* * *
...Чета Гоймира ушла на запад, мимо Лесного Болота, к Светлым Горам, чтобы, перевалив через них, продолжать активные боевые действия в глубоком тылу противника - на просторах долины Древесная Крепость, между реками Смеющаяся и Горный Поток. Вместе с ними на запад двигались дождевые тучи.
Олег, вскочив не большой камень, повернулся лицом к долине, остающейся позади. Туман скрывал Мертвую Долину. Южнее свинцово поблескивали озерные воды Светозарного, дальше, возле цепи Дружинных Шлемов, еще тянуло дымом от сожженного лагеря врага, а за их цепью высился пик Слезной, вновь увенчанный тучами...
...- О чем задумался? - спросил Йерикка, вставая рядом. Пулемет у него висел наискось через грудь, стволом в землю.
- О людях, - вздохнул Олег. - Йерикка, ты же ботаник, скажи мне, отморозку с Земли: куда уходит все то, что мы делаем?
- О труды, что ушли, их плоды, что ушли, головы и рук наших труд... - понимающе прочел Йерикка. - Что же... Большое складывается из малого. И если оно ОЧЕНЬ большое, малости просто стараются и превращаются в общий фон.
- Ты о Круге? - тихо спросил Олег. И вздохнул, а Йерикка молча кивнул. Только вчера Олег узнал, что младший из тех, с кем он когда-то в башне обсуждал охоту на снежищ, погиб двое суток назад в бою у Темной Горы. - Но его-то мы не забудем!
- Мы - да... Но больше о нем нигде не будет сказано. А если мы проиграем - уйдет и эта память... - и Йерикка снова удивил Олега: - Знаешь, как говорил Омар Хайям:
- Мы уйдем в никуда - ни забот, ни примет.
Этот мир простоит еще тысячи лет!
Нас и прежде здесь не было - после не будет...
Ни убытка, ни пользы от этого нет...
Олег помолчал и ответил с вызовом:
- А я знаю другие стихи...
И на самом пороге смерти
Тени теням шепнут
Убежденно и дерзко:
"Верьте! Вечен ваш труд!"
- Киплинг, - определил Йерикка. - Ты молодец, Олег.
- А? - удивился Олег. - Не я, а Киплинг!
- Пойдем, - улыбаясь, Йерикка хлопнул Олега по плечу, - а то отстанем!
* * *
Ночью температура в Светлых Горах упала до -20'С. Выщербленное Око Ночи светило все равно ярко, мешаясь с повисшим над самым горизонтом солнцем.
Чета Гоймира остановилась лагерем недалеко от истоков Горного Потока в пещере - точнее, углублении с широким выходом, посреди которого разожгли костер. Конечно, все равно было холодно, но не настолько, чтобы жаловаться. День пути по горам принес "урожай" каменных курочек и каких-то клубней, похожих на картошку, к которой горцы относились с таким недоверием - а эти клубни лопали и ничего. НЗ по-прежнему сохранялся, пополненный в разбитом лагере врага почти земного вида консервами.
- Как с погодой будет? - поинтересовался Гойшир, обгладывая ножку курочки.
- Облака не натянуло, марева, об Око нет - должно, хорошая, - предположил Резан. - Верховка вот пойдет верно - да станем по ровным уклонам держаться, оно и ничего... А все одно - скоро надо отсюда уходить.
- И я то думаю, - проворчал Гоймир.
- Что там, куда мы идем? - потихоньку спросил Олег у Йерикки, который готовился лечь, расстилая плащ.
- Прохладно, - ответил рыжий горец, - долина на плоскогорье, постепенно к Ан-Марья понижается. Сосновые леса и луга...
- Живет кто-нибудь, я вот про что?
- Да-а... правда - немного. Но там есть дороги, хорошие дороги. Когда-то там жили Медведи. Данваны истребили их.
Гостимир сидел за небольшой рацией, которую ради интереса прихватил в лагере. Неожиданно он рассмеялся и, сдернув наушники, включил внешнюю трансляцию:
- Й-ой, слушайте!
Мальчишки все обернулись на звук. Где-то - очевидно, далеко - девичий голос, слабенький и какой-то мяукающий - распевал бессмыслицу:
- Самцы опереньем ярким привлекают самок
Самки в ответ испускают манящий запах
Самцы охмуряя самок визжат и воют
Самки то откроют глазки то снова закроют...
