- Ротмистр, слушай меня внимательно. Дважды повторять не буду. То, о чём ты спрашиваешь, - не твоего ума дело. И уж подавно не следовало Гаю Дэнну трепать языком, если ему голова дорога. Но с ним-то всё понятно. Рано или поздно твой приятель загремит на Голубую Змею, где от него, как от опытного инженера, будет куда больше толка, чем здесь. А вот что делать с тобой - надо решить. И решить окончательно, раз и навсегда.
Тоот почувствовал, что тяжёлый взгляд круглых глаз контрразведчика вдавливает его в стену.
- Если следовать официальным Положениям, мне надлежит разоружить тебя, - продолжал Странник, - взять под арест и провести тщательнейшее дознание, кто ещё состоит в подпольной организации, сформированной бывшим инженером Гаем Дэнном, какие цели вы ставили перед собой, и так далее и так далее. В комендатуре на Голубой Змее тебе доводилось читать множество подобных откровений.
Тоот упрямо молчал. Он мог поклясться, что негромкая, почти ласковая речь контрразведчика опаснее громогласных криков любого генерала в Метрополии.
- Есть и другой путь. - Шеф контрразведки захлопнул оконную раму. - Вы из "отпуска" не возвращаетесь в свою бригаду. Не возвращаетесь ни-ког-да. Во всяком случае, без моего отдельного на то приказа. Вы работаете у меня, и только я буду решать, когда вам жить, а когда умереть.
Тоот развёл плечи, кровь десятков воинственных предков взыграла в нём:
- Энц генерал, вы и сейчас можете решать, жить мне или умереть. Как вам известно, я работал учителем в этом городе и поступил на службу в первые дни войны, чтобы защищать Отечество. Мой род служил Империи с незапамятных времен, и, надеюсь, я не посрамлю его ни жизнью своей, ни смертью. Во всём, что обращено на пользу стране, вы можете безоглядно рассчитывать на меня. Но ничто не заставит меня совершить то, что я считаю бесчестным.
- Гордец, - отчего-то улыбнулся Странник. - Ладно, пусть будет так. - Неумолимый стальной натиск, звучавший прежде в его речах, растаял без следа. - Можешь не сомневаться, то, что я делаю, я делаю к пользе государства. Непреложной его пользе, о которой большинство и понятия не имеет. Ты в их числе. - Он вновь хрустнул пальцами. - Вернёмся к твоему вопросу, поскольку бурную реплику насчёт служения и предков я воспринял как согласие.
- Так точно! - выпалил Тоот.
- Ты спрашивал об излучателях, влияют ли они на всех людей или нет. Так вот - влияют. На всех без исключения. На одних - так, на других - иначе.
- А как же тогда выродки?
- Выродки… - пожал плечами Странник. - Нет никаких выродков.
- Как это?
- А вот так - нет и всё. Нормальные люди. Вся их беда в том, что на них излучение влияет иначе, чем на остальных. Неизвестные Отцы загнали государство в тупик. Оно не может существовать без врагов. Когда их нет, очень трудно объяснить, почему всё так плохо и с каждым месяцем всё хуже и хуже. Нужны виноватые. Тогда появились излучатели и сразу решили две проблемы. Во-первых, они внушили всему населению безотчётную любовь к Неизвестным Отцам и, во-вторых, создали выродков - тех, кто может ответить за все беды.
Видишь ли, ротмистр, люди по-разному воспринимают излучения: одни его практически не чувствуют, у других оно вызывает бурный восторг и ликование, у третьих - лёгкую боль и дискомфорт. Для четвёртых же оно практически непереносимо. Вот этих-то бедолаг и окрестили выродками. Вначале такое сильное отрицательное воздействие считалось побочным эффектом работы излучателей, но потом ему нашли замечательное применение. "Выродкам", а среди них, ты сам знаешь, много весьма толковых людей, такое положение вещей не добавляет любви ни к башням-излучателям, ни к Неизвестным Отцам.
- Поговаривают, что даже среди Неизвестных Отцов есть выродки, - переходя на шёпот, то ли спросил, то ли констатировал Тоот.
