Поле боя Арктика - Георгий Савицкий 8 стр.

- Полюбуйтесь, - сказал капитан Славин, пе­редавая капитану Чайке бинокль. - Вот она, наша самая северная земля...

Прямо по курсу подводного атомохода в дым­ке лежала гряда островов. Они подходили к са­мому большому - острову Западный Шпицбер­ген. Здесь на берегу залива Ис-фьорд находились русские владения: "столица" Баренцбург и рудник Грумант. Еще одно поселение, Свердрува, находи­лось чуточку южнее.

- Да, красиво... И даже как-то необычно - столько жизни в этих суровых краях!

Несмотря на то что большую часть самого большого острова этого арктического архипела­га покрывали ледники, в центральных районах низменности сплошь покрыты растительностью. Здесь водятся песцы, северные олени, гуси. Мож­но встретить и белого медведя, но лучше - не надо. А на скалистом побережье селятся моржи и тюлени.

Обогнув далеко выступающий в море мыс, рус­ский атомный подводный крейсер свернул напра­во, в Грён-фьорд. Здесь и располагалась "столица" русских владений - город Баренцбург.

На берегу русский подводный крейсер встре­чали духовым оркестром. На причале собралась толпа от мала до велика.

"Северсталь" с помощью выдвижных подрули­вающих колонок ошвартовалась у пирса - выуч­ка у экипажа была отменная.

Экипаж в парадной форме выстроился перед рубкой. Управляющий компании "Арктикуголь" выступил с приветственной речью, после чего по русскому обычаю капитану крейсера вручили хлеб-соль. Потом краткую речь сказал специально прибывший по этому поводу норвежский военно- морской атташе. На этом официальная часть при­ема была закончена и началась неофициальная.

Моряки быстро побежали вниз, чтобы сменить "парадки" на робы и поскорее начать разгрузку "Северстали". Подводный атомный крейсер доста­вил на Шпицберген несколько тонн грузов: меди­каменты и медоборудование, провизию, различные

приборы и запасные части, другие необходимые вещи. И все это теперь нужно было перекидать на берег, и причем аккуратно. Но морякам не привы­кать, тем более что капитан Славин пообещал по окончании разгрузки весь личный состав, разуме­ется, кроме вахтеных, отпустить на берег. Вместе с моряками трудились и летчики, сейчас было не до чинов и званий. С шутками, беззлобными под­колками работа спорилась. После такого ударного труда ломило все тело, но моряки уже снова "на­водили блеск" и "исправляли замечания" строгого боцмана - впереди был вечер и торжественный прием в честь русских подводников.

Ну а корабельный док Григорий Семенович Левченко вместе со старшиной химиков-дозимет­ристов и по совместительству фельдшером подво­дной лодки сразу же погрузился в вездеход и от­правился в больницу.

* * *

Следующее утро принесло и хорошие и пло­хие новости. Пока моряки и летчики отдыхали в своих каютах после вечернего приема и банке­та, вернулся Григорий Левченко.

- Ну что, док? - встретил его вопросом в цен­тральном отсеке капитан Славин.

- Да нормально все, - потер красные от не­досыпания глаза военврач. - Ночью проопериро­вали пациента, сделали аппендэктомию. Врач их­ний действительно сосунок. Романтик, мать его... Устроил мне напоследок полостное кровотече­ние. В общем, пациенту будет гораздо безопаснее в нашем корабельном лазарете. А я рапорт напи­шу о действиях этого эскулапа. А теперь новость из разряда "не очень". - Доктор склонился к уху капитана и прошептал несколько слов.

- Ну, ничего себе!.. Быть этого не может! - Обычно невозмутимый Вячеслав Славин изменил­ся в лице.

- Товарищ капитан, вас вызывают на мостик!

- Сейчас!

