Был еще "Кольт 11–45", старая, надежная машина, которую когда-то Лешка таскал с собой, подражая героям Джека Лондона, а потом, когда оперился и повзрослел, - просто по привычке. Барабан был полон, шесть патронов - все, что осталось от жестянки, выменянной у командира "Свободы" на вполне исправную "Гадюку". Но "кольт" - это на крайний случай.
Можно, конечно, попробовать выбраться на крышу водонапорной башни и позвать на помощь через ПДА, только неизвестно еще, кто отзовется, да и стыдно, честно говоря. Лешка не без оснований считал себя опытным сталкером, кроме того, из сложных ситуаций он всегда выпутывался сам. До сих пор у него это неплохо получалось, и сталкер надеялся, что и на этот раз получится.
Но вот в чем дело - Лешке страшно хотелось домой, а домом он считал наспех подлатанный коттедж на Кордоне. Раньше у него, как и у большинства сталкеров, начисто отсутствовало чувство дома. Где более или менее безопасно - там и дом. Вот и вся оседлость. Раньше, но не теперь.
"Наверное, все дело в Катерине, - подумал сталкер. - Дом мужчины там, где его ждет женщина. - И сразу одернул себя: - Эк меня перекосило, однако! Инда на лирику потянуло. Так и стрелять можно разучиться, а не умеющие стрелять здесь долго не живут".
Внизу истошно взвыла собака, в сгустившейся на дне кирпичного стакана тьме метнулась пара горящих ржавым светом огоньков. В гости пожаловал один из кровососов. Проявляться целиком монстр, однако, не спешил, и Лешка выстрелил почти наугад туда, где только что были глаза. Попал или промазал - было неясно. Но если и попал - толку мало, кровососа одним выстрелом, даже если ружье заряжено жаканом или турбинкой, не уложишь. Регенерирует тварь почти мгновенно, нам бы так регенерировать, горя бы тогда не знали.
Патронов осталось шесть. И еще шесть в револьвере.
Разумно было не палить в быстро наступающую темень, а дождаться утра. Во-первых, оно, как известно, вечера мудренее, а во-вторых - утром видно лучше, да и шанс на то, что тварей что-нибудь или кто-нибудь отвлечет, тоже существовал. Только бы не уволокли рюкзак, а там, если Лешка до него доберется, - хана тварям.
Ждать было скучно. Ожидание можно скрасить беседой с умным человеком, выпивкой или песней. С самим собой разговаривать порядком-таки надоело, да и не таким уж Лешка оказался интересным собеседником себе любимому, выпивка находилась там же, где и патроны, так что ничего не оставалось, кроме как спеть. Благо, гитара - вот она, рядом лежит.
Не зря Лешку прозвали Звонарем, ох, не зря! Слава лучшего гитариста-сталкера звенела по всему Чернобылю. И гитара у него было непростая. Не чета обычным сталкерским гитарам, изготовленным на мебельных фабриках уже не существующей страны победившего социализма. Собственно, с гитарой этот инструмент роднило только наличие шести струн и грифа. В деку встроены шесть динамиков - два широкополосных, две "пищалки" и пара низкочастотных, с плоским диффузором. Работало это устройство от вечной батарейки, мощности которой хватало, чтобы обеспечивать питание электроакустического монстра год или два. Изготовлен был уникальный инструмент умельцами "Свободы", работавшими под чутким руководством самого музыканта. Инженер Борисов, занимавшийся в "Свободе" ремонтом и модернизацией всего и вся, но в основном стрелкового оружия, предлагал вмонтировать в гитару, которую он упорно называл "изделием", автоматический гранатомет или хотя бы пулемет, но Лешке это решение показалось неприемлемым с эстетической точки зрения, и он решительно воспротивился.
"Ну, хотя бы штык на гриф давай присобачим, - убеждал Лешку Борисов. - Понтово же получится!"
Но Лешка упорствовал. И зря, как раз сейчас гранатомет оказался бы весьма кстати. Или пулемет. Ну, хотя бы длинный, крестообразный штык, а еще лучше багор - зацепить рюкзак. Но - увы! Так что оставалось только петь.