- Есть, - усмехнулся Странник. - Но ты хочешь знать слишком много. Запомни, ротмистр: меньше знаешь - крепче спишь. Таким образом, государство само, без всякой помощи хонтийцев и пандейцев, без головорезов Островной Империи создало врагов для себя. Но, - генерал развёл руками, - враги получились какие-то плюгавенькие. Им можно объявлять беспощадную войну, бороться с ними, ловить, судить. Вот только побеждать их не следует. Категорически нельзя - очень быстро переведутся. И что ж тогда? Где взять других?
- Развязать большую войну, - предположил Атр, вспоминая недоброе предсказание Гая Дэна.
- А ты, похоже, умнее, чем кажешься, - похвалил генерал. - Но наверху, - Странник указал пальцем вверх, - не все ставят на войну, хотя в некоторых больных головах мысли о войне имеются.
Ротмистр слушал своего начальника, едва сдерживаясь, чтобы скрыть всё более и более охватывающее его изумление.
Каждое слово оглушало его, сбивало с ног, разбивало в пыль, в труху прежние воззрения, остатки его системы координат. Но, что было вдвойне ужасно, Атра невидимыми оплеухами преследовала мысль, что Гай Дэнн говорил правду, чистейшую правду. "А я чуть было не убил его, - со стыдом вспоминал офицер. - Зубами скрипел, зыркал как сумасшедший. Он мне, дураку, объяснить пытался. Какой позор! Какое счастье, что рука не поднялась. А ведь если бы не Юна…"
При воспоминании о девушке у Атра заныло сердце: "Какая же она умница, как она терпела меня эти дни? Каким чудовищем я ей казался! Она ведь тоже знала всю правду!" Ротмистр вспомнил палатку в чаще леса, где сейчас, в ожидании возвращения Тоота, опасаясь любого шороха, сидели Юна и её отец. "Хотя я и просил Дрыма позаботиться о них".
- Ладно! - резкий голос генерала вывел его из задумчивости. - О войне и мире поговорим после, а сейчас вернёмся к захваченному тобой излучателю.
Странник подошёл к лампе под жестяным абажуром и подставил агрегат под свет, стараясь немым вопросом добиться от трофея прямого ответа.
- Это крепёж. Это кнопка включателя, это похоже на регулятор. - Он покрутил увесистую коробку в руках. - Два гнезда входа, присоска.
- Энц Дэнн хотел разобрать устройство, но я ему не позволил.
- Ты действовал по Статуту. Хотя, возможно, сейчас нам бы не пришлось гадать, что здесь к чему и для чего.
- Господин генерал, я хочу сказать… Гай Дэнн ни в чём не виноват, он не шпион. Всё, что он говорил, - чистая правда. Всё…
Контрразведчик вернулся к столу, положил излучатель и устало сел на столешницу.
- Ты же боевой офицер, Тоот. Нельзя быть таким наивным. Я же только что объяснил тебе - знание правды в нашей стране является преступлением.
- Знание правды не может являться преступлением.
- Не будь глупцом, ротмистр. Что означает сам по себе факт знания правды? Либо тебе её сообщили враги нашей державы, в таком случае ты - пособник шпионов. Либо, невзирая на все старания разработчиков наших хвалёных башен противобаллистической защиты, твоему приятелю удалось самостоятельно осмыслить факты и прийти к некоему, как ты сам мог убедиться, крамольному умозаключению. В таком случае - всё ещё хуже. Энц Дэнн подвергает сомнению то, что свято, - волю Неизвестных Отцов. Он не верит в их величие и гений. В то, что они спасают державу. Значит, он коварный враг и потенциальный заговорщик.
- Но, - холодея от дерзости собственного вопроса, начал Тоот, - вы же тоже не верите в мудрость Неизвестных Отцов?
- Не верю? Конечно, не верю. Мне положено не верить, а знать. И в этом знании, прежде чем о нём говорить, трижды убедиться. В мудрости Неизвестных Отцов я не убеждён. Никоим образом.
