Вокруг стоял шум, суматоха, со всех сторон лился свет. Каджи притаился в тени огромной колонны. Звуки оглушали его. От быстро движущихся фигур рябило в глазах. Свет, исходивший, как казалось, отовсюду и искрящийся на телах танцующих, отражаясь от полированных поверхностей и металлических зеркал, слепил. Подкупая тех, кто отбирал воинов, которые должны были в эту ночь охранять Солнечный Дворец, Каджи истратил все, что скопил за эти недели, находясь на службе в орде, - все, до последнего медяка.
Но это того стоило, потому что если все пойдет согласно плану, то до того как в преддверии зари порозовеет восток, миссия Каджи будет выполнена, а самозванец Шамад - мертв.
Со своего места в тени колонны Каджи внимательно следил за противником. Много месяцев он боролся с различными преградами, чтобы добраться до этого человека и обрушить месть Богов на красавца - самозванца Шамада. Он страдал от невзгод путешествия, холодными ночами спал на жесткой земле под звездным небом, едва выжил, получив тяжелые раны, испытал измену и предательство. Его путь оказался долгим и утомительным и прошел неподалеку от разверзшихся Врат Смерти… Но юноша выжил и вот-вот должен был исполнить предначертанное Богами.
А Пророк в Маске сидел, потягивая пурпурное вино и чуть отвернув вуаль, алчно разглядывал стройных молодых танцовщиц. Его высокое, крепкое тело скрывали бесценные шелка зеленого цвета - цвета колдунов. Драгоценные перстни, надетые поверх перчаток из черного сатина, сверкали на его пальцах. Дорогие сапоги алой кожи выглядывали из-под шелков. Ни кусочка обнаженной кожи не заметил Каджи. Но юный воин нисколько не сомневался, что высокий человек в мерцающих одеждах, чье лицо скрыто под вуалью, - Шамад. Его можно было узнать по позе, тому, как он гордо держал голову, по грациозности каждого движения.
Прячась среди теней, Красный Ястреб внимательно наблюдал за своим смертельным врагом. Под туникой молодой воин ласкал рукоять Топора Фом-Ра.
Вот ударили в гонг, и, казалось, весь воздух в зале завибрировал. Величественный управляющий в одежде черного бархата, расшитой серебром, поднял украшенный перьями посох и проревел:
- К подножью великого Солнечного Трона явились маги. Они хотят показать свое искусство перед Джа Чэнсом!
Глубже спрятавшись в тень, Каджи затаил дыхание, неожиданно испугавшись.
Что, если Акфуб не смог убедить Арабалака?
Что, если Арабалак потерпит неудачу?
Любая мелочь, и план Каджи провалится…
С замиранием сердца следил Красный Ястреб из легиона Чаууима Козанга за толпой волшебников.
Глава 6
Привидение
В толпе были полные, плосколицые чародеи из Куараха и Дхеша, которые постучали по мощеному полу длинными посохами, и огонь из сверкающих изумрудов, рубинов и золотых монет вылетел из холодного камня, стал танцевать, свиваться и скользить, подчиняясь пению невидимых флейт.
Там были маги-гиганты из Шофа Ам и других горных стран. Четки позвякивали на их костлявых запястьях, и в ответ им звенели цепочки на их обнаженных лодыжках. Все вместе они пропели заклятие, и клубящиеся облака дыма, поднимавшиеся из курительниц, превратились в мерцающие поля, по которым окруженный славой призрачный Джа Чэнс вел гигантскую орду по просторам Гуизанга. Меч призрака был от кончика до рукояти залит кровью.
На праздник прибыли и карлики-колдуны из Оромы и Белого Речного королевства. Маленькие, вечно улыбающиеся человечки с шустро бегающими глазками, они красили бороды в синий цвет, а рты казались кровоточащими ранами из-за обилия помады. Они принесли с собой компасы из Планетарных металлов, золотые диски Зао, железные пластины Фурана, накидки Олимбриса, кольца серебра Зефрондиса. Потом, размахивая талисманами, которые вспыхивали мерцающими отблесками мистических огней, они вызвали духов, призвали демонов со звезд, которые замогильными голосами начали рассказывать о тайнах вселенной.
