* * *
Вот и началось настоящее безумие. Впрочем, обо всем по порядку…
Обратное путешествие заняло те же полчаса. Представляю, что пережили спасенные нами. Мне-то самому от долгого пребывания в пустоте было не по себе, а тем, кто и понятия не имеет, что это такое, и вовсе должно быть жутко.
В этот раз мы материализовались на моей кухне. Картина, представшая передо мной, когда я шагнул из колдовского круга, не внушала оптимизма. Солдатик забился в угол, трясясь всем телом. Судя по темным пятнам на штанах, путешествие для него не прошло бесследно. Валентины видно нигде не было, она уже "кокетничала" с маркграфом в большой комнате. Капитан же, вцепившись в подоконник, вжался лицом в оконное стекло.
Стоило мне появиться, как он буквально набросился на меня.
- Это Питер?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Потом капитан, резко дернувшись, сжал кулаки.
- Там ведь мои…
- Знаю, - равнодушно ответил я.
Метнувшись, капитан схватил меня за плечо:
- Они же считают меня погибшим.
- А ты и есть погибший, - выходя из пентаграммы, объявил Викториан. - Для всего мира ты - хладный труп.
- То есть? - повернулся к нему капитан.
- То есть для всех ты, мил человек, мертвец. Ты погиб там, в часовне на перевале. И для своих родных погиб, и для страны погиб, и для всего мира погиб. Ты - мертвец! У тебя могила есть, капитан, тебя три года назад похоронили.
- То есть? - вновь повторил капитан.
- То и есть! - фыркнул Викториан. - Ты с нами, служивый, еще всякого насмотришься.
И тут в дверях появился Тогот.
Капитан замер, а солдат на полу забился в истерике.
- Ты бы лучше за маркграфом глядел, чем народ своим видом пугать, - разозлился я.
- На него аморфа с Фатимой хватит, к тому же он мне в шашки проиграл, так что теперь сидит, дуется на весь мир.
- Никогда не думал, что приютил в своей квартире Карпова и Корчного в одном флаконе.
- А ты, уж раз обосрался, то помолчал бы лучше.
- Пойду, помолчу, а ты займись гостями. - Я прошел мимо Тогота, но на пороге еще раз обвел взглядом чудную картину происходящего на шестиметровой кухне. Капитан, скребущий челюстью по полу, - видимо, раньше он никогда не видел говорящих, зеленых, зубастых морковок, - солдатик, вжавшийся в помойное ведро под раковиной, и Викториан, который, положив на стол автомат, хладнокровно наливал себе чайку. Вот такая пастораль. - И смотри, чтобы они чего не вытворили, - ментально добавил я.
Мне было не до них. Если честно, я устал. Выудив из буфета первую попавшуюся бутылку, я налил себе до краев большую пузатую рюмку. Напиток оказался дешевым виски. Откуда только Тогот берет эту гадость?
После первой рюмки я вновь налил себе и, прихватив бутылку, вернулся на кухню.
- Хлебни, легче будет, - предложил я, протянув бутылку капитану.
Тот обреченно вздохнул. Викториан выплеснул в раковину остатки чая и со словами "и чай у вас тоже мерзкий" поставил на середину стола три кружки, забрал у меня бутылку и лихо расплескал янтарную жидкость. Одну кружку он подтолкнул капитану, а потом, взяв другую, повернулся к солдатику.
- Иди сюда, Пашенька. Хлебни, тебе легче будет.
Трясущейся рукой солдатик взял кружку, поднес к губам, и я услышал, как его зубы стучат о ее край.
- Ты пей, пей, сейчас отпустит… Эк ты обделался… - Солдат заглотил огненный напиток и безвольно откинулся к стене. Викториан вновь повернулся к капитану. - Ну, в общем, за ваше спасение. - Капитан и Викториан чокнулись, и оба разом опрокинули в себя содержимое кружек.
Тут Тогот протиснулся мимо меня и солдатика к столу и, подхватив бутыль, влил в свою ненасытную глотку огромную порцию виски, почти ничего не оставив.
