- Да, - согласился Женя. - Он считает пройденное расстояние. Я тоже сразу догадался. Примитивный метод, вполне приспособленный под местные условия. Хотя, очевидно, эффективный. Здесь нет ветра. Нет волн и течений. Если взял правильное направление, то можешь плыть по прямой, при условии, что гребцы создают строго одинаковые усилия на вёслах. С одной стороны просто. Но с другой, есть свои сложности. Видимость небольшая, бинокль здесь бесполезен. А компасом тоже не воспользуешься. Так что его вполне обоснованно называют не штурманом, а шагомером.
- Логично.
Субботин взглянул на зачесавшиеся ладони. На них горели красные мозоли. Он оглянулся на сидевшего напротив мулата и подмигнул. Совместный труд сближает даже врагов. Худощавый Эмиль покрылся потом, и Сергей, несмотря на то, что и сам тоже был мокрый, не удержался от иронии:
- Что, капуцин, на пальме было лучше? Что ж ты на галеру подался? Или бананы уже в горле встали?
Мулат улыбнулся в ответ и тоже подмигнул. Блеснув белыми зубами сквозь пухлые губы, он неожиданно произнёс:
- Русико, привет!
Субботин опешил. Скосив в сторону рот, он шепнул:
- Так он что, нас всё время подслушивал? Ты же говорил, что никто не понимает.
- Подожди.
Женя пододвинулся к Эмилю и заговорил по-испански. Затем он успокоил Сергея.
- Нет. С десяток слов, не больше. Он кубинец. Его отец когда-то у нас учился. Тот наш язык получше знает. Хотел и сына научить, да он бестолковым оказался.
- А… понятно.
Оглянувшись, Субботин заметил, что остальные гребцы слышали разговор Голицына с мулатом, но никто не обратил на это внимания. Гаспар лишь раз взглянул из-под шляпы на штурмана и вновь продолжил считать взмахи вёсел. Казалось, и он ничего не имел против этого разговора. Тогда Сергей кивнул Жене на кубинца.
- Этот мне кажется вполне адекватным. Ты бы расспросил его о том, что здесь творится. Как ты там говорил - самое время собирать информацию.
Подмигнув Эмилю ещё раз, Субботин весело произнёс:
- Привет, Че Гевара! Как там на острове Свободы? У тебя дома строительство коммунизма идёт полным ходом, а ты сюда на заработки удрал?
Кубинец наморщил лоб и выдал пару матерных слов на безупречном русском. Затем, порывшись в памяти, он начал перечислять:
- Наташа, Москва, водка, сколько ты стоишь, я тебя лублу, займи до стипендии.
Исчерпав весь запас, он заглянул Сергею в лицо, словно ожидая аплодисментов.
- Молодец! Уже у нас не пропадёшь. Женя, спроси - куда мы плывём и сколько ещё грести? У меня руки отваливаются.
- Говорит, что ещё долго. Но мы можем не волноваться, Гаспар хороший шагомер и не промахнётся мимо их острова.
- Это радует. Я только об этом и переживаю, как бы не пропустить встречу с господином Раулем. Кстати, узнай, кто он такой?
На этот раз Эмиль отвечал неохотно, то и дело поглядывая на других гребцов. Женя старался изо всех сил, обходя прямые вопросы и по капле выуживая из кубинца хотя бы намёки на их господина… пока тот не перестал отвечать и отвернулся.
- Говорит, что их хозяин - знатный сеньор. Ещё мальчишкой он был подручным у самого Родригеса Гача. Позже дон Рауль создал свой колумбийский картель. Но это было ещё перед самым закрытием неба.
- Закрытием неба? Расспроси, что это значит?
- А ты не понял? Когда-то здесь было обычное море. Но затем над ним появилась эта шапка, и всё изменилось. Двери захлопнулись. Остальной мир стал недосягаем. Мы оказались в руках наркоторговцев, волей случая угодивших в эту закрытую зону.
Отложив на скамейку верёвочный моток, встал шагомер Гаспар. Гортанно выкрикнув, он объявил отдых. Сергей поспешно оттолкнул весло и опустил ладони в воду. Она оказалась такой тёплой, что тело её едва ощущало. Гаспар прошёл вдоль ряда и, склонившись, разрезал верёвку на ногах Субботина. Натянув привязь, ему протянул свои связанные руки Голицын. Шагомер вспорол узел и, кивнув за борт, произнес:
- Если хотите, можете бежать. Никто вам мешать не будет.
