За этими тремя гнались всадников пятнадцать - семнадцать - шли рассыпавшись полукругом, пытаясь зажать в клещи. Не только на скоростелях: даже отсюда господин Оттенс разглядел трёх бархаг, четырёх или пять грациозников, ещё каких-то тварей, о которых прежде и не слыхал. После Разлома их появилось предостаточно, в основном смертельно опасных, но некоторых удавалось приручить… или по крайней мере на время обуздать.
- Господин советник, ворота запираем?
Он зло глянул на подбежавшего десятника.
- Не сметь! Десять… нет, пятнадцать андэлни отправьте из восточных, пусть обойдут деревушку с севера и ударят с тыла. А вы готовьтесь: пропустим наших, позволим въехать остальным - вот тогда и атакуем с двух сторон. На узкой улочке им не развернуться. И запомните, все, - (он видел, что его слушает не только десятник), - ни один не должен уйти. Но нам нужны живые… необязательно невредимые, но - живые.
Схватил принесённый оруженосцем щит, а перевязь с мечом никогда во время выездов и не снимал. Это было первое, чему научил Эстритолка Оттенса сотник - ещё когда они только познакомились и отправились вдвоём на первое деликатное задание. "Оружие, - говорил Акийнурм, - всегда должно быть при вас. Даже если мы едем в какой-нибудь захолустный городок, по пустяковому делу". В тот раз оно им действительно понадобилось - и урок сотника господин Оттенс запомнил навсегда.
Сейчас он проверил, свободно ли выходит меч из ножен, и огляделся по сторонам.
Горбачи ревели из-за запертых дверей. Скоростели вторили им, вытягивая длинные шеи и топорща алые хохолки. Господин Оттенс рассеянно подумал о том, что кудлаков можно было и не убивать, - и это оказалось его последней отвлечённой мыслью.
Дальше всё происходило с невероятной скоростью - как будто время до сих пор сжималось в тугую пружину, - и вот теперь развернулось.
Створки ворот с гулким грохотом отлетели в стороны. Чья-то рука ухватила господина Оттенса за плечо и рванула влево - из-под лап ворвавшегося на улочку скоростеля. Всадник в седле держался из последних сил. Левое его бедро и левый бок птицы влажно блестели, и что-то капало в пыль, оставляя густой, вязкий след.
Вслед за первым въехали два других всадника. В узком пространстве птицы столкнулись, один андэлни вылетел из седла и рухнул прямо на доски хлипкого заборчика. Закашлялся, попытался встать.
На него не обращали внимания. Потому что в ворота уже ворвались те, кто преследовал этих трёх, - разномастная толпа, улюлюкающая, вопящая, размахивающая оружием. Впереди неслись на бархатах двое бородачей - похоже, братья. Головы обрили налысо, кожу украсили татуировками - алыми глазами, которые таращились прямо в небо. Гигантские жуки под ними бежали беззвучно, у одного из сочленения между головой и грудью торчал обломок стрелы. Оказавшись на улице, бархаги пружинисто прыгнули - одна вправо, другая влево. Правая приземлилась на крышу домика, ловко вскарабкалась до конька и там замерла. Её всадник потянулся за луком. Другой жук оказался менее удачлив - он запрыгнул во двор, где на него обрушились солдаты господина Оттенса. Одно копьё пронзило горло всадника, три ударили по фасеточным глазам бархаги…
А в деревню уже влетали следующие всадники - кого-то удавалось остановить сразу, другие уворачивались от клинков и прорывались к площади, вслед за беглецами.
На другой стороне деревни, у восточных ворот, вдруг закричали. Зазвенело оружие, зашипели скоростели.
- Ах ты ж, гаррово семя! Их было больше! - рявкнул кто-то прямо над ухом у господина Оттенса. - Кто-нибудь…
И в этот момент воздух над их головами затрещал так, будто там, наверху, плотно натянули и разорвали надвое необъятный кусок парусины.
- Ложись! - крикнул господин Оттенс. - Все на землю!
Сам он при этом остался на ногах - просто тело отказалось повиноваться.
Первый портал возник перед только что ворвавшимся в деревушку всадником на странной твари, похожей на змею со множеством мускулистых ножек. Ножки эти заканчивались раздвоенными копытцами и при каждом движении издавали едва слышный шорох. Всадник не сидел, а полулежал на спине змееножки. Одной рукой держал поводья, в другой сжимал двулезвийный топор. Не поднимаясь, он ударил этим топором по стоявшему у ворот солдату - прямо по голеням, но несильно, чтобы не застряло лезвие.
Потом рванул топор на себя - и закричал, когда рука угодила в портал. Разрыв в ткани мира выглядел как плоское яйцевидное пятно ярко-оранжевого цвета. Оно как будто вибрировало - и оранжевые переливы внутри пятна двигались, вращались против часовой стрелки, вокруг невидимой оси.
