* * *
"…Наступают последние дни - тучи и армия Уэрки достигнут Товии практически одновременно, через считанные сутки. Грядут великие испытания - но в городе почти не говорят о них. Воистину судьба умеет преподносить совершенно неожиданные сюрпризы. Нам решил напомнить о себе враг куда более страшный, чем орда повстанцев - Бездна. В последние дни уровень всех ее излучений резко возрос и продолжает возрастать - возлее нее происходит нечто странное, но что - мы не можем ни понять, ни увидеть. Анмай говорит, что черная дыра втягивает огромную массу вещества - скорее всего, звезду-сверхгигант - и что все это закончится через несколько дней. Что ж, надеюсь он прав, но мы впервые смогли заглянуть в наше неотвратимое будущее - лет этак на двести. Гамма-излучение на поверхности возросло настолько, что его фиксируют уже обычные дозиметры - это внушительная, хотя и временная добавка к радиационному фону, даже многократно усиленному войной. Рентген спалил несколько наших спутников, но в тени за Уарком есть резервные, так что наша орбитальная группировка не пострадала. Ультрафиолет, как всегда, поглощает озон, зато радиоизлучение впервые стало доставлять неприятности - связь на коротких волнах совершенно невозможна. Уровень излучения непрерывно меняется, иногда он так возрастает, что в изолированных металлоконструкциях наводится ток вполне приличной мощности. Но самое главное - тепло. В Товии впервые за двести лет стоит жара и так светло, что хоть иголки собирай. Туманность сияет ворохом сизых перьев и от нее ощутимо печет - небольшой намек на будущее. Пожалуй, нам стоит пожелать, чтобы эта зима продлилась подольше…"
* * *
"…В последние дни перед началом конца наступило удивительное затишье. Напуганные ордой Уэрки беженцы ушли в пустыню. Бездна потускнела, но дни в Товии все еще удивительно теплые. Все вместе породило странное настроение среди ее жителей - этакое безоглядное сибаритство, особенно среди учащейся молодежи. Здесь ее всегда было много, но теперь, когда коренных жителей осталась всего треть, она задает тон. Не то, чтобы они протестовали против власти - это бессмысленно - но дисциплина падает. Точнее, она уже забыта. Занятия в школах и институтах практически полностью прекратились из-за массовых прогулов, почти все заводы тоже стоят - нет сырья. В итоге - массовое безделье и ощущение пира во время чумы. Если тут выживет хотя бы один человек или файа, достаточно талантливый, чтобы описать происходящее, потомки, пожалуй, станут тосковать об этом времени. Я по должности знаю об этом больше всех, но мои скромные способности не позволяют мне отразить самый дух "дней последнего счастья". Обычный же сухой пересказ будет или скучен, или неприличен. Достаточно лишь упомянуть о том, что все ограничения на чувственные утехи, установленные общественной моралью, перестали существовать. Бороться с этим бесполезно и бессмысленно - когда начнется осада, все прекратиться само собой. Но пока товийская молодежь догуливает последние оставшиеся дни - а мы завершаем последние приготовления к осаде. В конечном счете, и то, и другое бессмысленно и это самое обидное - выстоит Товия, или падет, будущего это уже никак не изменит. Нам остается только надеяться, что это окажется не так и наша стойкость не будет забыта потомками как напрасное упорство обреченных…"
Глава 14
Последний день
Москва предо мною. Один в стороне
Стою я на крыше, объятый кручиной.
Блестящий улан и семеновец чинный
Стоят неподвижно со мной наравне.
Отсюда я вижу крамолы рожденье
И грозное зорких патрулей движенье.
"Водоворот", 1906, N3.
Найте Лай поднялся, устало потягиваясь. В командном бункере Цитадели царила тревожная тишина. Он прошелся по залу, взглянул на притихших операторов и вновь сел, склонившись над своим дневником. В последнее время для него это был единственный способ отвлечься и собрать мысли.
