– Это было чистой воды самоубийство.
– Может быть… Но я ведь выжил!
– Хотя, если честно, не должен был, – жёстко произнесла Кацураги. – Вообще-то я уже была готова к тому, что ты отступишь и…
Хочешь разговор начистоту, командир? Ну, так получай.
– Мисато, я не отступаю, – отчеканил, глядя ей в глаза. – И не сдаюсь. Помнишь то напутствие перед боем? "Со щитом или на щите". Если ценой победы будет моя смерть – я умру.
– Не говори так, Синдзи! – вздрогнула майор.
– Все умирают. Просто кто-то раньше, а кто-то позже. Но все, – продолжал я гнуть свою предельно жёсткую линию беседы. Откуда-то пришло настойчивое желание выговориться. Только сейчас, по ходу этого сумбурного разговора, я начал осознавать произошедшие со мной тогда, во время боя с Пятым Ангелом, изменения.
В тот момент я не просто окончательно признал, что эта жизнь отныне и навсегда – моя. Мне стоило бы ещё тогда понять, что с каждой секундой здесь Я-прежний постепенно исчезаю. Частичка за частичкой. В мирной жизни процесс тянется медленно и почти незаметно, но в бою это подобно ослепительной вспышке…
– Из книг своих нахватался высоких слов, да? – с раздражением произнесла Кацураги. – А ты понимаешь, что это значит, мальчик?
– К сожалению, теперь понимаю, – попытался усмехнуться я, но боль в обожженной щеке превратила ухмылку в кривой оскал. – В книгах есть много простых, но верных истин. Например, что если боец стремится в первую очередь выжить – его подразделение гибнет. Но если он стремится победить – подразделение выживает. Скажи мне, Мисато – правда ли это или нет? Ты ведь была на настоящей войне, а не на игрушечных поединках роботов с инопланетянами? Скажи мне, Мисато!..
Млять… Кажется, я опять сорвался и скатился в откровенную истерику… Чёртовы нервы!..
Девушка опустила голову.
– Проклятье… – захлестнула меня горечь. – Мисато, прости маленького идиота – наговорил тут кучу всего… Я же действительно ни хрена в этом всём не понимаю и просто не имею права говорить с тобой в таком тоне…
– В том-то и дело, Синдзи, что ты прав… – произнесла майор, поднимая голову и слегка улыбаясь. – И право у тебя так говорить теперь есть. Это скорее мне в пору извиняться…
– А тебе-то за что?! – поразился я.
– За то, что иногда забываю, что ты уже не ребёнок, – уже шире улыбнулась Кацураги. – Ты взрослеешь, Синдзи.
– Наверное…
Замолчали.
– Мисато, а как там наши? – решил я нарушить воцарившуюся в палате тишину. – А то в последнее время ко мне, кроме Рей, никто вырваться не может…
– Работают, – лаконично ответила майор и вздохнула. – Изучаем останки Рамиила, восстанавливаем город, разбираемся со всякими службами и организациями… Морока, в общем. Хоть самой в лазарет ложись и отдыхай…
– Ну да, – усмехнулся. – В лазарете гораздо лучше…
– Прости, – девушка быстрым взглядом окинула мой не слишком презентабельный вид. – Ты же тут не по своей воле оказался… Сильно плохо?
– Да терпимо. Наверняка же сама уже узнала у врачей, как у меня дела.
– Узнала, – кивнула майор. – Через неделю придёшь в норму, а дней через десять они обещают тебя отпустить домой. Но полностью всё заживёт только ещё через пару недель.
– Нормально, потерплю.
– Останутся шрамы, – заметила Мисато.
– Шрамы украшают мужчину, – важно заявил я.
– Ох, уж мне эти мужчины…
– А что мужчины? Вон, Рей тоже просто отлично поработала – и с рейлганом, и когда меня поддерживала…
– Да, Аянами – просто молодец, – согласилась Кацураги. – Хотя и волновалась она очень сильно…
– Я-то это знаю, а тебе она что, сама сказала? – недоверчиво поинтересовался. На Первую это было совершенно непохоже…
– Синдзи, в Евах есть такие штуки, как бортовые самописцы, – снисходительно пояснила Мисато. – И они регистрируют много чего, и в том числе пульс и сердцебиение пилотов. Так вот у Рей они буквально зашкалили, когда ты стоял под огнём Рамиила.
