* * *
После спектакля я планировал прогулку вдоль Яузы или Москвы-реки. Но план пришлось отменить. К ночи подморозило. Алиса в своих колготках и туфельках запросто могла простудиться. С другой стороны, несерьезно вести серьезный разговор в машине.
- Андрюша, а свези-ка нас… в Люблино, - сказал я.
Андрюша как-то нестрашно улыбнулся.
- Почему Люблино? - спросила Алиса.
- Название подходящее.
Когда наша машина и джип охраны достигли улицы имени генерала Полбина, я опустил стекло и попросил ехать медленнее. Мы миновали несколько перекрестков. Наконец попалось нечто подходящее: вывеска с пронзительно-неоновыми словами "Царица Тамара". Под вывеской находилась стрелка, указывающая направление к центру Земли. Надир то есть. Меня в последнее время очень интересовало именно это направление.
- Тормозим!
Двое ребят сбегали, проверили. Я кивнул. Алиса молча вышла из машины, но в подвальчик пошла не сразу. Сначала сняла с себя золотую цепочку с кулоном. И точным броском отправила ювелирное изделие в ближайший мусорный бак.
- Какому-то бомжу счастье привалило, - философски заметил один из охранников.
- Ага, - сказал другой гарный хлопец. - И ночлег в подвалах Лубянки.
- А что? Тепло и бесплатно, - хохотнул третий.
- Разговорчики, - обронил Андрюша. - Никто ничего не видел. Всем ясно?
Он отошел в сторону и что-то коротко доложил по радиотелефону. Алиса взяла меня под руку.
- Зачем ты это сделала? - я кивнул на мусорный бак.
- Сейчас не время для игр в казаки-разбойники. От тебя зависит спасение множества жизней, а времени мало. Все остальное не должно отвлекать.
- Очень верное замечание. Ну что ж, майор Бубенцова. Поступаете в полное мое распоряжение.
- Угу.
- Что еще за "угу"?
- Служу России, - усмехнулась АиЗ. - Честь я уже отдавала.
* * *
При ее появлении официантка одернула юбочку и сделала стойку. Бармен картинно уронил салфетку и начал бормотать с сильным грузинским акцентом:
- Вах! Какие люди и без охра…
Тут из-за наших спин вышли бритый Андрюша и усатый Ванюша. Ванюша с улыбкой поправил на бармене галстук-бабочку и отправился осматривать служебные помещения.
- Вах! Какие люди, какая охрана… Прахадите, дарагие!
Я выбрал столик в середине зала; подслушивающие устройства монтируют прежде всего в укромных углах. Хотя черта от них укроешься. Ну и черт с ними.
В глазах Алисы вспыхнули искорки.
- Откуда навыки? - спросила она.
- С вами жить…
- А без нас не получается. Как без мусорных баков.
Бармен подкатился собственноножно. АиЗ улыбнулась едва-едва, одними уголками губ. Боялась передозировать.
- Как вас зовут?
И все же восточный человек с трудом удержался на своих проворных ножках.
- Вах-вахтанг, красавица!
Впрочем, о деле он не забывал.
- Что будем кушать, дарагие?
- Лобио. Два шашлыка. Кахетинское есть?
- Вай! Зачем обижаешь, пери? Все найдем, все! Тваему князю можем чахохбили приготовить. Пальчики оближет! Далма еще есть. Настоящий, армянский. У меня тут один ара работает, из Степанокерта.
Алиса взглянула на меня и улыбнулась.
- Нет, батоно Вахтанг. Чахохбили он уже не потянет. И далму тоже.
- А что так? Денег мало?
- Денег много. Но соляной кислоты еще больше. Гастрит у князя. Гиперсекреторный.
- О, господи, - пробормотал я. - Все-то ты знаешь.
- А! И я знаю, - сказал батоно Вахтанг. - Работа нервная, да? Вы тут пагаварите, да? А мы пригатовим.
Он щелкнул пальцами официантке и укатился за свою стойку. Алиса вздохнула.
- Ну что? Хочешь пагаварить, да?
- Сегодняшние увеселения для этого и затеяны.
- Тогда начинай.
- Хирург-травматолог мог появиться случайно. Но вот специалист по замкнутым экологическим системам попадается… не в каждом трамвае. Кто из них ваша?
- Обе.
- Замечательно. Специалисты, надеюсь, хорошие?
- Их отбирали довольно тщательно.
- Фима и Дима знают?
- Не думаю. Понимаешь, они занимаются делом такого значения, что ФСБ не могло допустить случайных подруг.