- Выключи! - крикнул Йерикка, кривясь. - Слышишь, выключи немедленно!
- Ты что? - удивился Гостимир, выключая рацию. - То с юга. Это... как то сказали...
- Группа "Гормональный препарат", - по-прежнему морщась, ответил Йерикка. Олег чесал нос - слова показались ему знакомыми, но он не мог вспомнить, откуда? Может быть, он слышал их на Земле? М-да, от такого успел отвыкнуть... А Йерикка, потирая щеки ладонями, словно у него зудела кожа, сказал:
- Слушать это так же опасно, как колоть дурь, - и добавил: - Вир врикан анс мар хлаутс - стриука альс славе, сайан слим, алан фалр, деад хайлс...
Лица горцев стали ожесточёнными - настолько ожесточенными, что Олег не сразу, решился спросить:
- А что это, Эрик?
- Один из постулатов обращения со славянами, - нехотя ответил тот и сплюнул, будто рот очищал от сказанного: - Коротко - славянам ничего, кроме грязи.
- Про какое дело хоть песнь-то? - поинтересовался Морок. Простейший вопрос вызвал сильное затруднение у присутствующих. Со слухом у всех был порядок, с - мозгами - тоже, но уловить хотя бы оттенок смысла в "песне" никому не удалось.
- Ты бы спел Гостимир, - попросил Олег. Остальные закивали - после этой радиочуши хотелось послушать что-нибудь свое. Даже где-то почвенное и посконное, как отметил про себя Олег, глядя на Гостимира, достающего гусли. Несколько парней полезли за кувиклами, но Гостимир отмахнулся:
- Ой не надо. Послышит кто ненароком - решит одно Змея в горах казнят... Вот то слушайте, - и он положил пальцы на струны...
...Если честно - Олег плохо помнил, о чем пел Гостимир в тот холодный вечер у костра. Он очень устал - больше остальных, потому что еще не оправился от короткого плена, поэтому лежал на плаще, перебирал пальцами за пазухой дареную Бранкой повязку, которую разыскал в разгромленном лагере Йерикка и отдал Олегу - и не слышал слов. Но было ему грустно и в то же время хотелось поскорее в бой, и отзывалась песня тоской по дому и ожиданием чего-то великого и радостного, как Чаша Грааля, которую обязательно обретет достойнейший... а те, кто не дойдет, обретут смерть, какой заслуживают воины...
...Говорят, когда пел великий Боян, князь-певец - даже Солнце замирало в небе, останавливался Дажьбог послушать земного певца. И даже самые злые и подлые люди не смели творить злых и подлых дел. А все лучшее, что есть в человеке, выходило наружу, и трус совершал подвиги, скупец давал серебро, не глядя и не требуя возврата, черствый сердцем влюблялся и шел на смерть за любовь... А Кощей-Чернобог в своем дворце зажимал уши, падал без сил и выл от страха.
Так было, когда пел Боян.
Тогда слово могло расколоть скалу и повернуть вспять реку...
...Те времена ушли. Измельчали слова. А люди стали сильнее. Словом не остановить данвана и не сбить его вельбот. Для этого нужно оружие - атоматы и ракеты.
И еще кое-что.
Смелая душа. Без нее все остальное - хлам. Даже самая могучая техника - ничто.
А смелую душу по-прежнему будят в человеке простые слова.
Как в те времена, когда пел Боян.
... - Чего нам бояться на вольном пути?!
Смотри, еще сколько у нас впереди!
Подумаешь, дождик, подумаешь - снег...
Гроза - на минуту! А Солнце - навек!
Гостимир пел - и время не замечалось, оно таяло на фоне голоса и звона гуслей...
... - Чудеса еще не разгаданы,
И не все слова еще сказаны,
И среди зимы оставляем мы
Полчаса для весны!..
И когда уже люди стали засыпать, Гостимир все пел - для самого себя. Но Олег слушал - слушал, лежа у костра под плащом и подперев голову рукой...
...- Но ведь в жизни солдаты мы!
И уже на пределах ума
Распадаются атомы,
Серым пеплом сметая дома!Как безумные мельницы,
Машут войны крылами во мгле...
Скоро с сердцем простреленным
Припаду я, убитый, к земле...Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемет...
И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет...
...Олег уснул под песню. И ему приснилось, что он дома - на Земле, с мамой, отцом, Бранкой и Йериккой сидит на крыльце дедова дома и слушает поющего под гитару Гостимира.
