* * *
В воздухе пахло близкой грозой. Отряд ехал скорым шагом, птицам надели наклювники, сами старались издавать как можно меньше шума. С запада наползал липкий туман, и это, пожалуй, было только на руку.
"Хоть что-то", - подумал господин Оттенс.
За последние два дня всё окончательно пошло наперекосяк, но об отступлении он уже не думал. Вместо сомнений пришла ярость - жгучая, отчаянная, - та ярость, с которой в детстве Эстритолк бросался навстречу любым препятствиям. Он знал, что когда-нибудь наверняка поплатится за своё упрямство, - и надеялся только, что не в этот раз.
Дважды они натыкались на вражеские разъезды - к счастью, те были не готовы к сражению. Андэлни господина Оттенса обезвреживали противников прежде, чем те успевали сообразить, что происходит. Допросы помогли мало - скорее, ещё больше всё запутали.
Плеть со дня на день ждал капитуляции. Слухи об этом ходили по всему войску. В то же время он велел удвоить дозоры, предполагал, что в его собственных рядах скрываются предатели, нескольких казнил из-за невнятных подозрений. Что-то затевалось и за стенами замка - однако никто толком не понимал, что именно. Слухи ходили самые разные. По ночам с башен доносились завывания труб, стон волынок… сквозь которые изредка прорывался стук топоров во внутреннем дворе.
- Плеть встревожен из-за того, что пропали его андэлни, - объяснял сотник. - Вот и дёргается. Слухи о скорой сдаче небось сам же и распространяет - что ему остаётся?
- Слишком просто. Он ведь не дурак, осаду планировал давно. Мог заранее подослать лазутчиков. Подаст сигнал, те отопрут изнутри ворота - и замок возьмут моментально, защитники даже охнуть не успеют.
- Может, и так, - пожал плечами Акийнурм. - Нам бы, конечно, связаться как-нибудь с тамошними андэлни, хотя бы согласовать время атаки…
- И чарознатцев бы, с десяток. Да пару сотен отборной кавалерии. - Господин Оттенс придержал скоростеля, оглянулся на своих солдат. - Будем исходить из того, чем располагаем.
Туман растекался между холмами, вздымался до самых верхушек. Силуэты делались нечёткими, таяли, дорога уже какое-то время шла под гору - и вскоре отряд услышал далёкие трубы. Словно в ответ на их голоса, в небе громыхнуло, затем ещё раз, уже злее.
- К ночи пойдёт дождь, - сказал Акийнурм. - А к утру всё здесь превратится в раздерьмовейшее болото.
Солнца они не видели - только рдяное марево, которым был пропитан туман перед ними. Постепенно алый цвет делался гуще, насыщеннее, и в какой-то момент господину Оттенсу показалось, что они едут сквозь кровавую дымку. При каждом движении туман дрожал, расходился волнами, и на самом пределе видимости как будто всё время что-то двигалось… кто-то двигался - там, за дымкой.
Птицы недовольно мотали головами, упрямились; андэлни тревожно переглядывались.
- Хватит, - в конце концов решил господин Оттенс. - Поднимемся вон на тот холм и встанем лагерем.
Сотник одобрительно кивнул и жестами передал приказ назад по цепочке.
Холм был почти правильной конической формы - правда, со срезанной верхушкой. Склоны поросли густой бурой травой, среди которой то и дело попадались цветки милейчи, разрывника и уютки. Наверх вела узкая тропа - судя по всему, пользовались ей нечасто.
К ночи похолодало, зарядил мелкий, унылый дождик. Слышно было, как во тьме стонут трубы, как ухают барабаны - и когда дул ветер, сюда доносились обрывки фраз, смех, ругань.
Вернулись разведчики, доложили, что до лагеря Плети рукой подать - и что бунтовщики явно к чему-то готовятся.
- Знать бы точно, когда начнут… - Акийнурм зло сплюнул. - Может, я переоденусь во что попроще и выдам себя за одного из них?
Господин Оттенс покачал головой:
- Даже не обсуждается.
