- Однако если я не могу распространять свою волю на чужие умы, то это не значит, что ее у меня нет, - сказал Шептун, глядя в глаза. - Вот собственный ум у меня, возможно, отсутствует, но воля есть точно. Слабая или сильная, не суть. Я противопоставляю свою волю тому безумию, которое творится вокруг. И я утверждаю, что верю в слово. Со всеми я общаюсь через слово, а не насилие. Я вошел в клан, потому что это, вероятно, единственное место в Зоне, лишенное насилия. Все свое время с момента вступления в клан я агитирую всех встречных также вступать в "Набат", потому что я хочу воспитать в сталкерах уважение к чужой жизни. Это мое решение и мое желание. Оно стоит на прочной основе, и хотя в последнее время все, что я вижу вокруг себя, противится этому, моя воля только сильнее закаляется. Но теперь я понимаю, что одной воли тут мало. Мне не хватает сил, ума, рук, патронов, чтобы бороться с Зоной. Вернее, патронов я могу добыть полные карманы, но вся моя сущность восстает против такого метода. Сенатор, я не могу прибраться в этих конюшнях. Люди мне не доверяют, и мне не удается достучаться до них. И я не понимаю, в чем дело. Неужели стрелять в первого встречного - это нормально? Ведь там, за стеной, все не так - люди воюют, лгут, предают и убивают, но они хотя бы пытаются делать вид, что живут в мире. Откуда появилось общество? Даже если его создавали через насилие, то все равно оно естественно для человека. В пользу моих слов говорят столетия цивилизации, которая, несмотря ни на что, продолжает существовать. Так почему же я не вижу цивилизации здесь? Я не понимаю этого, Сенатор. Зона оказалась слишком коварной для меня. Она играет со мной, позволив долго обрастать твердой кожей и теперь сдирая ее с кусками плоти. Мог ли я что-нибудь здесь изменить, или же все это время жил в своих иллюзиях? Вот что меня волнует.
- Ты поднял нелегкие вопросы, Шептун, - выговорил Сенатор. - Противостояние мнений, каждое из которых выстрадано и заточено, - признак надвигающейся кровавой войны.
- Как узнать, которое из них верное?
- Ни одно из них не будет верным. Что такое "верное", как это понимать? Верным мнением становится то, что ведает умами людей единолично. Войны идеологий не избежать, Шептун. Боюсь, что в ближайшее время Зона станет намного жестче, чем сейчас. И руководить в этой Зоне будет то слово, которое перевесит все предыдущее.
- Помоги мне, Сенатор. Есть еще один, последний шанс. Я все еще могу спасти свой клан.
- Каким образом?
- Доказать, что в Зоне слово значит больше, чем насилие. Самопал оказался в плену у бандитов Темной долины. Их лидер говорил со мной, и мне не удалось убедить его отдать мне пленника. Тогда я решил этой ночью совершить набег на их базу и снова потерпел неудачу. Но я даже рад этой неудаче, поскольку действовал вопреки своим убеждениям о том, как надо добиваться своих целей в жизни. Я отчаялся, раз решил работать такими методами - ведь этим я почти признавал мнение Самопала о том, что сила прежде всего в оружии.
- И что ты теперь хочешь?
- Сенатор, я прошу тебя - пошли со мной в Темную долину. Главарь бандитов показался мне человеком чести, он согласится на новые переговоры. Моего интеллекта не хватает, чтобы уболтать его. Но у тебя получится, потому что ты умнее меня. Пожалуйста, помоги мне вернуть Самопала, живого или мертвого, путем обычного слова.
Сенатор молчал, перебирая пальцами травинку.
- Да, Шептун, ты прав, - сказал он. - Ты действительно отчаялся, раз просишь человека, чью жизнь ты, очевидно, ценишь, тем не менее рискнуть ею во имя твоих личных убеждений. Видимо, ты решил, что такова твоя карма - заявляться к людям и требовать от них идти на подобные жертвы.
