* * *
Володька оказался превосходным проводником. Во-первых, он был поразительно вынослив. Конечно, трудно было ожидать иного от мальчишки, выросшего в здешних местах. Но он шагал вровень со старшими горцами. Кроме того, он шел первым, выбирая какие-то одному ему ведомые тропки. За три дня пути чета раз двадцать, не меньше, проскакивала буквально под носом (или - у ног, или - над головами, или - за спиной) у многочисленных патрулей врага. Всё это время было холодно, шел дождь, ночи превращались в пытку, вставали все не выспавшиеся, с запавшими глазами, злые, как уводни, но мальчишка не жаловался - шагал впереди, бросая короткие фразы по делу. В разговорах по вечерам он практически не участвовал, хотя слушал всегда - лёжа на боку и подперев щёку ладонью.
В эти дни трудновато было удержаться от того, чтобы устроить хороший бумсик. Было где! Чем дальше на закат, тем больше попадалось складов, резервуаров с горючим, только что проложенных дорог и трубопроводов, весьма беспечно гуляющих солдат и офицеров, колонн и отдельных машин... Но подобный бумсик был бы непростительным со всех точек зрения...
...Утро четвертого дня было похоже на остальные. Спали в высоченном и густющем папоротнике - обнаружить в нем горцев можно было, только наступив на кого-то. Зато с папоротника лило - не рассеянными тоненькими струйками, а солидными ручейками и почему-то всегда в самые уязвимые и неудобные места. И - естественно! - происходило это как раз в тот момент, когда начинаешь засыпать как следует. Кое-кому удавалось наплевать на эти проблемы и уснуть-таки. Но снились холод, водопады и осенние купания.
Олег проснулся от очередной струйки, попавшей ему точно в нос. Он закашлялся, подавил капель еще во сне и, судорожно вздохнув, всхлипнув, открыл глаза.
В щелях между растопыренным пальцами-листьями проглядывало серое небо, суровое и хмурое, как глаза честного офицера милиции в старом фильме. С этого неба сеялся дождь - Олег различал даже отдельные капли, тихо планирующие вниз. При мысли о том, что "пора вставать", стало тошно. Даже двигаться не хотелось - мокрая одежда пригрелась, и двигаться - значило вновь прикоснуться к чему-то мокрому и холодному. Олег лежал в полусонном состоянии, довольно приятном, надо сказать, пока не услышал неподалеку голос Гоймира:
- Подниматься пора.
В ответ тихо засмеялся и что-то сказал по-французски Йерикка. Гоймир досадливо отозвался:
- Й-ой, не понимаю, знаешь одно!
- Ерунда, - бросил Йерикка, и Олег услышал, как шуршит папоротник - Йерикка без особой нежности расталкивал спящих. Но он был еще довольно далеко, и Олег не спешил шевелиться, наслаждаясь мгновениями относительного покоя. Когда же Йерикка подошел и довольно нахально занес ногу - Олег ловко откатился, со смехом вскочил, фыркнул, отряхиваясь от воды.
- Сам виноват, - злорадно объявил Йерикка. - Помоги остальных поднять.
- И не подумаю. Если будут бить, то пусть тебя одного.
- Опять меня подставили, - вздохнул Йерикка. - Что за друзья... Ладно?!
- Слушай, - потихоньку сказал Олег, посматривая в сторону Гоймира, который уже о чем-то говорил с Володькой, поднявшимся, судя по всему, уже давно, - а что ты ему сказал?
- Подслушал?.. Так, ты только ему не говори, а то разозлится... Faute de mieux, faire bonne mine a mauvais jeu par occasion partie de plaisir.
- Большое спасибо, я все понял, - серьезно поблагодарил Олег. Йерикка удивился:
- Ты же говорил, что знаешь французский?
- Я его учил, - дипломатично ответил Олег. Йерикка кивнул:
- Я ему сказал, что он безуспешно старается вести себя так, словно у него хорошее самочувствие, а мы все вышли на прогулку... Ну, не будь гадом, помоги разбудить остальных!