"…Ну вот и все, - писал он, - армия повстанцев у укреплений "белой области", всего в двадцати милях от Товии. Уэрка предъявил нам ультиматум со сроком в сутки. Столько ему нужно, чтобы подтянуть основные силы. А ведь всего лишь два месяца назад мы праздновали победу! Теперь же нам осталось лишь защищать свои жизни, - а может, просто подороже их продать!
Пока здесь жив хоть один Высший, Уэрка не пройдет к Хаосу. Но вместе с ним появились и тучи…
Я понимаю, какая ответственность лежит на мне. Товия, с ее двумя миллионами жителей и беженцев, осталась последним оплотом не только Фамайа, но и цивилизации вообще, если не считать плато Хаос. Я знаю, что это будет решающая и последняя битва. В надвигающейся армии Уэрки больше миллиона солдат и все отлично вооруженные. Основную ее часть составили изменники из Внутренней Армии. У них (примерно) 7200 бронетранспортов, 3600 танков, 5000 минометов, 2500 орудий, до пятисот боевых вертолетов, а у нас только пять корпусов Внутренней Армии, сохранивших верность присяге, - 150 тысяч солдат, 25 тысяч гарнизона Цитадели и 27048 файа из истребительных отрядов. Это так мало! Кроме первого товийского, здесь лишь 14-й истребительный, единственный, который сумел пробиться в столицу. И то лишь потому, что я его вовремя вызвал! Остальные 18 просто перестали существовать. Единственный резерв нашей армии - 400 тысяч юношей-файа, б.ч. молодых Высших из других городов, и 90 тысяч юношей-людей, которые хотят и готовы драться вместе с нами. Они организовали ополчение и они отважны, но я не хочу пользоваться их отвагой".
Найте встряхнул головой. Думать об этом не хотелось. Он вздохнул.
"Оружия и боеприпасов у нас вполне достаточно, продовольствия нам хватит более чем на год и при увеличенном населении. Боевой техники у нас тоже много: 4843 бронетранспортов, 1860 "Химер", 178 самоходных орудий, 355 боевых вертолетов, 123 универсальных "Футуры", базук больше тринадцати тысяч. К тому же, Товия довольно удобна для обороны - древние строители недаром основали город на границе пустыни. С севера нас прикрывает скалистый Товийский хребет, ощетинившийся цепью фортов, с юга - водохранилище шириной в несколько миль. Я отправил туда всех истребителей, пусть держатся до последнего! Главное - сохранить плотину. С востока повстанцы вряд ли сунутся. Там каналы и пруды Товийской АЭС, химические заводы, наконец, "Золотые сады". Там ополченцы - в их стойкости я не сомневаюсь, но будет ли ее достаточно? А вот запад… Там нет никаких естественных препятствий, из укреплений - лишь несколько старых фортов на окраине города, построенных еще из кирпича. Там все оставшиеся части Внутренней Армии. О том, чтобы удержать всю "белую область", не стоит и мечтать. Я уже приказал оставить весь южный берег реки Товия, чтобы не растягивать линии обороны. Противник занял его. Там множество резиденций, санаториев и других мест отдыха. Армия Уэрки неплохо устроилась! Они не сожгли ни одного дома. Там же осталось много припасов, которые мы не успели вывезти и осаждающим хватит их месяца на два. А нам, боюсь, придется отвести войска в сам город. Периметр "белой области" слишком велик".
Он тщательно проверил сделанные приготовления, пытаясь найти еще что-нибудь для защиты столицы.
"Да! У нас есть 24 16-дюймовых орудия Цитадели и к каждому по 1400 снарядов! Тут есть еще 36 шестидюймовых, а всего в Товии - 768 стационарных орудий, установленных в броневых башнях на фортах. Большей частью, правда, это трехдюймовые. Снаряды есть - 378576 шести и 774576 трехдюймовых. Патронов крупнокалиберных - 1,4, обычных - 2,1 миллиарда: прежде, чем остановиться, наши военные заводы использовали все запасы сырья. Вражеской авиации бояться не стоит - в Товии есть 275 ЗРК, плюс сто атомных противоракет".
Найте ощутил проблеск надежды - еще не все потеряно. И небо над Товией все еще было ясным.