- Все таскаешь чужое? - проворчал он, косясь на меня.
- Ты мне еще будешь указывать, что брать, а что нет.
- Буду! - нагло объявил Тогот.
- Тогда еще бутылочку нам организуй, военным в себя прийти надо. - И Тогот отправился на поиски спиртного, а я обратился к Викториану и капитану.
Все то время, пока я беседовал с Тоготом, они сидели безмолвно, пожирая друг друга взглядами. Как только Тогот выскользнул из кухни, капитан весь подобрался, словно собирался броситься на Викториана, и спросил:
- Это кто был? Мне не померещилось?
- Это демон… Приятель Артура. А что?
- Он и в самом деле существует? Мне все это не мерещится?
Викториан разлил по кружкам остатки виски.
- Нет. Ты для всего мира уже два года мертв. Твои останки похоронили на Смоленском кладбище… А это был обычный демон, один из нашей развеселой компании.
- Но ведь демонов не существует, - заплетающимся голосом пробормотал Паша-солдатик.
- Официально у нас много чего не существует, например секса, - продолжал Викториан все тем же менторским голосом. - И ментов-взяточников нет, и чиновники на одну зарплату живут… Вы привыкайте, скоро еще не то увидите.
- И все же… - начал было капитан, но в этот раз его перебил Тогот.
В этот раз он зарулил на кухню с двумя бутылками виски, и была это не дешевая польская бормотуха, которую обожал мой покемон, а хороший австралийский "Белый дом".
- Все серьезные разговоры на завтра, а сегодня вам нужно выпить и прийти в себя, - он передал бутылки Викториану как главному виночерпию. - И поймите, капитан, сегодня у вас, можно сказать, второй день рожденья. Сегодня вы, избежав плена и потеряв два года жизни, вернулись в Питер. Только вы теперь другой человек, капитан Круглов погиб там, далеко-далеко в горной стране.
- Но ведь я… - вновь попытался заговорить капитан.
- Молчите, капитан, молчите, а то вот он, - Тогот ткнул пальцем в Викториана, - вот он передумает, и вы снова вернетесь к той часовенке, к вашим бородатым друзьям… - Он сделал многозначительную паузу, а потом продолжал: - Но не будем о грустном. Сейчас еще по чуть-чуть - и воякам мыться. А то ваш вид не слишком-то симпатичен, а запах рождает мысль о городской свалке. И никаких возражений…
Глава 7
Интерлюдия 2
МИР ФАРАОНОВ
У Геркулесовых столбов лежит моя дорога,
У Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей.А. Городницкий
Я люблю Макади Бэй, люблю его отели, теплую, прозрачную, ласкающую кожу воду Красного моря, длинный риф, который во время отлива превращается в огромное желтоватое поле, покрытое лужами, где копошатся твари морские… И всякий раз, приезжая туда, я вспоминаю о моей первой поездке в Египет. Все это случилось в той, иной жизни…
* * *
Рассвет в пустыне, что может быть прекраснее!
Автобусы остановились где-то неподалеку от Хургады. Так называемая техническая остановка, и все пассажиры разом высыпали в холод и тьму ночной пустыни. Кто-то побежал в туалет, кто-то заглянул в "гаштет" выпить чашечку бодрящего кофе. Но искусственные огни не манили меня. Отойдя от автобуса, я сошел с асфальта, ступил на твердый, как камень, слежавшийся песок и замер, вглядываясь в далекую розовеющую линию горизонта, отделяющую черноту неба от черноты земли тонкой полоской. Казалось, кто-то провел по линейке розовой акварелью, которая едва заметной чертой разделила землю и небо.
Откуда-то из пустыни то и дело налетал прохладный ветерок, и мир казался свежим, ароматным, точно новоиспеченный хлеб, который вскоре иссушит знойный день.
Я прошелся вдоль белой полосы, начерченной на краю асфальта, отделяющей пустыню от шоссе. Чуть поодаль лежало на песке несколько верблюдов. Еще несколько часов, и они встанут у "гаштета", завлекая туристов верховыми прогулками. А пока они лежали в темноте на холодном песке.