После них вперед вышел громадный человек в одеждах из восхитительной алой ткани. Он был даже выше, чем варвары, и более могуч, чем самый толстый человек. Должно быть, он весил три сотни стоунов, а то и больше. Его круглое, выбритое лицо сверкало от пота. Из-за огромного веса он тяжело дышал и пыхтел.
Стальной посох управляющего загремел о разбитые плиты, когда он представил следующего практика магического искусства.
- Некромант Арабалак с острова Фанг в Южном море хочет представить редкое, необычное искусство некромантии, во славу Джа Чэнса! - проревел управляющий. Каджи напрягся, облегчение и новые сомнения нахлынули на него.
Из-за пояса некромант вытащил черную палочку со странным серым камнем. Он произнес чудотворное Слово, и драгоценность заискрилась слепящим синим пламенем. С помощью сверкающего камня Арабалак прочертил огромный круг на каменном полу. Искрящееся синее пламя оставило на камнях хорошо различимый черный след. "Это то, что Акфуб называл великим церемониальным кругом", - решил Каджи.
Потом некромант заговорил глубоким басом:
- Если некий достославный правитель уделит мне время, то я попробую вызвать из теней Королевства Смерти дух того, кто находится среди теней тысячи лет, - объявил колдун, отвесив поклон Трону Солнца. Сидевший на возвышении Джа Чэнс рассеянно кивнул. Он был занят, ласкал одного из своих разрисованных мальчиков, который изгибался и похотливо хихикал под нежным движением рук, украшенных драгоценными камнями.
Черный круг был отчетливо виден на каменном полу. У края круга застыл огромный некромант, закутанный в необъятный халат кровавого цвета. В руках он крутил черную палочку. Губы его двигались, однако никаких слов не прозвучало. Его глаза закатились, лицо побледнело и стало влажным от пота. Волна дрожи прошла через его массивное тело, так, словно он оказался в плену какого-то сильного чувства. Каджи знал, что некромант концентрирует внимание, чтобы послать ментальный призыв и вызвать дух мертвого в землю живых из Королевства Смерти.
Зал замер. Все уставились на фигуру в красных одеждах. Ментальная сила некроманта казалась такой огромной, что приковала к его фигуре внимание всех находившихся в зале. Люди отставили выпивку, еду, перестали заниматься любовными играми и, не отводя взглядов, следили за огромным лысым колдуном.
Даже Пророк в Маске с неусыпным влиянием наблюдал за некромантом Арабалаком. Может, его коснулась ледяная длань предвидения? Может, какие-то сверхъестественные силы предупредили его о том, что должно случиться?
А тем временем внутри круга постепенно начала материализоваться тень. Вначале это были всего лишь усики дыма, но постепенно тень обрела форму, стала материальной, набрала вес и окончательно сформировалась.
Внутри круга стоял высокий, тощий мужчина с удлиненным черепом и запавшими глазами, одетый в сгнившие лохмотья савана.
Борода привидения оказалась длинной, клочковатой и неопрятной. Его лицо рассекли морщины, то ли от преклонного возраста, то ли от печали, но глаза под кустистыми бровями сверкали, словно холодные, черные звезды. Какие-то чувства сродни боли искривили его безгубый рот, превратив лицо в злобную гримасу. Тощие руки, напоминавшие руки скелета, были сложены на груди, которая вздымалась совершенно противоестественно.
Как только дух полностью обрел форму, некромант слегка расслабился. Он втянул воздух в легкие и выдохнул, рукавом алого халата вытер пот с бровей. Только после этого он взглянул на фигуру, неясно вырисовывающуюся посреди черного круга.
- Говори, призрак! Открой нам свое имя, - произнес колдун глубоким голосом.
Зал замер. Никто не в силах был ни пошевелиться, ни заговорить. Все затаили дыхание. Все взгляды были устремлены на тощую, ужасную фигуру мертвеца, стоящего внутри круга.
