По Земле прокатилась чума, и апокалипсис все же произошел. Мир лежит в развалинах, но проходит время, уходит Эпоха Хаоса и в разных концах планеты, люди сходятся вместе и пытаются возродить славное прошлое. Вновь идут войны, плетутся заговоры и политические интриги, а герой книги, самый обычный парень из лесной деревни, выходит в большой мир и находит в нем свое место.
Содержание:
Пролог - Северный Кавказ. Станица Зольская. 05.05.2060 1
Глава 1 - Кубанская Конфедерация. Поселок Лесной. 16.11.2056 1
Глава 2 - Кубанская Конфедерация. Горячий Ключ. 17.11.2056 3
Глава 3 - Кубанская Конфедерация. Станица Павловская. 18–21.11.2056 5
Глава 4 - Кубанская Конфедерация. Станица Кисляковская. 22.12.2056 7
Глава 5 - Кубанская Конфедерация. Станица Кисляковская. 25.01.2057 9
Глава 6 - Кубанская Конфедерация. Станица Кисляковская. 01.03.2057 11
Глава 7 - Донское Царство. Батайск. 25.04.2057 13
Глава 8 - Кубанская Конфедерация. Ростов на Дону. 07.05.2057 16
Глава 9 - Кубанская Конфедерация. Ростов на Дону. 24.05.2057 18
Глава 10 - Нейтральные территории. Кагальницкий район. 15.06.2057 19
Глава 11 - Кубанская Конфедерация. Станица Павловская. 25.06.2057 22
Глава 12 - Караимский Имамат. Севастополь. 20.09.2057 24
Глава 13 - Караимский Имамат. Крым. 02.12.2057 26
Глава 14 - Кубанская Конфедерация. Керчь. 07.04.2058 28
Глава 15 - Кубанская Конфедерация. Гвардейское. 26.08.2058 30
Глава 16 - Кубанская Конфедерация. Краснодар. 01.12.2058 32
Глава 17 - Вольный город Трабзон. 07.05.2059 34
Глава 18 - Трапезундский вилайет. Округ Ризе. Пазар. 25.05.2059 36
Глава 19 - Кубанская Конфедерация. Краснодар. 22.06.2059 38
Глава 20 - Кубанская Конфедерация. Новороссийск. 19.07.2059 40
Глава 21 - Кубанская Конфедерация. Поселок Пашковский. 29.08.2059 42
Глава 22 - Северный Кавказ. Нальчик. 28.09.2059 44
Глава 23 - Северный Кавказ. Нальчик. 12.10.2059 46
Глава 24 - Северный Кавказ. Нижний Черек. 14.02.2060 48
Глава 25 - Северный Кавказ. Поселок Карагач. 02.03.2060 50
Глава 26 - Северный Кавказ. Поселок Золотушка. 20.04.2060 52
Глава 27 - Северный Кавказ. Станица Зольская. 05.05.2060 54
Глава 28 - Северный Кавказ. Поселок Иноземцево. 11.05.2060 57
Василий Иванович Сахаров
Солдат
(Кубанская Конфедерация - 1)
Пролог
Северный Кавказ. Станица Зольская. 05.05.2060
Патронов оставалось два рожка, гранат нет, поддержки нет, тяжелое вооружение еще в прошлых боях потеряли и, походу, приходит нашему славному гвардейскому батальону, полный пендык. Сейчас "индейцы" перекурят, анаша их торкнет, они насваем сверху закинутся, подтянут минометы, накроют нас огнем, а потом пройдут поверх наших окопов и добьют выживших.
Мля, говорил мне поселковый староста, сиди в родном лесу и не вылезай в большой мир, так нет же, на романтику и приключения меня, долбоноса лесного, потянуло, сбежал из родного села и в армию ушел. Тогда мне казалось, что все замечательно, в один из лучших отрядов во всем нашем государстве попал. Да, уж, теперь-то я понимаю, что "попал" реально.