* * *
Утром с горных вершин в обе стороны скатилась волна фёна, который тут называют верховкой - теплого, упругого ветра, срывавшего вниз лавины и камнепады. На перевалах ветер дул и ревел, как в аэродинамических трубах на заводских испытательных стендах.
Чета зашевелилась только к девяти утра - лязгая зубами и дрожа, выползали мальчишки из-под плащей, раскочегаривали костер, кипятили чай и, еще не проснувшись, жевали остатки ужина. Потеплело, и над горами скопились тучи.
- Этим днем горы перевалить надо да и спускаться, - Гоймир засыпал костер пылью пополам со снегом. - Ближний перевал далеко ли?
- Девять верст, - сообщил Одрин. - По вечеру уж треть от спуска одолеем. Так - разом снег не падет.
Все подняли лица вверх. Тучки выглядели подозрительно - ой, подозрительно!
- Добро, гляди не гляди, а снег не заворожишь, - вздохнул Гоймир. - Пошли...
...Перевал уже затянуло туманом. Гоймир, осторожничая вполне объяснимо, выслал вперед дозор - и скоро выяснилось, что не зря. Дозорные вернулись бегом.
- Катят! - выдохнул Холод. - Й-ой, много, много!
- Кто-то снега опасался? - спросил в пространство Йерикка.
Гоймир не растерялся ни на миг. Несколькими короткими командами он прояснил ситуацию, и дорога через перевал очистилась - горцы рассыпались по склонам с обеих сторон дороги.
Ждать пришлось недолго. Сначала через перевал проползли несколько раньше Олегом никогда не виденных наземных боевых машин - плоских, широких, ворочавших блоками тонких стволов в угловатых башнях. Олег слышал, как Йерикка рядом ругается по поводу того, что нет взрывчатки, чтобы закрыть перевал.
Следом во всю ширину дороги, по два в ряд, чуть ли не сталкиваясь бортами, пошли крытые грузовики с небольшими кабинами, а вперемешку с ними двигались цистерны - тоже практически такие же, как на Земле.
- Горючка, горючка, то вам не шуточка, - пропел кто-то неподалеку. Горцы подтягивали к себе приготовленные к стрельбе "мухи" - этого легкого и простого, как лапоть оружия в чете было немало. По цепи передали излишний приказ Гоймира - сосредоточить огонь на наливниках.
- Излишнее замечание, - не удержался Олег, раскладывая трубу РПГ и пристраивая ее на плечо. Колонна втянулась в ущелье полностью.
- Рысь! Рысь! Рысь!..
...Честно говоря, Олег не ожидал, что все произойдет так. Он попал в наливник, и тот превратился в огненный клубок.
- Рысь! Рысь!
- Бей, жги!
- Кружи!
Били по наливникам, и те вспыхивали, как пропитанная бензином пакля. Колонна шла неудачно - грузовики с пехотой вперемешку с бензовозами - и теперь волна пламени захлестывала машины, пожирая выпрыгивавших наружу людей. Пламя со свистом и треском растекалось по дороге, ползло в обочины; грузовики, ревя, выползали на склоны, а навстречу били очереди и летели осколочные гранаты двух "многоразовиков". Колонна попала в ловушку своей спешки, они поверили в безопасность этих мест и беззащитность горцев. Теперь предстояло платить, и платить не тем, к сожалению, кто отдал приказ на движение...
Последние машины "раком" начали убираться прочь. Боевые машины, шедшие авангардом, развернулись, но пробиться сквозь горящее железо и жидкий огонь, смешавшиеся на пути, просто не смогли. Они открыли бешеный огонь по горам - достаточно бессмысленно.
Резан, Данок и Воибор, посланные к выходу из ущелья, хладнокровно дождались, когда две последние машины, спеша, вошли в узость борт о борт - и подожгли обе, закупорив выход. Пытаясь спастись, стрелки лезли на склоны, другие залегли и пытались отстреливаться. Но большинство растерялись совершенно, и горцы выбивали их одного за другим.
Придерживаясь рукой за камни, к Гоймиру подобрался Гостимир. Он тащил за собой трофейную рацию. Мотнул головой в сторону дороги:
- То тебя.
- Меня?! - Гоймир, страшно удивившись, оторвался от ППШ.
- Что смотришь? - спросил Гостимир. - Те-бя!