- Я не требую…
- Помолчи, пожалуйста, сейчас говорю я. Шептун, просьба в приказном тоне ничуть не отличается от требования в тоне просительном. Ты возложил на себя крест, который мало кто понимает, и хочешь, чтобы тебе помогли его нести. И таким ты видишь общество? Шептун, общество - это постоянное скидывание крестов на ближнего. Согласишься добровольно переть один из них - и скоро упадешь под тяжестью новых, даже не осознав, откуда они взялись.
- Так ты отказываешься?
- Нет, не отказываюсь. Мне это даже будет интересно. В своей неприкосновенности я уверен. Позволь не объяснять почему.
- Собственная выстраданная психология?
- М-м… допустим. Ты веришь в шоколадки, Шептун?
- Что? - Сталкер растерялся. - Ну да, верю.
- А я в жизни не видел ни одной. Не делай круглые глаза, такое случается с людьми. Так вот, я не видел ни единой шоколадки, но знаю, что они существуют, они вкусные и они в целом относятся к добру. Поэтому я помогу тебе вернуть Самопала. Я допускаю, что в твоей философии есть моменты, которые ты сам не способен как следует обдумать, но они все равно хорошие и стоят того, чтобы побороться за них. Так что давай пообедаем и будем выдвигаться.
- Спасибо, Сенатор.
- Разводи костер. От благодарностей дерево не загорится.
- Зато я не верю в сигареты, Сенатор. Хотя знаю, что они существуют. А Самопал верит. Я поступаю глупо, да?
- Разводи костер.
* * *
Дорога до Темной долины казалась короче - во всяком случае, путь прошел быстрее. Шептун старался из вежливости идти первым, но Сенатор постоянно оказывался рядом, а то и впереди него. Чувство опасных мест у шамана было развито еще лучше, чем у сталкера. Вероятно, как проводник он превосходил даже Маркуса.
Путь прошел без приключений и тяжелых разговоров - Сенатор рассказывал Шептуну разные истории, смешные и не очень, о том, что случалось с ним в Зоне или с людьми, которых он знал. Некоторые истории были сталкеру известны. К одной из них - случаю с невидимым мутантом далеко на юге - был причастен и сам Шептун, хотя и опосредованно.
Проходя мимо ангара, Шептун машинально стал выискивать взглядом Маркуса, но его нигде не было. Вероятно, кот вернулся к "Набату". Мысль о том, что хвостатый сидит где-то в кустах и недобрыми глазами провожает бывшего товарища, казалась невыносимой.
- Дальше будет радиоактивный перевал, - спохватился Шептун. - У тебя нет никакой защиты.
- За меня не волнуйся, - успокоил Сенатор. - Меня радиация не возьмет.
- У тебя что, иммунитет?
- Скорее, толерантность. Тебе лучше озаботиться собственной защитой.
- Был у меня костюм, но я его выбросил неподалеку.
- Почему?
- Так пропоротый был.
- Найди. Иммунитет к химии никак не связан с силой духа и верой в свою крутизну.
- Понял. - Шептун быстро забежал в лес, нашел ненавистный костюм и, чертыхаясь, напялил на себя.
Сенатор тем временем не торопясь двигался дальше, внимательно следя за высохшими лесами. Сталкер нагнал его, пытаясь пристроить шлем на голове.
- Корону забыл, - напомнил шаман.
- А? Что?
- Корона где?
Шептун изобразил, что надевает диадему поверх шлема. Сенатор критично осмотрел его.
- В самый раз, - сказал он. - А теперь - крути Землю в нужную сторону. Темная долина уже близко.
Патруль местного населения они встретили минут через десять - сразу за перевалом. Шептун не успел отдохнуть от повышенного уровня пыли, как уткнулся в нацеленный на него обрез. Похоже, бандиты явно не были в настроении вести переговоры. А судя по близости патруля к перевалу, Гривна распорядился перекрыть все подходы к долине. Вероятно, он ожидал атаки "Набата" или "Лезвий".
- Мир вам, - сказал Шептун, ощущая себя героем ситкома. - Мы пришли не воевать.
- Оружие на землю, - прорычал бандит. - Так, чтобы я видел.
Поправка к требованию была произнесена на автомате, иначе нельзя было объяснить ее бессмысленность - Шептун и так стоял открытым всем взглядам. Не исключено, что бандит выстрелит просто по привычке.