Рука всадника вместе с топором угодила в это пятно - кисть и запястье ушли туда, как в воду.
Он отдёрнул руку… впрочем, теперь от неё осталась лишь брызжущая кровью культя.
Змея с копытцами не успела затормозить, её голова уже нырнула внутрь, тело изогнулось в судороге и стало заваливаться на бок. Портал с оглушительным хлопком свернулся в точку - сверкающую, проступившую на изнанке век, даже когда господин Оттенс зажмурил глаза, - свернулся, мигнул и исчез.
Но уже появлялись новые - и рассекали тела всадников; словно раскалённым ножом проходились по туловищам, шеям, ногам осёдланных тварей. При этом разили без разбору, своих и врагов, - и несколько солдат, оказавшихся слишком близко к порталам, уже упали, зажимая раны… если было чем зажимать.
Это длилось несколько мгновений, но господину Оттенсу показалось - не меньше часа.
Потом всё закончилось, и у ворот осталась груда плоти - извивающейся, воющей, смердящей дерьмом.
Господин Оттенс оглянулся - как раз вовремя, чтобы подбежать к чарознатице и не дать ей упасть. Она не просто побледнела - кожа, казалось, стала бесцветной, глаза закатились, как у сломанной куклы, нижняя челюсть отвисла, подбородок был мокрый от слюны. Господин Оттенс мимоходом удивился, что это хрупкое, миниатюрное тело оказалось настолько тяжёлым.
А потом в плечо чарознатицы вонзилась стрела - и оно стало вовсе неподъёмным. Господин Оттенс не удержался на ногах, рухнул на бок - и только миг спустя сообразил, что это его толкнули.
- Лежите! - яростно прошипел сотник - а сам уже отдавал команды, резко махал рукой: - Пошли! Пошли!
Андэлни бежали к крыше, на которой засел татуированный стрелок. Тот отпустил бархагу, а сам спрятался за скатом и выцеливал нападавших. Одного ранил в руку, другому попал прямо в глаз…
- Уносите её в дом! - Сотник рывком поднял господина Оттенса на ноги, подхватил чарознатицу. - Стрелу не трогайте, потом… после всего… - Обернулся к восточным воротам, где до сих пор звенела сталь. - Вот гаррово семя, кто же знал, что они зайдут с обеих сторон!
Дальше господин Оттенс не слушал: он побежал к дому, чуть пригнувшись, не думая о том, что представляет собой идеальную мишень для стрельбы. Один раз споткнулся и едва не упал, но устоял.
Наконец, он скользнул внутрь и бережно опустил женщину на деревянную, застеленную шкурами лавку. Пальцами коснулся горла - есть ли пульс; был, едва заметный, но всё же был.
Осмотрел рану, стараясь не трогать стрелу: наконечник ударил уже на излёте, кость вроде не задета. Правда, лезвие могло быть отравлено, но здесь ничего не поделаешь, по крайней мере - не сейчас.
Он поглядел сквозь узкое слюдяное окошко во двор - увидел только мельтешенье, услышал - всё ту же смесь криков, команд, птичьего клёкота. А ещё через пару мгновений, хотя крики и клёкот продолжали звучать, понял - всё закончилось. Закончилось или вот-вот закончится, и значит…
- Рункейрово сверло! - Эстритолк Оттенс ещё никогда в жизни не бегал с такой скоростью. Он вылетел из домика, снова едва не зацепился обо что-то, перепрыгнул (мимоходом отметив, что это - надкрылье рассечённой порталом бархаги) - и побежал к Акийнурму. Тот стоял, привалившись боком к чьему-то заборчику, и переводил дыхание. Наблюдал, как его андэлни волокут из соседнего двора арбалетчика - того самого, с татуировкой на бритой голове.
Потом отвернулся посмотреть на господина Оттенса, который от волнения только и мог, что махать руками и сипеть.
Как раз в этот момент солдаты решили упростить себе жизнь. Они швырнули избитого в кровь стрелка, и один потянулся за мечом.
- Нет! - Между солдатом и татуированным вдруг встал Бурдюк. Святой отец был с головы до ног вымазан в липкой ярко-жёлтой жидкости, а мизинец на его левой руке оттопыривался так, словно жрец собирался на манер какого-нибудь дворянчика хлебнуть чаю из миниатюрной чашечки. - Не трогайте его! - повторил Бурдюк. - Не смейте!
- Святой отец, - тихо сказал один из солдат, - вот, право слово, шли бы вы… умыться там или ещё чего. При всём уважении.
Он был из тех ветеранов, которые уходили на покой - да вот вернулись, когда в них возникла необходимость. Если не сверстник Акийнурма, то уж точно - не намного моложе его.
- Вы не понимаете!..