А еще сталкера звали Звонарем за способность слышать Зону или, как он сам говорил, "прозванивать". Вот и сейчас, "прозвонив" окрестности башни, он обнаружил парочку шустрых снорков и вышедшую на охоту химеру. Химера, впрочем, была далеко, и существовал шанс, что она направится в другую сторону. Ага, ну иди себе, голубушка… А вот кровососы двигались именно к башне. В общем, публика на концерт собиралась, дело было только за музыкантом. Кроме того, на границе слышимости маячил кто-то еще, похоже, свой брат-сталкер, хотя это мог быть совсем не свой и не брат, хотя и сталкер.
Лешка включил усилитель, добавил басов и взял замысловатый аккорд.
Внизу разноголосо завыли и заклохтали. Видимо, чувство прекрасного не было совсем уж чуждо порождениям Зоны.
"Ага", - подумал Лешка, подкрутил колок, включил "изделие" на всю мощь и вдохновенно исполнил вступление к бессмертному произведению "Deep Purple" "Smoke On The Water". Результат превзошел все ожидания. Судя по звукам, доносившимся снизу, публика по достоинству оценила мастерство музыканта и теперь сбегалась со всей округи на бесплатный концерт, суливший, кроме всего прочего, и халявный ночной банкет.
"Вот гады", - весело и зло подумал Лешка.
Ему почему-то вдруг сделалось легко и совсем не страшно. Он представил себе, как было бы здорово, если бы некоторых особенно духовитых поп-артистов благодарная публика съедала бы непосредственно сразу после концерта или даже в процессе оного и какое благотворное влияние могла оказать подобная практика на современную эстраду. После чего дождался, пока шорохи, кваканье и хруст перемалываемых в процессе борьбы за места в партере мощными челюстями костей поутихнут, и приступил к основной программе.
Для начала он исполнил несколько известных баллад Райслинга, которые пользовались у сталкеров вполне заслуженной популярностью. Может быть, потому, что Зона - это все-таки немного космос. Он исполнил "Скафандр на двоих" и "Шкипера", после чего, сочтя, что публика достаточно разогрета, приступил к исполнению собственных произведений.
За "Поездом в Ад" последовала "Гадина", после нее "Любовь кашалота" и "Мутант". Все это было сочинено Лешкой еще там, за Периметром Зоны, когда он, формально студент университета, а на самом деле бродячий музыкант, играл "на шляпу" в арбатских подземных переходах, на Чистых Прудах или Болотной площади. Да где только не играл! Наконец пришел черед песен Зоны. Сталкер перекурил, благо, полпачки сигарет еще оставалось, и начал с "Девочки на Кордоне", а потом, войдя в раж, исполнил все варианты блюза "100 рентген", включая и не самые пристойные. И Зона слушала про себя, слушала мертвыми ушами зомби, слуховыми перепонками кровососов и чем-то уж вовсе невообразимым, чем слушают контролеры или полтергейсты.
Срывая голос, он рычал на всю округу "Перелетный блюз" и "Милосердие", "Слепого пса" и "Пьяного Зомби" и первый, совершенно непристойный вариант блюза "100 рентген".
Наконец музыкант устал и слегка охрип. Наступила тишина. Жутко и странно молчала Зона, только иногда из темноты доносились какие-то тихие "вжики", слабое хлюпанье и пощелкивания.
Потом в дверной проем беззвучно впрыгнул круглый луч нашлемного фонаря, и знакомый голос негромко произнес:
- Ну что, музыкант, концерт, похоже, удался. Давай, Звонарь, слезай со своей колокольни, быстренько забирай свой рюкзак, и сматываемся, пока они не очухались. Ну чего вылупился, не узнал, что ли?
Внизу стоял Ведьмак. В правой руке у него тускло блестело изогнутое лезвие гурды, измазанное какой-то кровавой дрянью. Сталкер вытер клинок о шерсть убитого псевдопса, с усилием разжал мертвую пасть и выдернул оттуда злополучный рюкзак.
- Пошевеливайся, музыкант, - повторил Ведьмак. - Скоро светать будет. Чем дальше мы успеем уйти отсюда - тем лучше.