– Ну, у меня, наверное, тоже…
– У тебя-то понятно – в первую очередь болевой шок и всё такое прочее, а вот Аянами просто сильно волновалась. За тебя, между прочим.
– Между прочим, я за неё тоже волновался, – порозовел я. – Кстати, раз уж такое дело, то могли бы устроить ей какой-нибудь отдых – куда там наши "психи" смотрят-то?
– Куда надо, туда и смотрят, – хмыкнула Кацураги. – Да и Рей просто никуда не соглашается от тебя уезжать… Ну да ничего, сегодня Рицко её в приказном порядке отправит на те источники, куда я тебе возила. Да и самой неплохо бы туда смотаться, отдохнуть…
– Вот это хорошее дело, – улыбнулся я. – Был бы в норме – тоже съездил, там хорошо…
– Ничего, поправишься – съездим, – пообещала Мисато. – Ты, главное, выздоравливай.
– Договорились, – улыбнулся я.
***
– Привет героям дня! – радостно заявил Тодзи.
– Слава пилотам Евангелионов! – жизнерадостно поддержал товарища Айда.
Приятели сначала влетели в палату с приветствиями и только потом собственно увидели меня. Их лица тут же несколько вытянулись от открывшегося зрелища.
Бинты с меня до сих пор не сняли, так что из-под больничной рубахи выглядывали замотанные до самых кистей руки и шея. Морда лица лейтенанта Икари приняла эдакую леопардовую раскраску после нескольких уже заживших лёгких ожогов, если только на свете бывают бело-розовые леопарды, мда… На левой щеке до сих пор красовался здоровенный пластырь, скрывавший под собой заживающую рану.
– Здравствуй, Синдзи, – невозмутимо поздоровалась зашедшая следующей Хикари, за которой проследовали остальные одноклассники.
В вообще-то достаточно просторной палате моментально стало тесно – второй "А" решил навестить меня в лазарете в своём полном составе. Даже Ютами припёрлась, хотя и щеголяла изрядно кислым выражением лица. В авангарде шли Судзухара, Кенске и староста – первые из-за своего статуса моих приятелей, Хикари же вошла в головное подразделение по долгу "службы". Доводилось мне в школе как-то побыть старостой класса – сплошные головняки и никакого прибытка. Должность для патологических активистов и трудоголиков – такой сугубо мой вердикт…
Нужно сказать, что в целом мои одноклассники ввались в палату достаточно чинно и культурно – без толкотни, криков и ругани. Видать, их всех настропалили относительно правил поведения на режимном объекте.
– Привет, привет, – добродушно прогудел я, откладывая в сторону книгу, и махнул рукой. – Вы только на мой вид внимания не обращайте – я уже почти в норме.
Рей тоже отложила в сторону чтиво. Нет, всё-таки занятно мы с ней проводим большую часть времени. Просто сидим рядом, что-нибудь читаем и изредка перебрасываемся парой фраз. Всё! И нам этого вполне хватает, и никого подобное не тяготит…
– Ааа, ну, ладно… Слушай, ну, вы и дали жару! – ликующим голосом заявил Айда. – Уже третий день по всем каналам одни только записи боя и крутят!
– Да видал я… Такое ощущение, что боевик смотрю…
– Ты не скажи, чувак – такое не в каждом крутом боевике увидишь, – не согласился Судзухара. – Это было реально круто! Особенно твой финальный бросок гранаты – школьная команда по баскетболу после этого подумывает тебя взять к себе.
– Ой, не смеши меня, Тодзи, – заржал я. – Баскетбол и я – несовместимы, сам же видел, как играю!
– Нормально ты играешь. Зато у них был бы в команде самый настоящий пилот Евангелиона.
– Угу, делать мне больше нечего…
– Эх, я тоже хочу быть пилотом… – завёл старую песню Айда. – Мало того, что можно управлять таким обалденным оружием, так ещё и такая слава!..
