Таджикистан, Фанские горы, каньон на перевале В. Казнок
"Нас утро встречает прохладой"… И прохладой тоже: ручеек иссяк, камни покрыты слоем льда. А еще утро нас встречает грохотом взрывов. Так и хочется картинно потянуть носом и выдать фразу подполковника Килгора про обожание запаха напалма по утрам… Только окружающие не поймут. Военную киноклассику местные, скорее всего, не смотрели.
Ахмадовцы начали на рассвете. Относительно толковые ребята среди них, скорее всего, сохранились. Да иначе и быть не могло. Сомнительно, чтобы баши смог бы удержать власть без стоящих специалистов горлорезного профиля.
Но то ли мало осталось, то ли где-то что-то не так. А может и обожрались чего-нибудь до отключки соображения. Или просто не подумали, что за ночь что-то могло измениться.
Поперли буром, толком даже не развернувшись в боевой порядок. Да, впереди пустили авангард. Десять рыл. Но разведка это или охранение, похоже, и сами не знали. Надо вперед отправлять - вот и пошли.
Даже не дождавшись, пока передовая группа пройдет и проверит каньон до конца, боевики полезли всей толпой, отпустив "разведку" метров на сорок максимум. Очень обидно, что врагов слишком много - все в каньон и близко не влезли. Но пара взводов успела втянуться в ущелье еще до того, как первый из разведчиков дошел до зоны растяжек. Еще с сотню абреков столпились у начала тропы, оказавшись в секторе поражения МОН-50, бережно хранимых до этого дня запасливым завхозом Лагеря.
Ко всему прочему, джигитам не повезло. Или повезло, это с какой стороны смотреть. Везучей сволочью оказался шедший первым смуглолицый автоматчик, умудрившийся перешагнуть через две растяжки. Идущие за ним шаг в шаг товарищи - тоже не зацепили проволочки. Но на третьей гранате их везение кончилось.
Одновременно, основная группа "нашла" первую гранату. Отлетела чека, освободившийся ударник щелкнул по воспламенителю. Вспыхнул маленький лучик пламени, пробежал по загоревшемуся замедлителю, перескочил на детонатор… Стальные кусочки смерти ударили во все стороны, с радостным визгом входя в мягкие человеческие тела.
Сдвоенный взрыв стал сигналом для подрывников. Разом рванули "камнеметы", заложенные по обеим сторонам ущелья. Эффект превзошел все ожидания: в узости каньона камни работали ничуть не хуже поражающих элементов заводской выделки.
Следом грохнули МОНки на входе. Металлические шарики, частично рикошетя от камней, прошлись безжалостной метлой, начисто выкосив площадку перед скалой. Вздрогнувшие от серии взрывов скалы сбросили со своих гранитных спин всё, что плохо лежало. На головы тех, кого Аллах в своем милосердии уберег от осколков, просыпался небольшой метеоритный дождь. Вдогонку импровизированным осадкам швырнули штук десять РГОшек, разорвавшихся еще на подлете к земле. Хорошо кидать сверху, и далеко летит, и долго…
Бросившийся назад остаток авангарда не сумел миновать удачно пропущенную на подъеме растяжку. Очередной взрыв…
Не давая противнику опомниться, ударили пулеметы. В тех, кто не успел отойти от реки, или сумел быстро донестись туда на крыльях страха, не стреляли. Вероятность попадания мала, а патроны надо экономить.
Стало тихо. Если не считать редкие одиночные выстрелы. В ущелье добивали раненых боевиков.
Одним словом, Урусову начало боя понравилось.
Капитан осторожно выглянул из-за камня, осмотрел затянутую пылью и дымом долину, довольно оскалился и спрятался обратно. Так просто каньон не взять. Басмачам придется сильно подумать. Интересно…
- Олег, у наших друзей минометы есть?
- У друзей и артиллерия есть. А у этих… - вместо Юринова ответил Леха и презрительно сморщился. - Разве что в жопу будут мину засовывать и пердячим паром стрелять. Есть у них минометы. Только они внизу, мы наверху. Не добьют сюда.
Отброшенные к реке басмачи пришли в себя. Нашелся кто-то, сумевший навести порядок. По нескольку человек начали перегруппировываться, концентрируясь перед второй атакой. Подтягивались грамотно. Одни бегут, вторые прикрывают, временами постреливая в сторону стены. Неприцельно, но неприятно. Где-то неподалеку хлестнул выстрел СВДшки. Перебегавший от камня к камню басмач в рваном камуфле дернулся всем телом и ткнулся лицом в песок, неловко подогнув ногу. Остальные заполошно заметались. Еще два выстрела. Развороченное плечо, вой. Второму повезло больше. Умер сразу.