Поднимаясь на мостик, капитан 1-го ранга Славин уже догадывался, что он увидит на бере­гу. И действительно, у причала стояла небольшая толпа народу с плакатами и транспарантами на русском и норвежском языках. Надписи и рисун­ки говорили сами за себя: перечеркнутые бомбы и значки ядерной опасности, "не допустим в Нор­вегии второй Чернобыль", "русские, убирайтесь вон со своей радиацией", "атомный монстр, прочь от наших берегов". Радом с митингующими куч­ковались представители "независимой демократи­ческой" прессы.

- Пацифисты хреновы! - выругался Сла­вин. - Талдычат об экологии, а сами под шумок хотят зоны нефтяных месторождений оттяпать. "Атомные монстры", млять. Да у них под носом атомный монстр крутится, побольше нашего.

Речь шла об атомном авианосце "Джон С. Стеннис", класса "Честер Уильям Нимитц", имевшем во­доизмещение сто тысяч тонн и авиагруппу в соста­ве до восьмидесяти самолетов и вертолетов. Один такой "плавучий атомный аэродром" мог "вбомбить в каменный век" средних размеров страну. Но столкновение у берегов Венесуэлы показало: в бою с равными по силе или более мощными ударными кораблями шанс авианосцам пережить ракетную атаку весьма невелик. Слишком уж непо­воротливыми были эти склады боеприпасов и лег­ковоспламеняющегося авиационного керосина.

Но все же Америка продолжала делать ставку именно на них.

Следующим в череде новостей стал "воздуш­ный цирковой номер" в исполнении четверки "Супер Хорнетов". Но о нем русские подводники оказались предупреждены заранее.

- Боевая тревога! Множественные воздушные цели по пеленгу двести семьдесят! - поступил до­клад от вахтенного оператора РЛС.

Вячеслав Славин уже успел к тому времени спуститься в центральный пост и отдал соответ­ствующий приказ:

- Боевая тревога! Корабль экстренно к бою и походу приготовить!

В считание минуты под хлопанье люков и щелчки кремальерных запоров, дробясь топо­том ног по стальным настилам палуб и балясинам узких трапов, экипаж занял свои места согласно боевому расписанию.

- Командир группы управления ПВО, огонь не открывать ни при каких обстоятельствах! Бое­вые модули "Кортика" не поднимать! Операторам РЛС - отслеживать цели в режиме обзора.

- Есть!

Тяжелее всего приходилось в этом положении летчикам. Отработав по тревоге готовность но­мер один, они сейчас сидели в кабинах Су-34ПЛ во мраке пускового ствола электромагнитной стартовой катапульты и в полутьме ангарного от­сека.

А в это время обнаглевшие до крайности "Су­пер Хорнеты" носились низко над подводным атомным крейсером. Величественный подводный гигант, казалось, всем своим видом излучал пре­зрение к хулиганящим в небе звездно-полосатым истребителям.

- На провокации не реагировать! - снова на всякий случай предупредил Вячеслав Славин.

"Ну, где же док с этим пациентом? Его еще не приняли на борт, а неприятности уже начались! И немудрено... " - думал командир подводного крейсера.

Наконец вахтенный на мостике передал по трансляции, что подъехала машина "Скорой по­мощи". Боцман приказал двум матросам из швар­товой команды поднять носилки с больным на борт. Рядом с носилками шел Григорий Семено­вич Левченко. Вид у корабельного врача был до­нельзя озабоченный.

Получив доклад от вахтенного, что больной доставлен в лазарет, Вячеслав Славин приказал вахтенному радисту выйти в эфир на открытой частоте и передать сообщение представителю рус­ских властей в Баренцбурге, что они немедленно выходят в море. Такая же радиограмма была по­слана и норвежскому губернатору Шпицбергена.

Уходили русские моряки от русских северных берегов под тотальным присмотром боевых кора­блей НАТО и вой "свободной прессы": "Русские идут по ужасным следам "Тирпица" и "Шарнхорста"! Русский милитаризм - на Севере, в экологически чистом районе планеты!" Как будто американские, британские и канадские фрегаты не загрязняли сейчас "экологически чистый район" и не "Орионы" с "Нимродами" коптили сейчас небо над рус­ской подлодкой и русскими же поселениями.

