- Я послал людей, они потолковали со знакомцами, в баре покрутились, напоили кое-кого… Короче, Шепелявого грохнули на подходе к Сидоровичу. Грохнули и сняли с него контейнер, где был "слизень".
- Забрали только его?
- В смысле? Контейнер забрали, а в нем три артефакта. Два дешевых, а третий - твой. Кроме контейнера, ничего не взяли.
- Значит, охотились именно за "слизнем".
- Ну да, я ж говорю: мы всё вычислили. Это Стас Шульга сделал.
Филин мысленно распрощался с артефактом, который надеялся заполучить руками Шульги и перепродать Седому: он не хотел портить отношения с всемогущим НИИЧАЗом даже ради такого куша. Себе дороже. "Слизень", конечно, стоит так, будто из золота отлит, но потом исчезнешь, как тот Отмычка… Короче, лучше теперь помочь Седому артефакт вернуть, раз уж подлец Шульга, завалив Шепелявого, решил "слизень" себе оставить и смылся.
Или все же не лучше? Ведь двадцать пять штук! Хотя Седой за него небось и все тридцать отвалит, если его прижать. Филин очень любил деньги - и мучился несказанно.
- Шульга работал на тебя, - как обвинение бросил Седой.
И откуда он все знает? Ведь, кажется, сиднем сидит в своем кабинете (Филин никогда не видел Седого вне этой комнаты, хозяин был будто встроен в нее, являлся неотъемлемой ее частью, как элемент мебельного набора или вмонтированный в стенку телеэкран) - и при этом всегда в курсе всех дел. Как? Сколько у него осведомителей, сколько людей работает в Зоне на НИИЧАЗ - вроде бы недавно возникший, но стремительно набиравший силу - и лично на этого человека?
Так подумал Филин, а вслух сказал:
- Шульга в моем отряде не состоял. Он, ну… наемник, короче. Долг старый отрабатывал.
- За тот долг ты и принудил его ограбить Шепелявого.
Филин качнул головой:
- Шульга болен сильно. Черная проказа, так эту болячку называют.
- Разновидность рака.
- Может, и рака, - согласился Филин. - Он уже при смерти почти, стал бы я его на такое дело отправлять, ты меня совсем за дурня держишь, что ли? Стас думал, что артефакт его к "менталу" приведет, а ментал от проказы, то есть от рака излечит.
- "Ментал", - повторил Седой, и глаза его блеснули. Филин знал: аномалия - то, что Седой хочет получить больше всего на свете.
- Я б, если бы задумал тебя кинуть, других бы на такое послал, - уверенно продолжал гость. - Не одного и здоровых. Подготовил бы все толком, организовал, засаду нормальную поставил… Артефакт твой уже у меня был бы.
- А теперь он где?
Филин потер холодные ладони.
- У Шульги-младшего. Старший его бандеролью через Службу Прыгуна на большую землю отправил.
Службой Прыгуна называли неофициальную контору, созданную одним бывшим сталкером, по доставке корреспонденции из Зоны наружу и обратно.
Седой подался вперед:
- Дальше что?
- Я своих людей следом послал. Они на младшего Шульгу вышли, а теперь…
Закурлыкал мобильный Филина, и он вздрогнул, выругавшись про себя. Ведь сколько раз говорил себе сменить звонок - это ж элементарно ваще! - да так и не сподобился…
Мобильник надрывался пронзительно и нагло где-то в недрах филинской одежды, под всеми телогрейками, жилетками и рубахами, которые он напяливал, отправляясь за Периметр. Пришлось расстегиваться, долго копаться в них, встав со стула, а Седой смотрел неподвижно, и во взгляде этом чудилось молчаливое презрение. Филин чувствовал себя как провинившийся школьник в кабинете директора. Это злило, очень злило. И самое плохое, что бандит не мог ни на ком сорвать злость.
Наконец он откопал большую трубку, изогнутую и черную, с длинным штырьком антенны, нажал на кнопку и поднес к уху. Сел и сказал:
- Ну?