Лешка сполз со своего насеста и принял у Ведьмака рюкзак. Из распоротого брезентового кармана посыпались красные и желтые цилиндры папковых гильз. Лешка подобрал их, дозарядил ружье и с лязгом передернул затвор.
- Тихо ты, - зашипел Ведьмак. - Тихо, а то сейчас очухаются.
Еще не понимая, в чем дело, Лешка выбрался из кирпичного стакана башни и обомлел. Вокруг башни, четко обозначенные зыбким светом бесстыжей весенней луны, замерли твари Зоны.
Слепые псы дремали, положив безглазые головы на ободранные лапы, словно обыкновенные дворняги, лежали, подтянув к впалым животам костлявые колени, непривычно смирные снорки, у самого входа в башню, медленно раскачивая отвратительной сизой бородой-щупальцами, стоял вышедший из стеллса матерый кровосос. Стоял и не обращал на сталкеров ни малейшего внимания. Второй кровосос, разрубленный почти пополам, валялся прямо в проходе, и через него пришлось переступить.
- Щас я их… - начал было Лешка, поднимая SPAS-12, но Ведьмак остановил его.
- Ты что, сдурел, - зло и тихо выплюнул он. - Очухаются - мигом порвут. Шагай давай. И не вздумай стрелять.
Через час они выбрались из заброшенного поселка и остановились на привал.
- Что это было? - спросил Лешка, жадно глотая воду из фляги.
Ведьмак как-то странно покосился на него, потом сказал:
- Похоже, прибалдели они от твоей музыки, вот что. Как это у тебя получилось, тебе лучше знать, но орал ты, скажу я тебе, - на всю округу было слышно. Я подошел - а они стоят и раскачиваются из стороны в сторону, словно малолетки обкуренные. Кровососы из стеллса вывалились и тоже стоят, щупальцами качают. Один гад своей тушей проход в башню загородил, ну я его по-тихому и срезал своей гурдой. Иногда, знаешь ли, полезно обойтись без стрельбы. Сытый был, поганец, кровища из него так и хлестнула аж в два цвета, красная да сизая, сизая - его собственная, а красная… Кому-то повезло еще меньше, чем тебе. Ну а дальше ты знаешь.
- Да-а, - неопределенно протянул Лешка. Кураж ушел вместе с музыкой и опасностью, и теперь руки дрожали. - Глотну-ка я, пожалуй, крепкого, а то мандраж какой-то.
- Отходняк, обычное дело, - прокомментировал Ведьмак. - Ну, глотни, только не увлекайся, а то тебе еще топать и топать до Кордона.
- Я тебе должен, - сказал Лешка, когда немного оклемался.
- Ты еще не знаешь, сколько мне должен и за что, - помолчав, сообщил Ведьмак. - Не знаю, к добру ли, к худу, только я третьего дня на Кордоне был…
- И что? - В груди у Лешки словно колба с жидким азотом лопнула, так жутко стало. И не понять отчего.
- Короче говоря, приходил Доктор с Болот, смотрел твою Катерину… - Ведьмак задумчиво поковырял ножнами шашки землю. - В общем, Доктор сказал, что у вас родится сын.
- Повтори, - после паузы хрипло потребовал Лешка. - Повтори, что ты сказал.
- Сын родится, - повторил Ведьмак, не глядя на сталкера. - И еще Доктор обещал, что будет приходить каждый месяц. А ежели что не так - немедленно веди к нему на Болота свою гимназистку.
- Что может быть не так? - глупо улыбаясь, спросил Лешка.
Доктору виднее, на то он и Доктор, - неопределенно буркнул Ведьмак и рывком поднялся на ноги. - Пошли, что ли. Нам еще топать и топать. На перекрестке разойдемся, я еще хочу в лесок около поворота на Радар сунуться, там, где вертолет подбитый. Авось на этот раз повезет. А тебе пора на Кордон. - И добавил: - Давай шевели копытами, жена небось ждет не дождется, а он водку с кем попало глушит в антисанитарных условиях.
- Это ты-то кто попало? - удивился Лешка.