- Такой шанс упустим! Они наверняка не ждут, что кто-то ударит с тыла. Знай мы, где находится штаб Плети…
- Но мы не знаем.
Во тьме громыхнуло - вроде бы гром, хотя господин Оттенс уже не был уверен.
Они не зажигали огней. Расположились на верхушке - холм был древний, когда-то здесь стояла дозорная башня, но с тех пор прошли века, и от неё остался только фундамент. Отряд устроился в каменном круге, хотя тот не защищал ни от дождя, ни от ветра - он и не мог, поскольку большей частью был не выше колена.
Скоростели лежали, сунув головы под крыло, по-детски попискивали, вздыхали. Андэлни сидели у них на спинах и изредка переговаривались приглушёнными голосами, но чаще прислушивались к тому, что творилось на западе.
Барабаны очень медленно, исподволь, ускоряли ритм. Потом ночь взорвалась криками, гулким громыханием - металл бил о камень сразу в нескольких местах.
- Ворота, - сказал сотник. - Они сделали тараны, вот же сучьи дети!
Господин Оттенс кивнул:
- Это хорошо. Значит, у Плети нет своих андэлни в замке.
- Вот сейчас бы и ударить им в спину, пока они там…
- Нет, - спокойно ответил господин Оттенс. - Будем ждать.
И они продолжали вслушиваться во тьму. Вдалеке иногда сверкали сполохи, но ничего, связанного с чарами, - просто молнии.
Удар следовал за ударом, а потом вдруг раздались отчаянные вопли, что-то ухнуло с раскатистым громыханьем, заскрежетало, хрустнуло… тотчас завопили уже другие голоса - теперь восторженно.
- Минус один таран.
Через некоторое время защитники вывели из строя второй и третий. Четвёртый продолжал настойчиво биться в ворота.
- Господин советник! - не выдержал один из солдат. - Они наверняка сейчас пали духом. И если мы…
- Мы будем ждать, - шикнул на него Акийнурм Клык. - И хватит трепаться!
Так прошло ещё около часа. Некоторые стали задрёмывать: легли прямо на своих птицах, накрылись плащами, кто-то даже похрапывал.
- Вроде бы затихает, - сказал отец Гуггонал. Он вскинул руку, и сперва господин Оттенс решил, что речь о дожде. - Такое впечатление, что они устали. Причём обе стороны, да?
Таран больше не бил в ворота - и барабаны тоже как будто приутихли.
- Отступили и решают, как быть дальше?
- Или всё давно решили, а теперь… Вот, слышите?
Застонали волынки, трубы зашлись в хриплом, протяжном вое.
А потом несколько птиц, словно по команде, вскинули головы - и в паузах между далёким шумом стало слышно, как где-то впереди - намного ближе, совсем рядом! - звякнул металл, раздались приглушённые голоса.
- Приготовиться, - шепнул господин Оттенс. Конечно, он ждал вовсе не этого - вообще не подозревал, что у Плети хватит ума вычислить их и отправить сюда отряд, тем более во время осады.
Андэлни шли, стараясь двигаться бесшумно, однако земля между холмами размокла, и в темноте кто-нибудь то и дело оступался.
- Пешие, - одними губами произнёс сотник. Он скалился с задором, которого господин Оттенс давно уже за ним не замечал. - Около полусотни, может, чуть больше. Разделаем под орех.
Господин Оттенс оглянулся: все всадники уже сидели на птицах.
- Ни один не должен уйти, - сказал он, доставая из ножен меч. - Сейчас они окажутся прямо под нами - тогда бьём с фланга, рассекаем колонну на части и уничтожаем.
Он прислушался к тому, что творилось внизу, помедлил. Слишком уж хорошо всё складывалось, а главное - если Плеть каким-то невероятным образом узнал об их отряде, почему послал сюда пеших? Почему - только сейчас?
- Десятник Тейбрунс! Вы со своими андэлни остаётесь здесь. Не атакуете до специального сигнала, который подаст вам сотник.