У ротмистра кружилась голова от услышанного. Почти как во время обороны высоты 238, когда у входа в его блиндаж взорвался гаубичный снаряд. Совсем недавно Атр готов был сдать оружие и идти под арест, сейчас в мозгу его красным сигналом тревоги вспыхивали, гасли и опять загорались цитаты из дисциплинарной части Статута: "…Арестовать незамедлительно, невзирая на должность и чин". Но кто поверит обычному ротмистру, пусть даже и Боевого Легиона, если он вдруг решит арестовать и сдать в комендатуру шефа контрразведки? А когда чуть позже выяснится, что днём этот самый ротмистр приковал наручниками к батарее следователя прокуратуры… Лежать свихнувшемуся вояке в смирительной рубашке и, возможно, в той самой палате, где отдыхает хозяин трофейного излучателя.
- Ротмистр, что ты глаза-то выпучил? Ужасаешься? Прекрати ужасаться, тебе это не к лицу. Если уж вздумал лезть, куда тебя не просили, если согласился работать ассенизатором душ и умов человеческих, то имей мужество признавать факты, как они есть. Иначе ты профнепригоден. Кто-то в стране должен, понимаешь, обязан воспринимать ситуацию трезво. Иначе слепые, ведомые слепым, рухнут в пропасть, и ничего их не спасёт. Мы - контрразведка - должны быть зрячими. Понимаешь, ротмистр, о чём я толкую?
Тоот кивнул. Слова лезли в пересохшее горло, мысли путались и рвали мозг, точно мотки колючей проволоки.
- Да не переживай ты так, - чуть усмехнувшись, сказал контрразведчик. - Всё будет хорошо. С излучателем разберёмся, дела здесь закончим и вернёмся в столицу. Там работы невпроворот.
- Но, энц генерал, как же…
- Гай Дэнн и его дочь? - спросил Странник.
- Так точно, - тихо, не по-военному, проговорил Атр.
- Инженера твоего я заберу к себе.
- В контрразведку? - поразился Тоот.
- Можно сказать и так. Не волнуйся, не в каменный мешок. Мне специалисты нужны, грамотные инженеры. И дочери его место найдём. Так им и сообщи.
- Слушаюсь! - радостно выпалил ротмистр.
- Далеко они сейчас?
- Так точно!
- Да что ж за напасть! Ты опять горланить будешь? Давай-ка, рыцарь печального образа действия, седлай боевого коня и мчи за подопечными. Без твоего мага и чародея нам с этой волшебной шкатулкой не разобраться.
ГЛАВА 16
Дверь за ротмистром захлопнулась. Странник чуть помедлил, встал из-за стола и начал ходить по комнате, размышляя о результатах сегодняшнего дня. За окнами взревел движок бронехода. Контрразведчик невольно усмехнулся, вспоминая радость, отразившуюся на лице легионера.
"Какой он всё-таки мальчишка. Сколько ему лет? - Он восстановил в памяти страницы личного дела ротмистра Боевого Легиона Аттайра Тоота. - Тридцать. Прирождённый солдат, что называется, военная косточка. Гвардеец. Вместе с тем - не дурак. Отнюдь не дурак! И что главное - не желает им быть. И ещё, - Странник припомнил события последних дней, словно проверяя верность наблюдений, - ещё одно качество из тех, что у нынешних солдафонов не часто встречается. У нас бы его назвали "честь"".
- У нас бы, у нас бы, - повторил контрразведчик, вслушиваясь в звучание слов. - Никакого "у нас бы". Отставить. Есть Неизвестные Отцы - кучка садистов и идиотов, помешанных на власти, сведении мелких и не слишком мелких счётов, галантерейном богатстве и страхе, густо замешанном на ущемлённом чувстве собственной значимости. Есть некие тайные силы внутри Метрополии. И это не подпольщики, не маразмирующие сторонники кронпринца, ждущие, когда "обманутый народ" очнётся и одумается. Это деятельные заговорщики с неведомыми целями и силами. Непонятно, связаны они с партизанами или нет.
Возможно, нападение на танковый завод и подготовка засады тут - лишь совпадение. Или не совпадение. Отработать нужно каждую версию. Отработать и нанести удар, а ещё лучше - воспользоваться действиями противника для своих целей. То, что у здешнего мэра и его банды рыльца не то что в пушку, а шерстью обросли, - это даже не вопрос. Но зачем им готовить засаду на шефа Департамента оборонной промышленности - конечно, если я не ошибаюсь и они готовили засаду именно на него.