Из трубки полился дребезжащий голос, и темные брови над выпуклыми глазами поползли вверх. Некоторое время Филин слушал, потом ухнул: - Подожди. - Поднял голову и добавил громче, но так же глухо: - Мои люди звонят. Говорят, Шульга-младший в гостинице, в этом… "Кровососе". Был, теперь побежал куда-то. Артефакт у него. И мои там, въехали в эту гостиницу на тачке, когда от ментов мотали, теперь в подсобке прячутся.
Филин удивленно замолчал, потому что Седой вдруг поднялся. Кажется, он ни разу до сих пор при госте не вставал из-за стола.
- Хозяева этого города - местная милиция! - угрожающе заговорил Седой. - Гостиница тоже под ними. Они имеют с нее деньги, и стукачи их там сидят. Если они захватят "слизень" - я отправлю тебя в мои лаборатории на опыты, Филин!
Бандит качнул головой - угроза не испугала, а только еще больше разозлила его.
- Ты меня не пугай, Седой. Артефакт у младшего Шульги, а тот где-то в городе. Щас мои люди из гостиницы выберутся и…
- Сколько их?
- Двое.
- Машина у них угнанная?
- Да. Но угнали в другом месте и номера новые повесили.
- Все равно они уже засветились перед милицией. Так… - Седой задумался ненадолго, протянул руку к углу стола и нажал на невидимую кнопку.
Раздался звонок, и в дверь за спиной Филина просунулся Лысый.
- Владлен, четыре машины во двор. - приказал Седой. - В каждую по трое людей. Филин, поедешь с ними. Скажи своим, чтобы выбирались из гостиницы и ждали справа от ворот машинного двора. Но чтоб милиционеров за собой не привели! Дальше едете вместе и будете этого Шульгу высматривать на улицах. Если он еще из города не сбежал или его милиция не схватила.
Глава 4
Тимур нащупал широкую доску, основательно засыпанную землей, на которой проросла трава, и с натугой оттянул ее в сторону. Он сидел на корточках в кустах под бетонной стеной НИИЧАЗа. Высокая и с колючкой поверху - через нее не перебраться, но чтобы попасть внутрь, кто-то сделал этот лаз. Может, сам Индеец?
Под доской открылся уходящий наискось вниз широкий бетонный желоб - часть старого дренажа. Дальше он становился трубой. Тимур сел на краю, спустив ноги, и стащил рюкзак со спины. Снова просунул руки в лямки, но теперь так, чтобы рюкзак оказался на животе, застегнул куртку на все пуговицы, лег на спину и пополз.
Спустя пару минут, измазанный землей, весь в паутине, он выбрался из расселины в дальнем, заросшем лопухами и колючими кустами углу институтского двора. Отряхнувшись, прошел через заросли и встал за деревом.
Здесь начинался самый опасный отрезок пути, который Карл почти не описал: "москвич" бандитов помешал. Хорошо хоть успел сказать, где найти Индейца.
Он посмотрел на часы: десять минут второго. Надо спешить - по словам карлика, Индеец обычно выезжает в районе двух.
Вот только спешить ну никак не получается: впереди слишком много людей.
Центральное здание института, куб из стекла и бетона с рядом дверей, высилось посередине большого двора. Хотя какой там двор - скорее микрорайон, обнесенный бетонной оградой. Вокруг куба стояли длинные приземистые ангары, между ними тянулись аккуратные дорожки, обсаженные рядами декоративных кустов. Далеко справа гаражи, слева - ворота и большой пост охраны перед ними. С той стороны иногда доносилось ворчание собак или лай, прерываемый окриком охранника, который выглядывал из будки.
По дорожкам сновали люди, заходили в ангар, появлялись из дверей главного корпуса или исчезали в них. Тимур засек время и в течение одной минуты насчитал аж девять одетых в пятнисто-зеленую форму охранников, прошедших через двор в разных направлениях.