А ещё бонусом идёт нехилая зарплата и большие призовые за каждую снесённую ангельскую голову. Несмотря на все траты, я умудрился за последние месяцы скопить что-то около четырёх с половиной "лимонов" йен. В переводе на рубли это будет тысяч девятьсот – сумма по моим меркам просто охренитительная! А главное – мне их тратить просто некуда, вот и коплю по старой привычке про запас.
– Далась тебе эта слава, Кенске, – заметила староста. – Лучше посмотри на Синдзи и подумай о том, насколько это тяжело и опасно.
– Вот! – наставительно поднял я палец. – Хикари дело говорит – слушайте её!
Все тут же уставились на мою руку.
Хм, мда… Местами покрасневшая кожа, шмотьями слезающая с лопнувших волдырей – неплохое зрелище…
Посерьёзнели, задумались. Хорошо…
– Болит, Икари? – участливо поинтересовался кто-то.
– Ну, так, немного… В основном чешется, – пожаловался я, чем сразу же разрядил обстановку. Народ с готовностью заулыбался.
– Кроме шуток, ребята. Кому таких же ощущений охота – потрогайте горячий утюг.
– Слушай, Синдзи, – оживился приунывший было на минутку Айда. – А правда, что эта фиговина, из которой Рей стреляла – новое супероружие Ев? Говорят, что специально разработали такую мегавинтовку для них… А я про этот самый рейлган даже ничего и не слышал…
Последнее было произнесено с неподдельной горечью. Знакомо, блин. Сам впадаю в жуткую меланхолию, когда сталкиваюсь с незнакомым видом оружия или боевой техники…
– Так это неудивительно – она жутко засекречена была, я сам про неё за неделю до нападения Ангела узнал…
– А при твоём одиночном выходе у тебя на руке что – миниганы были закреплены?
– Ага, "вулканы". Мощная штука, хотя и такая маленькая…
– Ох уж эти мальчишки, – с улыбкой произнесла Хикари. – Всё бы вам про свои игрушки… Лучше скажи, Синдзи, ты серьёзно ранен? Долго будешь ещё в госпитале лежать-то?
– Ну, ещё дня на три-четыре задержаться, наверное, придётся, – задумчиво почесал я затылок.
Нужно дотерпеть, Виктор. Три-четыре дня – и ты опять дома!..
***
– Рей! Ну, я же не одет! – возмущённо возопил я, прикрываясь брюками, которые только что пытался натянуть. Хорошо хоть трусы уже успел надеть…
Аянами окинула меня флегматичным взглядом, стоя на пороге комнаты.
– На тебе трусы, футболка и носки. Ты одет.
Логично, блин…
– Ну, ты бы хоть постучалась, что ли…
Аянами невозмутимо постучала по откинутой вбок двери.
Я вздохнул.
– Дай хоть брюки надену, что ли…
– За нами скоро заедут. Если задержимся – опоздаем на службу, – почти наставительно произнесла Первая.
– Дай мне ещё пару минут, – попросил я.
– Хорошо.
Вышла, закрыла дверь.
Я снова вздохнул, перекривив лицо от боли. Всё-таки одеваться в обычную одежду мне было по-прежнему крайне неудобно. При любом движении почти обязательно задевался какой-нибудь ещё незаживший ожог… Больно, твою мать!..
Кое-как, действуя предельно осторожно (но, к сожалению, очень медленно), всё же натянул форменные брюки. Захлестнул, не застёгивая, ремень и попытался надеть рубашку…
Зараза, не получается… В один рукав руку засунул, а вот со вторым уже проблемы…
Дверь откинулась в сторону, и на пороге комнаты вновь возникла Аянами.
– Две минуты истекли, – невозмутимо произнесла она. Внимательно посмотрела на меня. – А ты всё ещё не готов.
– Дай мне ещё немного времени, Рей, – стиснув зубы, ответил я. Свою слабость показывать не хотелось… Впрочем, это было единственное, что у меня сейчас получалось.
Гордыня – смертный грех, Витя…
– Лучше я тебе помогу, – не согласилась с моим предложением Первая. – Давай руку.
Тяжело вздохнув, протянул руку.
Аянами помогла мне подняться (гордость, увы, от ран не излечивает и сил не придаёт) и окинула задумчивым взглядом.