Но будить никого не было нужно. Горцы либо уже проснулись и лежали, как Олег, либо поднимались сейчас, разбужденные разговорами. Тем более, что где-то вдали вдруг серией бухнули взрывы, а потом послышалась стрельба из скорострелок. Гоймир уже торопил: "Пошли, пошли!" - это "пошли" стало рефреном последних дней, чем-то вроде обязательной молитвы для мусульман. "Пошли!"- и они шагали куда-то через дождь, начиная постепенно ненавидеть и его, и самих себя. С утра это еще было так себе, к вечеру - превращалось в пытку...
- Мне-то часом девчонка моя снилась...
- Й-ой, блажь - вот мне помнилось, что куты с ног снял! Самый лучший об мою короткую жизнь сон...
- Ей длиннее и не быть стать, одно часом мне подпилок не вернешь.
- Он у Йерикки, пули надпиливает...
- Добавь, что шутишь.
- Так и есть то, я думал сказать - ногти стачивает...
- Й-ой, кому желается бо-ольшой шмат сала?
- Мне, давай.
- Так я не сказал, будто он у меня разом тут, я простым спросим - кто желает?
- За то убивать требуется.
- Кто сгадает, по что я больше прочего данванов ненавижу?
- М?
- Так часом всю дичину распугали!
- Й-ой, нет, я - так за то, что хотел у соседей в руене побывать, у Вепрей...
- Так Вепри данванам должны Дажьбога молить. За уберег от тебя...
- Хоть до вечера умолкните! - вклинился Гоймир.
- Одно "хоть", - реплика Гостимира была последней в утренней болтовне. Вытянувшись привычными двумя цепочками, чета зашагала дальше, к озеру.
* * *
Шагали уже часа четыре, останавливались за это время дважды. Первый раз - пропускали патруль, второй - прежде чем пересечь дорогу, по которой перла колонна грузовиков. Немного грела мысль, что завтра чета прибудет на место, Володька обещал это твердо.
Гоймир остановил Йерикку и Олега. Он по-прежнему смотрел на землянина волком, но Гоймир был хорошим воеводой и не мог не признать (по крайней мере - про себя!), что Олег полезен во всех отношениях и успел зарекомендовать себя, как хороший боец и начальник. Они пропустили остальных, и Гоймир высказал мучившие его опасения:
- Думается мне - дошли, нет, кого Хлопов посылал до наших?
- Наверняка он послал таких, кто места хорошо знает, - успокоил Йерикка. - Голову себе не забивай.
Гоймир хотел что-то сказать, но спереди послышался свист. В ту же секунду все бежали на звук сигнала.
Чета столпилась у края заросшего малиной оврага. Внизу, на дне, саженях в трех, лежал ничком, разбросав руки и ноги, человек - кажется, подросток, одетый в чудную смесь лесовикового и городского. Поломанные и погнутые кусты малины четко отличали путь, каким он туда слетел.
- Спуститься надо, достать, - возбужденно бросил Холод, снимая с пояса веревку. - Держите меня.
- А разом помер? - спросил Одрин. Холод пожал плечами:
- Так что?
- Давай-ка, - Гоймир принял веревку, пропустил ее по спине и под мышками.
Холод оказался внизу в два прыжка - для горца такой спуск был сущим пустяком. Остальные напряженно смотрели, как он присел, перевернул лежавшего и крикнул, подняв голову:
- А живой!
Сверху уже сбросили веревку, завязанную тройным беседочным, и Холод начал просовывать пострадавшего в петли, предупредив, что у мальчишки, похоже, вывихнуто бедро. Сам Холод поднялся вверх безо всякой помощи.
Спасенный оказался светло-русым мальчишкой в возрасте Морока - лет 13, очень бледный.
- Знаешь ли? - спросил Гоймир. Володька помотал головой:
- Не. Он, наверное, издалека.
Бедро у мальчишки в самом деле оказалось вывихнутым, а еще он ударился, падая, головой. Яромир ощупал место вывиха сквозь штаны, кивнул Краславу и Ревку, чтоб держали за плечи - и ловко рванул.
С пронзительным криком мальчишка дернулся, приходя в себя от боли, горцы удержали его, и через секунду он уже со смесью удивления и страха оглядывался, скользя взглядом по мокрым лицам обступивших его ребят. А потом вдруг прошептал - так искренне, отчетливо и непосредственно, что в все заулыбались в ответ:
- Наши...
...Антон - так звали мальчишку - оказался из расположенной недалеко от побережья, в дне ходьбы, веси Сосенкин Яр. По совпадению, именно там должны были дожидаться Гоймира с его ребятами Квитко из Снежных Ястребов и Дрозах из Лис вместе со своими четами - если все пойдет, как надо. Антона о них спросили в первую очередь, и он сказал, что никого не было, но он-то ушел из веси почти двое суток назад - искал потерявшуюся корову с телком. Ружья не взял, наткнулся на кабанов, бросился бежать...
- От кабанов? - спросил Володька - он стоял рядом, опираясь на свою "тулку" уверенно и ловко. - И в лес без ружья поперся? Ну ты пене-ек...
- Да я ж не местный, - виновато пояснил Антон, - Я из Холмска, а тут... ну, по случаю.
- Из Холмска? - подобрался Йерикка, а Олег вспомнил, что вроде бы так назывался родной город рыжего горца. - Так ты не лесовик?
- Ну, - кивнул Антон.
- А где ты жил в Холмске? - поинтересовался Йерикка. Антон хлопнул глазами:
- А ты что, оттуда?! - Йерикка кивнул. - В Старом Квартале, на улице Невзгляда.
- А-а, - кивнул Йерикка, - рядом с церковью?
- Недалеко, - согласился Антон. - Спасибо вам, ребята.
Гоймир и Йерикка переглянулись. Йерикка пожал плечами, как бы говоря: "Делай, как знаешь." Гоймир кашлянул и обернулся к Антону:
- Ходить-то можешь?
- Наверное, - не слишком уверенно сказал тот. И добавил уже решительно, подвигав ногой: - Смогу.
- Тогда так. Иди в Сосенкин Яр. Наши всяко уже там. Обскажешь им, с кем и где перевиделся. Сможешь?
- Конечно, - твёрдо ответил Антон. - Говорите, что передать, я запомню.
* * *
Они еще какое-то время оставались у того оврага уже после того, как Антон сорвался в весь. Безо всякой цели, просто чтобы немного отдохнуть. Гоймир понимал это, но не торопил, и лишь через полчаса, не меньше, поднялся первым. Прежде чем он открыл рот - чета выдохнула одним голосом:
- Пошли!..
...Они шли почти до "темноты", как Олег всё ещё определял про себя вечера. Когда остановились и стали искать подходящее место для ночевки, Володька засобирался:
- Ну, я вас довел, - сказал он довольно. - Тут уж рядом и берег закатный и побережье. Успеха вам!
- И тебе благо, - за всех ответил Морок, близко сошедшийся с мальчишкой-лесовиком за эти дни. - Пусть будут с тобой в дороге наши мысли и сам Перун Сварожич!
- Христос с вами, - Володька пожал всем руки и зашагал к кустам, уже ставшим призрачными в свете белой ночи.
- Поздравку там всем! - крикнули ему вслед. Он махнул рукой, не оглядываясь - и пропал в кустах без единого звука.
- Хорош парень, - сказал Гоймир, - я так взял бы его в чету.
- А он к нам и придет, - ответил Йерикка, - ну не в нашу чету, так в другую, но к нам. Это точно.
- Верно, пожалуй, - согласился Гоймир. - Часом Антон бы не подвел - и вовсе добро. Так по-завтра с нашими перевидимся.
- Давайте устраиваться спать, - предложил Олег. И спросил Йерикку: - А ты этого Антона не знаешь?
- Откуда, - отозвался рыжий горец. - Он из Старого Квартала, я там и бывал-то редко. Но улицу Невзгляда с храмом я знаю... - Йерикка над чем-то задумался и вдруг сказал:- Хотя про храм сказал не он, а я.
* * *
Дождь прекратился и выглянуло солнышко. К великому счастью горцев - весьма мокрой компании, устроившейся в небольшом, густо заросшем лещиной логу. Они грызли орехи, пытаясь спастись от дождя под плащами. Если учесть, что по дну ложка бежал дождевой ручей - сидеть там было вовсе не удобно.
- У меня скоро на ушах поганцы вырастут, - бухтел Мирослав, вытирая от воды свой ЭмПи.
- Дождь-то стал, - раздраженно заметил Краслав, - а коли станешь так же частым уши мыть, как до сегодня - поганцы и без него вырастут.
- У меня от этой погоды голова пухнет, - пробормотал Олег. Йерикка, сидевший рядом, ответил тихонько:
- А у кого-то - безо всякой погоды - живот.
- Что? - быстро и подозрительно спросил Олег.
- Ничего, - Йерикка стянул с плеч плащ и посмотрел в небо. - Отличная погода.
- Это шутка? - не понял Олег.
- Почему, правда. Смотри, солнышко вылезло! - Йерикка потянулся.
- Хитрый ты парень, Эрик, - заметил Олег, вставая на ноги. - Ну что, лезем наверх?
- Наверх и выше, - весело поддержал Йерикка, вставая на ноги. - Эй, обмороженные - за мной!
- И отморозки - следом, - пробормотал Олег.
Все повылезали из ложка. Сперва - осторожно оглядываясь, потом уже совершенно спокойно. Вода почти сразу ушла в песчаную почву, было уже тепло и почти безветренно. Выбравшись на открытое место, мальчишки начали раскладывать на солнце плащи, рубашки, штаны, а на оставшемся пространстве расположились сами, подставив солнцу плечи, спину и лица. Все помалкивали, наслаждаясь теплом.
- Как дальше станем? - лениво спросил Мирослав. - На Темное?
- По перву надо одно выяснить - как там наши-то? - возразил Гоймир. - А ты часом купаться нацелился?
- То Темное - там купаться? - Мирослав засмеялся. - Глянем.
- Так что выяснять, - подал голос Твердислав, - в Сосенкином Яру они.
- А сходи, - предложил Гоймир. Твердислав откинулся на спину и сделал вид, что умер. - Так-то. Еще желается кому?
- Да я схожу, - предложил Одрин.
- Сиди, - поднялся на ноги Олег. - Я сбегаю, согреюсь.
Гоймир долгим неприязненным взглядом смерил Олега:
- Чаешь - гривну на шею пожалую?
- Да не чаю,- пожал плечами Олег. - Тебе не все равно, кто к ним пойдет? Может, они уже навстречу движутся, если Антон добрался.
- Самому сходить, нет... - Гоймир заколебался, но Олег тряхнул головой:
- Не заблужусь. Что им сказать?
- Да все обскажи, что у нас с Дружинных Шлемов и было. И про их дела расспроси...
- Хорошо.
Олег пошел к своему снаряжению. Йерикка поймал его за ковбойку.
- Почему идешь? - понизил он голос.
- Я же говорю - прогуляюсь, - ответил Олег.
- М? - поднял бровь Йерикка. - Ладно.
- Не пойму, - прищурился Олег, - что ты меня контролируешь?
- Хочу тебя вернуть Бранке в целости, а не фрагментарно.
- Хитрый ты парень, Эрик,- повторил Олег, бросив взгляд на солнце. - Хорошо иметь такого друга. И плохо - врага.
- У меня их нет, - улыбнулся Йерикка, вытягивая ноги.
- Совсем нет? - опустил глаза Олег и смерил Йерикку взглядом. - Врагов?
Йерикка продолжал улыбаться чуточку отстраненной улыбкой. И ответил:
- Живых, - а потом задумчиво сказал: - С тобой пойти, что ли?
- Ага. И отвезти меня в колясочке - пусть агусенька подышит свежим воздухом, - ядовито согласился Олег. - Нет уж. Прогуляюсь. Пока! - и он, повернувшись, весело махнул рукой, зашагал прочь, на ходу поправляя снаряжение.
* * *
Олег шел через сосняк без дороги, держась по солнцу указанного направления и преследуя одну цель - выйти к веси как можно скорее. Его окружала северная красота - прямоствольные сосны, густая поросль папоротника под ногами, а на редких открытых местах грело солнце и из верескового ковра поднимались гранитные глыбы серого и алого цвета. То и дело попадались ручейки. Высокое бледное небо было безоблачным.
Но Олег давно перестал замечать эту красоту, лишь по временам, когда лес расступался широко, и далеко-далеко на западе сверкало море, мальчишка замедлял шаг. Но и это он делал лишь для того, чтобы пробормотать пару нелестных слов в адрес различимых на этом блеске серых штрихов - кораблей десантной эскадры.
Он перебрался по бревну через широкий бурный ручей. И сразу же встал на колено.
В нескольких шагах, у большой глыбы, похожей на ракету, готовую к старту, лежал ничком человек в форме горного стрелка. В правом виске чернела дыра, залитая свежей кровью. Подальше лежал второй - на спине, с развороченной грудью. Третий, четвертый и пятый виднелись еще дальше - что с ними, было неясно, но то, что они мертвы, сомнению не подлежало.
Ироничное уханье совы, раз давшееся совсем рядом, заставило Олега вскочить, вскинув руку:
- Салют!
Парня своих лет, появившегося из-за "ракеты", Олег чуть-чуть помнил по ярмарке - это был Мирослав, правая рука Квитко из племени Снежных Ястребов, как и Рыси, оставшегося зимой без взрослых мужчин. Поднявшегося впереди из вереска рослого немолодого мужчину Олег не знал, цвета его тоже не были знакомы, но он догадался, что это и есть Дрозах, Лис. Стволом вверх Дрозах держал длинную СВД. Подальше появился мужчина с АКМС при подствольнике - тоже Лис, наверное.
- Добрая встреча, приемыш, - добродушно поздоровался Дрозах. Олег кивнул:
- Чем это вы тут занимались?
- Я иду-от,- пояснил Мирослав. - А они мне навстречу. Но они-то тут уже сидят, одно! Так того - я. А тех - то они.
- Все ясно, - согласился Олег. - Ну, обошлось, и хорошо.
- Куда как добро! - захохотал Дрозах. - И то добро, что не разминулись лесом! Ладом, пошли вон до тех пёночков, говорить... Й-ой, а что ж воеводы ваши, индо заняты так?
- Опаской живут, а наших голов не чтоб жаль, - подмигнув Олегу, ответил Мирослав. - Да пошли.
Они двинулись по вереску к сосновому борку в сотне шагов от того места, где стояли.
Олег чуть приотстал. Дрозах и неизвестный молчаливый его спутник шли почти рядом. Мирослав вырвался вперед и шагал уже по опушке, держа на плече американский карабин "кольт" с массивным подствольником.
- Пёночки-то где? - спросил он, повернувшись.
- Глянем, глянем! - откликнулся Дрозах. - Там-то их ровным четыре...
Олег нагнулся - поправить ремни кута - уже у самых сосен.
Когда он выпрямился - перед ним никого не было. И мальчишка не сразу понял, что его спутники... ЛЕЖАТ.
Никогда в жизни не было Олегу так страшно. Даже когда их с Богданом захватили в плен. Там все было понятно, а тут... Тихий сосновый бор светился насквозь, как решето, было солнечно и тепло, но от этого происходящее казалось еще более жутким и нереальным.
Ближе всех лежал оставшийся безымянным Лис - и Олег мог видеть совершенно отчетливо дырочку от пули точнехонько между бровей и застывшее на лице спокойное выражение: убитый так и не понял, что с ним произошло. Подальше, уткнувшись лицом в валежину, замер Дрозах. Прядь волос на затылке слиплась от крови - там, очевидно, скрывалось выходное отверстие. И шагах в пятидесяти лежал на спине, разбросав руки и ноги, Мирослав.
- М-мир... - обрывисто окликнул Олег. Его била дрожь; он ощущал на себе внимательный, пристальный взгляд стрелка. И все-таки пошел на подламывающихся ногах к Мирославу. Мальчишке казалось, что он идет, разрывая грудью плотную, упругую паутину... и только пройдя половину расстояния, он понял с беспощадной отчетливостью - это страх.
И еще - что он на прицеле...