- Много ты обо мне знаешь, - сказал Ведьмак. - Иногда мне кажется, что я и сам-то о себе толком ничего не знаю. Все время что-нибудь новенькое вспоминается.
5
Доктор тщательно мыл руки водкой, словно только что инспектировал холерный барак, а не осматривал молодую здоровую женщину. Лил и лил едкую вонючую жидкость на ладони, пока из бутылки не перестало даже капать. Недавно вольные сталкеры распушили бандитскую базу в старой авторемонтной мастерской, так что водки было хоть залейся. Заливаться водкой Бей-Болт никому не позволил, а презентовал ее завернувшему на Кордон с обещанным ежемесячным осмотром Доктору на медицинские нужды. Вот доктор и пользовался. Впрочем, никто особенно не возражал, нечасто в Зоне появляются беременные женщины, точнее, до сих пор вообще никогда не появлялись. Так что пусть Док расходует сколько надо, пусть хоть ванны водочные принимает, что мы, не понимаем, что ли? Это ведь не сталкера, посеченного "жгучим пухом" или погрызенного псевдопсом, пользовать, роженица - существо деликатное, тут водки жалеть не приходится. Когда водка в бутылке закончилась, Доктор отбросил пустую посудину, насухо вытер руки бумажным полотенцем и в сопровождении Бей-Болта и приплясывающего от нетерпения Лешки-Звонаря неторопливо зашагал в сторону бункера Сидоровича. Шел молча, не глядя по сторонам и совершенно не реагируя на вопрошающие сталкерские взгляды и робкие вопросы типа "Ну чё там?" и "Как оно?".
В оконном проеме ненадолго показалось бледное, истонченное лицо Катерины. Мелькнуло и пропало. Определенно, что-то во всем этом было неправильное, и все это сразу почувствовали. Все, кроме Звонаря, который вприпрыжку бежал сбоку от Доктора, заглядывая тому в лицо, возбужденный, словно молодой пес, только что не повизгивал и в нос лизнуть не пытался.
Прочие сталкеры, почувствовал неладное, отошли в сторонку.
Троица скрылась в бункере, и тяжелая дверь закрылась.
- Удивительно, - сообщил выглядевший растерянным, каким-то даже постаревшим Доктор, откупоривая очередную бутылку. На этот раз, похоже, для приема внутрь. - Так вообще-то не бывает. Я не знаю даже, что и сказать. Короче говоря, никаких признаков беременности, никакого ребенка при сегодняшнем осмотре пациентки я не обнаружил. Имеет место быть некоторая деформация внутренних органов, молочные железы слегка набухли, растяжки на животе, но факт остается фактом - ребенок исчез, словно его никогда не было.
- Может, скинула? - грубо предположил Сидорович. - Это с нынешними бабами бывает. Споткнулась, упала или выброс где-нибудь пережидала, тряхнуло ее, вот тебе и выкидыш. Хлипкая нынче пошла дамочка, вот я в прессе читал, была одна спортсменка, так она на восьми месяцах с парашютом прыгала, и хоть бы что, родила как миленькая. Прямо в затяжном.
- Это не твоя мамаша была, случаем? - мрачно поинтересовался Бей-Болт. И добавил, обращаясь уже к Доктору: - Выбросов-то уже три месяца не было. А насчет того, чтобы споткнулась, - ты ее спрашивал, спотыкалась она или нет? А может, нарочно скинула? Женщины - они знают всякие штучки…
- Смеешься? - Доктор посмотрел на Бей-Болта сквозь бутылку. - Я что, женщин не знаю? Да я все их штучки еще на первом курсе мединститута изучил!
А Лешка молчал. Только думал про себя: "Как это нет? Ведь вчера еще был, я же слышал, как бьется сердце, сам! Я даже разговаривал с ним? Как это нету?"
- Вы, наверное, ошиблись, - глухо сказал он вслух. - Вы же не специалист-гинеколог, привыкли на своих Болотах со всякими уродами да мутантами возиться. Вы же в нормальных людях давно уже не разбираетесь. Вы ошиблись, правда ведь?