Занятно… Вот мы и поменялись ролями… Раньше я о Первой всячески заботился, а теперь она обо мне… Но, наверное, это как раз совершенно нормально. В конце концов, она ведь мой друг, ну и моя сестра (как я всех, и себя в том числе, убедил)… А значит, мы должны заботиться друг о друге. Если Аянами сейчас сильнее (а может, и не только сейчас), то мне ничего не остаётся, как только принять её помощь…
Гм, чего-то мы долго так стоим…
– Рей, руку уже можно отпустить, – мягко произнёс я, с интересом глядя на задумавшуюся Первую
Аянами тут же отпустила мою ладонь, слегка порозовела и отвела взгляд.
– Извини… задумалась. Сейчас помогу тебе одеться.
С помощью Первой наконец-то смог надеть и застегнуть рубашку с кителем. Немного поправил воротник и подмигнул Аянами.
– Спасибо за помощь, – искренне улыбнулся я. – Теперь можно и идти…
– Постой, Синдзи.
Рей достала из кармана кителя небольшую расчёску и принялась расчёсывать мои всклокоченные волосы.
– Да не надо, и так сойдёт… – начал вяло трепыхаться я.
– Не вертись, Синдзи – тебе же больно. Сам же говорил, что нужно выглядеть опрятно, – почти что проворчала Аянами, цепко, но осторожно держа меня за куртку.
– Хорошо, – сдался я на милость Первой.
– Ну, вот, – Рей скептическим взглядом окинула мои кое-как приведённые в порядок лохмы. – Теперь можно идти.
– Ещё раз спасибо, Рей-онээ-сама – попытался пошутить я
– Пожалуйста, – невозмутимо ответила Рей и, подумав, добавила. – Синдзи-тян. Идём уже, а то опоздаем…
***
– Лейтенант Икари по вашему приказанию прибыл! – отчеканил я, останавливаясь в трёх шагах от стола Командующего. Чётко вскинул руку к виску, посильнее стиснув зубы, чтобы не зашипеть от боли.
Что-что, а в разговоре с отцом я старался всё время придерживаться вежливого и почтительного, но насквозь официального тона. Как-то просто не поворачивался язык общаться с ним запанибрата…
Гендо сидел в своей неизменной позе, опираясь локтями о поверхность стола и сплетя пальцы перед лицом.
Интересно, и на кой ляд меня батя вызвал? Только ж первый день, как на службу вышел после двух недель лазарета…
Командующий неожиданно опустил руки на стол и чуть откинулся назад в кресле.
– Лейтенант, я пригласил вас, чтобы прояснить некоторые вопросы… – официальным тоном начал Гендо.
Я тут же занервничал. В устах бати такие слова ничего хорошего не обещали… Так, вроде бы ни в чём особо серьёзном меня подозревать оснований нет… Или всё-таки возникли вопросы относительно моего сверхнетипичного поведения? Блин!..
– В суматохе последних недель вам не была вручена награда за одну из боевых операций, – Гендо пододвинул ко мне небольшую плоскую коробку, лежавшую справа от него. – Возьми, Синдзи.
Я подошёл к столу, взял в руки увесистый ларец, откинул крышку.
Внутри ящичка обнаружился Глок-17 – близнец висящего у меня на поясе. Вот только пистолет был явно нетипичен – рукоять была украшена полированной металлической пластинкой с выгравированными золотистыми иероглифами, складывающимися в надпись "лейтенанту Икари Синдзи за проявленную храбрость".
– Это… – в горле пересохло. Какой-то тут напрочь неправильный Гендо…
– Это за уничтожение бойцов НоДа в гипермаркете, – пояснил Командующий. – Инциденту присвоен статус боевой операции, но материалы по большей части засекречены, так что решено наградить тебя вот так.
– Э… Служу человечеству! – попытался я щёлкнуть каблуками, но опять ничего не получилось. Металл, что ли, набить на берцы, чтобы звучали, как надо?..
– Служи, служи, – милостиво произнёс Командующий. – Сам эту фразу придумал?
– Ну… Да…
– Хорошо. Пафосно, но ситуации соответствует.
Стою и просто фигею от Гендо – отец умеет удивлять…
– Не стой столбом, Синдзи, садись, – слегка дёрнул кистью Командующий.