"Восточные ветры отгоняли пепловые тучи до тех пор, пока они не пришли с другой стороны планеты. На это ушло два месяца. Но теперь… - Он помедлил. - Да, еще есть надежда. В "Золотых садах" - 60 тысяч гекс, уже полностью вооруженных и боеспособных. А в "Серебряных садах", в десяти милях к востоку от Товии - 36810 "бывших". Не очень много, но все же… И в цистернах наших химических заводов сотни тысяч тонн ядов: хлора, фосгена, метилизоцианата и других. Это тоже стоит обдумать - на крайний случай. В конце концов, есть еще железная дорога, связывающая нас с Хаосом. Она будет цела еще минимум несколько дней. Правда, плато ничем не может нам помочь, напротив, туда беспрерывно вывозиться оборудование с наших заводов, необходимое, чтобы замкнуть технологические цепи".
Найте мрачно усмехнулся. Его мысли невольно перешли к Товийской АЭС, продолжавшей исправно снабжать город энергией и теплом. Он представил себе шесть огромных кубов ее энергоблоков, скрытых под склонами плато, и вдруг улыбнулся веселее.
"Света нам хватит. В худшем случае мы умрем при свете. Ведь Цитадель тоже питают атомные реакторы! Я не собираюсь умирать, но все же… это интересная ситуация. Повстанцам надо любой ценой захватить Товию, иначе им всем конец. Ведь на них сзади напирают хаос и тьма, орды безумцев, тварей и, наконец, холод. Мы, поэтому же, не можем ее оставить - нам некуда идти. А Цитадель неприступна! Интересно, что будет, когда неодолимая сила столкнется с непреодолимым препятствием? Лучше подумай, что еще можно сделать для усиления обороны! Уэрка уже переправился на северный берег реки Товия с запада, а скоро переправится и на востоке, хотя мы взорвали все мосты".
Найте томно потянулся и подошел к большой проекционной карте города. Вокруг него шли зубчатые красные линии - рубежи укреплений. Они странно напоминали государственный герб - большое кольцо "белой области" окружало окрестности столицы и на севере доходило до Товийских гор. Его пересекали две поперечных укрепленные полосы - вдоль берега реки Товия и вдоль гребня плато. В центре была Цитадель, а по окраинам города проходили соединяющие линии. Там, на западной окраине, несколько тысяч машин, сотни тысяч людей и файа спешно возводили новые укрепления, чтобы замкнуть внутреннее кольцо. Но все же, им недоставало сил для обороны даже столь ограниченной территории…
Ну а полицейские? В Товии их двадцать тысяч и их надежность внушает компетентным органам сильные опасения. Послать и их на передовую? За порядком уследит и сама ЧК, это ее главная обязанность…
Найте спрятал дневник, затем вызвал Абраса Бору и с ходу выдал ему свое предложение. Генеральный комиссар промолчал. Он выглядел угрюмым и уставшим, мрачно разглядывая Найте. Хотя Лай месяцами не вылезал из подземелий Цитадели, он ничуть не изменился, его глаза живо блестели. Он всегда думал о том, что нужно сделать, а не о том, что случилось. Как и Анмай Вэру.
- Моим людям не нравится быть солдатами, - наконец сказал Бору, - мы защищаем порядок, а не убиваем!
- А разве это не защита порядка? И вообще - прикажут, враз понравится!
Бору презрительно хмыкнул.
- Вряд ли. Поэтому я не могу отдать такой приказ.
- Но я второй заместитель Единого Правителя, заместитель по безопасности, а вы всего лишь начальник столичной полиции. Другой уже и не осталось. Поэтому вы обязаны подчиниться!
- Нет, не обязан! Ни ЧК, ни Внешней Армии больше нет. Государства Фамайа - тоже. Осталась лишь кучка фанатиков вроде тебя, сопляк! Ты сидишь здесь лишь потому, что тебя назначил сюда другой сопляк, дорвавшийся до власти. Сидя в Цитадели, ты легко посылаешь людей на смерть! Хватит!
Глаза Найте удивленно распахнулись.