- Господин Оттенс?..
- Не обсуждается, десятник. Если сигнала не будет - ждёте здесь, пока всё не закончится. Если сигнала не будет, а вы поймёте, что всё пошло не так, - принимаете решение на свой страх и риск. Вопросы?
- Сигнал, господин Оттенс… Какой именно?
- Сотник?
- Я прокричу: "Пленных не брать!" Запомнишь, Тейбрунс?
- И выполню, - усмехнулся тот.
- Святой отец, вы тоже остаётесь. У вас слух хороший, поможете десятнику, если вдруг. Ну, начали!
Он хлестнул поводьями, и скоростель пошёл вниз по склону, сперва медленно, как будто нехотя, но постепенно разогнался - да так, что в ушах господина Оттенса засвистел ветер.
Внезапно перед птицей возникли фигуры: андэлни разного возраста, в основном в рванине, с вилами, мотыгами, насаженными на древко серпами. Прежде чем кто-либо из этих мерзавцев понял, что происходит, господин Оттенс взмахнул мечом - клинок прочертил пологую дугу по груди рослого бородача в помятой кожаной шапке - и тот с изумлением уставился на порез, из которого хлынула кровь.
- Нет! - крикнул кто-то сбоку. - Нет! Мы не пре… - потом захрипел и упал.
"Пленных не брать!" - билось в голове у господина Оттенса. Он оскалился, парировал вялый выпад, лезвием подцепил вилы с гнутыми зубцами и выбил из чьей-то руки. Потом отсёк её.
Слева сразу трое попытались стянуть его с седла, но скоростель вывернул шею и взмахнул клювом. С наклювником тот сработал не хуже молота - двое из троих рухнули, последний попытался бежать, но угодил прямо под лапы другого скоростеля. Было слышно, как хрустят кости и рвётся плоть… хотя сам господин Оттенс не был уверен, этого ли андэлни или других.
Он пронёсся сквозь их ряды, развернул птицу, бросил её обратно, в самую гущу боя, думая почему-то о госпоже Дойварнесс, как опускали её в могилу; тело на жёстком, широком плаще было похоже на сломанную куклу. Она так и не пришла в сознание, это по неясной причине бесило его больше всего.
"Ну, уж во всяком случае, - сказал он себе, - не потому, что это облегчило мне выбор. Конечно, не поэтому".
После того как похоронили убитых (а потом, под утро, тех, кто умер за ночь), - в деревне он оставил всего пятерых. Двое солдат с лёгкими ранениями вполне могли позаботиться о своих менее везучих товарищах. Обернись всё по-другому - и в отряде осталось бы слишком мало андэлни.
Хотя сейчас ему хватило бы и половины от их нынешнего количества. Это было не сражение, а бойня, стремительное, жестокое уничтожение. Скорее всего - он уже понимал это - дезертиров из войска Плети. Наиболее трусливые (или же самые благоразумные) решили сбежать, воспользовавшись замешательством после неудачного штурма, - и случайно наткнулись на отряд.
Никакой ловушки, никакого подвоха.
"Пленных не брать!" - подумал господин Оттенс. Правосудие венценосного кройбелса не знает пощады: те, кто преступил закон, должны быть покараны в назидание остальным.
Минут через семь всё закончилось. Всадники ездили по чавкающей жиже, добивали раненых. Птицы цокали языками и явно были бы не прочь избавиться от наклювников, но, конечно, никому и в голову не пришло бы кормить их перед боем.
Подъехал сотник, сообщил, что все целы и невредимы.
- Отлично! Сейчас перегруппируемся и ударим по ним с тыла… Я так думаю…
Вот тогда-то из темноты появился отец Гуггонал. Бледный, вспотевший, он выглядел так, словно только что воочию узрел предвечных гарров с даргами.
- Что случилось, святой отец?
- Разве вы сами не слышите?
Кто-то ахнул, двое или трое выругались - и все обернулись к господину Оттенсу.
В наступившей тишине лязг железа и крики звучали как будто совсем рядом, вот сразу за ближайшим холмом.