Гоймир взял гарнитуру, как гранату без чеки. Из черных наушников несло руганью, истошными воплями и командами - невыполнимыми и разноречивыми, перемешанными все с той же руганью.
- А? - не нашел ничего лучшего Гоймир. Гостимир хрюкнул и помотал растопыренной ладонью у виска. - То кто?
Раздался голос - голос зрелого мужчины, сорванный от ярости:
- Ты командир партизан?!
- Пусть и так, - согласился Гоймир, сделав приятелю недоумевающий знак бровями и губами: - А то кто все ж?
- Командир колонны Чубатов...
- Й-ой, с поздравкой тебя! - обрадовался Гоймир.
- Хватит, сволочь... - со злой тоской ответил офицер. - Ловко поймал... Слушай, у меня тут пацаны совсем. Выпусти их, ради Христа - богом, матерью... твоей прошу! Только их, не офицеров, я прикажу мальчишкам оружие бросить... Видел бы тебя - на колени бы, сука, встал! Выпусти пацанов, слышишь, парень?!
Гостимир увидел, как лицо Гоймира сделалось холодным и скучным, как осенний дождь. Таким же был и голос юного князя-воеводы, когда он отвечал в рацию:
- Воин сражается за то, чтоб убивать и умирать... Нет возраста у воина, коли взял он оружие. Умрите все, и я желаю вам умереть мужественно.
- Ты сам подохнешь! Слышишь, щенок?! - заорали наушники. - Не сегодня-завтра...
- А и тогда не услышит никто, как я о пощаде молю - ни себе, ни людям своим, - ответил Гоймир, - какой бы смертью нам смерть не показалась.
- Я тебя найду, подлюка! Ясли я здесь уцелею - я тебя найду, сучонок! Я тебя кончу за пацанов!.. - офицер захлебнулся.
- Станет - перевидимся, - Гоймир отложил гарнитуру: - Огня, огня!..
...Олег, Морок, Холод и Йерикка подобрались совсем близко к дороге - туда, где им приходилось щуриться от резкого, убийственного жара. Братья, поставив ствол ТКБ на максимальное возвышение, поливали врагов ВОГами, как из многозарядного миномета - взлетая по крутой дуге, тромблоны падали в огонь и разрывались.
- Это вам за Богдана, предатели! - цедил Олег. Лежа, на боку за камнем, он расстреливал бегущих короткими очередями, как движущиеся мишени. Бежали те с одной целью - просто спастись от огня, они даже не пытались стрелять в ответ... Холод, стоя на коленях за ТКБ - рубаха расстегнута, зубы оскалены - бил короткими очередями, навалившись плечом на приклад, и гранатомет прыгал на камнях, взревывая от ярости.
- А гони их всех обратом в огонь! - смеялся Морок. - Гони, гони, то им костер погребальный - на всех разом!
Это был ад современного боя, где смешались сталь, свинец, огонь и человеческая плоть. Горцы спешили - колонна уже наверняка высвистала вельботы, а то и фрегат. Стрелки еще пытались отбиваться из канав и из-за камней на обочинах, хотя на многих уже горела, форма.
Один из стрелков выбрался из канавы - мужчина средних лет тащил, не обращая внимания на свою горящую спину, молодого парнишку, явно контуженного - тот волокся, как кукла. Повернувшись, стрелок крикнул:
- Не стреляйте! Ради бога! - и, видя, что Йерикка целится в них из "дегтяря" закрыл парнишку собой: - Убийцы! - прокричал, он: - Чтоб вам...
Йерикка - он стоял на правом колене, положив пулемет на левое - прошил его очередью. Взмахнув руками, тот повалился назад, на тело своего младшего товарища. Йерикка выпустил еще одну очередь, пробивая навылет обоих.
- Об лево! - весело прокричал Холод, вытягивая руку в перчатке. Олег повернулся, ударил короткой очередью по мелькнувшему совсем близко стрелку, и тот, рухнув, безвольно съехал по камням вниз на сажень. - Й-ой, не зевай! Об лево заново!
- Да чтоб им!.. - Олег влепил в еще одного очередь - тот сел, но привалился к камню так, что стало ясно: убит наповал. - Куда они лезут?!
- Не куда, а откуда, - спокойно ответил Йерикка. - Из ада. Посмотри. Это же - АД.
Из огня выскакивали какие-то черно-алые, горящие и молчаливые фигуры. Они бежали, вскидывая руки и падая. Многие уже не поднимались. А те, кто поднимался, падали под очередями...