- Что он сказал? - Сергей дёрнул Женю за руку.
- Сказал, что нас никто не держит.
- Мне начинает нравиться юмор этих ребят. Может, они ещё и вернут нас туда, откуда взяли? А я бы пообещал, что не буду им мстить.
- Никто нас никуда не отвезёт. Весь смысл в том, что в воде обитают какие-то твари, которых они боятся как огня. Он хотел этим сказать, что выбор у нас невелик. Или остаться с ними и не создавать проблем, вынуждая нас охранять. Или идти на корм.
- Понятно. Придётся согласиться. Не могу сказать, что они мне нравятся, но, во всяком случае, они лучше акул.
- Это не акулы. Он сказал дословно - ла гран Критура. Это означает - большая тварь.
- Тогда, может быть, гигантский кальмар или осьминог. Они отлично подходят под это определение.
- Не думаю. Кальмаров по миру много, но никто не паникует от их соседства. Давай, Серж, сразу смиримся с мыслью, что здесь всё не так. И мы не сможем бежать, да и вырваться из этой зоны, пока всё о ней не узнаем.
- Логично. Ты как всегда прав. А что они едят?
Галера ещё продолжала скользить по воде, а гребцы, подняв вёсла, полезли шарить под скамейками. Эмиль развязал узел на небольшом, похожем на рюкзак мешке и достал смотанную в клубок лиану. Растение ядовито-зелёного цвета со стеблем шириной в два пальца занимало весь объём мешка кубинца. Ещё оттуда торчало горлышко бутылки, но оно было еле заметным среди гладких побегов. Отломав метровый отросток, задумчиво уставившись вдаль, Эмиль принялся жевать. Субботин скривился, увидев выступивший на его губах зелёный сок.
- Че Гевара, а у тебя ничего нет получше этого корма для коров? - подсел к кубинцу Сергей, вспомнив, что последний раз они с Голицыным ели ещё на корабле. - Поройся ещё у себя в закромах. Может, найдёшь хотя бы хлеба?
Эмиль слов не понял, но догадался, о чём его просят и, запустив руку в мешок, достал такой же метровый отросток. Сергей брезгливо повертел его в руках, затем разорвал напополам и протянул Жене.
- Давай знакомиться с местной кухней.
Увидев, что и остальные гребцы едят то же самое, он грустно добавил:
- Меню здесь явно вегетарианское.
Женя первым откусил и, пожевав, заметил:
- Странный вкус. Вернее, его полное отсутствие.
- Трава травой, - поддакнул Сергей. Справившись с лианой, кубинец перегнулся через борт, зачерпнул воды и напился из моря. Голицын с Субботиным переглянулись.
- Почему бы и нет? - первым решился Сергей. - Погребёшь с моё, так и с лужи напьёшься. Тем более, мы уже с тобой её пробовали.
Вода оказалась пресной, вкусной, хотя и тёплой. Привкуса йода, характерного для вызывающей спазмы желудка морской воды, не было и в помине.
Сергей заметил, что кубинец достал бутылку с бело-мутной жидкостью, и щёлкнул пальцами, привлекая его внимание:
- Эй, комарад, давай и мы попробуем. Ты бы сразу с этого начинал, а не угощал забортной водой. Что у тебя там?
Но, к его удивлению, прежде щедрый Эмиль отвернулся и закрыл бутылку телом. Хлопнув деревянной пробкой, он сделал один глоток, потом аккуратно закрыл бутылку и убрал назад в мешок. Сергей проследил за его действиями и язвительно заметил:
- Самогонкой балуешься? Можешь не прятать - я не любитель. Женя, скажи, что мы не собираемся покушаться на его дерьмо. Пусть не прячет.
Выслушав Голицына, Эмиль отвернулся. Но немного подумав, начал объясняться, как вдруг его перебил крик Гаспара. И гребцы вновь взялись за вёсла.
- Чёрт! - не сдержался Субботин. - Да разве это отдых? Дал бы хотя бы минут двадцать!
- Давай я тебя подменю, - предложил Женя.
