Томас игнорировал комплимент и продолжил:
- Кто такие Червяки?
- Так мы называем парней, что целыми днями стоят воронкой кверху в Садах - ну, там, копаются в земле, полют, сажают и прочее.
Томас кивнул в нужном направлении:
- Кто у них Страж?
- Зарт. Хороший парень, до тех пор пока не отлыниваешь от работы. Это он - тот великан, что стоял вчера первым на шесте.
Томас отмолчался: надеялся как-то ухитриться и прожить день без упоминаний о Бене и Изгнании - эта тема приводила его в замешательство и заставляла остро чувствовать свою вину. Поэтому он заговорил о другом:
- Так почему ты припёрся меня будить?
- А чем тебе моя рожа с утра не угодила? Не нравлюсь, что ли?
- Не так чтобы очень. Так что... - Но тут раздался грохот расходящихся стен. Он посмотрел в сторону Восточной двери - кто его знает, а вдруг там стоит Бен? Но увидел не кого иного, как Минхо - тот потянулся, потом вышел за порог, наклонился и что-то подобрал.
Это был наконечник шеста с кожаной петлёй. Похоже, в Минхо он никаких чувств не вызвал: Страж просто бросил его одному из своих Бегунов, а тот подхватил и отнёс ошейник в сарай с инструментами.
Томас обернулся к Ньюту в недоумении: как мог Минхо быть таким бесчувственным?
- Что за...
- Я видел только три Изгнания, Томми. И все в точности такие же мерзкие, как вчерашнее. Но каждый грёбаный раз гриверы оставляют нам на пороге ошейник. Вот от чего рехнуться можно!
Томас вынужден был согласиться.
- Что они делают с теми, кто попадает в их лапы? - Да ладно, так ли уж ему хотелось это знать?
Ньют лишь пожал плечами, впрочем, его равнодушие, похоже, было напускным. Ему, скорее всего, просто невмоготу говорить о таких вещах.
- Расскажи мне о Бегунах, - вдруг вырвалось у Томаса. Он тут же прикусил язык, несмотря на настоятельную потребность извиниться и сменить тему. Ему ведь так хотелось узнать о них побольше! Даже после того, чему он стал свидетелем накануне, даже увидев в окне гривера - он жаждал знать всё о Бегунах. Эта тяга была совершенно необорима, причём, непонятно почему. Просто он был рождён, чтобы стать Бегуном в Лабиринте - вот и всё.
Ньют в замешательстве помолчал.
- О Бегунах? Зачем?
- Просто так.
Ньют бросил на него подозрительный взгляд.
- Лучшие из лучших - вот кто эти ребята. Иначе нельзя. От них зависит всё. - Он подобрал камешек и швырнул его, рассеянно глядя на то, как тот подпрыгивает по земле.
- А почему ты не один из них?
Ньют перевёл взгляд на Томаса.
- Я был. Пока не повредил ногу несколько месяцев назад. Так на хрен и не поправился. - Он наклонился и рассеянно потёр правую лодыжку, при этом лицо парня исказилось, как от боли. Томас подумал, что, скорее всего, это не настоящая боль, а воспоминание о ней.
- Как тебя угораздило? - допытывался Томас, решив, что чем лучше он разговорит Ньюта, тем больше сможет узнать об интересующем его предмете.
- Удирал от проклятого гривера, как ещё? Почти достал меня, зараза. - Ньют помолчал. - Как подумаю, что мог бы тоже подвергнуться Превращению, так до сих пор корёжит.
Превращение... Если узнать о нём побольше - глядишь, и получишь ответы на самые интересные вопросы.
- А что это вообще такое? Что изменяется? Неужели все становятся такими психованными, как Бен и начинают кидаться на людей?
- Бену было хуже, чем кому-либо другому. Но я думал, ты хочешь поговорить о Бегунах?
Судя по тону Ньюта, беседа на тему Превращения закончена, что разожгло любопытство Томаса ещё сильнее. Хотя ладно, о Бегунах так о Бегунах.
- О-кей, я слушаю.
- Как я сказал, они лучшие из лучших.
- И как вы это узнаёте? Проверяете каждого, как быстро тот может бежать?
Ньют с отвращением взглянул на Томаса и простонал:
- Вот сыскался умник на мою голову, как там тебя - Чайник, Томми или ещё как! Быстро бегать - это только часть, причём очень малая часть.
От таких слов интерес Томаса только возрос:
- Что ты имеешь в виду?
- Когда я говорил "лучшие из лучших", я и имел в виду - во всём. Чтобы не откинуть копыта в Лабиринте, нужно быть быстрым, сильным и хорошо соображать. Уметь принимать решения и точно измерять степень риска. Нельзя бросаться очертя голову, но и слишком осторожничать тоже нельзя. - Ньют вытянул ноги и оперся о землю за спиной руками. - Знаешь, там, снаружи, кошмар и тихий ужас. Мне туда как-то совсем не хочется. Вообще.
- Я думал, гриверы появляются только по ночам. - Судьба судьбой, а нарваться на одного такого милягу Томасу никак не улыбалось.
- Ну да, обычно.
- Но тогда почему ты говоришь, что там так ужасно?
Что ещё от него скрывают?
Ньют вздохнул.
- Стресс. Гнёт. Рисунок Лабиринта каждый день иной. Надо непрестанно держать в мозгах всю картину, если хочешь, чтобы мы вырвались отсюда. Постоянно беспокоишься о долбаных картах. А самое худшее - всё время боишься, что не успеешь вовремя вернуться. И с обычным-то лабиринтом морока, а уж если он каждую ночь меняется... Пару раз забыл, ошибся, запутался - и порядок, ночка с чудищами обеспечена. Не место и не время ни для дурачков, ни для маменькиных сынков.
Томас нахмурился, сам толком не понимая, что его так влечёт, отчего ему позарез нужно стать Бегуном. Особенно после вчерашнего. И всё же, всё же...
- А почему ты так интересуешься? - спросил Ньют.
Томас поколебался - страшно было вновь произнести это вслух.
- Я хочу стать Бегуном.
Ньют повернулся к нему и уставился прямо в глаза:
- Шенк, да ты здесь без году неделя, собственно, и недели ещё не прошло. Что-то рановато тебе захотелось расстаться с жизнью, а, как думаешь?
- Я серьёзно.
Томас и сам не понимал своих побуждений, но что они неодолимы - знал точно. Собственно, желание стать Бегуном было единственным, что примиряло его с создавшимся положением и что служило стимулом в нынешней жизни.
Ньют неотрывно смотрел ему в глаза.
- Я тоже. Забей. Никто и никогда не становился Бегуном даже спустя месяц после прибытия, не говоря уже о неделе. Придётся сначала здорово повкалывать, прежде чем мы рекомендуем тебя Стражу.
Томас встал и принялся разминать всё ещё сонные руки-ноги.
- Ньют, я не шучу. Ну, не смогу я травку щипать целыми днями, у меня крыша поедет. Понятия не имею, чем я занимался до того, как меня засунули в тот железный ящик и послали сюда, но нутром чую - я здесь для того, чтобы стать Бегуном. Я справлюсь.
Ньют не двигался, продолжая неотрывно смотреть на юношу, и так и не предложил свою помощь.
- А никто и не говорит, что не справишься. Но пока - забей.
Томаса обдало волной нетерпения.
- Но...
- Слушай, Томми, вот что я тебе скажу. Только начни шляться кругом и мявкать, какой ты чересчур хороший и пригожий для простой работы, да какой умный и ловкий, прямо вот так с разгону готов в Бегуны - и уж будь покоен, врагов наживёшь - не счесть. Так что говорю - пока забей.
Наживать врагов было последним, чего бы Томасу хотелось, но всё же... Он решил подойти к вопросу с другой стороны:
- Ладно, тогда я поговорю с Минхо.
- Счастливо попытаться, шенк недотёпанный. Бегуны назначаются только Сбором, и если ты думаешь, что я чересчур крут, то погоди - они просто поднимут тебя на смех.
- Ну как вам втолковать - я действительно буду классным Бегуном! Тянуть с этим делом - только зря время терять.
Ньют тоже встал и нацелил палец Томасу в лицо:
- Навостри уши, Чайник, закрой пасть и слушай меня. Сечёшь?
К собственному удивлению юноши, должного устрашающего впечатления жест Ньюта на него не произвёл. Он закатил глаза, но потом кивнул.
- Кончай пороть чушь, пока другие не услышали. Здесь такие штуки не проходят. Мы должны точно следовать правилам, иначе не выжить.
Он помолчал. Томас тоже, опасаясь нагоняя, который точно последует, стоит ему только вякнуть.
- Порядок! - продолжал Ньют. - Порядок. Ты в своей тупой башке дырку должен просверлить этим долбаным словом! Если мы все здесь до сих пор не двинулись умом, то это потому, что работаем как лошади и поддерживаем порядок. Порядок - вот почему мы так поступили с Беном. Нельзя допустить, чтобы всякие маньяки бегали тут и кидались на людей. Уразумел? Порядок! Не хватало, чтобы и ты ещё выкаблучивался! Понял?
Томасово упрямство как рукой сняло. Он сообразил, что сейчас не время разевать рот. "Ага", - это всё, на что он отважился.
Ньют хлопнул его по спине.
- Вот что, давай договоримся.
- Давай. О чём? - В Томасе возродилась надежда.
- Ты закроешь рот на замок, а я поставлю тебя в список тех, из кого выберут людей для тренировок - как только покажешь, на что способен. Только раззявь варежку - и тебе этого списка не видать, как своих ушей без зеркала. Уговор?
Дело, похоже, затягивалось. Томасу это было не по душе - кто знает, сколько ждать придётся.
- Хреновый уговор.
Ньют выгнул брови.
Деваться некуда. Томас кивнул:
- Уговор.
- Ладно, пошли разживёмся жратвой у Котелка. Надеюсь, она нам не станет колом в горле.
В это утро Томас наконец сподобился познакомиться с печально известным Котелком, правда, на расстоянии: тот совсем умаялся, стремясь накормить завтраком армию изголодавшихся приютелей. Ему вряд ли было больше шестнадцати, но у него уже росла настоящая борода, да и всё остальное тело покрывала пышная растительность. Волосы торчали отовсюду, словно подняли бунт и стремились вырваться на свободу из-под замасленной робы. "М-да, болезненной тягой к санитарии этот парень не страдает, а ведь имеет дело с едой", - подумал Томас и взял на заметку всегда сначала внимательно рассматривать свою пищу на предмет обнаружения в ней гадких чёрных волос.
Чак уже уминал свой завтрак за столиком для пикников неподалёку от входа в кухню. Не успели они с Ньютом присесть рядышком, как довольно большая группа приютелей сорвалась с места и направилась к Западной двери, взволнованно переговариваясь на ходу.
- Что это они? - спросил Томас, сам удивляясь, как небрежно это прозвучало. То, что в Приюте постоянно случается что-то из ряда вон, уже стало частью его жизни.
Ньют пожал плечами, приканчивая яйцо.
- Провожают Минхо и Алби - они пошли взглянуть на того грёбаного дохлого гривера.
- Эй, - пискнул Чак, при этом кусочек бекона вылетел у него изо рта. - У меня тут как раз по этому делу вопросец возник.
- Да что ты говоришь, Чаки? - с лёгким сарказмом спросил Ньют. - И что же это на хрен за вопросец?
Чак, похоже, призадумался, потом промолвил:
- Ну... Они нашли мёртвого гривера, ведь так?
- Ага, - подтвердил Ньют. - Спасибо за свежую новость.
Чак в задумчивости несколько секунд стучал вилкой по столу.
- Да вот я всё думаю: кто же его убил?
"Вот это вопрос так вопрос!" - подумал Томас. Он ждал, что ответит Ньют, но так и не дождался. Очевидно, тот тоже стал в тупик.
ГЛАВА 16
Всё утро Томас провёл со Стражем Садов - "стоял воронкой кверху", по меткому выражению Ньюта. Зарт - тот самый, что занял место во главе шеста во время Изгнания Бена, - был высок, черноволос, и от него по непонятной причине пахло кислым молоком. Немногословный, он показывал Томасу, как и что, пока тот не усвоил достаточно, чтобы начать работать самостоятельно. Томас полол, обрезал абрикосовые деревья, сажал тыквы и цуккини, собирал зрелые плоды. Эта работа его не вдохновляла, на ребят, трудящихся рядом, он не обращал внимания, но, как ни странно, ему было и вполовину не так тошно, как под началом Уинстона на Живодёрне.
Они с Зартом пропалывали длинный ряд кукурузы, когда Томас решил, что пришла пора начать задавать вопросы. Страж Садов казался не таким неприступным, как другие.
- Зарт, - позвал он.
Страж взглянул на него и тут же вернулся к работе. У парня были тяжёлые веки и вытянутое лицо, так что он всегда выглядел так, будто ему всё на свете осточертело.
- Да, Чайник, что ты хотел?
- Сколько здесь вообще Стражей? - нарочито небрежно спросил Томас. - И какие виды работ?
- Ну... Здесь у нас Строители, Жижники, Таскуны, Повара, Картёжники, Медяки, Червяки, Мясники. Ах, да, Бегуны, конечно. Ну, может, я кого забыл. Мне нет дела до других, своих забот по горло.
Большинство слов говорили сами за себя, но парочка звучали странновато и непонятно.
- Что такое Жижники? - К этой группе относился Чак, но мальчик никогда не распространялся о своей работе. Просто отказывался говорить, и всё.
- Когда шенки ни на что другое не способны, они становятся Жижниками. Чистят туалеты, души, кухню, ну там, Живодёрню после забоя, всё такое. Проведёшь денёк с этими беднягами - света белого не взвидишь, можешь мне поверить.
Томас почувствовал укол вины перед Чаком, вернее, ему стало жаль мальчика. Он так старался быть со всеми в дружбе, но, похоже, никому он особо не нравился, можно сказать, на него попросту не обращали внимания. Ну да, он, конечно, легко приходил в возбуждение и был слишком говорлив, но Томас был рад иметь его в числе своих друзей.
- А откуда такое название - Червяки?
Зарт прокашлялся и отвечал, не отрываясь от работы:
- Так говорят, потому что они делают всю тяжёлую работу в Садах - ну, там, копают канавы и всё прочее. А когда такой работы нет, то они занимаются чем-нибудь другим. Вообще-то говоря, многие здесь, в Приюте, входят в несколько разных рабочих групп. Тебе кто-нибудь об этом говорил?
Томас не ответил и продолжал задавать вопросы, стремясь получить как можно больше информации.
- А чем занимаются Таскуны? Знаю, они заботятся о мертвецах, но ведь смерть - не такое уж частое явление, я правильно понимаю?
- О, это жуткие ребятки. Они служат охранниками, ну, и вроде полиции у нас. Все просто обожают называть их Таскунами. Вот уж позабавишься в тот день, когда будешь работать с ними, братан! - Он прыснул. Томасу впервые довелось слышать как смеётся Зарт - в его смехе было что-то очень подкупающее.
У Томаса в запасе было много вопросов. Очень много. И Чак, и все другие приютели выдавали ему информацию по крохам. А вот Зарт ничего не имел против "а поговорить". Но Томасу вдруг расхотелось болтать. В его мыслях ни с того ни с сего возникла новоприбывшая девушка, потом Бен, потом мёртвый гривер - вроде бы сама по себе неплохая штука, но... Похоже, во всём было своё "но".
Да, его новую жизнь сладкой не назовёшь.
Он глубоко вздохнул. "Работай давай", - сказал он себе. И последовал собственному совету.
Через пару часов после полудня, когда настало время перерыва, Томас был едва жив от усталости. Стояние вниз головой и ползание на коленях по грязи - отстой, а не работа. Итак, Живодёрня и Сады - зачёркиваем оба.