Наверняка они срисуют его, пока будет идти к гаражам. Прячась за деревом, он оглядел себя, еще раз отряхнулся. Нет, даже если бросить в кустах рюкзак, не пропустят - прикид слишком отличается от одежды работников института. К тому же очень уж он молодой. Тимур снова присел. Что делать? Индеец выедет меньше чем через час, но до гаражей никак не добраться при таком количестве охраны во дворе. Остается ждать, пока ее станет меньше… Когда это будет, ближе к вечеру? Ночью здесь наверняка включат прожекторы, а могут и собак выпустить. Хотя если в институте есть ночные смены, то псов оставят на цепях. В конце концов ему так или иначе удастся пролезть к гаражам, но что потом? Индеец уедет, значит, надо будет дожидаться его возвращения, а когда ему в следующий раз выпишут командировку в Зону? Через два дня, через неделю? Карл сказал, что частота поездок Индейца непредсказуема. А время идет - и если, судя по дате, вчера до указанного Стасом срока оставалось четыре дня, то сегодня уже три, а вернее, три с половиной, ведь в записке было сказано про ночь…
Знать бы еще, что это за срок.
Раздались громкие голоса. Из центрального здания быстро вышли двое в одинаковых серых костюмах и заспешили к гаражам. Один на ходу достал мини-рацию из-под пиджака, поднес к уху.
Когда они исчезли среди гаражей, следом со всех сторон заспешили охранники. Шесть, семь, восемь… Тимур насчитал десять человек.
Потом он тихо выругался, увидев Филина.
Плотную низкорослую фигуру с большой головой и короткими конечностями невозможно было перепутать. Бандит за охраной не пошел - оглядевшись, неторопливо направился к охранному посту перед воротами.
Из-за гаражей выкатили четыре одинаковых джипа "Патриот-Люкс" такого же цвета, что и форма охранников. Окна тонированные, кто внутри - не видать, но Тимур был уверен, что там сидят именно они.
Джипы подкатили к воротам, первый притормозил, раскрылась задняя дверца, и Филин забрался внутрь. Из будки вышел дежурный, железные створки ползли в стороны. Когда "патриоты" уехали, ворота сразу закрылись.
Тимур засек время и стал считать. За минуту всего два охранника пересекли двор, и он решил, что надо действовать, пока не вернулись машины. Наверняка вся эта суета как-то связана с ним, с артефактом в его кармане и уж точно - с двумя бандитами Филина. Что главарь банды делает в официальном государственном институте? Или это не государственный институт? Как вообще расшифровывается его название? ЧАЗ… что за ЧАЗ такой?
Тимур поправил рюкзак, вышел из-за дерева и быстро зашагал к гаражам, стараясь выглядеть спокойным, даже беззаботным, и при этом рыская взглядом из стороны в сторону. ЧАЗ… Чернобыльские Автоматические Зомби? Черная Академия Зануд?
Он вышел на дорожку из плит и свернул влево, когда впереди за кустами мелькнула форма охранника. Еще раз повернул - теперь центральное здание осталось за спиной, а гаражи были прямо впереди, - миновал пару спешащих куда-то с кучей папок девушек в строгих брючных костюмах, двух негромко переговаривающихся мужчин с портфелями и бейджиками на лацканах, трех мужиков в рабочей одежде, волочащих к ангарам большой агрегат научного вида.
- Паренек, помоги! - окликнул один. - Слышь, ты, с рюкзаком…
Тимур покачал головой и с виноватой улыбкой развел руками, а потом ткнул пальцем в сторону гаражей, показывая, что спешит. Позвавший его рабочий отвернулся… но не охранник, который, как оказалось, с соседней дорожки наблюдал за ними. Он не то чтобы пристально, но достаточно внимательно глядел на Тимура. На боку его висела черная кобура.
Тимур зашагал дальше, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Взгляд охранника жег спину, а вернее - рюкзак на спине. Там уже, наверное, дырка в ткани, над ней поднимается струйка дыма… Тимуру даже почудилось, что повеяло паленым брезентом. Если охранник со жгучим взглядом окликнет его - что делать? Ни убегать нельзя, ни к нему подойти, потому что он сразу спросит документы. Придется вырубать охранника и бежать назад к дренажу, а потом идти аж до Дитяток, рискуя в любой момент, что на него наткнутся часто разъезжающие у Периметра милицейские, а то и омоновские патрули.
Но охранник так и не окликнул его, и Тимур, миновав ангары, очутился у гаражей.