- Не надо. Раз уж я их гребца пристрелил, то и грести мне, а не тебе. Пока терплю. А что наш Че Гевара тебе так долго рассказывал?
- У него в бутылке какой-то раствор, которым не делятся, потому что он очень дорогой. За эти пол-литра ему предлагали ещё не старую женщину и даже вещь, которая обладает способностью светиться в темноте всю ночь. Но он отказался, потому что у него больше раствора нет, а без него он умрёт. В последнее время ему не везёт, и он не нашёл ни одной вещи. А сеньор Рауль даёт раствор только в обмен на вещь.
- Ты что-нибудь понял?
- Не очень. Но, похоже, что здесь совсем другие мерила ценностей, чем те, к которым привыкли мы. В бутылке не алкоголь. Возможно, какое-то лекарство.
Заскрипели вёсла в уключинах, и Сергей ухватился за древко. Теперь все молчали, и лишь Гаспар еле слышно бормотал под нос, производя нехитрые расчёты. Галера плыла в тумане неслышно и плавно, словно призрак. Тишина казалась нереальной, завязшей во мгле и будто потусторонней. Субботин грёб веслом в общем медленном ритме, чувствуя себя тенью в этом призрачном мире.
"Наверное, так оно и есть, - подумал он, глядя на напряжённые, с закрытыми глазами лица гребцов. - Мёртвые тела здесь встают и бродят по мёртвому острову. И такие же мертвецы сидят рядом и гребут, унося их с Женей в преисподнюю. Единственных живых в этом мире".
Сергея передёрнуло. Он оглянулся на кубинца. Эмиль посмотрел ему в глаза и осклабился в хищной ухмылке, от которой у Субботина по спине пополз холодок.
- Женя, тебе они не напоминают, как бы сказать помягче… нежить? - шепнул он Голицыну. - А если они, как Дмитриев?
- Странный вопрос для прожжённого циника. С чего это вдруг тебя так проняло? Ты что, забыл, как застрелил одного из них?
- И то верно. Накатило какое-то помутнение. Туман во всём виноват.
Чтобы стряхнуть наваждение, Сергей начал прислушиваться. Должны же в этом мире быть ещё какие-то звуки, кроме тихого шелеста воды. Говорят, что человека можно убить абсолютной тишиной. Сознание теряет точку опоры и переходит в сумеречное состояние, разрушая мозг.
"Возможно, от него только этого и ждут? - такая неожиданная мысль поразила Субботина, будто громом. - Заставь человека подумать, что он оторван от мира, и он оторвётся! Потеряет почву под ногами, порвёт тонкую нить разума и превратится в животное, следующее лишь зову инстинктов. А чтобы поколебать его твердыню, нужно всего лишь преподнести то, с чем мозг не сможет справиться. Они со штурманом убегают от вдруг воскресшего Дмитриева, а где-то в лаборатории по соседству хватаются за животы и лопаются от смеха, глядя на работу психотропного оружия или излучения, способного управлять разумом человека. В какой-то момент над их сознанием взяли контроль, и теперь они, будто марионетки на поводках, развлекают невидимых зрителей. А я ведь понял, кто эти зрители! - Сергей упорно тянул клубок собственных умозаключений. Ему казалось, что ещё миг, и разгадка сложится сама собой. - Американцы! Точно! Здесь всё под их контролем! Даже разум! Наша разведка копнула лишь на поверхности. А в суть вопроса проникнуть так и не смогла, ограничившись предположениями. Климатическое оружие? Нет! Это слишком просто. Здесь творятся дела куда посложнее".
От собственной догадки Субботина бросило в пот. Он взглянул на Женю - интересно, штурман настоящий или тоже результат извращений над его мозгом?
Где-то издалека донёсся слабый стук, будто дровосек рубил неподатливый ствол. Неподатливый потому что он никак не мог его перерубить и стучал с утра до вечера с периодичностью часового механизма. Бум! Десять секунд пауза и снова - бум! Сергей даже голову не поднял, потому что был уверен - стучит у него в мозгу. Но неожиданно встал Гаспар и тоже прислушался. Стук также услышал один из гребцов и, обрадовавшись, показал чуть правее вперёд. Потом его услышали остальные и почему-то пришли в необычайный восторг. Субботин посмотрел на штурмана, но Женя лишь пожал плечами. Ответ попытался дать Эмиль. Увидев озадаченные лица русских, он порылся в памяти, чтобы подобрать подходящее слово, но вылетело только перековерканное матерное. Тогда он схватил Голицына за плечо и, дав раздолье родному испанскому, закричал:
- Мы доплыли домой! Мы не промахнулись! Гаспар - лучший шагомер на всю аквасферу!