Я послушно уселся на жёсткий металлический стул для посетителей, положив коробку с наградным "глоком" себе на колени. Слегка поморщился от пронзившей тело лёгкой боли – всё-таки ещё не все ожоги зажили, кое-где бинты накладывать приходится…
– Я вот что хочу спросить у тебя… – поправил пальцем съезжающие очки батя.
Хм, ну и что он, интересно, сейчас спросит? Прямо-таки теряюсь в догадках – Командующий слишком непредсказуем…
– Что ты чувствуешь в бою?
Опа… Это отец к чему? Чего-то я не догоняю… Про мою Еву, что ли? Ему же, вроде бы, по идее, нужен "пробудившийся" Ноль-первый… Гм, зачем-то.
– Эээ… В смысле, когда нахожусь в Еве?
– Не только. Когда ты дрался против Ангелов, когда убивал террористов в торговом центре… – Гендо наклонился вперёд, блеснув очками. – Что ты чувствовал?
Я поёжился под взглядом Командующего.
Складывалось такое ощущение, будто меня холодно и расчётливо препарируют на хирургическом столе, тщательно выискивая нужное… Каким-то шестым или, быть может, двадцать шестым чувством понял, что нужно говорить правду и ничего кроме правды.
– Практически ничего, – ответил я, так и не поняв, к чему клонит Гендо. – Гнев, ненависть, но очень немного. Гораздо больше страха. Только не за свою жизнь, а за других людей. Ещё страх, что умру, не выполнив свой долг. Но всё это подавляет какая-то холодная ярость… Не знаю, как описать – странное чувство…
– Холодная ярость… Наверное, так может ненавидеть оружие, – вкрадчивым голосом подсказал Командующий.
– Эээ… Ну, наверное… – неуверенно произнёс я, поражаясь внезапно нахлынувшему на отца приступу высокого штиля.
– И давно это с тобой? – несколько расслабленно откинулся в кресле Гендо. – Когда ты впервые это почувствовал – в первом бою, втором, ещё до приезда в Токио-3?
– В первом бою.
– Хорошо, – Командующий удовлетворённо покивал и замолчал.
Блин, чего хорошего-то?!
Спустя примерно минуту я не выдержал и осмелился спросить:
– Извините, Командующий… Но к чему были все эти странные вопросы? Вы только ради этого меня вызывал? Пистолет-то можно было и через кого-нибудь передать…
– Да, Синдзи, я вызвал тебя только для того, чтобы задать эти вопросы, – подозрительно легко согласился Гендо. – О тебе отзываются, как о не по годам грамотном бойце, храбром и умелом. Отчёты отчётами, но я хотел лично понять, на кого мы возлагаем такие надежды.
– Не слишком-то хорошо что-то узнавать о собственном сыне из отчётов, – криво усмехнулся я. – Такого не случилось, если бы мы виделись почаще за последние шесть лет.
– Я был очень сильно занят, – жёстко отрезал Командующий. – Пришлось чем-то пожертвовать.
– И этой жертвой стал собственный сын, – хмыкнул я. – Ладно, особых обид не держу – в конце концов, НЕРВ и Токио-3 действительно были слишком важны.
– Сарказм здесь неуместен, – холодно произнёс Гендо. – Это было действительно слишком важно. Все эти шесть лет мы создавали действенное оружие и крепкий тыл для грядущей войны с Ангелами.
– Между прочим, я серьёзно. "Долг тяжелее, чем гора…"
– "Хакагурэ"? – в свою очередь хмыкнул Командующий. – Неплохо для четырнадцатилетнего юнца. Но если ты считаешь, что я должен перед тобой извиниться – не надейся. Так было нужно. Не дурак – должен сам понять.
– Да понимаю я, понимаю… Знаешь, а я тебе даже благодарен, – неожиданно для себя заявил я.
– Вот даже так? – похоже, что теперь и мне удалось пронять Гендо. – Довольно… странное заявление.
– Ну, если бы не эти шесть лет, проведённые у твоего двоюродного брата, я бы не стал таким, какой есть.
– Хочешь сказать, что одиночество закалило тебя?
– Наверное… Наверное, да. Чтобы выжить, мне пришлось повзрослеть слишком рано.