Одинаковые железные коробки стояли пятью длинными рядами - много же техники у НИИЧАЗа. Здесь уж был другой, более привычный мир, полный запахов машинного масла и бензина, лязга гаечных ключей, рокота двигателей, стука, шипения и гудков. Тимур прошел вдоль эстакады, на которой стоял грузовичок без кабины, а под днищем ругались два механика в грязных комбезах, мимо железной будки, под которой на корточках сидел, смоля папиросу, старик в фартуке, с метлой в руке, и за будкой свернул вправо, как говорил Карл.
Здесь было чище и тише. Длинный гараж протянулся вдоль бетонной ограды, в трех боксах виднелись передки черных микроавтобусов с цепями на колесах и торчащими далеко вперед щупами датчиков аномалий. Две машины стояли в глубине гаража, одна, с раскрытыми дверцами, наполовину снаружи. Крышка багажника откинута, коренастый парень лет двадцати пяти запихивал внутрь железный ящик. Он был в синих джинсах, кожаной рубашке с бахромой на рукавах, лихо заломленной на затылок выцветшей полотняной кепочке, из-под которой свисали длинные толстые дреды с вплетенными в них зелеными и желтыми шнурками, и остроносых сапогах-"ка-заках" со шпорами. На запястье браслет из раскрашенных деревянных шариков, на шее шнурок с кожаным мешочком, расшитым бисером. Тимур огляделся и быстро подошел к нему.
- Привет, Индеец, - тихо начал он.
Парень вздрогнул, едва не выронив ящик, и Тимуру пришлось придержать его за край.
- Большой Маврикий! - воскликнул водитель. - Откуда погоняло мое знаешь?!
- Карл сказал, - пояснил Тимур. - Мне надо в Зону, Индеец. Плачу евро. Куда прятаться?
- Карл? - Индеец огляделся. - Вот же ошибка природы! В гараж ты как попал? Ко мне клиенты в баре в городе подваливают, а не здесь… Ты кто такой вообще? Тебе не в Зону, а в школу надо! Вали отсюда, вон пиплы идут!
- Да ладно, не трясись, - примирительно сказал Тимур, скидывая рюкзак в багажник. - Меня никто не видел. Я же сказал: заплачу как положено, смотри…
Он полез во внутренний карман куртки за деньгами, а Индеец зашептал:
- Прячься! Вниз, под тачку!
Раздались голоса и тяжелые шаги. Тимур присел. Индеец уперся ему в спину каблуком, шепча:
- Лезь, не тормози!
Тимур улегся плашмя, залез под микроавтобус, перевернулся на спину и раздвинул ноги, когда Индеец пихнул между ними рюкзак.
- Тяжелое, сволочь… - донеслось снаружи. - Рас-тафарыч, помогай!
- Сами грузите, пиплы, я и так ящики таскаю, - ответил Индеец.
Раздался лязг. Тимур скосил глаза - ноги в остроносых сапогах удалились в глубь гаража, на их месте возникли три пары других, две - в рабочих ботинках и грубых штанах, третья в туфлях и брюках. Они топтались на одном месте, сверху доносилось сопение.
- Лаборант, куда ставить?
- Я знаю? Растафарыч, куда этот короб? - Голос, судя по всему, принадлежал обладателю туфель и брюк.
- В багажник, куда еще, - раздалось в глубине гаража.
- В багажнике уже ящики для образцов, а это дорогой прибор, его в салон надо. А ты зачем на лестницу полез?
- Да люк тут, в крыше, прикрыть… А прибор свой ставьте в багажник, сказал, ничего с ним не станет! Мне ехать через пятнадцать минут!
- Ну, эт вряд ли, - откликнулись рабочие ботинки. - Лаборант, давай в багажник его…
- Только осторожно! - взмолились туфли.
Микроавтобус слегка качнулся и присел на задних колесах. Раздался дружный вздох. Из гаража появились са-поги-"казаки" и спросили:
- Что ты имел в виду, когда сказал "Это вряд ли"? Разойдитесь, дайте ящик поставить.
Две пары ботинок и туфли посторонились, и ботинки ответили:
- Шеф сказал: задерживаешься ты. Хотя вроде ненадолго.
- Почему задерживаюсь?
- Пассажиры у тебя будут, их дождаться надо.