- Занимайтесь мёртвыми, святой отец. Вон хотя бы теми двумя, которых убил этот выродок. А его оставьте нам.
- Стоять! - рявкнул, наконец, господин Оттенс. - Чтоб и волос с его головы… - Он запнулся, сплюнул и добавил уже спокойней: - В общем, насчёт волос - поздно, конечно. - (Кто-то из солдат хохотнул). - Но насчёт остального - святой отец прав, а мы все - болваны. Верно, сотник?
- Я был бы ещё большим болваном, если бы оспаривал это, господин Оттенс. - (Солдаты засмеялись громче). - А ты, Карноух, вроде должен думать головой - и что? Забыл, о чём господин советник в самом начале сказал? Нам нужны живые, хотя бы один - и этот ваш лысый ничем не хуже остальных.
- Даже лучше, - мрачно заметил кто-то. - Учитывая, что все остальные мертвы…
- Свяжите его и бросьте в погреб, и пару стражников приставьте, чтобы глаз не спускали. Допросим позже, сперва займёмся ранеными. - Господин Оттенс подошёл к жрецу, кивнул: - Как вы? Сможете заняться врачеванием?
- Только палец вправить… а так - конечно.
- Спасибо, что вовремя вмешались.
- Считайте, это я из шкурных интересов, - сказал отец Гуггонал. - Всё-таки проще спасти для вас живого пленника, чем возрождать мёртвых.
* * *
В конце концов им пришлось задержаться на день. Господин Оттенс готов был пренебречь похоронными обрядами, когда дело касалось жителей Торжка. Но тела своих андэлни бросить не мог - и не бросил. Всех шестерых похоронили согласно обряду, и отец Гуггонал пропел над ними гимны Рункейру Душехранителю. Деревенское кладбище находилось к северу от частокола, между полями. На могилах остались следы скоростелевых лап - здесь пятеро бунтовщиков объехали деревню, чтобы прорваться через восточные ворота.
Несколько молодых кручинников были сломаны, таблички с именами разлетелись во все стороны. Они собрали таблички и сложили в одном из домов.
- Надеюсь, - пробормотал Акийнурм Клык, - найдётся кто-то, кто сможет правильно их развесить.
Господин Оттенс сомневался, однако промолчал. В последние часов семь он вообще мало говорил - больше слушал и наблюдал. Пытался понять, где допустил ошибку и как им быть дальше.
Трое разведчиков, которых отправили в северную деревню, так туда и не добрались. По роковому стечению обстоятельств (хотя господин Оттенс скорей назвал бы это невнимательностью) они наткнулись на разъезд бунтовщиков. Андэлни Плети вряд ли поняли, с кем имеют дело, однако атаковали - и серьёзно ранили одного разведчика. Сейчас он лежал в доме старосты - там устроили лазарет. Двое других оказались удачливей: отделались лёгкими увечьями, полученными уже в деревне во время сражения.
К сожалению, с остальными ранеными дела обстояли много хуже. Госпожа Дойварнесс так и не очнулась. Четверых андэлни, которые пострадали от вызванных ею порталов, отец Гуггонал прооперировал, однако сразу заявил: дело плохо.
- Им нужны настоящие лекари, нужны покой и обезболивающие. Двоим срезало кисти рук, одному - ногу ниже колена.
- И ещё один вовсе остался без ног. - Акийнурм Клык сплюнул и покачал головой. - Вот поэтому я ненавижу всё, что связано с порталами. До Разлома их почти не использовали - и жилось спокойней. Я понимаю, сейчас, если есть под рукой надёжный чарознатец, прыгай по миру из конца в конец, не зная печали… да вот только каждый раз меня аж наизнанку выворачивает. Шагаю в портал и думаю: "Всё, Клык, теперь точно сдохнешь!" А когда чарознатцы с их помощью аж такое вытворяют…
- Она спасла нас.
- Да, господин советник, спасла. Я ведь не дурак, понимаю. Если бы не госпожа Дойварнесс, эти говноеды прикончили бы половину отряда - мы и ахнуть бы не успели. Моя вина, не сообразил про вторые ворота. Но порталы… вот как она так умеет? - сразу россыпью, да не обычные двусторонние - а только такие, чтобы на вход работали, а на выход - нет!
- А я, - тихо сказал жрец, - всегда спрашиваю себя о другом. Куда открываются эти односторонние порталы? Что находится по ту сторону?
Господин Оттенс отмахнулся:
- Сейчас это неважно. Вопрос в другом: как нам быть дальше? С ранеными на руках, без чарознатицы…
- Хотите повернуть назад?
- Хочу выслушать ваше мнение, сотник.
- А я, - сказал отец Гуггонал, - хотел бы сперва послушать нашего пленника…
Замечание было дельное… в отличие от того, что удалось выжать из татуированного. Знал он немного и сперва вообще собирался молчать, но Весло и Карноух сумели его переубедить.