Шагомер Гаспар поднял деревянную колотушку и ударил в борт галеры. Раздался громкий, зычный-стук, будто загудел гигантский барабан. Их услышали и тут же откликнулись частым стуком. Гаспар на слух определил направление и подправил руль. Звук приближался, и теперь стучали совсем рядом. Гребцы радостно навалились на вёсла, и через минуту из тумана выплыло странное нагромождение из сцепленных в одно целое небольших кораблей, лодок и парусников с выстрелившими в небо мачтами. Когда они подплыли ближе, Субботин увидел, что это вовсе не пристань с пришвартованными судами. Это был остров, сделанный из кораблей.
Большие деревянные баркасы стояли первым ярусом на воде. Лодки поменьше громоздились на их палубе. Между собой они соединялись узкими трапами. На некоторых даже были перила. Однако напрашивающийся вывод, что перед ними ничто иное как свалка отслуживших судов, мешало сделать одно, резко бросающееся в глаза обстоятельство. Из воды на корабли тянулись зелёные лианы, точно такие, какими их угощал Эмиль. Словно виноградная лоза, стебли ползли вдоль бортов, обвивались вокруг лееров, заползали в выбитые иллюминаторы, паутиной опутывали полуразрушенные рубки и антенны.
Гаспар направил галеру к выступающему из общего клубка причалу. В отличие от других, его палуба казалась очищенной от лиан. Гребцы вздёрнули ввысь вёсла, и в следующую секунду борт галеры гулко приложился к деревянному настилу причала. Их встречали. С десяток таких же оборванцев поймали брошенные верёвки и набросили на отполированные пни, торчавшие по краю палубы. Не дожидаясь полной остановки, выпрыгнули гребцы. Гаспар оглянулся, осмотрел хозяйским глазом дно галеры и приказал Субботину с Голицыным выбираться вслед за остальными. Перебросив канаты на стрелы нависающих над водой деревянных кранов, гребцы завели их в лебёдки и подняли галеру над водой. Через минуту она уже стояла на палубе. Днища, с которых хлынули потоки воды, тут же досуха вытерли тряпками. Выполнив свою работу, гребцы не покидали плот. По тому, как они переминались с ноги на ногу и поглядывали на Гаспара, Сергей понял, что ожидается чьё-то прибытие.
- Ждём начальство, - шепнул он Голицыну.
Женя согласно кивнул и указал глазами на уходящий на второй ярус трап. Придерживаясь за поручни, в окружении небольшой свиты, спускался грузный немолодой мужчина в пёстрой мексиканской рубашке с длинными рукавами. В отличие от остальных, его одежду никак нельзя было назвать рваниной. Полотняные белые брюки выглядели будто только из магазина. И ноги его не были босыми, а обуты в кожаные сандалии. На шее цветастая косынка. Но больше всего Субботина удивили две вещи. Во-первых - он курил. Чего за весь путь Сергей не заметил ни за гребцами, ни за шагомером. И курил не сигарету, а массивную кубинскую сигару. Во-вторых - его шляпа! Субботин готов был поклясться, что точно такую треуголку он видел на скелете в пещере. Тот же синий бант, только не истлевший. Те же загнутые чёрные поля. То, что эта шляпа совершенно не вязалась с остальным нарядом, больше похожим на одежду гавайского пляжника, её хозяина, казалось, совсем не смущало. По тому, с каким почтением свита помогала толстяку спускаться, Сергей понял, что это и есть сеньор Рауль. Как только он ступил на деревянный помост плота, неожиданно все гребцы присели на корточки. Гаспар схватил Субботина с Голицыным за плечи и с силой надавил, заставив сесть вместе с остальными. Сам же он лишь почтительно склонил голову. Сеньор Рауль перекинулся с шагомером парой слов, затем подошёл к штурману и, взглянув сверху вниз, ткнул в плечо тонкой тростью.
- Ты из вас говорящий?
- Да, я владею испанским языком, - подтвердил Женя.