Едва "Северсталь" погрузилась на глубину, по ее мощному корпусу хлестнули поисковые эхо- сигналы сонаров противолодочных фрегатов.

- Сейчас будут бомбить, - со вздохом конста­тировал Славин. - Экипажу, приготовиться к уда­ру! Рулевой, лево на борт тридцать!

- Есть лево на борт тридцать.

- Докладывает гидроакустик, слышны вспле­ски на кормовых углах. Глубинные бомбы!

И тут же туго рванули под водой взрывы, гид­родинамическими молотами пройдясь по обшив­ке русского атомного подводного крейсера.

- Рулевой, право двадцать пять. - Капитан Славин вцепился в поручень. - Штурман, про­считай курс до Мурманска.

Товарищ капитан 1-го ранга. - Штурман Сергей Строгов склонился над электронным план­шетом навигационного компьютера. - По крат­чайшей не получится. Южнее архипелага мы выско­чим на Шпицбергенскую банку и до мыса Нордкап будем у кораблей НАТО как на ладони. К тому же здесь расположен первый противолодочный рубеж стационарной противолодочной системы SOSUS. Ее высокочувствительные гидрофоны нас обя­зательно засекут. Ну и, конечно же, американцы и англичане поднимут базовую патрульную авиа­цию с северных аэродромов. В небе будет черным- черно от "Орионов" и "Нимродов", плюс - палуб­ные "Викинги" с американского авианосца.

- Ясно, твое предложение?

- Идти на север. Пройти западным берегом Шпицбергена и выйти в подводную котловину Нансена. И мимо Северо-Восточной Земли вер­нуться в Баренцево море. Выйдем к Новой Земле, а там нас ни одна сволочь не достанет!

- Но это же крюк в несколько тысяч киломе­тров, - резонно заметил старпом.

- Да, но нас там не ждут, это во-первых. Во-вторых, район нам уже известен, мы ходили в Море Баффина примерно по этому же маршру­ту. И, в-третьих, вблизи полюса мы сможем гаран­тированно оторваться от преследования, а в Ба­ренцевом море нас поддержат флот и авиация.

- Все понятно, действуй, Сергей, - вздохнул командир подводного атомного крейсера. - Вся надежда только на тебя.

Норвежские эсминцы прекратили сбрасывать на русскую АПЛ глубинные бомбы, но гидроаку­стики постоянно фиксировали шумы винтов эс­минцев, всплески поисковых гидроакустических буев, сбрасываемых с самолетов и вертолетов, эхо-сигналы натовских сонаров. Петляя между складками океанского дна, "Северсталь" уходила от преследования.

Глава 6
ИСПЫТАНИЯ "ПО ПОЛНОМУ ПРОФИЛЮ"

На секретной авиабазе в Крымских горах на­чинался новый день. Мертвенно-синяя ночная подсветка в подземном ангаре сменилась ровным, теплым, золотистым светом. Полковник Щербина шел по просторным тоннелям базы к главному ангару, где находился сейчас Су-207, отданный во власть авиационных специалистов-оружейников.

Войдя в просторное помещение, полковник поприветствовал группу техников. К нему подо­шел старший группы предполетного контроля.

- Товарищ полковник, предполетная подго­товка завершена. Все системы в норме. Сейчас проводим крайнее тестирование, и через полчаса "объект" можно будет отбуксировать на старто­вую позицию.

- Ясно. Поторапливайтесь.

- Есть.

Ровно в назначенный срок электрокар отбук­сировал самолет на стартовую позицию электро­магнитной катапульты. Там его заправили и стали подвешивать боевое оружие. Майор Орлов, стоя в стороне, с интересом наблюдал за этим процес­сом превращения изящной пилотажной машины в грозное, почти абсолютное оружие.