Если предположить, что нынешний знакомец Тоота, следователь прокуратуры, - не просто купленная сволочь, а пешка в большой игре, то здесь можно заподозрить подковёрную игру Умника. У него с Носачём отношения далеки от душевных, но устраивать покушение… Зачем? Вряд ли у главы Департамента юстиции есть хорошая кандидатура на освободившуюся вакансию. Умник - законник, не отличит ротора от статора. Непохоже, чтоб это было сведением личных счётов или попыткой захвата очередного кресла в Совете. Не похоже. Значит, стоит предположить, что засада - лишь часть большой игры.
Что начнётся в стране, если вдруг среди бела дня в одном из крупнейших городов Метрополии погибнет один из Отцов? И погибнет не просто, скажем, в автомобильной катастрофе, а в засаде - хорошо организованной, чётко спланированной! Ну, плач-стон - это понятно. Но главное - начнётся охота на ведьм. И пошло одно к одному: нападение на танковый завод, расстрелянный автомобиль полиции, выдуманная истерия и шумиха по поводу хонтийских диверсантов, выходящих из деревьев, и финальный аккорд - гибель Носача. Что это, как не хонтийский заговор? И что главное - Странник, приехавший сюда разбираться, - ни с чем не разобрался! И более того, его люди активно мешали бороться с хонтийскими диверсантами. Вывод: покуда я нужен Умнику, покуда без меня он загибается от боли при каждом сеансе лучевой прожарки, он меня не сдаст. Но долго ли это продлится? До первого захваченного партизанского шлема. Наверняка дознаватели из лаборатории донесли наверх о странных обстоятельствах нападения на завод. Тогда, получается, раньше он о них не знал. Следовательно, не при делах. Значит, не Умник. Значит, кто-то другой. Но в целом, в целом - мы имеем повод к войне - Casus Belli.
Улица была затянута дымом. Возле распахнутых ворот, разматывая шланги, суетились бойцы пожарного расчета.
- Останови, - потребовал Тоот. Механик-водитель резко затормозил и повернул вентиль фильтра задымления. - Это дом Гая Дэнна?
- Так точно, господин ротмистр.
Тоот поправил чёрный берет и, прикрывая ладонью нос, выскочил из бронехода.
- Кто старший? - прикрикнул он. Из красного автомобиля-цистерны вышел командир расчёта. - Что тут произошло?
- Поджог, господин ротмистр. Кто-то бросил в окна дома две бутылки с зажигательной смесью. Должно быть, хонтийские диверсанты. От них в последние дни в городе не продохнуть. На счастье, хоть людей в доме не было.
Тоот подошёл к забору. Дом, недавно такой уютный и гостеприимный, пылал, рушась на глазах. Языки пламени вырывались из разбитых окон, взмётывая к небу снопы колючих искр.
- Поберегись! - крикнул один из пожарных. И прогоревшая крыша с грохотом упала в охваченные пламенем комнаты.
- Говорят, хозяин дома работал на танковом заводе, - рассуждал командир расчета. - А дочь его - учительница.
- Да. Верно, - заворожённо наблюдая поединок воды и пламени, кивнул ротмистр.
- Вы их знаете?
- Знаю, я тут квартировал.
- О, извините, - замялся пожарный. - К сожалению, вещи не спасли. Дом старый, перекрытия деревянные, сухие. Вспыхнули, как солома.
- Полиция была?
- Приезжали, - скривился молодой офицер. - И представляете, господин ротмистр, постояли вокруг, походили и записали в протоколе: "Возгорание произошло из-за неисправности проводки". Я им говорю: "Как такое может быть? Вон каменный подоконник в огне. Сам он гореть не может, стало быть, горючая смесь на него пролилась, да и вообще этот Гай Дэнн, как соседи рассказывали, был смотрителем зданий, на все руки мастер. Чтобы он себе проводку не сделал?" Полицейский на меня зыркнул и говорит: "Не твоего ума дело. Ты давай, туши". А я что? Я тушу. Но только извините, господин ротмистр, сами знаете, горючую смесь водой и песком не загасить, пока сама не выгорит. А спецсредств пожаротушения у нас не предусмотрено. Это только для военных экипажей, да и там их не хватает, - пожарный вздохнул. - Вы уж простите, здесь ничего спасти не удастся. Главное, чтоб огонь на соседние дома не перекинулся.