"Бегуном! Дайте мне стать Бегуном!" - подумал юноша и ещё раз подивился, почему ему так этого хочется. Но хотя он и не понимал, откуда взялось столь страстное желание, сопротивляться ему было невозможно. Девушка тоже занимала много места в его думах, но мысли о ней он постарался засунуть подальше в закоулки сознания.
Усталый и измочаленный, он направился на кухню - хотелось чего-нибудь перекусить и попить воды. Честно говоря, ему сейчас под силу запросто умять полноценный обед, несмотря на то, что ланч был всего пару часов назад. Даже от свинины бы не отказался.
Он вгрызся в яблоко, потом плюхнулся на землю рядом с Чаком. Ньют тоже был здесь, но сидел в сторонке, ни на кого не обращая внимания. Глаза у него воспалились, а лоб изрезали глубокие морщины. Томас видел, как бывший Бегун кусал ногти - раньше такого за Ньютом, кажется, не водилось.
Чак тоже это заметил и озвучил вопрос, вертевшийся в голове у Томаса.
- Да что с ним такое? - прошептал мальчик. - Выглядит ну в точности, как ты, когда только выполз из Ящика.
- Почём я знаю? - ответил Томас. - Пойди да спроси!
- Эй вы, я слышу каждое ваше клятое слово! - отозвался Ньют в полный голос. - Не удивительно, что народ терпеть не может спать рядом с вами, шенки долбаные.
Томас покраснел, словно воришка, но он искренне беспокоился - Ньют был одним из немногих, кто ему по-настоящему нравился.
- Что с тобой такое? - спросил Чак. - Не в обиду будь сказано, но выглядишь ты, как куча плюка.
- Да всё! Всё просто распрекрасно! - огрызнулся Ньют и замолчал, уставившись в никуда. Томас хотел было вывести его из прострации, задав очередной вопрос, но тот и сам заговорил:
- Девчонка из Ящика. Только стонет и бормочет что-то несусветное, но не просыпается. Медяки во всю стараются, кормят её, а она ест всё меньше и меньше. Говорю вам, вся эта хренотень - сплошная лажа!
Томас посмотрел на своё яблоко, откусил. Оно теперь показалось ему настоящей кислятиной - до того он волновался за девушку, переживал, чтобы с нею было всё хорошо. Как будто они были добрыми знакомыми...
Ньют глубоко вздохнул.
- Фигня какая-то. Но по-настоящему меня тревожит кое-что другое.
- И что? - спросил Чак.
Томас с любопытством наклонился вперёд. Слова старшего товарища так заинтриговали его, что даже мысли о девушке вылетели из головы.
Ньют перевёл взгляд на один из выходов в Лабиринт, и глаза его сузились.
- Алби и Минхо, - прошептал он. - Они уже давно должны были вернуться.
И снова Томас гнул спину, выдёргивая сорняки, и считал минуты до конца рабочего дня. Он постоянно поглядывал в сторону Западной двери - не появятся ли Алби с Минхо. Ему, по-видимому, передалось беспокойство Ньюта.
Ньют сказал, они должны были вернуться около полудня - вполне достаточно времени, чтобы добраться до дохлого гривера, потом часок-другой исследовать что и как, и возвратиться. Не удивительно, что он был вне себя от тревоги.
Когда Чак предположил, что они, должно быть, просто заисследовались, Ньют наградил его таким взглядом, что Томасу показалось: с Чаком вот-вот произойдёт спонтанное возгорание.
И ещё одного выражения на лице Ньюта он никогда не забудет. Когда Томас спросил, почему бы ему, Ньюту, и другим попросту не пойти в Лабиринт и не пуститься на поиски своих друзей, лицо бывшего Бегуна исказилось: кожа позеленела, щёки ввалились. Мало-помалу Ньют овладел собой и объяснил, что посылать поисковую группу запрещено правилами: как бы не потерять ещё больше людей. Но в появившемся на его лице выражении нельзя было усомниться.
Лабиринт наводил на Ньюта ужас.
Что бы ни случилось с ним там когда-то, возможно, то самое, связанное с травмой лодыжки - это было воистину страшно.
Томас постарался не думать об этом и сосредоточил всё своё внимание на выдёргивании сорняков.