Новым в этой программе будущего был не только истребитель. Все предварительные иссле­дования по отработке систем вооружения были проведены с использованием математических и графических компьютерных моделей. В эф­фективности подобной методики сомневаться не приходилось: такой подход ускорял общие сроки проведения испытаний, позволял выявить недо­статки систем комплекса еще на стадии проек­тирования и, что тоже очень важно, экономил деньги, которые при нынешнем, довольно скуд­ном финансировании выделяли весьма неохотно. Сам майор Орлов с группой пилотов участвовал в компьютерных воздушных боях на специальном виртуальном тренажере-авиасимуляторе. А теперь следовало подтвердить экспериментальные дан­ные реальным применением оружия.

Сейчас оружейники снаряжали Су-207 раке­тами. Основное оружие новейшего истребителя находилось во внутрифюзеляжных отсеках по бокам от воздухозаборников. На двух многопози­ционных револьверных пусковых установках мог­ли располагаться по две ракеты среднего радиуса действия РВВ-АЕ Р-77 или три новейшие ракеты ближнего боя Р-74. Под фюзеляжем находилась еще одна пусковая установка для перспективных сверхдальнобойных ракет КС-172 или К-31. На законцовках крыла были установлены пилоны для ракет малого радиуса действия Р-73 или перспек­тивных Р-74. Кроме этого, на самолете были пред­усмотрены и стандартные точки подвески: по две под гондолами двигателей и по три под каждой плоскостью. Таким образом, полностью снаряжен­ный истребитель в сочетании со своей феноме­нальной маневренностью не оставлял шансов на победу в воздушном бою никакому другому лета­тельному аппарату. И именно это намеревались проверить сегодня летчики и инженеры.

Теперь самолет был полностью готов к выле­ту. Полковник Щербина занял свое место в каби­не. Мощные гидравлические манипуляторы мягко подхватили самолет и подали в ствол катапульт­ной шахты. Носовое колесо зафиксировалось в замке челнока. К пуску готов! Позади самолета поднялись защитные дефлекторы - отражатели газовой струи сопел. Началась предполетная про­верка:

- Автоматы защиты сети?

- АЗСы включены.

- Давление в гидросистеме?

- Норма.

- Аккумуляторы?

- Зарядка полная.

- Электроника?

- Функционирует нормально

Система жизнеобеспечения?

Функционирует нормально...

Летчик подтянул ремни кислородной маски, проверил натяжение привязных ремней, захлоп­нул светофильтры защитного шлема.

- Я 811-й, вызываю "Гранит". Проверка окон­чена, приборы - норма, разрешите взлет. Прием.

- Я "Гранит", "Восемьсот одиннадцатому" взлет разрешаю, прием.

В бункере управления катапультой старший офицер повернул специальный ключ и, откинув прозрачный предохранительный колпачок, вда­вил красную кнопку.

- Старт!

Накопленная в аккумуляторах гигантская энер­гия высвободилась со скоростью света, запитав разгонные электромагниты и одновременно сооб­щив челноку катапульты необходимое ускорение.

Мгновением позже полыхнуло в камере сгорания двигателей истребителя яростное, бешеное пламя, взревели оба двигателя, и новейший русский ис­требитель, все ускоряясь, понесся по тоннелю ка­тапультного трека. Отрыв... Самолет в воздухе!

- Я 801-й, взлет произвел. Щитки, закрылки убраны, шасси убрано. Отход курсом двести семь­десят. Задание?

- Я "Гранит", работайте по заданию, "Восемь­сот одиннадцатый".

- Вас понял.

Задание на сегодняшний полет было ни мно­го ни мало - ближний маневренный воздушный бой. И бой этот был не учебный. Во внутренних отсеках "207-го" сейчас находилось по две ракеты Р-77 и по одной Р-74. И еще пара Р-73Э была под­вешена на концевых пилонах крыльев.

