая была в городе Массилея, расположенном в центре единственного континента планеты. Вторая представляла собой узел передачи дальнего действия, где он сейчас и стоял. Командный пункт находился глубоко под горами. Теперь это осталось единственным способом связаться с чем-либо на орбите, или за ее пределами.
Тридцатью шестью часами ранее Децим решился на последний отчаянный бросок костей.
Враги полагали, что уничтожили весь флот. Они ошибались.
Оставался один корабль - громадная "Праведная ярость", гордость сектора. В опустошительном пустотном сражении ее обездвижили, однако не прикончили. Безжизненная, не имея энергии на двигателях, она вращалась вокруг планеты вместе с обломками и останками флота. Несущие Слово действовали тщательно, но недостаточно тщательно, чтобы проверить, нет ли пульса у какого-нибудь из трупов.
Она медленно кружилась и делала оборот вокруг планеты за восемь с половиной часов, так что требовалась лишь простая арифметика, чтобы определить точный момент, когда корабль окажется в правильном месте.
Звук отчаянной схватки, которая шла за запертыми пневматическими дверями, был приглушен, но Октавиону каждая смерть казалась пронзающим его душу копьем. Пол содрогался при каждом шаге "Контемптора". До его падения оставалось недолго. Королос заслужил покой, но Октавион больше всего надеялся, что тот сможет продержаться еще немного дольше.
Сорок пять секунд. Сорок четыре. Сорок три.
Узнав, что их выследили, они испытали шок. Опозоренных Ультрадесантников охватило отчаяние, когда они поняли, что Несущие Слово нашли их, и они могут потерпеть неудачу на этом последнем, искупительном задании. Этого нельзя было допускать. Им полегчало, когда Октавион добровольно вызвался стать тем, кто останется здесь, в командном центре, и отдаст фатальный приказ, в то время как прочие пойдут задерживать врага так долго, как смогут. Эта роль не доставляла ему удовольствия, однако была необходима.
Двадцать секунд.
Он бросил взгляд на экранчик. Там виднелись разбросанные по полу Несущие Слово, однако этого было недостаточно. Все ветераны Имперской Армии, одетые в черную броню, были убиты, равно как и подвергнутые взысканию его братья по Легиону. Королос остался один.
"Контемптор" убил нескольких из новоприбывших катафрактиев, однако теперь они окружили его, словно гончие медведя. Одна из рук дредноута повисла, став бесполезной, и он заметно прихрамывал. Пластины брони свисали изодранными пучками со всех сторон в тех местах, где терминаторы рубили ее силовыми клинками и цепными топорами. Долго это не продлится.
Четыре секунды. Три. Две.
Октавион ввел на клавиатуре старинной панели управления последовательность символов, создавая прямой канал связи с "Праведной яростью".
Основной экран оставался пуст.
- Давай же, - выдохнул он. - Давай!
Он нажал еще несколько групп клавиш, и экран ожил. Возникло зернистое изображение лица женщины. Ее взгляд был пустым, на лбу виднелась наспех зашитая рана. Лицо было перемазано пеплом, или, возможно, кровью. Судя по эполетам, она являлась адмиралом. Мостик некогда прославленного корабля позади нее был погружен во мрак. Октавион знал ее, хотя никогда не общался с ней лично.
- … тут? - донесся насыщенный помехами голос.
- Повторите, адмирал Солонтин, - сказал Октавион. - Вы меня слышите?
- Есть искажения, но да , - произнесла женщина на экране. Звук не совпадал с изображением, что придавало ему причудливую несвязность. - Кто вы? Я ожидала Децима.
- Я - брат Ксион Октавион. Магистр ордена Децим доверил мне ответственность отдать приказ.
- У вас есть код высших полномочий?
- Есть.
- Введите его сейчас же.
Каждый из легионеров, назначенных на это задание, заучил код авторизации. Октавион ввел семнадцатизначное число.
- Высшие полномочия приняты , - произнесла адмирал Солонтин. Она провела рукой по лицу. - Стало быть, это конец. Я молилась, чтобы до этого не дошло.
Точно так же, как и он, она знала, что, отдав приказ, обрекает себя и свой корабль на смерть. Октавион бросил взгляд на пикт-трансляцию из-за запертых дверей позади него.
- Загружаю координаты цели, - сказал он.
- Данные получены и обрабатываются. Все боевые палубы готовы вести огонь.
- Это нужно сделать, сейчас же.
- Легионер Октавион, мы еще не на позиции .
- Что?
- Небольшое осложнение , - произнесла Солонтин. - Столкновение. Космический мусор. Нас толкнула часть "Кулака Ультрамара". Ничего особенно скверного, однако это снизило инерцию нашего вращения.
- Но вы еще сможете завершить эту миссию?
- Да , - ответила она. - Мы будем на позиции менее чем через семь минут.
- Семь минут, - повторил Октавион. Он выругался. - У нас нет семи минут.
- Есть проблема, легионер?