- Лайма Пушистику! - почему-то шепотом сказал Верин в гарнитуру рации.
- Да, милый?
- Ты шалишь?
- А кто еще? - динамик на наушнике был хорошим. Даже с перебором. Слышно все.
- Жена моя, - объяснил Верин Урусову. - Литовская снайперша. Прынц говорит, лучшая в мире.
- Батальон "Белые колготки", - недобро ухмыльнулся Урусов, процитировав очередную киноклассику. - Теперь им точно звиздец. А чем таким жена твоя стреляет? "Дум-дум" на коленке мастерите?
- Заводского производства. Экспансивные. Таких больше всего оказалось. Бронежилетов ахмадовцы не носят, а с такими и козлов стрелять можно.
- Горных и дурных, - продолжил мысль Верина Олег.
- Ага.
Щелкнул очередной выстрел. Андрей одним глазом глянул. Лежащих стало четверо. И подранок больше не дергался. Ушел в Края Вечной Охоты.
- Насчет всяких козлов. Олег в двенадцатом году такой пулей Бодхани руку отстрелил.
- Так это он? - Урусов удивляться еще не разучился. Но к тому шло.
- Он. У Бодхани к Ирбису большой счет. Братец еще. Старшенький. Тогда, в кишлаке. К тебе, кстати, тоже вопросы имеются. Сынка ты ж приголубил!
- Двоих. Но второй, скорее, Санькин, - не стал присваивать чужую славу капитан. - Я так, патроны подносил.
Урусов перекатился поглубже за камень, сел поудобнее и отхлебнул воды из пластиковой баклажки. Винтовочный огонь резко усилился. Работала не только Лайма, но и еще человека четыре точно. А может и пять. Грохот стоял как на стрельбище.
Неожиданно взвыли, захлебываясь злобой, пулеметы. Капитан снова высунулся. И выругался. Пропустил самое интересное… Басмачи рискнули. Но, похоже, сказалось благотворное влияние ДШК. С полсотни выживших бежало обратно к реке. Остальные остались лежать на камнях.
- Смотри!
Андрей присмотрелся в сторону, куда указывал Верин. Ниже по ущелью поднимались маленькие фигурки. Быстро поднимались. Бегут, что ли?
- Олег же говорил, Дивизия только к вечеру подойдет, - ничего не понимающим голосом сказал Алексей и оглянулся в поисках оптики.
- "Ребенки" это. С вечера бежали. Слава богу, удалось связаться, - отозвался выглядевший слегка ошеломленным Олег и протянул Урусову бинокль, - Но Борька удивил. Он с ними!
- Что? - спросил Леха, - как с ними? Капитан, ты что с людьми делаешь?!
- В смысле? - не понял Урусов. - Ничего с ними не делаю. Убиваю иногда, это да. Так я их с детства не люблю.
- Борька, бегущий за старшими "ребенками"! - восхищенно сказал Верин. - Мир сошел с ума! Так не бывает. "Ребенков" догнать… - Алексей изумленно хмыкнул.
- Потом поудивляемся, - прервал хвалебную оду Олег, - матюгальник взяли?
- Неа… А нахрена он нам был?
- Тоже верно. Алябьевские есть? - заорал Юринов.
- Есть, как иначе! - отозвались от ближайшей точки.
- Частоты Ахмадова помните?
- Обижаешь, гражданин начальник! - хмыкнули невидимые связисты. - Уже вызываем.
Таджикистан, Фанские горы, каньон на перевале В. Казнок
Бодхани Ахмадов
- Баши! - подбежал к Ахмадову связист. - Связь есть!
- Кто? - удивился Бодхани.
- Не знаю, баши! - пожал плечами джигит. - Кто-то вышел на связь на УКВ. Требуют лично Вас! Голос незнакомый, - и зачем-то уточнил, - у нас так не говорят.
- Давай!
Бодхани буквально вырвал рацию из рук радиста. Сказать, что баши был зол, не сказать ничего! Баши был разъярен. И напуган, чего уж скрывать от самого себя…
Весь вчерашний вечер безуспешно пытались связаться с Айни. Шабдолов тоже упорно молчал. Сначала особого беспокойства не было. Безотказной техники не бывает. Да и горы… Но молчание продолжалось до утра. И это пугало.
А утром…
Мутарбек ночевал на перевале. С той стороны никого не было, кроме беглого уруса. Ну хорошо, пусть это был не урус. Он был один - это главное. И больше никого! Над каньоном выставили дозоры. Десять человек на перевале и пять над каньоном! Где они? Какой шайтан заминировал все вокруг?! И почему так упорно лезут воспоминания то о проклятом руднике, стоившем руки, то о взрывах в ночном Сангистане? И почему, шайтан их возьми, молчит Айни? Наконец кто-то откликнулся.
- Баши Ахмадов.
- Салам алейкум, Бодхани, - раздался в динамике незнакомый голос, - говорят, у тебя есть ко мне какое-то дело?
- Ты кто? - спросил Ахмадов, уже знающий верный ответ.
- Тот, кто прислал тебе посылку. Ты не внял предупреждению. Это большая ошибка.
- Что ты хочешь?
- Подкинуть тебе ин-фор-ма-цию, - неизвестный выговорил слово именно так, как в своё время говорил сам Бодхани, торгуясь с "языком". - Но не считаю нужным вызывать людей Ирбиса.
- Говори, - Ахмадов стиснул рацию так, что казалось, еще немного, и маленькая черная коробочка рассыплется под побелевшими пальцами.
- Во-первых, Ахмет Шабдолов мертв.
- Ты думаешь, что огорчил меня?
- Вряд ли, - ты же на это рассчитывал. Даже готов был пожертвовать всей его армией. Это получилось. Огорчит тебя то, что они так и не увидели врага.
- Это всё?
- Что ты, это только начало. Во-вторых, Айни не выйдет с тобой на связь. В городе сейчас Шамсиджан Рахманов. Шахристан осадили педжикенцы. Хватит радостных новостей? Или баши хочет еще ин-фор-ма-ции?
- Я вернусь и выбью из этих шакалов мозги! Они слишком много о себе возомнили!
- Держи свой гнев при себе, баши, - насмешливо сказала рация, - ты не сможешь добраться до своих врагов. По ущелью идет Дивизия. Анзобский туннель захвачен.
- Ты врешь! Анзоб невозможно взять! Особенно туннель!
- Я никогда не вру, Бодхани, - и до того не слишком добрый голос переполнился сталью. - Ты это знаешь. Вчера на рассвете охрану Анзобского туннеля вырезали до последнего человека. От южного входа до кишлака Зиморг. До рубильника никто не добрался.
Бодхани растерянно молчал, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями.
- Но и это еще не всё. Те, кто работал Анзоб, через час придут сюда. Это оросы, баши. Они не берут пленных. Совсем. У тебя есть только один шанс выжить. Сложи оружие до их прихода.
- Ты… Это ты убил моего брата? - от гнева голос баши срывался на визг.
- Я. Зарезал как последнюю свинью. И руку тебе отстрелил тоже я. То, что заменяло мозги Тимуру, вышиб мой друг. Но это не значит, что я даю плохие советы. Один раз мои слова прошли мимо твоих ушей. В результате баши Ахмадов потерял второго сына. Стоит ли повторять ошибку раз за разом?
Мутарбек… Пальцы снова сжали рацию, откуда несся ненавистный голос. Корпус затрещал, но выдержал.
- Ты убил Мутарбека? - прохрипел Бодхани.
- Нет. Моя дочь. Он решил обидеть девочку. Что оставалось делать ребенку…
- Кто ты такой?
- Какая разница? Сейчас важнее, что я всегда держу слово.
- За что ты убил моего брата? Моих сыновей? Кто ты???
- Хорошо, я удовлетворю твоё любопытство, баши, - устало сказал невидимый собеседник. - Таковы Правила. Твои родственники нарушили их и умерли. Ты тоже пытался это сделать. Но не сумел. Поэтому отделался только искалеченной рукой. Хочешь сделать еще одну попытку, баши? У тебя отросла лишняя голова?
- Ирбис? - наконец озвучил отгадку Бодхани.
- Можешь называть так. Или Иблисом. Еще можешь звать Рустамом. Аджаха тоже входит в список моих имен. И Аллах, если это тебе всё еще интересно. Имен - много. И они не важны. Важно, что я устанавливаю Правила. Которые. Нельзя. Нарушать. А буду ли я милосердным, зависит только от тебя.
- Но… А как же "железный" Шамси?..
- Ты снова ошибся, глупый баши. Шамси не Ирбис. Абазаров старый солдат, достойный уважения и защиты. Не больше, но и не меньше. У тебя осталось меньше часа, баши. Потом здесь будут оросы. Смерть от собачьих клыков не самая лучшая для правоверного.
Рация отключилась. Бодхани в бессильной ярости бросил её в перепуганного связиста. Всё кончено. Ирбис говорил правду. И слишком многие слышали разговор.
- Баши! - закричал нукер личной охраны. - Там… там…
Бодхани обернулся. Ниже по ущелью, примерно в часе ходьбы, бежали маленькие фигурки людей. Быстро бежали. "Час, - мелькнуло в голове, - и они придут сюда". Точность предсказания не пугала.
Пугали большие черные псы. По одному возле каждого человека. И накатившийся со спины приглушенный шепот до смерти испуганных джигитов:
- Кара-шайтаны…
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Казнок
"Ребенки" рассыпались по склону, полукругом охватывая тропу и прячась за камнями. Борис, не знающий планов подразделения, залег за тот же камень, что и бежавшая перед ним девчонка. Та мельком глянула на него и изумленно замерла. На несколько секунд челюсть отвисла в прямом смысле. Впрочем, руки автоматически продолжали сбрасывать хурджан с лежащего рядом пса.
- Ты откуда взялся? - способность разговаривать вернулась к девочке довольно быстро.
- Из Новосибирска, - логично ответил Юринов. - А если сейчас, то снизу.
- Нет, сюда как попал? - короткий ответ девочку не устроил.
- Бегом.
- Блин, как ты наш темп выдержал?! И не отстал?! - Челюсть отвисла второй раз.
- А смысл отставать? В ночных горах можно потеряться. А можно удержаться, - оружие уже готово к бою, почему не поговорить. Каламбурчик, правда, хреновенький получился, но с учетом условий, в которых сочинялся…
- Можно. Только невозможно, - девчонка тоже умела каламбурить. По крайней мере, на этом уровне. - Мы на пределе шли. Даже наши старшие так долго не выдерживают. Разве что дядя Олег.
- Какой Олег? Юринов?
- Ты его знаешь?
- Это мой брат. Старший.
Сил удивляться у девчонки не оставалось. Поэтому просто замолчала. Пока она приходила в себя, Борису, наконец, удалось рассмотреть соседку. Невысокая, метр с кепкой, худенькая, но пропорциональная. Фигурка хорошая, разве что плечи слегка широковаты. Смуглое лицо, коротко стриженные черные волосы, темные, почти черные глаза. Скорее всего, таджичка, хотя прическа сбивает с толку. Симпатичная такая пигалица размером с автомат. Вот только этот самый автомат смотрится в худеньких руках совершенно естественно.
- Ты родной дядя Бешеной?
- Какой бешеной? - не понял Боря.
- Бешеная у нас одна, - девчонка что-то зачирикала в рацию на непонятном языке.
Выслушала ответную, такую же непонятную тираду и облегченно вздохнула:
- Держись со мной. Сейчас вон за тот камень переберемся. А то из-за этого ты заметен. Торчишь. Пошли?
По очереди перекатились на новую позицию.
- Меня Гюль зовут. Позывной, по-вашему, - представилась девочка.
- Борис. Позывной Шах, - коротко ответил Юринов.
- За что такая честь?
- Это сокращение.
- А-а… Значит так: старшие успели перекрыть каньон. Туда шакам не пролезть. Поэтому сидим и не отсвечиваем. Наша задача - не дать уродам уйти вниз. И отдыхаем. Ночью поработать придется. Включился?
- Так точно!
Не говорить же, что не понял насчет "ночной работы".
- Хорошо. И не вылезай. Не хрена под пули подставляться. Если с тобой что-то случится, Бешеная мне голову оторвет. Ты в самом деле ее дядя?
- Чей дядя?
- Ну брат дяди Олега? Сын ВэВэ?
- Да.
- А где ты был при Большом Писце? - Гюль с легкостью переходила с темы на тему.
Половину выражений Борис не понимал. Но тут не сообразить было трудно.
- В Новосибирске.
- Это Россия?
- Да.
- И как ты сюда добрался?
- На машине.
- Расскажешь? Потом, когда шаков добьем? - вопросительно уставилась своими огромными глазами Гюль.
- Расскажу, - пообещал Борис.
- Замётано! Мне первой! Ты обещал!
- Хорошо. Я обещания выполняю.
Заговорила рация. Гюль немного почирикала и спросила:
- Русский капитан, что Тимура Ахмадова убил - твой друг?
- Нашли?
- Он наверху, с нашими. Мы сейчас туда пойдем.
- Куда?
- К твоему другу и дяде Олегу.
- Так между нами же эти, - Борис кивнул в сторону джигитов.
- Через другой перевал обойдем. Живем мы здесь, нам каждая моренка знакома.
- Через перевал? Босиком пойдешь?
- Нас встретят. Я до встречи тебя доведу, и назад. Пусик, - девочка кивнула на пса, - через Яшмовую не пройдет.
Вопрос про обувь успешно прошел мимо ее ушей.
"Ничего себе Пусик, - подумал Боря, - клыки длиннее моих пальцев. Человека на бегу сожрет и не заметит". Но вслух ничего говорить не стал, еще обидится собачка. Хотя такая, скорее, возгордится…
- Пошли, - решительно сказала Гюль. - Сейчас назад отползаем, а потом - вон в то ущелье.