- Они всё-таки пробили ворота? Кто-нибудь заметил, когда и как это случилось?
- Нет, за всем, что здесь происходило-то…
- А может, у них были свои андэлни в замке?
- Или защитники сами ударили по Плети?
Господин Оттенс отмахнулся:
- Скорей я поверю в то, что под стенами замка ниоткуда появилась ещё одна армия. Проклятье!
- Кажется, они разделились. Слышите? Часть войска…
- …направляется прямо сюда! Несколько сотен, не меньше, - Акийнурм Клык оскалился и обвёл взглядом солдат. - А это будет забавно, клянусь Рункейровым сверлом!
* * *
Они поднялись на холм и заняли круговую оборону. Дождь прекратился, крупные, ледяные звёзды светили с небес - и много больше огней сейчас сияло на западе. Эти огни - багровые, жаркие - двигались, метались в ночи; некоторые гасли, другие разгорались. Пахло свежей землёй и кровью; иногда ветер доносил сюда горький запах дыма. Скоростели волновались, не желали стоять на месте, да и солдаты тоже были на взводе.
Первые андэлни появились через четверть часа - шли быстро, целеустремлённо, не в пример аккуратнее тех, предыдущих. Двигались тихо, если б их никто не ждал, застали бы врасплох.
Перед холмом разделились на два отряда и начали обходить с обеих сторон.
- Сотник, отправьте по десятке с северного и с южного склонов, пусть ударят и отступят. В бой не ввязываться.
Конечно, они могли уничтожить оба отряда. Но сейчас это было слишком рискованно: вслед за первыми приближались другие, его андэлни могли увязнуть в ближнем бою - и тогда их просто задавили бы количеством.
Вскоре те, кто обходил холм с юга, наткнулись на следы бойни; раздались удивлённые возгласы, моментально сменившиеся криками ужаса, когда андэлни господина Оттенса ударили с фланга. Прошли как раскалённый нож сквозь масло, развернулись, атаковали снова - и умчались в ночь быстрее, чем кто-либо там, внизу, сообразил, что происходит.
Другая десятка дождалась, пока с юга зазвучат первые вопли раненых, - и тогда обрушилась на второй отряд. То ли этих бунтовщиков вели андэлни поумнее, то ли действительно они заранее знали, чего ждать, - так или иначе, скоростелей встретили копьями. Птицы на бегу перепрыгнули через ряд вставших на одно колено солдат - и тогда те, кто ждал во втором ряду, ударили по вскинутым куцым крыльям, по мягким животам… Из одиннадцати птиц уцелели шесть, остальных добивали, не давали подняться, - и птиц, и наездников. Эти шестеро, впрочем, тоже далеко не ушли: их встретили копьями, стреляли в них из пращей. Какой-то малый с серпом увернулся от клюва ближайшего скоростеля, нырнул вперёд и подрезал птице сухожилия…
- Отправить им на подмогу ещё одну десятку?
Господин Оттенс покачал головой.
- Это уже ничего не изменит: мы не спасём их, только подставимся. Пусть поднимаются. Готовьте луки!
Он видел, какими взглядами смотрят на него солдаты, и вспомнил разговор с отцом Гуггоналом. "Ваши андэлни должны быть уверены хотя бы в том, что после смерти кто-нибудь позаботится об их телах. Что их не оставят гнить, не бросят посреди поля, как… как мусор, как никчёмную, сломанную вещь".
"Не исключено, - подумал господин Оттенс. - Если мы останемся живы, я, скорее всего, позабочусь об их телах".
Но впереди была долгая ночь, с запада приближались несколько сотен врагов, а у него оставалось невыполненным главное задание.
В столице никого не тревожило, скольких солдат потеряет господин Оттенс. Плеть Рункейрова нанёс государству слишком серьёзный урон - и с его армией следовало расправиться любой ценой.