Подойдя к одному из них, я протянул животному маленькую булочку - все, что у меня было с собой, пакет с ночным пайком, который мне выдали в гостинице, я оставил в автобусе. Животное обрадовалось нежданному лакомству. В свете разгорающегося над пустыней рассвета я стоял и наблюдал, как корабль пустыни, мерно двигая челюстями, пожирает белый мякиш.
- Знаешь, Тогот, у него такие же печальные глаза, как у тебя, когда ты смотришь свои дурацкие мультики.
- Я бы на твоем месте, Артурчик, язык бы попридержал. И вообще, у меня такое ощущение, что ты чуток раскис. Взбодрись. Тебя ждут великие дела.
- Да уж, с тобой кроме неприятностей ничего на свою жопу не найдешь.
- Ох, только не надо…
- Послушай, прекрати паясничать, ты лучше посмотри на этот рассвет.
- Ну, у нас на Балтике рассветы ничуть не хуже…
- Не хуже, - согласился я. - Только тут он иной. Этот бескрайний горизонт… Ощущение вечности…
- Ладно, ладно, только не распускайся… И смотри, там твои уже в автобус садятся.
Я нехотя повернулся спиной к восходу солнца, к верблюду и побрел в сторону "гаштета". Печальное зрелище - автобусная стоянка. Запах резины, бензина и еще специфический запах - запах туристов.
Нет, не любил я подобные экскурсионные поездки, но Тогот настоял.
Моей супруге хотелось отдыхать по-европейски, а мне… мне было все равно. Тогот же, как всегда, во всем имел свой интерес. Правда, ему всегда удавалось убедить меня, что действует он исключительно мне во благо. Но вы хоть раз видели честного демона? Нет уж, в каждом слове, в каждом замечании моего покемона был скрыт тайный смысл. И всякий раз выходило, что делая то или иное, если, конечно, это совпадало с желаниями Тогота, я, сам того не замечая, "творил доброе и вечное", по крайней мере с точки зрения этого демона.
Вот так получилось и с той поездкой.
Оказавшись в "Клубе Азур", моя супруга напрочь отказалась ездить на какие бы то ни было экскурсии. А как же иначе, ведь бассейн с подогревом, посреди которого красовался бар, где наливали все: от рома до минеральной воды? Миленькое местечко. Хотя, если честно, торчать в бассейне и накачиваться спиртным было не в моем вкусе. Нет, от выпивки я, конечно, никогда не отказывался, но целый день тупо напиваться… В Египте я никогда не был, а в отличие от других стран, тут было на что посмотреть. Тем более что в Египте мы оказались в феврале, и в море, несмотря на теплую воду, купаться было зябко - постоянно дул ледяной ветер из пустыни. В общем, в воду мне лезть не захотелось - только в бассейн с подогревом. Да и Тогот, забыв о своим желании непременно причастить меня, особенно не настаивал.
К тому же Тогот хотел, чтобы я отправился, но, естественно, не на пирамиды и сфинкса смотреть, а в какой-то там Луксор. Алла ехать, естественно, напрочь отказалась, и пришлось мне одному в пять утра грузиться в автобус. Конечно, с Тоготом скучно не бывает, но я все же предпочел бы путешествовать в другой компании. Тем более что мерзавец тогда так и не сказал, зачем мне нужно в этот самый Луксор.
Усевшись поудобнее, я вытянул ноги. Руководитель группы начал пересчитывать нас по головам. Темнокожий и темноусый, он делал свою работу. Кого-то не хватало, и гид побежал в кафе на поиск задержавшихся.
Остальные автобусы ждали. Для пущей безопасности все автобусы, проехав вдоль побережья, собирали туристов, а потом на специальной огороженной площадке формировалась колонна, которая под охраной туристической полиции ехала через пустыню. В чем был смысл данной акции, я так и не понял, так как возвращались автобусы по одному. И если какие-нибудь террористы и замыслили бы злобный акт, они, несомненно, могли напасть на любой из автобусов вечером…
- Вот скажи, почему я должен еще три часа трястись в автобусе, вместо того чтобы мирно нежиться в постели?