- Ты из фанатиков или из перуанцев Родригеса?
- Не знаю таких. Мы офицеры российского флота.
Рауль пропустил мимо ушей замечание Голицына по поводу их российского происхождения и равнодушно спросил:
- Как вы попали внутрь?
- Если вы спрашиваете, как мы проникли внутрь этой аномальной зоны, то на вертолёте.
- Ты врёшь! Дорога извне к нам закрыта.
- Спросите вашего шагомера.
- Хозяин, - Гаспар угодливо кивнул и, дождавшись разрешения господина Рауля, продолжил: - Мы видели их вертолёт. Они уничтожили лодку Хуана. Ещё мы забрали у них пистолеты и вот это, - он протянул фонарь и щёлкнул кнопкой. - Работает. Их вертолёт сбили рядом с островом неприкаянных, и его уже доедает слизь.
- Как же вы выжили?
- Повезло, - пожал плечами Женя.
- Странно… Хорошо, Гаспар. Я тебя награжу. А что с пулемётом Хуана? Вы его забрали?
- Нет, господин. Он утонул вместе с остальными.
- Дьявол! За пулемёт вы оба пойдёте на прожор Криту ре.
Неожиданно в разговор вмешался стоявший за спиной Рауля мексиканец гигантского роста, с побитым оспой лицом. Брезгливо взглянув на щуплые плечи Голицына, он положил ему на голову широкую, как тарелка, ладонь и, больно стянув волосы, хищно произнёс:
- Хозяин, отдайте их мне. Я за один день потерял восемь грузовиков Хуана. Пусть эти хоть как-то их возместят.
- Зачем они тебе, Бача? На днях я хочу пройтись к перуанцам. Я слышал - у них туго с оружием. Им нечем обороняться. Покончим с ними одним разом. Вот там и наберёшь грузовиков - сколько захочешь. А этих пусть жрут Критуры. Когда они уже нажрутся?! Ты же видишь, что по-нашему из них говорит только один. Да и тот со слабыми лёгкими. Он до дна не донырнёт.
- Ничего, хозяин! - злобно ухмыльнулся Бача. - У меня и заговорят, и нырять научатся.
- Я в твою работу не лезу, - неохотно согласился дон Рауль. - Делай, как знаешь. Ты, главное, доставай вещи, а как ты это делаешь - не моя забота. Но если толку от них не будет, отдадим Критурам. Я хочу попытаться поймать в сеть хотя бы одну. Нужна приманка.
- Как скажете, сеньор, - почтенно поклонился Бача. - Есть ли от них польза, я пойму сразу. Через пару недель уже всё будет ясно. Если доживут, конечно.
Голицын слушал их разговор с нарастающим ужасом. Цинизм, с которым эти двое обсуждали жить им или не жить, его покоробил. Ничего не понимавший Субботин лишь косился на его побледневшее лицо, стараясь понять, о чём идёт разговор. Осознав, что дальше тянуть нельзя, Женя дёрнулся, вырываясь из рук Гаспара, и выкрикнул:
- Мы лётчики с российского боевого корабля! Корабль здесь рядом! Нас уже ищут и скоро найдут. Не советую вам рисковать и делать глупости. За нас эту гору плавающих дров разнесут в щепки!
Не ожидавший такого напора Гаспар разжал сжимавшую плечо руку. Бача застыл с открытым ртом.
Сеньор Рауль удивлённо выпучил глаза и вдруг взорвался сумасшедшим хохотом. Тут же, вторя ему, засмеялась свита. Вдоволь нахохотавшись, он смахнул набежавшую слезу и, направившись к трапу, бросил на ходу:
- Они твои, Бача. Но если этот через две недели не заговорит, пойдёт на приманку. Ну, а другого клоуна можно будет пустить на кровь. Может, тогда остальные заразятся и тоже станут такими же шутниками. А то рожи одна другой страшнее.
- Как скажете, господин.
Дождавшись, когда хозяин исчезнет, мексиканец неожиданно ударил ногой Голицына в живот. Женя вскрикнул и, хватая ртом воздух, покатился по палубе. На дёрнувшегося Субботина тут же навалились остальные гребцы. Бача склонился над штурманом, поставил ногу ему на грудь и, сплюнув в сторону, начал говорить, чеканя слова: