Домостроев берет кусочек лимона-великана и кидает его в стакан. Насыпает туда же две ложечки сахара, чуть разминает и наливает из чайника какую-то темно-коричневую жидкость. Это что такое?..
Катька не выдерживает первая. Она, точно копируя движения нашего хозяина, берет сахар, лимон, и наливает себе в стакан то, что в чайнике. Пробует и изумленно смотрит сначала на стакан, потом на меня и, наконец, на улыбающегося Домостроева. Надо и мне попробовать, а то как-то неудобно: девчонка осмелилась, а я что - труса праздную.
Лимон, сахар, придавить, налить, подуть, попробовать… Ой! Вот это - да!..
- Ну, как, ребята, пить можно? - интересуется Владимир Алексеевич. - Да вы конфеты берите…
- Владимир Алексеевич, извините, а что это? - если бы я не спросил, Катюшка наверное умерла бы от любопытства.
- Чай.
- Какой? Это же не брусничный, не морковный…
- А это, Алексей, чайный чай. Вы, значит, его раньше не пробовали?
- Нет… А из чего его делают?
- Из листьев чайного куста. Растет он в Турции, в Краснодарском крае, а в последнее время его начали в Узбекистане и Киргизии возделывать. Этот вот - узбекский.
Ну вот и пришла пора задавать самые главные вопросы…
- Владимир Алексеевич, а Узбекская ССР, она тоже вам подчиняется?
Повисла долгая пауза, а затем Домостроев ответил, твердо глядя мне в глаза:
- Нет, Алексей, Узбекская ССР пока еще не вошла в будущий ВССКР - Всемирный Союз Советских Коммунистических Республик. И, если честно, то кроме нашего колхоза, в ВССКР пока никого нет. Может быть, вы вот присоединитесь? Тогда нас уже две республики будет…
Теперь молчу я. Долго. Жаль. Жаль, что их мало. Это понятно по карте земель колхоза. На такой территории больше чем семьдесят-восемьдесят тысяч никак не прокормить. Значит их мало. Совсем мало. Жаль. Я ведь понадеялся было, что их много, что они сильные и умные, как коммунисты в Советском Союзе, что они узнают, как нам тяжело, как мальки в схватках со скандинавами гибнут, как, несмотря на все усилия, из каждых четырех малышей один умирает, не дожив даже до октябрятского возраста, как мы бьемся из всех сил, чтобы запустить еще какое-нибудь производство, как латаем-перелатываем старые станки и изношенные машины, как болота поля сжирают - узнают и придут на помощь. И у нас тоже будет чайный чай с конфетами, и кари с рисом, и сахару сколько угодно, и в столовых будут лимоны давать - вот такие, гигантские, желтые, а не маленькие, зеленые, которые у нас в горшках растут… Почему так всегда бывает: только понадеешься на что-то хорошее, как сразу - бац! - и большой облом?!
Я чувствовал себя как дошколенок, у которого вдруг отобрали вожделенную игрушку. Наверное, все это отразилось на моем лице, потому что Владимир Алексеевич подошел ко мне и приобнял за плечи за плечи:
- Ну, ну, товарищ старший звеньевой. Не вешай носа, сынок. Мы еще повоюем…
Я не успеваю ему ничего ответить, как распахивается дверь в кабинет:
- Разрешите?..
Вошли четверо мужчин и одна женщина, и в кабинете, казавшемся поначалу таким просторным, сразу стало тесно. Владимир Андреевич представил собравшихся, представил нас с Негуляевым и Самохиным и снова сел за стол.
- Товарищи, - начал он негромко, но отчетливо, - товарищи… Вот и настал тот великий день, которого мы все с вами давно ждали. К нам добрались посланцы далекой Пионерии. Правда, мы с вами планировали несколько иначе, но, как видно, никто из двух наших отрядов, которые мы отправляли на север, до ребят так и не дошел…
- Дошел - негромко произнес Виталий. - Дошел… один человек.
Все словно по команде повернулись к нему.
- Он уже умирал, когда вышел на наши посты. При нем не было никаких документов, в автомате осталось четыре патрона. Все что он успел сказать нам, так это то, что его зовут… звали то ли Александр, то ли Алексей Никольский. Успел передать пароль. И все…
У Петра Сергеевича - председателя ДОСААФ, крупного мужика с широким костистым лицом, сидящего напротив меня, останавливаются глаза и леденеют скулы. Он очень тихо, почти на грани слышимости произносит:
- Сашкой его звали… Младшенького…
И не успеваем мы ничего понять, как Добровольский говорит, обращаясь ко всем нам:
- Товарищи. Прошу всех встать и почтить минутой молчания память геройски погибших колхозников из отряда Александра Петровича Никольского.
"Петровича" - вот оно как! Это его сын был. Кремень мужик! Только зубы стиснул. Блин! Нашел бы тех гадов, которые его сына…
- Прошу садиться… Итак, в преддверии завтрашнего заседания Правления и Политбюро, я бы хотел прояснить с молодыми товарищами ряд вопросов. И первый из них: ребята, вы шли к нам или?..
Жаль огорчать хозяев и наших товарищей - первых и как бы не единственных в мире, но лгать пионеру не положено…
- Извините, Владимир Алексеевич. Очень хотелось бы сказать, что мы искали вас, но это не так. По решению Объединенного Совета Дружин мы и еще четыре звена отправлены отыскать дорогу в Артек…
Реакция сидящих за столом меня несколько удивляет. Они, нет, не смеются, но полное впечатление, что еле-еле сдерживаются, чтобы не засмеяться. Наконец, председатель кагэбэ Татьяна Юрьевна - совсем еще молодая женщина, едва перевалившая за комсомольский возраст, решительно встает:
- Разрешите узнать: зачем вам дорога в Артек? - и, предваряя, очевидно, наши возражения поясняет - Нет, ребята, дорогу мы вам покажем, снабдим картами, кроками и даже можем помочь пройти часть этой дороги, но что дальше? Ведь там - Украинская республика, власть в которой захватили уклонисты. Они не то, что не пустят вас в Крым, но, скорее всего, просто уничтожат, чтобы не допустить утечки стратегически важной информации к потенциальному противнику и чтоб остальным было неповадно…
Помолчав, она продолжает:
- Крыма вам уклонисты без боя не отдадут. А большого боя против Украины… Если бы они были одни, то, может быть, вы бы и справились. Даже несмотря на то, что на Украине проживает примерно в десять раз больше населения, чем у вас и что они значительно превосходят вас в техническом оснащении. Но у вас есть то, чего нет у них: вера в победу святого дела Ленина-Сталина. То, что мы знаем о вас от жителей Псковско-Новгородского анклава, и от перековавшихся, твердо вставших на путь исправления отказников из Скандинавии, позволяет нам сказать с уверенностью, что в войне вы победите. Когда бойцы - все, как один, готовы идти в самый страшный, самый отчаянный бой и, если понадобится, без колебаний готовы отдать жизнь - такая армия не может потерпеть поражения. Даже от более сильного противника. Так что, с одной Украиной вы бы справились. Тем более, что мы - советские колхозники - не остались бы в стороне. Пусть нас еще меньше чем вас, но у нас есть более современное оружие, а наши люди не уступят вашим в силе духа. Но! Украинские уклонисты заключили военный союз еще с тремя республиками, народы которых также стенают под властью уклонистов и перерожденцев. Это - она подошла к карте СССР и взяла указку - Югороссия, Болгария и Сербия.
Называя республики, Татьяна Юрьевна обрисовывает указкой их территории. Да-а, с такой ордой нам действительно не управиться…
- Всего в них проживает более двадцати миллионов человек, что дает мобилизационный ресурс около трех миллионов боеспособных призывников. Кроме того, Украине и Югороссии принадлежат остатки Советского Черноморского флота, в составе которого имеются корабли, способные нанести серьезный ракетный удар по удаленной цели. Простите, ребята, но в случае столкновения с так называемым Союзом Южных Славян, вы обречены. А погибать, без шансов на победу…
Она умолкает, но и так все ясно… Дела…
Мы с Негуляевым переглядываемся, стараясь сделать это незаметно. Может быть, наши хозяева и правы, но… Приказ есть приказ, а потому наша дорога лежит в Артек!
- Постойте, ребята - негромко попросил Никольский. - Я вас хорошо понимаю: приказ есть приказ, наше дело военное: стрелять и помирать, а в кого и за что - товарищ замполит объяснит. Но мы просто не можем спокойно смотреть, если вы уйдете на верную смерть. У нас, - он оглядывается на Домостроева. Тот чуть кивает головой, - у нас есть в тех краях разведка. Можно попробовать выяснить самое слабое место украинских уклонистов, надавив на которое удастся получить Крым без боя. Правда, пока мы его не знаем…
- Хочу добавить, - снова вступает в разговор председатель кагэбэ, - что у нас есть возможности кое-чем вам помочь. По крайней мере, сделать так, чтобы уклонисты не сразу приняли вашу просьбу о проходе в Крым в штыки…
…Мы проговорили допоздна. Руководители колхоза, к которым присоединились еще парторг и, к несказанному нашему изумлению, отец Георгий рассказали нам о положении дел в регионе, о том, какие сложности и трудности нас могут еще ожидать на дороге. Затем разговор как-то незаметно перешел на нашу республику и на колхоз…
- …Вот ребята, это и есть первоколхозники, - Домостроев протягивает нам заделанную в рамку фотографию. - Этот снимок сделан почти сразу после основания Столовой.
На фотографии стоят и смотрят в объектив полтора десятка крепких, серьезных мужчин. Все с оружием, хотя оружие не самое лучшее: у пятерых карабины СКС, у двоих - охотничьи ружья, причем у одного из них - простая двустволка. Одеты первоколхозники кто в старенький вытертый камуфляж, кто - в еще более старую советскую военную форму без погон, а некоторые - во что-то, напоминающее юнгшурмовки.
- Все они в еще дотемные времена имели боевой опыт, прошли так называемые "горячие точки" - продолжает Владимир Алексеевич. - И когда империалисты США нанесли удар, когда государство Россия перестало существовать, первоколхозники решили, что нужно держаться вместе. Они приехали сюда, в Первую усадьбу, в те времена - деревню Зименки. Дело в том, что один из первоколхозников, Семен Кузнецов, был уроженцем той самой деревни и у него был там дом…
Первоколхозники были ребята серьезные, не хуже дедафгановких омоновцев. Через пару месяцев в Зименки заявились выродни, навроде тех, что мы встретили в Логиново. Первоколхозники, не говоря худого слова, перестреляли всю стаю, но вскоре возникли новые твари и все пришлось повторять сначала. Так продолжалось года три-четыре, пока даже самые тупые выродни не поняли: ходить в Зименки - себе дороже выйдет!
К тому времени число первоколхозников несколько уменьшилось, но зато к ним присоединились новые люди, также обладавшие боевым опытом. И первоколхозники решили: построить на перекрестке дорог столовую, вокруг которой будет ЗАКОН.
Сказано - сделано. Отныне в столовой мог найти приют любой человек и, кто бы его ни преследовал, пока пришедший не нарушит законов первоколхозников - он под защитой. И драться за него будут насмерть…
От тех времен и осталась странная отделка "Предприятия общественного питания Столовой № 1". Не раз и не два она выдерживала настоящие штурмы, но выстояла. Не одного и не двух товарищей похоронили под залпы первоколхозники. Но время шло, людей становилось все больше, и Первоколхозники поняли, что надо расширять район своего Закона. Тогда-то и создан был колхоз имени товарища Сталина, в котором сейчас больше семидесяти тысяч колхозников, не считая примерно пятидесяти тысяч лишенцев.
Лишенцы - это те, у кого нет всех прав. Либо сами виноваты, либо - пленные, которые осели в колхозе. Но если лишенец ударным трудом встанет на путь исправления и окончательно перекуется - добро пожаловать в колхоз! Нам обещали таких показать. Завтра.
- А пока, давайте, товарищи, дадим ребятам отдохнуть. А то вон, наша самая молодая участница переговоров уже нас не слышит, - Домостроев с улыбкой показывает на мирно посапывающую Катю. - Завтра будет новый день и новые заботы. Петр Сергеевич, ты на машине? Подбрось ребят до гостиницы, лады?
Глава 4
Следующее утро мы встретили на белоснежных простынях в светлых комнатах старого трехэтажного здания гостиницы "Россия". Хотя не такого уж и старого - просто похоже оно было на дотемные дома, которые нет-нет, да и встречаются еще в наших лагерях, поселках и городах.
С кровати меня сбросил репродуктор, бодро объявивший, что "Московское время - шесть часов. С добрым утром товарищи!", а потом:
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил:
Нас вырастил Сталин - на верность народу,
На труд и на подвиги нас вдохновил!Славься, Отечество наше свободное,
Счастья народов надежный оплот!
Знамя советское, знамя народное
Пусть от победы к победе ведет!
Мы с Катюшкой пели наш гимн, но одновременно я прислушивался к словам того, другого, местного гимна. Здорово! Почти как дома! Ну, совсем почти как дома…
Мы армию нашу растили в сраженьях.
Захватчиков подлых с дороги сметем!
Мы в битвах решаем судьбу поколений,
Мы к славе Отчизну свою поведем!Славься, Отечество наше свободное,
Славы народов надежный оплот!
Знамя советское, знамя народное
Пусть от победы к победе ведет!
Сквозь стены и двери слышно, как поют наши. Давно утро у нас не начиналось так здорово, так по-домашнему. И потому я совсем не удивился, когда после гимна репродуктор сочным мужским голосом сообщил: "Доброе утро! Здравствуйте, товарищи! Начинаем занятие утренней гимнастикой. Упражнение первое: ходьба на месте. И раз, два …" и бодрая музыка, правда, не на баяне, а на пианино.
К водным процедурам мы с Чайкой перешли одновременно. Вволю натолкавшись и наплескавшись в душе, мы растерлись здоровенным полотенцем ("махровое" - восхищенно прошептала Катя, но мне это не в новинку. И потом, мое - все равно лучше!) и, быстро одевшись, выскочили в коридор. Через минуту, много - две, в коридоре уже выстроилось все звено. Так, ну вроде все. Теперь можно строиться и…
- Ой, не могу! Ой, хлопцы, да что ж мы!.. - я захохотал, да так, что только стены не тряслись. - На завтрак построились? Молодцы! У кого талоны есть? Ой, не могу!..
Все так расслабились, так почувствовали себя дома, что сработали вбитые раз и навсегда рефлексы: после зарядки и водных процедур - построение на завтрак.
Первыми сообразили и оценили комизм ситуации мальки. Они завизжали, застонали, завыли от смеха, хлопая друг друга по спинам и плечам. Постепенно к ним присоединились и минусовики, которые тоже от души развеселились над своей ошибкой. Вершиной, апофеозом веселья стало появление из маринкиной комнаты Алеши-найденыша, который, хлопая заспанными глазами, обиженно протянул:
- Веселитесь? А меня не позвали? Разве это по-пионерски?..
…Не знаю, сколько еще продолжалось бы наше веселье, но тут в гостиницу вошли двое парней, на взгляд минус пятый - минус шестой отряд, которые очень вежливо пригласили нас на завтрак.
Завтракали мы не в Столовой № 1, а тут же, при гостинице, которая, к слову, отстояла от "Предприятия общественного питания" на добрых пятнадцать километров. Но ни на количество, ни на качество пищи это никак не влияло. Назвавшийся буфетчиком одноглазый мужчина со страшно обожженной головой и плохо двигающейся левой рукой, одетый в одежду защитного цвета с тремя красными и двумя желтыми нашивками на груди, сообщил нам, что на завтрак он может предложить треску жареную с пюре, сосиски с горошком, яичницу с колбасой, сыр трех сортов и колбасу двух, кофе со сливками или чай с сахаром, печенье. Не уверен, что хоть кто-нибудь, кроме Алеши, у которого опять был "постный" день, соблазнился рыбой. После вчерашнего чая, мы всем рекомендовали взять именно его, но те, кто взяли кофе, тоже ничего не проиграли: кофе был тоже необычный, на кофе не похожий. Точно, что он был совсем не желудевый, не цикорный и не ячменный. И пах так, что голова кружилась. Скорее всего, это был - "кофейный кофе", но спросить мы постеснялись. Не хочется все-таки показывать перед хозяевами свое незнание.
Я уже допивал чай, когда "буфетчик" подошел ко мне:
- Слушай, сынок, а ты в Пскове никогда не бывал?
От удивления я чуть было не поперхнулся горячим чаем:
- Бывал… то есть был… один раз…
Он усмехается, от чего его испещренное лоснящимися пятнами лицо приобретает жутковатый вид:
- Так и я тоже там не всю жизнь прожил… Это не ты со своим звеном возле Гдова финнов прижучил, да так, что они даже бэху бросили?
Было такое. Мы обошли финские позиции по старой дороге и врезали им, да так, что они бросили не только БТР, но еще и два десятка автоматов, три пулемета и миномет с запасом мин…
- Я…
- То-то я смотрю, мне твоя физиономия знакомой кажется - он широко, насколько позволяют ожоги улыбается. - Не узнаешь? Немудрено, знаешь ли. С тех пор произошел "ряд волшебных изменений милого лица". Ленька я, Леонид из противотанкового…
- Гармонист?!
Леню-гармониста под Гдовом знали решительно все - и наши, и финны. Каждый вечер, если только не было атаки, с позиций противотанкового взвода раздавались задорные наигрыши, сопровождаемые не слишком цензурными частушками старинного и собственного сочинения. Вот несколько из наиболее пристойных:
Как за ПРО поляки
Облизали НАТУ сраки.
Мы чуть-чуть передохнем
И туда им х… воткнемСкандинава-сына мать
В Псков послала воевать.
Х… осколком оторвало:
Ты куда послала, б…?!!
Я много раз видел его - чубатого, веселого, готового в любой момент пуститься в пляс…
- Где тебя так, товарищ? Под Гдовом?
Он машет рукой:
- Да нет, это года два тому, под Ташкентом. Мы туда за зипунами ходили…
- За чем?!
- Ну, если по официальному, то "в составе агитбригады "Комсомольского прожектора" ездил обеспечивать очередные поставки в центр". А по-нашему, по-простому - за зипуном ходил…
- Постой, Лень, постой… Ты толком поясни: как это тебя в Ташкент занесло? Нам же говорили, что они вам не подчиняются…
Леонид подсаживается к нам за стол:
- Да че тут объяснять, браток? - удивительно, но он использует обращение, принятое между вожатыми во времена Деда Афгана, - Не подчиняются они временно. ВРЕ-МЕН-НО - ясно тебе? А от поставок в центр их никто не освобождал. Вот мы и ездим, объясняем, уклонистам бестолковым, что нужно не забывать, кто их с верблюдов поснимал и людьми сделал. Убеждаем войти обратно в состав СССР, а потом и в ВССКР. Но они ж тупые, бараны. Не понимают своего счастья. Только ведь хлопок, чай, сахар и прочее поставлять они в Центр обязаны? Обязаны. Вот мы и ездим. Ну, иногда, конечно, чего еще прихватываем…
И с этими словами он показал мне руку с красивым серебряным перстнем.
- Ой! - тихо выдохнула сидящая рядом Катя, а меня словно кипятком ошпарило с ног до головы.
Берут чужое?.. Прихватывают?.. За зипунами?.. Выродни?..
Краем глаза я заметил, как потянулся к кобуре Негуляев, как Сергиенко, словно невзначай, положил руку на автомат, как напряглись все остальные… Нет! Не может быть! Не могут люди, у которых по утрам исполняют почти наш гимн, у которых есть пионеры и комсомольцы, которые строят коммунизм, быть выроднями!..
- А что вы еще прихватываете? - чересчур спокойно поинтересовался Виталий.
Мама! А кобура-то, кобура! Уже расстегнута!.. Не-е-ет!!!