- Узнаешь, тебе понравится!
В этом весь Тогот, нет чтобы сказать правду.
- А зачем тебе правда, если я с тобой? Плохо будет, всегда советом умным помогу … - он говорил и говорил, и я мирно задремал под его монотонный речитатив.
Удивительно, но тогда в автобусе мне снился рассвет в пустыне и верблюд, которого я кормил булками…
* * *
- Соберись! - словно удар по нервам.
Я всхрапнул, словно загнанный жеребец, дернулся и проснулся.
- Соберись, мы подъезжаем к первому объекту.
- И…
- И будешь делать точно то, что я тебе скажу. Если трудно будет, помогу, ну а пока послушай гида, может, поумнеешь.
Я чуть приподнялся в кресле и взглянул в начало автобуса. Гид с акцентом вещал о колоссах Мемнона:
- …Две статуи изображают сидящего Аменхотепа Третьего. Его руки положены на колени, а взгляд обращен на восток, к реке и восходящему солнцу. Две меньшие фигуры вырезаны на передней части трона вдоль его ног. Это его жена Тия и мать Мутемуйя. Боковые панели отображают бога Нила Хапи. Тия, главная жена египетского фараона Аменхотепа Третьего, сыгравшая посредством сильного влияния в детстве на сына важную роль в установлении Эхнатоном культа Атона в качестве государственной религии. Считается, что Тия напрямую не принадлежала к царской семье, хотя ее мать Тую иногда называют потомком царицы Яхмос-Нефергари. Происхождение отца Тии, Юя, не известно, что дает основание отдельным египтологам приписывать ему семитское происхождение и отождествлять его с библейским Иосифом… Статуи сделаны из блоков кварцитного песчаника, которые были добыты из каменоломни неподалеку… Их провезли четыреста двадцать миль по земле без использования Нила. Они были слишком тяжелы для переправки вверх по Нилу. С учетом каменных платформ, на которых стоят статуи, они достигают восемнадцати метров в высоту. Вес каждой статуи оценивается в семьсот тонн… Первоначальное предназначение колоссов Мемнона было стоять на страже входа в Поминальный храм Аменхотепа - массивный культовый центр, построенный при жизни фараона, где он почитался как воплощенный бог на земле перед и после его отбытия из мира сего. В его дни этот храмовый комплекс был самым большим и самым роскошным в Египте… Греческий историк и географ Страбон, писавший в ранние года первого столетия, рассказывает о землетрясении, которое разрушило северный колосс… Расколовшись, статуя получила репутацию "поющей" - каждое утро, на рассвете, легкий стон или посвистывание, возможно, вызваны повышающейся температурой и испарением влаги внутри пористого камня. Легенды о колоссах распространились по всему миру, и к ним потянулись путешественники, чтобы восхититься изваяниями. Загадочные звуковые эффекты статуй прекратились в сто девяносто девятом году, когда император Септимий Север, в попытке ублажить оракула, приказал собрать треснувшие части. Теперь же подобные звуки слышны лишь по время песчаной бури…
- А само имя "Мемнон" что-то значит? - поинтересовался кто-то из туристов.
- Мемнон был героем Троянской войны, царем Эфиопии, который повел свои войска из Африки в Малую Азию, чтобы помочь защитить осаждённый город, но, в конечном счете, был убит Ахиллом. Имя Мемнон означает "правитель утренней зари"…
Автобус притормозил.
- А теперь вы можете выйти, прогуляться к колоссам, и если вам повезет, вы услышите их песню.
- Иди…
- Думаешь, стоит?
- Разомнись, разомнись, а то засиделся, я смотрю.
Я не спеша поднялся и вместе с остальными экскурсантами вывалился из автобуса, прошелся, щурясь на солнце. Уже было часов десять, солнце начинало припекать, и скоро должно было стать по-настоящему жарко.