"Дурацкая затея", - подумал сталкер, медленно кладя автомат в траву.
- Меня обыщете тоже? - поинтересовался Сенатор.
Бандит пожевал губами, затем ответил:
- Насчет тебя указов не было. Вали отсюда.
- Я не уйду без своего друга, - сказал шаман.
- А я не уйду без своего, - добавил сталкер. Мужики в черных ветровках переглянулись.
- Вместе пойдете, - решил главный. - Двигайте вперед, и чтоб без шуму.
Шептун не стал сопротивляться. В конце концов, если не убили сразу, то можно было рассчитывать на разговор.
- Самопал жив? - спросил он. - Тот пленник, что у вас внизу.
- Не знаю ни о каком пленнике, - послышалось сзади.
- Как же так? Этой ночью он устроил вам бесплатный цирк, не без моего участия.
- Ты, сраный "набатовец"… Мы всех вас замочим!
- Станьте в очередь, ребята. - Шептун поддался всплеску азарта. - Только не слишком загоняйтесь, "Лезвия" за нас отомстят!
Возле ворот базы стояли человек пять. Шептун даже узнал кое-кого из ночных знакомцев - в основном по свежим повязкам.
- Привет, - сказал он. - Шептун, клан "Набат". Я пришел говорить с Гривной.
Ему никто не ответил. Молчание длилось долго, несколько минут. Сталкер начал перетаптываться с ноги на ногу. До него доносились звуки приглушенной ругани - кто-то орал на собеседника далеко внутри домов.
Сенатор стоял с таким видом, будто он был здесь один.
Послышался топот ног - из дома вышел Гривна в сопровождении четырех бойцов. Вожак шел более поспешно, чем всегда, трубки у него уже не было. Похоже, он провел тяжелое утро, что было вполне понятно.
- Ты, - произнес Гривна, тыча пальцем в Шептуна. - Как ты посмел сюда заявиться?!
- Хотел сказать, что ты был прав, - ответил сталкер. - Самопал нужен не клану. Он нужен мне лично. Что до наших с тобой конфликтов, то они больше не нужны. Война ничего не решает. Прошлая ночь меня в этом убедила. Если ты захочешь мстить, я не смогу помешать тебе.
- Так ты поговорить пришел, малец? А не боишься, что я тебе ножки повыдергиваю за твое ночное веселье?
- Нет, не боюсь, - соврал Шептун. - Ты уже пытал Самопала и понял, что это бесполезно. Так что решай, будем ли мы обсуждать возврат Самопала или же покончим с этим прямо сейчас. Ты же не боишься "Набата", не любишь месть, так ни к чему притворяться.
Шептун бил наугад, давя на любовь вожака к показушным разговорам. Гривна больше смотрел не на него, а на лица своих соратников. На Сенатора он лишь глянул мельком и больше к нему не возвращался.
- Идите за мной, - решил вожак.
Сталкер пошел следом за ним, не испытывая никаких сомнений в том, что все идет как должно. Он не допускал варианта, что у его визита мог быть другой исход, более соответствующий психологии обитателей Темной долины.
- Ты сам этого хотел, - произнес Сенатор, осматривая базу. - И помни, Шептун. Слово.
Глава 21
Черная метка
При свете дня было видно, до чего много разрушений нанес Шептун своей неудавшейся диверсией. Четыре прожектора, потухших навеки, были свалены в кучу и теперь тщательно очищались от остатков стекла. Из одного уже сделали подобие котла, в котором можно было легко приготовить похлебку человек на пятьдесят. Двери в дом были выбиты настежь, хотя Шептун помнил лишь один выстрел в их направлении. Чуть дальше на земле возникла свежая воронка от взрыва. На месте кунга теперь возвышался обгоревший остов, а все без исключения стены были усеяны дырками разного размера от пуль.
- Это все ты натворил? - спросил Сенатор. Шептун неопределенно пожал плечами, работая в основном на публику.
В углу стоял стол - солидный, с забетонированными ножками. Гривна смахнул с него пару пустых бутылок и доску с нардами, безнадежно рассыпав фишки в окружающем мусоре. Сам уселся на кривую скамью.