- Молодой человек… - начал было Доктор, но, взглянув на сталкера, стиснувшего в пальцах направленный стволом в пол старинный револьвер, сглотнул и поправился: - Хорошо, будь по-вашему, я скорее всего, ошибся. Честно говоря, мне и самому удобнее так считать. Я ошибся, ваша гимназистка никогда не была беременна, так что скорее всего я ошибся именно в прошлый раз. Тем более что никаких признаков недавнего выкидыша у пациентки не имеется. Вы удовлетворены, молодой человек? Если да, то прощайте, мне пора.
Доктор поставил на стол непочатую бутылку, ссутулился и шагнул к двери.
- Погоди, - дурным голосом заорал ему вслед Лешка, вырываясь из рук скрутивших его Бей-Болта и Сидоровича. - Погоди, куда это ты собрался?
- Чего еще, молодой человек? - устало обернулся Доктор. - Чем вы еще недовольны? Я же честно признал ошибку, вот и успокойтесь.
- Ты… вы… - начал сталкер, осекся и нерешительно попросил: - В общем, не могли бы вы, Док, осмотреть Катерину еще раз? И постарайтесь больше не ошибаться.
- Хорошо, если вы настаиваете. - Доктор пожал плечами, вопросительно посмотрел на старых сталкеров и принялся распаковывать саквояж с инструментами. - Прямо сейчас?
Сталкеры и Сидорович согласно кивнули.
- Ну что же, как вам будет угодно.
Через полчаса Доктор не вышел, а прямо-таки вывалился из коттеджа, в котором поселились Лешка-Звонарь с Катериной. На этот раз он не стал лить водку на руки, а ловко, как завзятый алкоголик, раскрутил почти полную бутылку и тут же выпил ее до дна. После чего горячо и шумно выдохнул, оглядел сгрудившихся около коттеджа сталкеров вдохновенным взглядом безумца и печально сообщил:
- Увы, господа, похоже, я снова ошибся. Ребеночек-то на месте.
- Где? - раздалось из толпы.
- В утробе матери, - нечетко сказал уже начавший плыть Доктор. - В общем… там, где ему и полагается быть.
После чего уселся у стенки и долго пытался прикурить сигарету от сорванного цветка репейника.
- Спекся наш эскулап, - сочувственно констатировал Берет. - А ну-ка, ребята, отнесем его куда-нибудь в тенек, пусть себе полежит, оклемается.
Утром проспавшийся Доктор постучался в запертую дверь коттеджа. Наверное, это был единственный мало-мальски обжитой дом в поселке и единственная запертая дверь. Ему открыл сонный Лешка-Звонарь, босиком, но с многозарядкой в руках.
- Тише, - сказал он, прижимая палец к губам. - Катерина еще спит, разбудишь. Она и так вчера весь вечер проплакала, не знаю, говорит, что со мной творится, ребенок то есть, то нет его, и каждый раз, когда он уходит или возвращается, - жутко больно. Ты бы снадобье какое ей дал, что ли, а Док?
- Нет у меня от такого лекарств, - буркнул Доктор, заглядывая в комнату. - И боюсь, что ни у кого нет. Разве что "оазис" ей поможет, только скорее всего нет в Зоне никакого "оазиса", фольклор это чернобыльский.
В комнате было чисто и было бедно. Однако нехитрый уют, который только и можно создать в Зоне, был все-таки уютом. На полу лежала громадная, с синеватым отливом, шкура псевдопса, почти новый мебельный гарнитур, произведенный во времена оны в социалистической Румынии, а может, в Югославии, с субтильными стульчиками и неудобными креслами вызывал странное ощущение прошедшей молодости и ностальгии. Имелся даже телевизор, конечно же, неработающий, откуда здесь было взяться телевидению. Поблескивал штампованным хрусталем полированный сервант. Доктор представил себе, чего стоило сталкерам притащить сюда из заброшенных поселков и городов эти символы развитого социализма, и поежился.
- На кухню проходи, - вежливо подтолкнул его хозяин. - Потолкуем на кухне, как и положено мужикам.
Пошарив в крашенном белой эмалью кухонном шкафчике, Лешка вытащил банку консервов и краюху хлеба. Потом запустил руку поглубже, извлек початую бутылку водки "Казаки" и пару массивных хрустальных стопок.