- Абрас, что с вами? Вы понимаете, что говорите? В городе осадное положение. Прямое неподчинение приказу - это мятеж. С мятежниками теперь не церемонятся. Я прошу исполнить мой приказ, иначе вас… - он провел ладонью по горлу и поднял ее вверх со скрипучим звуком. - Понятно?
- Не смей мне угрожать! Я вдвое старше тебя и я не позволю, чтобы паршивый мальчишка…
- Может, у вас есть предложение получше моего? - перебил его Найте. Его уже ничего не могло удивить.
Бору вздохнул.
- Да. Нужно прекратить войну, впустить повстанцев в город. А потом… попытаться выжить. Погибло уже столько людей, что каждая новая смерть…
- То есть, капитулировать? А вы знаете, что за такие предложения теперь расстреливают на месте? И потом, вас-то Уэрка, может быть, и примет, а вот меня - нет!
- Уходите, - устало сказал Бору, - улетайте на плато Хаос, возьмите всех, кто согласится пойти с вами.
- Чтобы потом, после зимы, началась война между Товией и Хаосом? Или вы надеетесь их объединить, - после всего, что произошло? Я сомневаюсь, что "беглые" способны прощать, - однажды я отпустил одного. Через сутки он попытался перерезать мне горло. Мне жаль, что я не могу согласиться с вами - но я прошу вас подчиниться! Иначе здесь будет война, и немедленно!
- Ты фанатик и убийца. Тебе не жаль людей, никому из вас их не жаль! Вы начали войну, пытаясь захватить весь мир - и уничтожили его. Теперь вы хотите уничтожить всех оставшихся, чтобы только вы владели миром, когда тьма рассеется. Но этого не будет! Либо выживут все, либо никто. И я сделаю все, чтобы остановить вас, Найте Лай! Вы арестованы. Все ваши дальнейшие действия являются нарушением закона!
- Ты, дурак! Как ты доберешься до меня здесь? - Лай стукнул по пульту управления оружием Цитадели, - ты сам бросаешь своих людей на смерть!
- Они сами так решили! И я сделаю все, что смогу!
- Все? А гексы? А наши орудия? А миллион молодежи, которая ненавидит полицию? У вас нет никаких шансов. Или ты исполнишь мой приказ, или я отдам свой!
- Я тоже отдам свой! И я не один. Уэрка до вас доберется!
- В следующий раз мы встретимся в суде, изменник!
Найте гневно прошелся по бункеру. Как ни странно, он даже был рад случившемуся - раскрытому так вовремя заговору, по крайней мере. Теперь он думал о том, что делать дальше. Двадцать тысяч полицейских, не имеющих тяжелого вооружения, не смогут справиться с 150-тысячной армией. Но если Уэрка перейдет в наступление, она не сможет покинуть своих позиций…
А если покинет и начнется наступление?
- Включите все помехогенераторы Цитадели на полную мощность! Забейте все полицейские каналы! И чтобы ни одна крыса не ускользнула из города, ни одна! - он продолжал отдавать необходимые приказы.
Когда поступили подтверждения и на картах-схемах двинулись войска, Найте облегченно вздохнул. Да, бунт Бору был опасен, но он начался слишком рано, и кто может поддержать его здесь? Не подполье же, не поднявшееся выше разбрасывания листовок? И не религиозные секты, которые не смеют носа высунуть из-за ЧК. Может быть, беженцы? Но те, кто ненавидит Фамайа, не стали бы бежать в ее последний оплот. А вот уголовники с радостью поддержат любую смуту, дающую возможность для грабежей. И чиновники, ненавидящие власть со времен Второй Революции…
Найте вновь подошел к пульту. Было невыносимо сидеть здесь и ждать результата. Отдав все приказы, какие только мог, он решил отправиться в город.
Вскоре из подземного ангара у подножия Цитадели выполз вертолет. Одноместная машина, похожая на угловатую черную осу, легко поднялась в воздух.