- Устраивайтесь, - сказал он. - Милости прошу.
На противоположном конце стола скамьи не было, лишь несколько стульев. Не ожидая подвоха, Шептун опустился на стул, который за мгновение до того из-под него выбили. Сталкер упал, вызвав хохот бандитов.
- Тихо! - Гривна стукнул по столешнице.
Шептун быстро поднялся, поискал глазами человека, устроившего такую пакость. Рядом стоял великовозрастный гопник, глядя на сталкера с презрением.
- Больше так не делай, пожалуйста, - попросил Шептун.
- Извини, не буду, - ухмыльнулся бандит. Сталкер поднял стул, сел снова, на этот раз нормально. Посмотрел на Гривну.
- Так что мы… - произнес он, и по его затылку с силой врезали кулаком.
Когда искры перед глазами рассеялись, Шептун оглянулся на того же хмыря.
- Прошу прощения, - сказал тот. - Случайно вышло.
- Бывает, - сказал Шептун. - Малыш, дай дядям поговорить.
Он отвернулся, чтобы тут же вскочить со стула, уворачиваясь от нового удара. Хмырь промахнулся, потерял равновесие. Схватив его за шиворот и плечо, Шептун изо всех сил ударил бандита лицом о край стола.
Хмырь издал хрюкающий звук. Сталкер перехватил его за коротко стриженный череп, повторил операцию дважды, проверяя на прочность тупой лоб и острый угол дубовой столешницы.
Окружавшие его бандосы похватались за оружие, чьи-то руки схватили сталкера, и шум перекрыл вопль Гривны:
- Отставить!!!
В наступившей тишине отчетливо был слышен столь же невозмутимый голос Сенатора:
- Давайте все спокойно обсудим? Или будем беспределить?
- Не будем, - ответил вожак. - Сядь, сталкер. Ты, мужик, сядь тоже. Больше никто ни на кого не накатывает, ясно?
Последние слова относились к его людям.
Хмыря оттащили назад. Он был в сознании, но ничего не говорил, лишь открывал и закрывал рот. На углу стола остался кровавый след.
- Это не тот пациент, которого я пожелал бы обследовать. - Сенатор расстегнул одну пуговицу плаща.
- Ты доктор? - мрачно спросил Гривна.
- Нет, я любитель.
Вожак отстраненно кивнул.
- Да чё ты с ними базаришь? - завопил товарищ хмыря, по всей видимости, только сейчас вкуривший, что Шептун не намерен быть покорной жертвой. - Замочим этого козла прямо сейчас!
- Молодой человек… - Сенатор слегка повернулся.
Бандит замахнулся на него, как вдруг произошла совсем непонятная вещь. Не вставая с места, шаман перехватил его руку и сделал резкое движение. Друг хмыря заорал благим матом - в его плече торчал серьезного вида кинжал, которым Сенатор прибил руку бандита к столу.
- Спокойно, спокойно, - сказал шаман. - Инцидент исчерпан.
Прямо за спиной Гривны стоял коренастый бандос, медленно потягивающий рукоятку пистолета на себя. Сенатор взглянул на него.
- Не надо, - предупредил он, шевеля пальцами, в которых, сверкая на солнце, перекатывалась заостренная четырехконечная звезда. - Пуля быстрее, но не плоть.
Тот облизнул губы и отступил на шаг назад. Гривна со смехом покачал головой.
- Уберите раненого, - велел он. Сенатор выдернул нож, позволив другу хмыря сползти наземь, откуда его уволокли вслед за стриженым.
Вожак изобразил неслышные аплодисменты.
- Пить хотите? - спросил он.
- Нет, спасибо, - ответил Шептун, подавив желание посмотреть на Сенатора, изрядно его изумившего. - Давай проясним сразу один момент. Самопал жив?
- Жив. И даже не пострадал со вчерашнего дня. Ему устроили лечение.
- С чего бы вдруг такая забота?
- Была надобность. - Гривна мрачнел все больше. - Сейчас расскажу.
Шептун смотрел на него не отрываясь. Вожак вздохнул, затем все же сделал то, что сталкер ждал от него, - вытащил трубку и начал ее раскуривать. Его движения уже не были столь методичными, как вчера.