- Да, конечно. - Тоот направился к бронеходу, размышляя, как бы поаккуратнее сообщить Юне и её отцу о случившемся.
"Ничего, - говорил он себе, пробуя отыскать нужные слова. - Всё равно надо будет перебираться в столицу, а там шеф обещал о них позаботиться. Хотя, конечно, больно и обидно. Дом - всегда дом. Место, куда можешь вернуться".
Атр вспомнил дымящиеся развалины на месте особняка Тоотов.
Сейчас пустырь на его месте начали застраивать унылыми коробками зданий-муравейников с маленькими комнатушками для семейных пар. Ротмистра охватила безысходная, гнетущая душу тоска оттого, что некуда вернуться, оттого, что жизнь идёт наперекосяк, а лучшие годы потрачены на что? На служение мерзавцам.
Тоот одёрнул себя. Неужели же он и вправду считает мерзавцами Неизвестных Отцов? Ему вдруг стало невыразимо страшно: неужели всё, во что верил, - чушь, марево, галлюцинация?! "Зачем жил? Зачем живу?"
Он сжал виски, голова начинала противно ныть. Ротмистр пожалел об отсутствии Дрыма - спасителя и друга. Тому удавалось как-то заглушить временами накатывающие боль и раздражение. Впрочем, как удавалось и многое другое, о чём ему, Тооту, знавшему Дрыма со щенячьего возраста, стало доподлинно известно лишь сегодня.
Нынешний день вообще не лез ни в какие рамки. Тооту с невольным сожалением вспомнились размеренные, полные однообразной суеты и опасности дни в укрепрайоне. Неожиданности, вроде появления невесть откуда кареглазого горца Мака Сима или нападения гривастого питона, становились темой разговора не меньше, чем на неделю. Ротмистр вспомнил улыбчивого гиганта Мака, совсем дикого, но в то же время удивительно искусного в рисовании, с невероятными красочными фантазиями о диковинных землях и ужасающем зверье. Странный, очень странный парень. Ещё совсем недавно Тоот радовался, узнав, что Мак Сим поступил в Боевой Легион. Воистину, таким солдатам нет цены.
Но теперь… Сегодняшний день поставил всё с ног на голову. Белое оказалось чёрным, даже не чёрным - грязно-серым. Добро… Сейчас он не мог сказать, что есть добро. И это мучило Атра, терзало противной неопределённостью. "Добро - это то, что противостоит злу. А что же тогда зло? - Он вспомнил горящий дом Юны, избитого, полуживого Гая Дэнна. - А зло - это наши враги". Фраза выскочила у него сама собой, как заученная формулировка из Статута.
"Нет, отставить! Всё не так просто. А как? У кого бы спросить? - Мозг услужливо, точно колоду игральных карт, развернул перед ротмистром не слишком длинный список знакомых, сослуживцев, приятелей. Атр поморщился. - Всё не то. Вот шеф точно знает. Он всё знает. У него на всё есть ответы. Только спрашивать его лишний раз не стоит. - Атр поймал себя на мысли, что хотел бы задать этот вопрос тому самому улыбчивому горцу Маку Симу. Этот, ничего не опасаясь, думал по-своему, не стараясь кому-либо угодить несокрушимой прямолинейностью взглядов и представлений. - В столице надо будет повидать его, - решил Тоот. - Конечно, мясник Чачу не пожелает отдавать такого-то бойца насовсем, но вызвать под благовидным предлогом наверняка будет не слишком сложно".
- Господин ротмистр. - Вал Грас сбросил ход. - Подъезжаем.
Мощные фары бронехода, защищённые прутьями металлической решётки, выхватывали из ночной тьмы мрачную громаду приближающегося леса.
Вал Грас свёл разделённые на множество ярких пятен круги фар в одно большое пятно, освещая уходившую в чащу тропинку.
- Стой здесь, - скомандовал Тоот. - Я сам за ними схожу.
- Как прикажете. - Механик-водитель остановил "Куницу" в подлеске.
- Никуда не отлучайся, следи за трассой. Не ровен час…
Вал Грас поудобнее устроился перед экраном камеры обзора.
- Если что, подай сигнал.
- Слушаюсь, господин ротмистр!