Истребитель набрал необходимую высо­ту. Полковник Олег Щербина включил систему управления вооружением: ракеты средней даль­ности - норма, ракеты ближнего боя - норма, пушка готова к стрельбе. Локатор работает нор­мально, оптико-локационная система в порядке. Нашлемная система целеуказания функциониру­ет нормально. Летчик переключил радиолокатор в сканирующий режим, на жидкокристаллическом широкоформатном экране и на лобовом сте­кле отобразилась общая тактическая обстановка. Выше и чуть в стороне находились отметки че­тырех истребителей, опознанных бортовым ком­плексом как "свои". Они прикрывали летающий радар А-50, который осуществлял общий обзор воздушной обстановки в районе испытательного полета.

Пилот переложил машину с крыла на крыло, внимательно осматривая небосвод. В прозрачно- голубом небе плыли воздушные громады белых пушистых облаков, ярко светило солнце. Но лет­чика сейчас заботило совсем другое, нежели со­зерцание этой неземной красоты. Утекали секунды расчетного времени, а истребители противника все еще не появились.

Для таких необычных испытаний и цели были подобраны необычные. В их качестве выступали истребители Су-27, переделанные под радиоуправ­ление. Размещенная у них на борту система телеме­трии позволяла отслеживать все параметры полета вплоть до момента уничтожения самолета-мишени. На пилонах Су-27 были подвешены учебные ракеты-имитаторы - "болванки" без двигателей, но с головками самонаведения. Пилоты, находящи­еся на земле в специальных кабинах-симуляторах, имели больше тысячи часов налета на "Сухих". Они были суперпрофессионалами и намеревались выиграть этот бой с полковником Щербиной. Ну что ж, пусть победит сильнейший...

В наушниках полковника раздался звук "одно­го удара колокола". Вслед за этим бортовая си­стема оповещения проинформировала: замечена парная скоростная цель. Дальность - двести ки­лометров, высота - полторы тысячи метров. Идет на пределе дальности локатора. Но Олег уже сам видел две светящиеся точки на экране локатора. Он перевел истребитель в пологое пикирование и теперь считывал показания дальномера, сопря­женного с оптико-локационной станцией. Лока­тор в режим захвата цели он переключать не спе­шил, чтобы не обнаружить себя раньше времени излучением.

Два "вражеских" истребителя приближались. На дистанции ста километров полковник Щерби­на включил локатор в режим прицеливания. Мет­ки на экране стали ярче, но тут же подернулись серебристой пеленой, их контуры потеряли чет­кость. Потом целей на экране стало восемь. "Цель в захвате, пуск разрешен. Срыв захвата цели, ак­тивные радиолокационные помехи".

- Хорошо-хорошо... - Полковник Щербина сцепил зубы.

Он ввел в бортовой электронно-вычислитель­ный комплекс несколько команд. При этом он использовал только лишь кнопки на ручке управ­ления самолетом и на секторах газа. И тут же пе­реключился в боевой режим. Бортовые компьюте­ры начали селекцию ложных целей, и метки на экране снова засветились ярче, а серебристая рябь померкла. "Цель в захвате, пуск разрешен". Летчик нажал на гашетку. Одна из ракет Р-77 покинула внутрифюзеляжный отсек и пошла к цели. Истре­бители попытались выполнить маневр уклонения, но бесполезно. Радиоэлектронные помехи тоже не смогли сбить ее с курса, наоборот, включил­ся режим наведения на источник помех, совме­щенный с целью. На завершающем этапе полета бортовой компьютер выдал команду на переход в режим активной радиолокации. На расстоянии пяти метров от цели дистанционный лазерный взрыватель выдал команду на подрыв боевой части. Стержневая и микрокумулятивная боевая часть взорвалась на расчетном удалении, и рас­ширяющее кольцо стальных стержней букваль­но перепилило самолет-мишень пополам. Пол­ковник довольно хмыкнул. Но произошло нечто странное: вместо того чтобы погаснуть, отметка сбитого самолета продолжала светиться, а вторая радиолокационная метка на экране раздвоилась. Помехи? Полковник Щербина сразу понял, что это: четыре самолета шли в таком плотном строю, что на экране радиолокатора их метки сливались, и было видно только пару самолетов. Он и сам в воздушных боях над Донецком применял такие маневры.