Я почувствовал боль.
- Алиса, девочки-то ведь приличные! Как же они на такое решились?
- На какое такое?
- Ну… вопреки нормальным чувствам.
- Почему же вопреки? - Алиса усмехнулась. - Методы нашей организации со времен Лаврентия Павловича… Скажем так, утончились. Не ставится задача уничтожить талантливого человека. Напротив, его нужно уберечь от крайностей и сохранить для государства. Разумеется, это - штучная работа, очень затратная, поэтому применяется только по отношению к выдающимся личностям. Для этой цели в ФСБ давненько существует нечто вроде "летучего отряда" фрейлин Екатерины Медичи. Женщинам, желающим выполнить подобного рода задания, предоставляют полную информацию об объекте. С мельчайшими психологическими и, прошу прощения, физиологическими деталями. Среди тех, у кого нужные люди вызывают интерес, проводится конкурсный отбор.
- Даже так?
- Не даже, а именно. Утвержденной кандидатке остается только влюбить в себя мужчину. Причем, в плановые сроки. Этому учат. Очень квалифицированно. Нейролингвистическое программирование, афродизиаки, кулинарное искусство. Ну и техника секса, естественно. В общем, арсенал внушительный.
- В сжатые сроки… А если не получится?
- Тогда в дело вступает дублерша. Как в космонавтике. Володя, ты уже большой мальчик. И не первый год в политике. Тебе ли не знать, что власть - это технология. Вспомни хотя бы выборы.
- А как же…
- Я? Конечно, добровольно.
- А ты знала, что я тебя… хочу?
- Это чувствует любая женщина, дурачок. А на тебе так просто написано. Тамара Саратовна права, очень выразительное лицо. Что такое? Что тебя расстроило?
- Ровно половина моей группы состоит еще и в ФСБ. Так не годится. Хозяин должен быть один.
- И что ж ты собираешься делать? Воевать с ФСБ?
- Покуда над головами висит Каменный Гость, на передряги нет времени. В сущности, есть лишь один приемлемый выход. Придется мне тоже завербоваться к вам.
Алиса подняла брови.
- Шучу. На самом деле я хочу завербовать вашего шефа. Хотя он волен думать, что завербовал меня. Таким образом, мы оба получим удовольствие. Вообще, в России все друг друга должны завербовать и получить удовольствие. Тогда и случится социальная гармония. Что скажешь?
- Ну… Крючканов довольно приличный человек. Насколько может себе такое позволить.
- Но?
Алиса посмотрела на свет сквозь бокал с кахетинским. Вдохнула аромат, кивнула.
- Знаешь, дьявол кроется не только в деталях, но и в заместителях. В не полностью умных людях то есть.
- Они все у вас неполноумные?
- Многие, хотя и в разной мере. Типичные продукты эпохи безверия. Я вообще сомневаюсь, что наемные работники государства могут быть патриотами. Ну в массе своей, конечно. Как правило, степень преданности пропорциональна личной выгоде.
- Крючканов это терпит?
- Из-за деловых качеств, насколько я понимаю. И кем заменять? Тут нужно, чтоб в нашем консервативном ведомстве выросло новое поколение. Да и не лучшее сейчас время для кадровых перестановок, ты сам говорил только что.
Я вынул сигарету и прикурил от свечи. Краем глаза заметил, как батоно Вахтанг убирает со стойки табличку "НЕ КУРИТЬ".
- Послушай, Крючканов просил тебя помочь в сближении со мной?
- Просил, - безмятежно сказала АиЗ. - Он довольно одинок в своих апартаментах. И туда его назначал вовсе не Тарас твой Григорьевич. Так что…
- А. Ну да, ну да. Вот что, придется тебе немного поскучать. Потому что я буду думать. А это, доложу я, - процессище.
Алиса сделала маленький глоток из своего бокала и улыбнулась.
- Знаю. Наблюдала уже. Когда ты думаешь, ты похож на обиженного хомячка. Но когда мужчина думает или моет посуду…
- Тогда что?
- Тогда он мне нравится. Так что думай, князь, думай. Твоя очередь.
- Мыть посуду?
- Надо будет - помоешь.
- Ого!
- Ага.
- Пагаварили, да? - с угрозой сказал я.
Алиса по-девчоночьи прыснула. Никогда не думал, что она на такое способна, фельдмаршал в манто. Или этому тоже учат?
- Эй, генацвале! - крикнул Вахтанг. - Лобио несут! Лучше настоящий лаваш закусывать!