- В общем, такие дела, - сказал он. - Самопал по-прежнему не раскрыл, где ваша база. Может, раскаленные клещи или яйца в дверную щель сделали бы свое дело, но у меня тут не тюрьма. Если я пойду на такие дела, меня свои же на перо посадят. У меня тут система наказаний есть, ну так, не сильно, на уровне дедов и духов. А если человек не сдает своих, когда ему бьют морду, значит, к нему надо относиться с уважением. Уважения у твоего другана не будет никогда, но я его оставил в покое.
Он сделал затяжку. Дышал вожак сильнее и тяжелее, чем обычно.
- Тебя, наверное, интересует, что я думаю по поводу твоих ночных подарков. - Брови на лбу вожака сошлись вместе. - Ничего не думаю. Ты сделал то, что должен был. Никто из моих на такое бы не пошел. Я тоже сделал то, к чему статус обязывал, - собрал всех и объяснил, что тут да из-за чего.
Новая затяжка. Густой дым тут же рассеивался порывами ветра.
- А братва сделала то, что тоже, как считала, должна была сделать, - добавил Гривна. - Потребовала казнить Самопала. И, надо сказать, хреново казнить. Я считал - поступило двадцать шесть предложений, одно другого изощренней. Не хотел бы я присутствовать при любом из них, точно говорю.
- И ты отказался? - спросил Шептун, посуровев.
- Отказался. Сталкер, я намеки всегда хорошо понимаю. Если один человек учинил такое - то нужно крепко задуматься. Будь ты супермен какой или Рембо, мы бы тебя нашли и зарыли без креста. Но ведь ты смертник. Обычный мужик, который не заботится о собственной шкуре. Как с вами воевать? Совсем никак.
- Что сказали остальные? - спросил Сенатор, разглядывая напряженные лица бандитов.
- Ничего, - ответил Гривна. - Пошушукались и прислали мне черную метку.
Шептун решил, что неверно понял сказанное.
- Метку? - переспросил он.
- Ну, не буквально. Выбрали самого лохастого и передали через него, что больше не хотят видеть меня вожаком стаи. Но ты не обращай внимания, сталкер, волчата всегда скалятся и стремятся показать, кто тут главный. Нормально все.
- Так что ты сказал им?
- Сказал, что мне нужны сутки на размышление, - ответил Гривна. - Ребята согласились. Вот только плана у меня не было. Я уже подумывал мотать удочки с самыми проверенными отцами, но тут ты сам заявился.
Шептун внутренне собрался, обратился в слух.
- Да не парься ты так, - успокоил вожак. - Отказался я, говорю же.
- Риск был велик, - вставил Сенатор.
- Верно говоришь, - кивнул Гривна. - Великоват. Только вы учтите, что эта братва, которая стоит рядом с вами, моих взглядов не разделяет.
Шептун повернулся, стараясь придать спонтанному жесту вид осознанного.
- Ага, - ощерился грязный бандит с двустволкой в руках. - Болтай, болтай. Все равно ты отсюда не выйдешь.
Сталкер медленно положил руки с переплетенными пальцами на стол.
- Спокойно, - предупредил Гривна. - Меня еще никто не сместил. Эта крыса только делает вид, будто все здесь контролирует. На базе еще остались верные мне люди, и их большинство. Так что мы беседуем. Хорошо?
- Хорошо, - согласился Шептун. - Значит, мы теперь на одной стороне.
- А мы никогда и не были по разные, - усмехнулся вожак. - Оглянись. Что ты видишь вокруг?
Сталкер еще раз осмотрел базу, думая, будто пропустил что-то важное. Фабрика, склады, далекие верхушки деревьев…
- Зона, - пояснил Гривна. - Мы все тут по одну сторону забора, сталкер. Я, ты, твои друзья, этот крендель с двустволкой. Мы все в общей клетке, потому и грыземся. На Большой земле мы бы друг друга и не заметили. Всех нас окружает общий забор. Мы сами выбрали этот путь. Лично передо мной поставили выбор - гнить за решеткой до конца дней или поучаствовать в социальном эксперименте.