- Да, есть проблема. Вы не можете подвести корабль быстрее?
- Мы потеряли ход , - произнесла адмирал. - У нас нет энергии на двигателях, а даже если бы и была, вражеский флот обнаружил бы нас сразу же при включении тяги. Семь минут. Поддерживайте загрузку данных.
- Если я уничтожу эти консоли…
- Тогда уничтожите всякую надежду , - бросила Солонтин. - У меня нет никакого наведения на цель. Все мои системы вышли из строя. Мне нужно, чтобы канал оставался открыт. Имея такую точку отсчета, я смогу навести орудия вручную. Не дайте врагу попасть в эту комнату.
Октавион уставился на консоли в беспомощном отчаянии. Вот так вот все кончится? Неудачей?
- Я задержу их, - произнес он. - Вы получите необходимое время.
Зал был пуст. Возле стен стояли леса, однако их построили лишь наполовину и не использовали, как будто рабочие бросили свой труд, не завершив его. Пол покрывали пыль, каменная кладка и пятна засохшей краски. Было несложно представить, что эти залы стояли пустыми на протяжении месяцев, а возможно и лет.
Вогнутый потолок украшала выцветшая фреска, штукатурка под которой осыпалась и отваливалась хлопьями. Первоначально картина должна была быть великолепна: в центре помещалось героизированное изображение Императора, окутанного золотым светом и пламенем, а вокруг него собрались стилизованные фигуры, олицетворявшие Легионес Астартес. Там присутствовали цвета всех Легионов. Вокруг Императора вращались планеты Солнечной системы, а позади них располагались созвездия. Пустоту заполняли имперские корабли, тянувшиеся ко всем уголкам на краях фрески. Работы, которые велись, состояли в ее реставрации - а также перекрашивании нескольких воинов в новые цвета Легионов. Должно быть, для повторения оригинального шедевра и возвращения ему былой славы пригласили самых искусных мастеров, прежде чем их старания оказались брошены.
Кладку здесь тоже чинили. По полу были разбросаны инструменты, стояли незавершенные, наполовину вырезанные изваяния. Огромные блоки необработанного камня были перевязаны брезентом и канатами, аппаратуру скрывали парусина, обломки и пыль.
Возможно, реставрацию сочли излишней при прочих требованиях, и бригады перенаправили куда-то в другое место, когда Дорн начал процесс укрепления дворца, или же, быть может, ее забросили десятками лет ранее и позабыли среди бюрократии Совета. В любом случае, важным являлось то, что это была неиспользуемая, старая секция дворца, брошенное и не осматриваемое нижнее крыло. Оно подходило для цели Сор Талгрона, а все остальное не имело значения.
- Сор Талгрон, это не путь к палубам челноков, - произнес Волхар Реф.
- Перед тем, как мы покинем Терру, необходимо выполнить еще одно задание, почтенный проповедник, - отозвался Сор Талгрон. - То, о чем меня попросил лично лорд Аврелиан.
- Он попросил тебя сам? Должно быть, твоя звезда в Легионе на подъеме, - заметил Реф.
- Как вы и предсказывали, когда я был кандидатом, - сказал Сор Талгрон. - Теперь я капитан Тридцать четвертой.
- Ты хорошо проявил себя, - произнес проповедник Реф.
- Вы хорошо меня обучили.
Сор Талгрон пробирался среди обломков, под его бронированными сапогами хрустели фрагменты штукатурки. Реф призраком следовал за ним, ступая более легко. Капитан отвел в сторону тяжелый брезентовый полог, взметнув облако пыли. С другой стороны находилась лестница, скрытая очередными обрушившимися лесами и прочим мусором. Ступени истерлись от времени - должно быть, когда-то ими часто пользовались. Сор Талгрон спустился во мрак, и его собрат по Легиону последовал за ним.
Темное пространство с низким потолком приглушало звуки. Гудение доспеха Сор Талгрона напоминало рой разозленных насекомых. В разные стороны уходили сводчатые проходы, однако Сор Талгрон шагал прямо. Его влек к себе мерцающий вдалеке оранжевый огонек.
Они шли мимо вырезанных ниш и пустот, каждую из которых перекрывали запертые цепью железные ворота и феррокрит. Волхар Реф остановился возле одной из них, проведя кончиками пальцев по печати - голове орла над скрещенными молниями.
- До Единения, - выдохнул он.
- Вся эта секция Имперского Дворца стара, - произнес Сор Талгрон, оглянувшись на него. В темноте линзы блестели, словно отражающие свет глаза хищника.
- Очень стара.
- И заброшена, - согласился Сор Талгрон, отворачиваясь.
- В Воинстве Крестоносцев были такие, кто чувствовал себя брошенным, - произнес Реф. - Застрявшими здесь, на Терре, пока их Легионы находятся среди звезд, делая то, ради чего были созданы.
- А вы? Вы себя так чувствовали? - спросил Сор Талгрон через плечо.