Стало ясно, что шли они по следу вспомогательного отряда. Доверенные андэлни Плети отправлялись в набеги на соседние острова и вербовали там недовольных, отщепенцев, бродяг, преступников, - всех тех, кто готов был примкнуть к самозванному пророку. У Торжка отряд ждали - и по приказу Плети спешным порядком повели к стенам замка Вёйбур. Поэтому деревушку и оставили в покое: кто-то побывал здесь до бунтовщиков и действительно успел увести всех жителей. А за скотиной и припасами можно было вернуться позже - что, собственно, татуированный со своими приятелями и собирался сделать. На разведчиков они наткнулись случайно - а поскольку уже проезжали через эту деревеньку, помнили о восточных воротах и попытались загнать противника в западню.
О Плети татуированный знал мало. О том, что творится под стенами замка, - тоже. Осада длилась больше недели и, судя по всему, могла затянуться ещё на столько же… но это ничего не значило.
- Много лишних ртов, мало настоящих мужчин. - Татуированный говорил тяжело, то и дело проводя языком по распухшим губам. Борода его слиплась, глаза заплыли. - В конце концов они сдадутся.
- Потому что Рункейр на вашей стороне?
Он посмотрел на них с презрением:
- Потому что на нашей стороне сила.
- Я думал, вы верите в своего пророка. Разве не поэтому ты пошёл за ним?
- Большинство - верит. Но мы с братом смотрели на это проще. Плеть дал нам то, чего твой венценосный засранец даже не обещал. Власть, уважение, цель.
Господин Оттенс не стал спорить. Пожал плечами, кивнул Карноуху:
- Устрой, чтобы всё было легко и быстро, как мы и обещали. Свою часть соглашения он выполнил.
Вместе с Клыком и священником господин Оттенс вышел на улицу, присел на уцелевшую деревянную лавочку. Лавочка была расписана жёлтым и зелёным: улыбчивое солнце, пруд с рыбёшками, девочка на берегу…
- Дальше будет только хуже, - заметил Акийнурм Клык. - Прошло всего-то лет семь после Развала, когда начали появляться такие пророки. Я слышал о двух случаях в землях сиэллонов - но там с самозванцами быстро расправились. Были и другие… и наверняка ещё появятся. И если кому-нибудь из них хватит сил и везения… и если он захочет править… - Сотник сплюнул в пыль. - Зуб даю: пока в Скаллунгире не будет порядка, они станут появляться снова и снова. Смущать народ, подстрекать к бунту, захватывать земли. А если ещё сумеют привлечь на свою сторону чарознатцев…
Они помолчали, глядя, как солдаты стаскивают к выгребной яме тела. Туши скоростелей, бархаг и прочих тварей порубили на куски и скормили своим птицам.
Другие андэлни отперли хлева и выводили горбачей. Наливали воды в поилки, охапками швыряли сено. Быки фыркали, коровы ревели, несколько морд потянулось, чтобы лизнуть руки новых кормильцев.
- Ладно, - сказал господин Оттенс, - всё это пустые разговоры. До замка два дня пути. Пусть андэлни отдыхают, завтра решим, как быть.
- Разве у нас есть выбор? - Святой отец вымотался за последние часы, заметно спал с лица и даже говорил с усилием. - Ведь на самом деле всё просто: мы не можем бросить замок и его защитников на произвол судьбы. "Молот и наковальня", это ведь вы говорили?
- Если отряд, который мы преследовали, всего лишь вспомогательный… - Господин Оттенс рассеянно прихлопнул комара и стряхнул с ладоней прилипшие крылышки. - А мы остались без чарознатицы, с десятком раненых на руках.
- Раненых станет меньше, господин Оттенс. Думаю, до рассвета доживут от силы четверо. А насчёт остального… вы ведь и сами понимаете: пленник мог солгать, сознательно или нет. Сколько андэлни находится у Плети в подчинении - одно дело. А другое - сколько из них действительно готовы сражаться, если дойдёт до битвы, - сражаться не с крестьянами, а с воинами. - (В этом месте Акийнурм Клык хмыкнул, но промолчал.) - Сколько среди сторонников Плети больных, увечных, трусливых? Сколько кавалерии? А ведь пеших наши солдаты сотрут в порошок, вы это знаете. И потом, что скажут при дворе, если мы просто так возьмём и вернёмся? Даже не попытавшись выяснить, что к чему, даже!.. - Он вздохнул с таким протяжным, натужным звуком, будто пытался выдуть из тела все накопившиеся за эти недели сомнения, страхи, всё отчаяние. - Да что тут… вы ведь и сами всё прекрасно понимаете!
Господин Оттенс, конечно, понимал. И решение окончательное поэтому не принял.
А когда всё же принял, разумеется, и предположить не мог, как сильно ошибался отец Гуггонал.