- Драть меня за дреды, какие пассажиры?! Ботинки стояли неподвижно, но у наблюдавшего за всем этим Тимура сложилось ощущение, что они пожали плечами.
- Не знаю. Придут - сам увидишь какие. "Казаки" повернулись к туфлям.
- Лаборант, а ты знаешь?
- Нет, Растафарыч, - откликнулись туфли. - Это не моя парафия.
- Парафия-шмарафия, - заговорила вторая пара ботинок, до сих пор лишь громко сопевшая. - Пошли, лаборант, нам еще шкаф твой со стеклом на третий этаж переть.
- Ну, удачной поездки, - сказали туфли и удалились вместе ботинками.
Когда смолкли звук шагов и сопение, Индеец прошептал:
- Сюда давай, школьник.
Тимур ногами выпихнул наружу рюкзак, вылез и встал со стороны раскрытого багажника, заполненного ящиками и свертками.
- Растафарыч, значит? - спросил он. Индеец нервно накручивал косичку на палец.
- В гараж иди, там лестница и люк наверх. Я его открыл, лезь туда.
- Зачем мне в люк?
- Затем, что по крыше через ограду переберешься. В этом месте колючка подрезана, туда ныряешь - и наружу.
Расстегивая куртку, Тимур покачал головой:
- Мне наружу не надо. Мне внутрь надо, в Зону. Куда прятаться?
- Экий ты тормоз несусветный! Да ты что, не слышал, о чем мы с кентами базарили? Не один я еду. И вообще - я тебя не знаю. И убери лавэ свое, не повезу, сказал. - Он отпихнул руку Тимура, в которой тот сжимал двести евро. - Лезь в люк, школьник, не гневи Маврикия.
- Никуда я не полезу, Растафарыч. Показывай, где у тебя в тачке схрон.
- Мазафака штопаная! Тебе совсем соображалку снесло? Я против насилия, но всякому терпению есть предел! - Закусив кончик дреды, Растафарыч худой рукой несильно толкнул его в грудь.
Банкноты полетели на землю вместе с кепочкой, когда Тимур перехватил его локоть и рванул вбок. Развернув водителя, взял за дреды на затылке и нагнул так, что тот лбом стукнулся о порог багажника. Запястье его оказалось прижато к спине между лопаток.
- Слушай, хиппи долбаный! - прошептал Тимур, нагибаясь к его уху. - Хватит борзеть! Я тебе плачу сейчас двести евро и двести - когда привезешь меня. Либо закладываю тебя твоему начальству.
- Тогда и сам спалишься! - хрипнул Растафарыч.
Тимур отпустил дреды, удерживая водителя одной рукой, второй полез под куртку, достал пистолет и сунул ему под нос.
- У меня ситуация безвыходная. По эту сторону ишут менты и бандиты, и я здесь по-любому не останусь. Если ты сейчас откажешься меня везти - вылезу через люк, позвоню в НИИЧАЗ начальнику службы безопасности и заложу тебя. И капецтебе полный настанет. Выбирай.
- Врешь!
- У меня другого выхода нет, понял? Не вру.
- Отпусти, школьник! Я против насилия!
- Ты против, но я-то нет. - Тимур разжал пальцы и слегка отступил, пряча пистолет за ремень.
Растафарыч выпрямился, потирая руку.
- Что, и правда ишут тебя со всех сторон?
- Ишут.
- Эх, завещал Маврикий нам помогать ближнему и дальнему своему безвозмездно… Так сколько платишь?
- Сказал же: двести евро, потом еще двести…
- Я баксами беру. И все сразу - пятихатку то есть. И это без вещей, только те, что на себя можно повесить, а у тебя рюкзак.
- Нет у меня баксов. Четыреста евро - нормальная цена. Хорошо, отдам тебе их сразу, но рюкзак тоже возьмешь.
- Ну и борзый ты, школьник. Некуда мне его сунуть. Сквозь открытый багажник Тимур заглянул в салон микроавтобуса.
- Ничего, найдешь место. Вон под сиденья положи. Держи деньги.
Он подобрал упавшие купюры, достал из кармана еще две сотенных и отдал Растафарычу, который свернул их аккуратным квадратиком и сунул в мешочек на шее.
- Куда прятаться? - спросил Тимур.