- Никогда, - ответил Реф. - Меня поддерживала вера в Бога-Императора. Как я и говорил, я знал, что ты придешь.
- Я никогда особо не полагался на видения и пророчества, - сказал Сор Талгрон.
- Это не означает, что они не реальны.
Сор Талгрон не ответил. Он просто двинулся дальше, к мерцающему огню впереди. Теперь уже было ясно, что это свеча.
В конце коридора одна из запечатанных арок была открыта. На каменном полу лежали куски цепи. Внутри горел одинокий фитилек, который стоял в луже расплавленного красного воска на вершине каменного блока, покрытого вырезанными сложными фигурами и убористыми надписями. Блок был прислонен к дальней стене, и виднелась зияющая квадратная дыра, где вынули еще несколько. Десятки камней всех размеров были уложены вдоль стен низкими штабелями. По периметру стены тянулись восемь вырезанных погребальных ниш.
На полу валялись останки нескольких давно умерших людей, которые явно выволокли из погребальных ниш. Некоторых свалили лицом на пол, других просто грубо оттащили в сторону, в процессе переломав кости, будто хворост. Тела, которые еще поддавались опознанию, были костлявыми и древними. Их кожа пожелтела и высохла, словно бумага, а к иссохшей плоти пристали клочья волос. Они были облачены в древнюю броню, которая, тем не менее, в какой-то степени походила на доспехи Легионес Астартес.
Всего тел было восемь: по одному на каждую из арочных ниш. На их месте были поставлены восемь выпуклых гробов.
- Добро пожаловать, братья, - раздался голос из тьмы.
9
Все сопротивление внутри комнаты было нейтрализовано. Единственным живым из врагов оставался "Контемптор", если его можно было назвать живым. Сор Талгрон так не считал. Запертый в темноте, заточенный в ящике. Это не жизнь.
Прежде чем упасть, дредноут убил трех катафрактиев. Даже их превозносимые доспехи не защищали от его кулаков.
Он опрокинулся побитой грудой металла и керамита, однако все еще пытался сражаться и убивать. Одной из рук больше не было, нижняя половина работала со сбоями. Машина лежала на полу, силясь подняться в вертикальное положение. Ее грудь была пробита, и изнутри сочилась тошнотворная, омерзительно пахнущая жидкость.
Уцелевшие Несущие Слово окружили поверженное чудовище, с вниманием относясь к его силе даже при смерти. Сор Талгрон держал громовой молот погибшего сержанта. Без соединения с источником энергии оружие уже не обладало той мощью, однако должно было справиться с задачей.
Он обрушил молот на огромный красный шлем "Контемптора".
Дредноут потянулся к нему, но это была неуклюжая попытка, от которой оказалось легко уклониться - у монстра не осталось сил. Еще три удара сбили шлем, ослепив дредноут.
- Отрежьте ему руку, - приказал Сор Талгрон.
Двое катафрактиев шагнули вперед. Один из них прижал конечность гиганта к полу - свидетельство того, насколько ослаб "Контемптор" - несколькими минутами ранее он бы раздавил терминатора одним кулаком, осмелься тот приблизиться.
Завизжал цепной кулак. Брызнуло масло, воздух заполнился искрами. Затем все кончилось.
Обе руки машины были ампутированы, ноги конвульсивно дергались, и она стала беспомощна. Она лежала на спине, содрогаясь.
- Убейте… меня… - протянула она.
Сор Талгром кивнул катафрактиям. Они раздвинули разорванный нагрудник дредноута, расширяя пробоину. Наружу хлынула тошнотворная жижа.
Внутри, вися в паутине кабелей, трубок и шлангов, находился мерзкий иссохший труп - какой-то герой XIII Легиона из минувших времен. Сор Талгрон задумался, являлось ли это его наградой за годы службы. Если так, это была жестокая участь.
Тело дернулось, с прогнивших губ сорвался хрип. Оно было жалким. Оно вызывало у него отвращение.
Молот прервал страдания. Сор Талгрон с омерзением отбросил оружие и повернулся к запертой двери. Он уже собирался приказать разбить ее, однако она открылась сама.
Им навстречу вышел одинокий Ультрадесантник. При нем не было оружия, и возможно именно это удержало руку Сор Талгрона, не дав тому немедленно пристрелить глупца.
Как и дредноут, Ультрадесантник носил красный шлем, хотя у него тот висел на поясе, и голова оставалась непокрыта. Он глядел вниз, волосы свисали на лицо.
Сор Талгрон почувствовал внутри черепа неуютное гудение. Казалось, будто нечто пытается процарапать себе дорогу наружу. Он потряс головой, чтобы отделаться от ощущения.
Ультрадесантник поднял взгляд.
Из его глаз хлынуло белое пламя.
Сор Талгрон шагнул в темное помещение, отметив внезапное понижение температуры воздуха.
- Хватит представлений, Ярулек, - произнес он. Решетчатый вокализатор шлема превратил слова в нечеловеческое трескучее рычание. - У нас мало времени.