Мы начали лаваш закусывать, но тут позвонил Тарас наш Григорьевич. Был он несколько взвинчен.
- Слушай, Крючканов с тобой встретиться хочет. Какой-то он огорченный, будто ценность потерял.
- Цепочку, наверное.
- Какую цепочку?
- Да золотую.
Тарас разозлился.
- Некогда мне ваши ребусы разгадывать! Что, без президента о встрече договориться не можете? Все самолюбие свое лилипутское лелеете?
- Да причем тут…
- Штирлицы хреновы! Учти, если не будете сотрудничать, перестреляю вас, сволочей!
Трубка разразилась пулеметными очередями. Алиса усмехнулась.
- И часто он вас стреляет?
- По необходимости.
- Идеальный президент?
- Вот уж не знаю. Кого заслужили, тот нас… В общем, не слабее Путина. А по культуре превосходит. Хотя стреляет хуже.
- И хорошо, - сказала Алиса. - Людей любить надо.
- В ФСБ и этому учат?
- А что, тебе не понравилось?
- А, - сказал я. - Вот ты какая.
И наступил ей на ногу.
- Ну - сказала она. - Почему бы и нет? Можно и так, если угодно. Ты знаешь, я слишком долго была сильной женщиной. Устала от своей независимости. Так что давай думай, князь. Уже за двоих. И еще за сто сорок миллионов.
07
КАНЬОН ПО ИМЕНИ СУДЬБА
Каньон имел порядочную глубину и довольно крутые стены, отражавшие радиоволны. Но милях в одиннадцати к северо-востоку он примыкал к широкому руслу Ниргала. Выручила остронаправленная антенна. Когда летевший по экваториальной орбите "Одиссей" появился в створе ущелья, Венсан немедленно выпалил короткую, заранее приготовленную радиограмму.
В ответ они услышали мощный вздох облегчения.
- Ну каскадеры…
- Это ж надо было в такую щель угодить… Сто лет теперь жить будете!
- Есть, - крикнул Клаус. - Мы вас засекли! Передаю координаты…
Поверх приборной доски Эдвин развернул карту района. Там извивалось русло, в речном происхождении которого специалисты не сомневались уже добрую сотню лет. Это и был знаменитый Ниргал. В самые лучшие времена его длина не превышала пятисот километров. Тем не менее величайшая река Марса когда-то несла в себе огромную массу воды. Питаясь многочисленными притоками, Ниргал вливался в обширную низменность Узбой. Там он соединял несколько затопленных кратеров, образуя своеобразную систему озерных морей. И если на планете существовала жизнь, хотя бы когда-то, в очень отдаленном прошлом, искать ее остатки следовало здесь, на ныне опаленных, выстуженных и высохших берегах величайшей реки Марса. Что и предопределило район посадки "Спэрроу".
Эдвин обвел устье одного из южных притоков.
- Ну вот где мы.
- Благодаря твоему искусству пилотирования, - любезно заметил Го. - Хочешь, выбирай имя для нашей канавы.
- А что? Пожалуй, я воспользуюсь правом первооткрывателя. Пусть это будет… м-м, Destiny, что ли. Каньон Destiny.
- Фиксирую!
Го тут же нанес на карту первое название, придуманное человеком, реально опустившимся на Марс. Красным фломастером, размашисто, но очень изящно, почерком, отработанным на иероглифах.
- Это же история, господа и товарищи, - бормотал он. - Войдет в анналы! Потому что едва не вышло боком…
Глаза при этом у него были восторженные. Более хладнокровный Эдвин ввел координаты и на экране компьютера появился подробный план окрестностей. Стало ясно, что "Спэрроу" угодил в огромный овраг, примыкавший к Ниргалу примерно под десятым градусом южной широты. Перед слиянием каньон проходил мимо вала крутого, поэтому довольно молодого кратера. По геологическим меркам, конечно.
- Да нам повезло, - сказал Венсан. - Если б "Спэрроу" опустился на плато, пришлось бы долго пыхтеть, чтобы достичь дна русла. А так - пожалуйте, и Ниргал за поворотом, и немалый кратер под боком. Потенциально очень жизненные места! Прямо-таки, как выражаются русские, изучай - не хочу.
- Вот и приступим, - сказал Эдвин.
- Прямо сейчас? По графику полагается отдых.
- Из-за гибели "Калифорнии" у нас очень мало времени. Так что график графиком… Температура за бортом?