Из блиндажа до меня донесся рев нашего комбата, полковника Еременко, который в очередной раз по рации общался со штабом нашего экспедиционного корпуса:
- Пидары! Суки! Попомните мое слово, если я выживу, лично вас, тварей, кончу! Ушлепки! - на некоторое время его голос стих, но не надолго: - Чего ты меня лечишь, ге-не-рал сраный? Какая нахер позиция, какие фланги? Я тебе нормальным русским языком говорю, что ни справа, ни слева, на несколько километров никого вокруг нет, и мы здесь одни остались. Ты нас подставил, скотина! Да, пошел ты, мудак!
Еременко, как никогда похожий на медведя, огромный, здоровый мужик под два метра ростом, всклокоченный, в не застегнутой разгрузке, с АКМом в правой руке, вылетел из блиндажа и присел на пустой ящик рядом с входом.
- Козлы! - выдохнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. - Ненавижу! - после этих слов комбат достал из нарукавного кармашка камка смятую пачку сигарет без фильтра, вынул одну скомканную белую бумажную палочку и обратился ко мне: - Саня, дай прикурить.
Приподнявшись, я перекинул ему коробок спичек и спросил:
- Что, Иваныч, плохо наше дело? - я был фамильярен с полковником, но сейчас, это не играло никакой роли.
Полковник прикурил, затянулся во всю мощь своих сильных легких, с наслаждением выдохнул и ответил:
- Да, Санек, дела наши не слишком хороши, но мы ведь, гвардия, и значит, будем стоять насмерть, чтоб им всем пусто было. Ты как, готов к подвигу?
- Ага, - только и ответил я, поскольку ничего иного мне на ум не пришло.
- Вот и правильно, - вновь затягиваясь сигареткой, философски заметил Еременко. - Пройдись по окопам, сержант, посмотри, сколько наших бойцов в живых осталось.
- Это я и так знаю, после крайней атаки считал, сорок два солдата и два сержанта.
- А кто второй сержант?
- Исмаил-ага.
Еременко швырнул бычок сигареты в стенку траншеи, и он, ударившись об земляной откос, сыпанул искрами и упал ему под ноги. Комбат тоскливо вздохнул, и сказал:
- Получается, Сашко, что ты теперь мой зам.
- Это так важно, командир?
- Командная цепь всегда важна, - он приподнялся, выглянул из нашего укрытия, и добавил: - Все, сержант, "индейцы" минометы на высотку вытягивают, у нас есть еще десять минут.
- Десять минут, - я в задумчивости посмотрел на небо, - это неплохо.
Комбат прикурил еще одну сигаретку, сплюнул с губы прилипший табак, и вслед за мной, задумчиво посмотрел на синее небо, которому было безразлично, сдохнем мы сегодня здесь или останемся жить. Затянувшись сигаретным дымком, он спросил:
- Что думаешь, сержант, есть там наверху кто-то, кто примет наши души в некий рай?
- Без понятия, Иваныч, никогда всерьез не размышлял над этой темой.
- Ну, да, конечно, ты молодой еще, - он усмехнулся и спросил: - А помнишь, как ты к нам попал?
- Это да, помню, - улыбка растянула мои пересохшие губы, - такое надолго запоминается.
- Хорошее время было.
Отвечать Еременко я не стал, нам стало не до того. В воздухе противно завыли мины, мы спрятались в блиндаж, а смертоносный груз, посылаемый "индейцами", падал на наши позиции и перепахивал землю. В блиндаже нас сидело трое: комбат, связист Костик Свиридов и я. Мы надеялись, что сможем переждать в укрытии время огневого налета, а после этого принять бой с "индейцами", еще какое-то время подергаться, но надежды наши не оправдались. В хлипкие перекрытия блиндажа сверху ударила начиненная взрывчаткой мина, и последнее, что я почувствовал в тот день, была непомерная тяжесть земли, обрушившейся на мою спину.
Глава 1
Кубанская Конфедерация. Поселок Лесной. 16.11.2056
Бежал я долго, и легкие уже отказывались прогонять через себя воздух, лицо было исцарапано ветками, а полушубок измазан в болотной грязи и изорван сразу в нескольких местах. Хотелось упасть на покрытую первым снежком землю, ухватить эту прохладу в ладони и размазать эту смесь по голове, хотя бы таким способом, остудить горящее от прилившей к щекам крови, красное лицо. Нет, останавливаться было нельзя и, превозмогая себе, пересиливая слабость тела, я заставлял себя раз за разом переставлять ноги и бежать.
Позавчера мне исполнилось семнадцать лет и, по меркам родного государства, я стал совершеннолетним. Празднование этого события у меня, сироты, пять лет назад оставшегося без родителей, и проживающего на попечении общины, в батраках у старосты, прошло вполне обычно: распитие самогона на конюшне с товарищами, такими же, как и я, временно подневольными работягами, и здоровый сон. В общем, день как день и прошел он вполне предсказуемо. Мой последний день в родном поселке Лесном, который расположился в лесах неподалеку от хребта Пшаф с одной стороны и городом Горячий Ключ с другой.
Ситуация вышла из под контроля в районе полуночи, когда ко мне в каморку проникла Верка, младшая дочка старосты, крепкая двадцатилетняя деваха, весьма разгульного образа жизни, которую батя никак не мог пристроить замуж. Не сказать, чтоб она была страшненькая или имела какой-то физический недостаток, врать не буду. На вид, Верка вполне нормальная и довольно симпатичная девушка, вот только мужиков любила сверх всякой меры и, наверное, не было в нашем поселке такого представителя сильного пола, с которым бы не провела развеселая старостина дочка ночь. Хм, видать, пришла и моя очередь.
Не зажигая восковой свечи, стоящей в изголовье моего топчанчика, Верка скинула с себя шерстяное платье и залезла ко мне под одеяло. Тело ее было жарким, хотелось обхватить его руками и мять, прикасаться ладонями ко всем манящим выпуклостям, но было как-то боязно. Впрочем, девушка полностью взяла инициативу в свои руки, и у нас все сладилось очень даже удачно, три раза подряд.
Уснули мы в обнимку, а когда рано утром я проснулся, то обнаружил, что надо мной нависают четыре бородатых лица. Одно лицо принадлежало старосте Никите, крепкому дядя с мощными кулаками, местному корольку, а три других, его амбалистым сыновьям: Семену, Игнату и Петру.
- Вставай, зятек, - староста ласково, как родному, улыбнулся мне, и в усмешке обнажил свои желтые прокуренные зубы.
Мне стало не по себе от таких слов, и я оглянулся на Верку, которая показала из под одеяла свою сонную растрепанную мордашку и недоуменно разглядывала отца с братьями.
- Чего это, сразу зять? - попробовал я отмазаться. - Дядя Никита, что за дела? Ты ведь знаешь, я теперь свободен и сам определяю, что мне делать и куда идти? Какой зятек? Ничего не знаю.
- Ах, ты, курвец, - улыбка не покинула старосту и стала еще шире, - мою девочку, цветок нераспустившийся, совратил, а теперь в кусты? Нехорошо так поступать, Сашко, неправильно. Придется тебе на моей дочке жениться. Ты не переживай, свадьбу в три дня сыграем, дом вам выделю, хозяйство какое-никакое, коровку, свинок, и станешь ты справным крестьянином, честным жителем Лесного.
- А если я не соглашусь?
- Тогда назовем тебя насильником и кастрируем, все по закону.
- Папаня, - вклинилась в разговор Верка, - а чего это вы здесь? - как сытая кошка она потянулась всем своим дебелым телом, и ее горячее бедро коснулось моего.
- Да, вот, доча, замуж за Сашку Грамотея тебя выдать хочу. Ты не против?
Верка повернулась ко мне, окинула оценивающим взглядом и, своими словами, подписала мой приговор:
- Нет, не против, справный мужик и мужем хорошим будет. Молод еще, конечно, но это еще и лучше.
- Ну, - староста встал с табуретки, на которой сидел, - раз все согласны, счастья и любви вам, дети мои. Благословляю вас. Совет и любовь, как говорится.
Никита и его сыновья покинули мою комнатку, а я задумался. Да, хитер староста, одним махом два дела делает, дочку беспутную пристраивает и меня, единственного грамотного человека из молодежи, кто в поселке живет, на землю сажает. Зря я с ним на прошлой неделе разговор завел, что в город уйти хочу, ой, зря. Оно-то, конечно, жениться я не против, и хозяйство завести, и дом, и детишки чтоб были, психология деревенская во мне крепкие корни пустила, но в семнадцать лет о свадьбе думать рановато, и не с Веркой мне мое будущее виделось.
Тем временем, дочка старосты потянулась ко мне, поцеловала в губы и, склонив голову на мою грудь, сказала:
- Ты не подумай, Сашка, я тебе верная буду. Ты только будь со мной всегда и ублажай почаще.
- Верунчик, - приподнявшись, взглянул на девушку и спросил: - о чем ты говоришь? Ты мне не нужна, вот и весь сказ.
- Куда ты денешься, дурашка, - ее руки шаловливо заскользили по моему обнаженному телу. - Сбежать ведь, все одно не выйдет, а папаня он такой, сказал, что кастрирует, значит так и сделает. Ведь нам хорошо было ночью, правда?
- Хорошо-то, хорошо, ты баба горячая, спору нет, но мне здесь не место, да и подло это, подставлять меня так.
- Жизнь такова, Сашенька, а ты ничего изменить не сможешь, так что покорись и прими все как есть.
- Ну, ладно, - решил я схитрить, - раз уж дело так повернулось, пойду нам дом присматривать.
- Подожди, не спеши, - Вера обхватила меня руками и навалилась сверху, - давай еще разок.
В общем, пришлось ублажить ненасытную деваху еще раз, и только после этого выходить на двор. Здесь меня уже ждали мои вчерашние собутыльники, которые, вот же сволочи, прекрасно знали, что со мной должно было произойти, и от души были этому рады. Понимаю их, перекинули стрелы на меня и от Верки, с которой неоднократно на сеновале валялись, на некоторое время избавились.
- Поздравляю! - первым ко мне подлетел Ефим, небольшого росточка мужичок, должник Никиты. - Теперь ты, Сашка, большой человек в поселке будешь, зять самого старосты.
- Пошел ты, - толкнул я его в грудь. - Чего не предупредил?
- Успокойся, - хлопнув меня по плечу, рядом нарисовался Шкаф, каторжник, присланный в поселок на исправление как рабочая сила, под ответственность общины. - Староста не велел тебя предупреждать, а против его слова в поселке никто не пойдет, так что без обид, Грамотей.
- Ладно, - согласился я и направился со двора.
- Саня, - окликнул меня Шкаф, - не дури, Никита всех мужиков предупредил, что ты сбежать можешь, а кто тебя упустит, тот неприятностей огребет.
- Да-да, - вторил ему Сивый, еще один работник старосты, занимающийся ремонтом ворот, - а кому-то из нас придется на Верке жениться. Ты пойми, Санек, нам этого не надо, долги отработаем и по своим дворам разойдемся. Нам проблемы с Никитой не нужны.
Молча, я направился осматривать новенькие деревянные дома, построенные этим летом и стоящие неподалеку от подворья старосты. Про то, как я стал женихом, уже весь поселок знал. Кто-то улыбался, кто-то посмеивался, а пара молодых девчат, с которыми я еще по осени после танцев целовался, печально улыбнулись и, не перекинувшись даже словом, прошли мимо. Вот так вот, еще вчера, Сашка Мечников по прозвищу Грамотей, крепкий статный блондин с серыми глазами, которого природа силой не обделила, был для них желанной партией, а сегодня, все, запретный плод и чужой жених. Эх, пропади все пропадом, надо бежать, больше ничего на ум не приходит. Староста думает, что подловил меня, что нет у меня бумаги, личность удостоверяющей, но это не так, в подкладе моего полушубка было зашито свидетельство о рождении, заверенное не абы где, а в городской управе. Так что, дело остается за малым, добраться до города.
Прохаживаясь по домам, я делал вид, что осматриваю их, готовлюсь к будущему заселению, а сам смотрел в сторону леса, который начинался сразу же за поселком. К полудню вернулся на подворье старосты, плотно пообедал и обсудил с будущим тестем приданное, которое он давал за Веркой. Надо сказать, по меркам Лесного, приданное было хорошим: стельная корова, три поросенка, кролики, корма, мебель, одежда и белье. Некоторые местные парни были бы этому только рады, но я уже определился в своем жизненном пути и, после разговора с Никитой, вновь направился в поселок. Еще раз прошелся по дворам новостроек, улучил момент, когда меня никто не видел, и юркнул к поселковому тыну. Своротив хлипкое подгнившее бревнышко, пролез через дыру, немного пробежался по зарослям можжевельника и оказался в лесу.
Чередуя бег и шаг, налегке, направился на юго-восток, в сторону Горячего Ключа, ближайшего городка и нашего районного центра, в котором я мог найти свое спасение. Переходя с горки на горку и не выходя на дорогу, охотничьими тропами, не останавливаясь ни на минуту, я шагал к заветной цивилизации. К вечеру переправился через речку Малый Дыш, и остановился на ночевку. Несколько часов вздремнул у костерка и, проснувшись, до самого утра мечтал о своем будущем и месте, какое я займу в городском обществе. Понимал, что планы мои далеки от реальности, но они отвлекали меня от мыслей о сыновьях старосты, которые, наверняка, уже вышли из поселка с собаками-ищейками на поводках и идут за мной вслед.
Что я знал о том мире, в котором был всего пару раз и который был моей мечтой всю сознательную жизнь? Не смотря на множество прочитанных книг и газет, хранившихся у старосты после смерти моих родителей, не так уж и много. В 2013-м году, некий американский ученый, смесь гота и анархиста, раздобыл споры черной оспы и создал чрезвычайно агрессивный боевой вирус, который распылил над Нью-Йорком с вертолета. С этого города и началось его победное шествие по Земле. За три года население планеты сократилось в пятьдесят раз. Вирус выкосил всех, кто не смог от него уберечься, и исчез, как его и не бывало, и только миллионы гниющих на улицах городов трупов, были памятью о его работе. Может быть, вирус пропал окончательно, знающие люди говорили, что такое возможно, если он был запрограммирован на какой-то определенный срок жизни, а может быть, что он затаился до поры до времени в недрах земли и развалинах городов. Никто этого не знал, а по большому счету, и знать не хотел. Выжили только люди с хорошим иммунитетом или те, кто отсиделся в подземных бункерах. Это время было названо Тремя Черными Годами.
После Черного Трехлетия наступила Эпоха Хаоса. Выжившие после эпидемии люди, потеряв правительства, наплевав на закон и общепринятые нормы морали, начали бороться за свое выживание по принципу: убей ближнего своего, пока тебя не убил дальний. Двадцать лет с краткими перерывами продолжалась кровавая вакханалия, в которой было сделано многое из того, что не должно было случиться в обычной жизни. Стартовали ядерные боеголовки, посланные умирающими в подземных бункерах от болезней и голода офицерами, желающими хоть так, напомнить миру о своем существовании, взрывались химзаводы, протекали ядерные реакторы, которые некому было обслуживать, а гидродинамический напор рек и озер сносил плотины. Многие досель плотно заселенные области обезлюдели, скрылись под водой, были заражены радиоактивными осадками, антисанитария и война за ресурсы, выкашивали род людской без всякой жалости, но и эта эпоха закончилась.