С одной стороны дороги рассыпались мелкие лавки, несмотря на ранний час, все открытые и вовсю зазывавшие туристов. С другой - возвышались колоссы Мемнона. Если честно, на меня они никакого впечатления не произвели. Ну, стоят два каменных истукана, ну и пусть себе стоят. Видал я статуи и подревнее! Возьмем хотя бы Дворец Трех Солнц на Вильтее, Мне-то до этот Мемнона какое дело!
- Самое что ни на есть прямое. Ты подойди поближе, встань между ними.
Сначала я думал послать Тогота с его ребусами-загадками, а потом решил, что все равно будет, как решила эта маленькая зеленая бестия. Пройдя несколько шагов, я встал между огромными скульптурами, примерно на одинаковом расстоянии от каждой.
- Ну и что?
- Подожди… Все сам увидишь.
Я застыл, сделав вид, что любуюсь каменными истуканами. Неожиданно налетел легкий ветерок. Я поежился. Интересно, чего в самом деле нужно мне ждать? Повернувшись в сторону автобусов, я увидел, что по ровной глади пустыни скользят несколько крошечных вихрей, неся перед собой мелкий мусор и песок. Туристы и местные, прячась от них, разбежались, кто-то вернулся в автобус - всего на стоянке было три машины (а я и не заметил, как распалась колонна) - кто-то спрятался в лавках, решив переждать налетевший ветер.
Пока вихри были далеко, те, кто стоял у колоссов или отошел чуть подальше в сторону песчаных холмов, с интересом наблюдали за происходящим. Потом, поняв, что вихри движутся в сторону колоссов, бросились в разные стороны.
Я хотел было присоединиться к ним, но Тогот остановил меня:
- А ты-то куда?
- Не хочу попасть в песчаную бурю.
- Ну, это вовсе не буря, так, маленький ветерок. Так что не дрейфь. Стой, не дергайся… Ты ради этого сюда приехал.
Ветер становился все сильнее. Он рвал одежду, бил в лицо, заставляя щуриться. А потом я неожиданно услышал вздох - тихий вздох, смешавшийся с шорохом ветра.
- Закрой лицо платком и слушай… Внимательно слушай…
Борясь с ветром, я вытащил из кармана платок, прижал его к лицу, закрыв нос и рот, крепко зажмурился, весь обратившись в слух. Ветер выл, рвал на мне одежду, но я не обращал на него внимания. Тогот знает, что делает. Даже если этот засранец решил прикончить меня, мне все равно с этим ничего не поделать…
Звуки, исходящие из статуй, становились все громче. В какой-то момент они заглушили завывания ветра, а потом начали складываться в определенные звуки. Больше всего они напоминали чью-то невнятную речь. Причем слова произносились через определенные промежутки времени.
А сами голоса были старыми, усталыми, словно беседовали два древних старца. Они бормотали что-то себе под нос, ничуть не обращая внимания на речь собеседника. Два древних истукана, веками ведущие беседу о главном.
- Сосчитай число пауз во фразах одного и другого истукана.
- Не понял… - протянул я.
- Ты что, тупого включил? - взорвался Тогот. - Каждый из этих каченных болванов повторяет одну и ту же фразу. Но тебе не интересно то, о чем они говорят. Тебе нужно подсчитать, сколько слов в каждой фразе. Два числа.
- И зачем это мне?
- Считай, что ради этого ты сюда приехал.
И тут я почувствовал, что Тогот отчасти прав. В воздухе стоял некий… аромат, отзвук колдовства. Когда часто пользуешься различными заклятиями, начинаешь это чувствовать. Только колдовство было какое-то странное, незнакомое мне. Ничуть не похожее на то, каким пользовались мы с Тоготом. И в то же время оно сильно отличалось от колдовства иных миров. В нем был некий знакомый элемент, и в то же время оно явно принадлежало не людям. По крайней мере, я не мог себе вообразить того, кто смог бы произнести заклятие, производившее подобный эффект.