У внешних ворот Цитадели уже шел бой. Полицейские расстреляли из базук здание охраны, превратив его в груду дымящихся развалин, затем взорвали ворота вместе с частью стены и сейчас колонна оранжевых патрульных автомобилей, петляя, поднималась наверх. Найте видел, как на треугольных массивах внешних фортов повернулись орудийные башни, опустились стволы. Тут же засверкали вспышки выстрелов. После каждого над колонной появлялся рой дымков. В машинах разлетались стекла, они теряли управление, слетали с дороги, напарываясь на ежи и взрываясь. Фигурки, выскакивавшие из остановившихся машин, при новых вспышках сметало, как метлой. Вспышки появились и над сгрудившимися перед воротами машинами. Осколочно-кассетные снаряды оказались страшным оружием - за считанные минуты из нескольких сотен нападавших в живых не осталось никого.
"Для начала сойдет, - подумал Найте. - В качестве крепости товийская Цитадель не имела успеха - за все двести лет истории Фамайа она ни разу не подвергалась осаде или штурму. Зато теперь… Интересно, штурмовали ли ее, когда наша история еще не началась?"
Найте помотал головой. У ворот заводов "Химеры" он заметил десяток новых танков, напротив - разбитый ресторан, горящие обломки патрульных автомашин и россыпь трупов в синем. Здесь тоже все было в порядке.
Направив вертолет к водохранилищу, Лай скоро заметил полицейский катер, на полной скорости идущий к южному берегу. С носа катера по машине ударил пулемет, по бронестеклу защелкало, перед глазами зарябили трассы пуль. В ответ из-под коротких крыльев вырвалась ракета. Над разбитой палубой вместе с дымом взметнулась вода и катер затонул за считанные секунды. Его экипаж составлял десять человек, но на поверхности не осталось никого. Найте, сжав зубы, повернул назад.
Кружа над городом, он непрерывно получал доклады. Самым важным было то, что никому из мятежников не удалось вырваться из Товии. Занимающие оборону части Внутренней Армии, патрулирующие водохранилище вертолеты и мониторы уничтожили всех беглецов, потопили несколько катеров. Едва четверть полицейских поддержала мятеж. Остальные торопливо - чтобы их не убили - сдавались, и немедля, вместе с оружием, отправлялись на передовую.
Мятежники пытались захватить аэропорт, АЭС, оружейные склады и заводы. Но охрана всюду была предупреждена заранее и нападавших встречал шквал огня. Найте застал уже агонию бунта. Повсюду группы пёстро одетых ополченцев отлавливали мятежников. Те и не думали сопротивляться, спеша сдаться в плен. Вскоре все было кончено. Мятежники были переловлены или убиты, полицейские участки захвачены все, причем, почти без сопротивления. В руках повстанцев осталось лишь здание главного полицейского управления Фамайа - старинное, занимающее целиком громадный квартал.
Это здание, составленное из нескольких многоэтажных корпусов с примыкающей тюрьмой, окруженной массивной стеной с башнями, походило на крепость. Как сообщил командующий осадой, внутри засело больше трех тысяч мятежников - все, какие еще остались в Товии. Здесь они оказывали яростное сопротивление.
- Знаете, что сделал этот Бору? - донесся до Найте приглушенный голос командира. - Он выпустил всех, кто сидел в тюрьме, всех!
- Но там же было пять тысяч заключенных - большей частью уголовников, но было и две тысячи осужденных за особо опасные преступления против государства. Их всех собирались завтра отправить в "Золотые сады"!
- Он не просто их отпустил. Им всем вернули их одежду, документы, раздали оружие, провели инструктаж…
- Передайте ЧК, пусть немедля займется этим!
- Уже передали. Многих поймали ополченцы.
Найте прервал связь, направив машину к управлению. Штурм здания тоже вели ополченцы. Их первую атаку встретил шквал огня из винтовок и пулеметов и площади вокруг здания покрыла густая россыпь неподвижных тел, - большей частью в зеленой, как у Талу, одежде.
Сейчас ополченцы уже не атаковали. Они вели перестрелку, укрывшись в соседних зданиях. Подошедшие "Химеры" методично расстреливали управление. Толстые, старинной кладки стены крошились под ударами снарядов, но явно не спешили трескаться и оседать.