Речь шла не только о сожжённых деревнях, это господину Оттенсу сразу объяснили. До беседы с ним снизошли весьма высокопоставленные, очень полезные андэлни, которым господин Оттенс давно надеялся оказать услугу. Они-то, эти значительные господа, прямо сказали: Плеть Рункейрова ставит под сомнение власть венценосного кройбелса, призывает к смуте, сеет панику в приграничных, наиболее проблемных областях Скаллунгира. Впрочем, это господин Оттенс и сам понимал. А вот о чём он не подозревал, так это о размахе, которого достигли творимые Плетью бесчинства. И уж подавно - о том, какое огромное войско у самозванного пророка.
- Господин советник! Похоже, они не собираются атаковать.
У подножия холма творилось нечто странное. Те, кто шёл с юга, отступали, бросив своих раненых и убитых… но и на севере происходило ровно то же. После того, как там покончили с птицами и всадниками, уцелевшие воины в спешном порядке перестроились и двинулись дальше, на северо-восток. Даже не стали обыскивать тела, не тронули ни доспехи, ни оружие.
Оставили это тем, кто уже подходил вслед за ними? Торопились оказаться в другом месте - в которое, собственно, и направлялись?
Но почему тогда они были готовы к атаке всадников на скоростелях?
- Ударим в спину? - спросил Акийнурм Клык. Голос у него охрип, взгляд изменился. То, что происходило, сотнику явно не нравилось. - Отомстим?
- Не успеем, - неожиданно вмешался отец Гуггонал. - Сюда движутся… сотни три, не меньше.
- Стрелять только по моей команде! - приказал господин Оттенс. - Стрелы беречь!
Акийнурм Клык посмотрел на него со странным выражением лица, но промолчал. А вот Карноух не отводил взгляда от подножия холма и, в конце концов, вскинул руку:
- Кажется, там кто-то ещё жив! Кто-то из наших!
- Потом обязательно…
- Потом будет поздно, господин советник, - спокойно заявил отец Гуггонал. Ладони, впрочем, у него дрожали; он провёл ими по хламиде, как будто хотел вытереть пот. - Я пешком… пока эти не появились… даже если и заметят, наверняка примут за своего, а нет - мы спрячемся, переждём, темно же… и… в общем, тут без меня справятся, верно?
Говорил он всё это господину Оттенсу, но, в конце концов, повернулся к сотнику. Тот, даже не взглянув на господина Оттенса, кивнул. Произнёс спокойно:
- Карноух.
Ветеран спешился и молча скользнул вниз по склону. Двигался бесшумно, плавно. Священник, шагавший следом, так не умел; а впрочем, те, кто бежал сюда, вряд ли бы его услышали.
Они - те, кто бежал сюда, - не скрывались. Некоторые несли факелы, многие на ходу перекрикивались, но большей частью всё же берегли дыхание. Господину Оттенсу достаточно было взглянуть на них, чтобы его собственное дыхание оборвалось.
Ноги превратились в два бесчувственных бревна, и он сел - опустился прямо на выступавший из земли замшелый камень, мокрый и холодный, древний, как эти холмы. В голову лезли всякие глупые мысли - о том, например, что на самом деле всё ведь так очевидно. Стоило лишь присмотреться и хорошенько поразмыслить над увиденным.
Первая группа андэлни, которых они уничтожили, - это были дезертиры, верно? Но тогда кто и почему решил, что следующие ими не были? Только из-за ловкости, с которой они дали отпор всадникам? Но ведь к войску Плети наверняка примкнули профессиональные бойцы - андэлни, которые промышляли с помощью меча и копья не один год, возможно ещё до Развала. Они - в отличие от большинства "идейных" сторонников Плети - первыми почуяли, когда запахло жареным. И первыми покинули того, кто уже потерпел поражение, - хотя сам об этом пока не знал.
Они отбились от всадников, не вникая, на чьей стороне те были. Какая разница? Сторонники ли Плети, союзники ли тех, кто защищал замок, - всадники напали, и дезертиры отразили атаку. А потом поспешили дальше, зная, что времени мало, что скоро по их следу пойдут другие. В том числе - другие дезертиры.