- Минус шестьдесят восемь в тени, минус двадцать три - на солнце. Прохладно, я бы сказал.
- Э! По сравнению с Луной здесь просто курорт. Даже теплее, чем в Антарктиде.
- К вечеру так похолодает, что Антарктида покажется раем. Кроме того, напоминаю, вдоль каньона дует постоянный ветер. Он может усилиться до степени урагана. Это такая местная традиция - вечерние ураганы в каньонах. За день газы над возвышенностями прогреваются, давление падает, ну и…
- Слышал, слышал. Возможно, от того же профессора, что и ты. Помнишь, седой, импозантный такой испанец?
- Да. Очень нравился девочкам с авиабазы Ванденберг. Знаете, у меня есть немного контрабандного коньяка.
- Ну да. Как же ты протащил?
- Надо уметь разговаривать с людьми. Вот, например, наш командир… - Венсан вытащил плоскую фляжку.
- Когда на Венеру полетим - ни за что не разрешу, - заявил командир.
Венсан усмехнулся и пустил сосуд по кругу.
- Хо-хорошо пошло, - сказал Го. - "Наполеон"?
- Он самый.
- А теперь, братья земляне, - вперед, - сказал Эдвин. - В смысле - вниз.
- Йес, сэр.
Го отвинтил барашки и открыл крышку люка в полу. Через окрашенную в красный цвет горловину они по очереди спустились в посадочную ступень "Спэрроу".
* * *
Центральную часть нижнего этажа занимала круглая кабина. Все здесь было рассчитано на троих: три дисплея, три кресла, три шкафчика для вещей. А в простенках между ними - еще и три прозрачные, но чертовски прочные двери, запирающиеся как изнутри, так и снаружи. Двери, перед которыми общая судьба экипажа оканчивалась.
Дальше - кому как повезет. Дальше каждого ждал личный компартмент с индивидуальным санблоком, регенераторами и отдельными запасами продуктов, кислорода, воды. И отдельной шлюзовой камерой. Если эта камера хоть раз открывалась, прозрачная дверь в общую кабину тут же автоматически блокировалась. Блок снимался лишь после длительного карантина и многократных медицинских обследований. Причем "добро" на возвращение из чистилища обязательно согласовывалось с Землей.
Сначала судьбу испытывал капитан. Эдвин молча пожал протянутые руки. Раздвинул створки двери и шагнул навстречу фатуму. Примерно через час и сорок минут, необходимых для облачения в скафандр и его проверки, он рассчитывал сойти на песок Марса. Но тут с "Одиссея" пришла строжайшая радиограмма. Хьюстон откладывал все на сутки. После драматической посадки, стоившей немалых нервов, Земля настаивала на полноценном отдыхе. Особенно - для командира.
Чтобы уменьшить риск заражения неземными микробами, выходы планировались строго раздельными: пока один член экипажа находился снаружи, двое других ожидали очереди за санитарным барьером. С точки зрения безопасности всего человечества решение казалось логичным, быть может, единственно возможным, только вот такой распорядок очень сокращал и без того скудный запас времени. Каждый час и даже секунда пребывания на Марсе стоили баснословных денег. Поэтому, начиная с порога шлюзовой камеры, секунды следовало использовать как можно эффективнее. Но даже через сутки, когда выход все же состоялся, как часто бывает в жизни, Эдвину сначала пришлось заняться довольно нелепым делом.
Он вытаскивал из особого багажника в боку "Спэрроу" охапки флагов и один за другим втыкал их в покоренную планету. Больше двухсот штук, по числу членов ООН. При этом алюминиевые стеки должны были уходить в грунт ровно на двадцать дюймов, до уровня опорной чашки. Если острие встречало препятствие, требовалось осторожно постучать сверху специальной кувалдочкой. Когда не помогало (а в песке скрывались вездесущие камни), святыня переносилась в более удачное место. В общем, возня была нудной. Между тем, вокруг поля стягов простирались поля непаханой научной целины, которыми и полюбоваться-то было некогда. Изредка в эфир прорвался какой-нибудь сверхнастырный репортер.
- Мистер Стаффорд, мистер Стаффорд, два слова для ABCD News! Что вы испытываете в данный исторический момент?
- Все испытываю, - заявил Эдвин.
Прошло некоторое время.
- И часто это с вами?
- Каждый раз, когда прилетаю на Марс.
Наконец с ним связался Джеф Пристли.
- Я тут кой-кого уволил, Эдди. Втыкай спокойно, папарацци на Марс, конечно, проползут, но уже не скоро.