Подумал, что не зря решил отказаться от полномочий наместника. Сможет чаще бывать в городе.
- И хватит, - продолжала девушка, - пустой болтовни. Или вы нам не рады? Не пригласите к столу?
Её и градоначальника усадили рядом с лысым Грэлтом (никто другой из-за его характера садиться туда не рискнул).
- Уж не обессудьте, - сказал Хродас, - изысканным ужином мы вас не побалуем.
Опальный дворянин из рода Хакилсов хмыкнул:
- Самое интересное блюдо уже за столом. И если мы снова не прервём господина Вёйбура, он наконец угостит нас чем-нибудь приличествующим случаю. Последними новостями из столицы, соображениями по поводу нашей крепости… наконец, своими планами на будущее.
Сиврим покачал головой, аккуратно сдвинул черепки в сторону, поднялся. Надо было разом заканчивать всё это.
- Я согласен с госпожой Ойбриккэс. Хватит болтовни. Я не хотел ни этой должности, ни этой ответственности. Так уж получилось…
- Какой должности?! - сощурился Грэлт.
- Дайте же ему договорить! - возмутился господин Хакилс.
- Это неважно, - одновременно с ним ответил комендант. - Должность исключительно номинальная, даже грамота написана небрежно, сразу видно, что…
- С грамотой всё в порядке, - прервала его молодая госпожа Ойбриккэс. - Вот. - Она вынула из кошеля на поясе знакомый Сивриму свёрток: - "Мы, милостию Рункейра Необоримого и по воле народа нашего - венценосный кройбелс Скаллунгира Хасгрим Астилс Первый, в народе прозываемый Заступником, сим повелеваем…"
И так до самого конца, до "…Сиврима Вёйбура - наместником, исполнителем воли нашей в крепости, именуемой Горелым Шандалом, а такоже и на землях, к оной крепости примыкающих".
- Печать на месте, - добавила она, - подпись тоже.
Последние её слова заглушили восклицания - изумлённые, возмущённые, ироничные. Хродас негодовал: "Откуда у тебя эта грамота?!"; спутники Сиврима дружно стучали по столу ложками, требуя тишины; "тральщики" тут же, при коменданте и новоназначенном наместнике, обсуждали новость, не особо выбирая выражения. Только скорбные статуи прежних защитников крепости безмолствовали, но Сивриму почему-то показалось, что в склепе вдруг стало тесно и эти, гранитные, с обломанными носами, пустыми глазами, руками, крепко сжимавшими мечи, придвинулись к столу, встали за спинами у живых. И ждут. Ждут…
- Послушайте! - взорвался он. - Это не имеет значения! Ни грамота, ни титул, ничего! Вы что, оглохли?! Я же говорил!..
Его не слушали - до тех пор, пока ещё одна кружка не разбилась о столешницу.
- Господа, - сказал алаксар. - Господа, всё-таки наместник самого кройбелса говорит. Проявите толику уважения, если не к нему, то хотя бы к сюзерену, его пославшему. К тому же, осмелюсь напомнить, с этой грамотой всякий раз происходит одно и то же: её, к прискорбию моему, не дочитывают до конца.
- Это ещё кто? - спросил один из "тральщиков".
Хромой чуть склонил голову:
- Позвольте представиться. Волею венценосного кройбелса Хасгрима Астилса Первого, именуемого также Заступником, я - ваш архивариус. В столице стало известно, что в Хеторсур-ог-Айнис в храме Рункейра-Молотобойца хранятся остатки архивов из покинутого алаксарами города Шэквир вис-Умрахол. Мне поручено разобрать эти архивы. Более того, венценосный кройбелс возложил на меня, недостойного, ещё одну миссию: проникнуть в пределы Шэквир вис-Умрахол и спасти те из архивов города, которые ещё спасти возможно. Затем разобрать, перевести на всеобщий и с комментариями переправить в столицу.
- Сколькими языками вы владеете? - повернулась к нему молодая госпожа Ойбриккэс.
- В совершенстве - всеобщим и алаксарским. Чуть похуже - дойхарским и харранским, совсем плохо - сиэллонским и вакихандским.
- Отлично! Выходит, мы приехали не зря, господин Раймунг. Вот и нашёлся новый учитель для храма. Вы ведь согласитесь, - обратилась она к Хромому, - хотя бы раз в неделю проводить занятия для детей наших прихожан?
- Боюсь, это невозможно, сударыня. Вряд ли ваши прихожане обрадуются, когда узнают, что новый учитель их детей - алаксар. К тому же…
- Вздор! Я берусь это уладить! И… - она сощурила изумрудные глаза, улыбнулась, - …вы ведь всё равно будете приезжать во Врата для работы с нашими архивами.
Хромой развёл руками:
- Ну, если наместник и комендант мне позволят…
- Делайте что угодно, - отмахнулся Хродас. - У меня есть заботы поважней. Может, наши гости из столицы как раз сгодятся для того, чтобы учить детей языкам и прочим премудростям, но когда начинается сезон ветров - ты, Усавгрим Раймунг, приезжаешь ко мне и просишь о помощи. И ты, Синнэ, ведёшь тогда себя по-другому. Ладно, парни, - повернулся он к "тральщикам", - хватит. Захлопните свои заслонки, а то ветер влетит, и давайте все наверх. Ночь сегодня будет что надо.
Он вышел, набрасывая на ходу плащ-пыльник, но больше никто не двинулся из-за стола. Все смотрели на Сиврима: "тральщики", свои, алаксар, градоначальник, жрица, статуи.
- Так что же, наместник? - спросил наконец Хромой. - Вы позволите мне ездить в Хеторсур-ог-Айнис и учить тамошних детей?
- Позволю, - ответил Сиврим.
Сев, он попросил себе вина. Лысый Грэлт задумчиво поглядел на Сиврима и, хмыкнув, передал новую кружку с бутылкой.
Вино было по вкусу как моча. Даже хуже.
Из архива Хромого
(Разрозненные листы без титула; сверху алыми чернилами приписка: "Судя по всему, одна из книг скриптория в Шэквир вис-Умрахол Бохас.
По возможности выяснить: кем выполнялся перевод, кто делал комментарии, по чьему заказу; какова дальнейшая судьба переписчика")
"Беседы с Праотцами" - свод памятников, считающийся самым древним в Палимпсесте. Предположительно его составили записи бесед, которые Нерождённые андэлни вели с Праотцами на Заре Времён.
До нас дошло несколько версий, все они написаны на разных языках и несколько различаются, однако есть у них и общие, довольно объёмные фрагменты. Это ядро составляет Большой Свод "Бесед". В Малый входят тексты, которые зафиксированы только на одном из языков Палимпсеста.
Однако наиболее интересны т. н. "Полуночные беседы" - памятник алаксарской письменности, составленный предположительно два-три века назад и бытовавший только на алаксарском языке. Переводы отдельных фрагментов не дают цельного представления о нём. Считается, что "Полуночные беседы" составили записи тех наставлений, которые давал своим чадам Алтэрэ уже после Исхода и Безмолвия, тайно от остальных Праотцов.
Если "Беседы с Праотцами" касаются общих вопросов мироустройства, истории мира до Трещины, а также вопросов правовых, ритуальных и т. п., то в "Полуночные беседы" якобы вошли сокровенные знания Праотцов. К сожалению, точно никто этого не может сказать: другим народам доступны лишь отдельные фрагменты.
(обрыв листа; на другой его стороне - изумрудными чернилами, другим почерком выведен нижеследующий текст; поверху приписка алыми: "Похоже на почерк Глухаря. Переговорить; уточнить, нет ли у него других страниц манускрипта")
Из "Одиноких бесед"
- Откуда взялись радужные чернила? Какова их природа?
- Радужные чернила появились после Разлома. Выглядят они действительно как густые разноцветные чернила, слитые нерадивым писцом в общую плошку. В обычном своём состоянии - заполняя пространство между островами - бесформенны и неактивны. Но стоит ветру или же внутренним колебаниям в чернилах (увы, природа оных колебаний нам неизвестна) выплеснуть несколько клякс, как те обретают подобие псевдожизни.
Кляксы сами по себе малоопасны: они способны медленно передвигаться на короткие расстояния. Однако сильный ветер может придать кляксе скорость и силу, которые делают её смертоносной. Любое живое существо, оказавшееся в пределах её досягаемости, клякса атакует, обволакивая и как бы расстворяя в себе, - при этом сама тоже исчезает. Такие кляксы способны до двух суток поддерживать подобие псевдожизни. Затем они теряют активность, падают на землю и впитываются в неё. На месте падения кляксы остаются проплешины, на которых, как правило, появляются диковинные растения - искажённые варианты существующих. Искажения касаются в первую очередь размеров, цвета и формы. Существует поверье, что андэлни, съевший такое растение, обретает дар пророчества.
Исследования клякс практически не проводились, мы знаем о нём очень мало и вряд ли узнаем что-то в ближайшее время: это слишком, неоправданно опасно.
Хродас Железнопалый
- Ну и куда делся ваш прежний учитель? Как там его? Губошлёп, что ли?
Ветер здесь, на верхушке Дозорной, свирепствовал пока ещё вполсилы, но если не держаться за протянутые от парапета к стене канаты, живо можно было слететь вниз.
Хродас держался. Синнэ - нет.
Она пожала плечами и, отвернувшись, поглядела на огни светильников, которыми Грэгрик Бедовый и Форатонг Хвост сигналили с Прибрежной.
- Сбежал. Ещё и прихватил с собой дароносицу, раттулов потрох!
- Было с кого брать пример.
Синнэ гневно обернулась:
- Грамота лежала у тебя в распахнутом сундуке!
- И поэтому ты принесла её на ужин.
- Я хотела… - Она посмотрела ему в глаза и махнула рукой, словно потеряла надежду что-либо объяснить. - Ну, прости.
Помолчали.
- Шла бы ты спать, - сказал Хродас дочке. - С дороги… устала?
- Я подремала у тебя в кабинете, - отмахнулась она. Резким движением поправила выбившуюся из-под капюшона прядь. - Думала, заглянешь перед ужином. Хотела узнать насчёт этих двоих. Кто они вообще? Почему вдруг кройбелс вспомнил о нас?
- Наверное, алаксар наврал, что в Шэквир вис-Умрахол спрятаны несметные сокровища. А дворянчика прислали так, для прикрытия. А что думает об этом Раймунг?
- Ты ведь его знаешь: будет присматриваться и выжидать до последнего. Потом подыграет тому, кому выгодней.
Хродас кивнул. Раймунг - старый хитрован, зря рисковать не станет. Потому и продержался столько лет на своём месте.
- Что собираешься с ними делать? - Синнэ задумчиво прошлась вдоль парапета. Хродас следил за ней напряжённым взглядом. Знал: если попросить, чтобы не дурила и держалась за канаты, будет только хуже. С детства росла своевольницей, каких поискать, а переехала во Врата - вообще характер испортился. - Я говорю: что собираешься -?..
- Слышу. - Он дёрнул плечом, почти безразлично. - А надо что-нибудь с ними делать? Сами всё сделают: сопливый мальчишка, он что, по-твоему, сможет управлять Шандалом? Кто с ним здесь будет считаться?! Главное, чтобы не наломал дров, а этого я ему не позволю.
- Да понятно! Я про алаксара.
- Что про алаксара? Пусть себе ездит, учит детей. Я не против.
- Спасибо! - Синнэ порывисто шагнула, наверное, чтобы обнять его и чмокнуть в щёку. Он так никогда и не узнал.
В последний момент она, зацепившись ногой за канат, взмахнула руками, покачнулась… Хродас в полпрыжка оказался рядом с ней и успел подхватить бережно, но крепко. Потом отстранился.
Он не раз видел, как падали с башни неудачливые или невнимательные новички, и сейчас представил себе… представил слишком живо и ярко. Закололо сердце, Хродас привычно потёр грудь, делая вид, что расправляет накидку.
- Извини, - сказала Синнэ. Она взялась за канат обеими руками и отошла подальше от парапета. - Извини. Наверное, ты прав, я устала, договорим потом.
- Подожди. Видишь, какая погода славная. А завтра будет ещё лучше… - Добавил невпопад: - Расскажи хоть, как живёшь.
- Ну а что рассказывать? Хорошо живу.
Это она, конечно, покривила душой, хотя во Вратах ей лучше, чем в Шандале. Детишки, храм - это её. Но даже этого недостаточно.
Когда была маленькой, Хродас рассказывал ей о дальних краях, о других городах; врал, что когда-нибудь поедут туда вместе. Хотя нет, не врал; тогда ещё верил.
Может, и она сейчас верит, что "хорошо".
- Ага, - сказал он. - Ладно. Это славно.
Краем глаза отметил, что фонарь на Прибрежной вспыхнул ярче.
Обернулся. Ветер, завывая, туго надул "парус", растянутый между Дозорной, Полой Костью и Сеновальной. Крепость Хродаса сверху напоминала неправильной формы шестиугольник, и эти три башни находились посередине, на одной оси: Дозорная в центре, Сеновальная - у западного угла, Полая Кость - у восточного.
У северной и южной стен Шандала возвышались Надвратная и Прибрежная. Не такие высокие, эти башни редко служили для ловли ветра и в основном защищали северные и южные ворота крепости. Кроме того, с Прибрежной иногда высматривали кляксы радужных чернил - и старались заранее предупредить "тральщиков". Вот как сейчас.
Ветер дул с юго-запада. Он вылетал из Рёберного леса, пересекал гряду барханов, затем - пустое в это время русло реки, - и набрасывался на стены Шандала. После, миновав крепость, проносился над дорогой и ввинчивался в ущелье небольшой горной цепи, Рункейровой Гребёнки, за которой лежали Врата Пыли. На пути между Вратами и Шандалом не было ничего, что могло остановить ветер, ничего, на чём могли бы осесть кляксы ким-стэгата.
В городе об этом, пожалуй, хотели бы забыть, - да не могли.
- Что там? - тихо спросила Синнэ. Ответ она, конечно, знала сама, но надеялась услышать что-нибудь другое. В конце концов, для сезона ветров ещё слишком рано. Хродас был удивлён не меньше других, когда погода переменилась; они едва успели поднять "паруса". И то… обычно в первые дни ветер слаб и пуст, он несёт с собой только песок, мусор да запахи тварей из Рёберного леса; поэтому можно не торопиться.
Хорошо, что всё-таки поторопились.
- …там? - повторила Синнэ чуть громче, перекрикивая завывания бури.
Потом они увидели.
За плотной вязью сетей, во тьме, сложно было что-то разглядеть, но кляксы всегда заметны. Из воющей, напирающей черноты вынырнуло светлое пятно, похожее на башмак. Кувыркаясь, миновало Прибрежную, взмыло к небесам. Ещё немного - и, пролетев над башнями, умчится в ущелье…
- Вон отсюда, живо! - рявкнул Хродас, не оборачиваясь. Знал, что сейчас дочь послушается беспрекословно. Всё своё детство провела в Шандале, а это накладывает отпечаток.
"Башмак", резко вильнув "против течения", камнем рухнул вниз.
"Почуял, зараза!" - Хродас следил за ним, затаив дыхание. Сколько бы сезонов ты ни пережил в Шандале, это ровным счётом ничего не значило. Каждый раз мог оказаться последним: здесь не играли решающей роли ни опыт, ни осмотрительность, ни ловкость. Разве что удача.
Превратившись из "башмака" в сияющее гнилушным мерцанием подобие веретена, клякса нацелилась на верхнюю площадку Дозорной, где стояли Хродас и Синнэ, а также - поодаль от них, на особых балконах - "тральщики" Бйотти Краснобай и Дерзкий Илданас. Краснобай с Илданасом следили за канатами, чтобы те были натянуты сильно, но не слишком. Чтобы не порвались. Из дверных проёмов на Краснобая и Дерзкого смотрели напарники, готовые, если что-нибудь случится, встать на их место.
"Веретено" падало на Дерзкого. Тот не двинулся с места, только бросил взгляд на напарника, Бйолала Рубленую Шею, да повернул ручку ворота, чуть ослабив напряжение. Сеть затрепетала на ветру, будто загарпуненный скат. "Веретено", мгновенно изменив направление, метнулось к ней. Плоским круглым сгустком ударилось о канаты, вспыхнуло и превратилось в дым, который нестихающий ветер тотчас унёс во тьму.
"Рункейр Милосердный! И это только первый день, самое начало!.." - Хродас не мог отвести глаз от дыры в сети там, куда упал сгусток чернил. Рваные концы канатов бились на ветру, чёрный разрыв был похож на зрачок невиданного, всесильного чудовища.