- Говори, я приказываю тебе! - повторил Арабалак. - Сколько лет прошло с тех пор, как ты умер? Как звали тебя, и каково было твое положение в обществе? Говори!
Наконец призрак ответил слабым, трепещущим голосом:
- Тысяча зим пронеслась над миром Гуизуида с тех пор, как я обитал среди живых, - медленно произнес мертвец. - Тысячу лет я блуждал среди холодных холмов, не найдя покоя в смерти, исполняя свой долг, моля о прощении Богов… Но сейчас другой крик готов вырваться из глубин моей души… Сильное желание отомстить одолевает меня! Конечно, мне нужно отомстить! Потому что среди живых есть тот, кто согрешил против меня, и грех этот много глубже и порочнее, чем может представить себе любой из смертных!
Арабалак подался вперед. Глаза его сверкали в свете свечей.
- Кто оскорбил тебя? Скажи, призрак! Кто ты такой, и кто тот человек, который совершил зло по отношению к тому, кто умер много поколений назад?
Призрак распрямил руки. Одна рука метнулась вперед, скользнув через облако дыма курительниц. Тощей, как голая кость, была эта рука, и сгнившие куски савана посыпались с рукава.
Костлявый палец призрака нацелился прямо на Пророка в Маске. Шамад сидел прямо. Он не мог двинуться, словно мертвец заморозил его. Руками в перчатках он так крепко сжал подлокотники кресла, что казалось, камень вот-вот треснет.
Голос призрака поднялся до неземного визга, переполненного яростью и ненавистью. Глаза его уставились на Пророка.
- Этот человек украл мое имя… - прокричал призрак. - Потому что я - Пророк в Маске из Камон-Фаа, умерший тысячу лет назад!
Глава 7
Огненный шар
Шамад вскочил на ноги, а за спиной у него появилась огромная синяя чешуйчатая фигура его чудовищного оруженосца. Змеиные глаза твари сверкали с холодной злобой.
На возвышении без движения застыл Джа Чэнс. Его румяное лицо, с избытком покрытое косметикой, превратилось в удивленную маску.
После слов призрака в зале повисла напряженная тишина. Но, вскочив на ноги, Шамад словно разрушил чары, которые сдерживали варварское собрание. Все разом заревели от ярости. С грохотом рухнули столы, со звоном мечи вылетели из ножен. В криках людей слышалась жажда крови.
Своим невольным рывком Шамад как бы признал истинность обвинения, которое бросил ему через весь зал мертвец.
Если бы он остался спокоен… Если бы он рассмеялся в ответ… Возможно, он убедил бы в лживости этого обвинения предводителей орды. Но то, как поспешно вскочил он со своего места, выдало его с головой. В один миг орда осознала, как сильно их обманули. Несмотря на внешний лоск цивилизации, воины взревели, возжелав крови самозванца. И в один миг они устремились к обманщику. Вино полилось на пол, образуя на каменном полу лужи, напоминающие алую кровь. Тарелки дымящегося мяса тоже полетели на пол, и разъяренные, ослепленные примитивной яростью воины растоптали пищу.
Джа Чэнс, восседавший на возвышении Трона Солнца, по-прежнему не проронил ни слова и не пошевелился. Его лицо оставалось застывшей маской, но маленькие свинячьи глазки уставились на Шамада. Во взгляде правителя читалось изумление и… облегчение.
Все случилось точно так, как предсказывал Каджи. Ни один правитель не хотел отдавать свою власть другому. Пусть даже это самый святой жрец или пророк.
В холодных маленьких глазках Джа Чэнса читалось удовлетворение, когда он следил за падением того, кто претендовал на то, чтобы называться Пророком в Маске из Камон-Фаа.
* * *
Что же касается Каджи, то юноша был готов к моменту своего триумфа. Когда первые из разъяренных всадников еще только поднимались к креслу, возле которого стоял фальшивый пророк, гибкий Красный Ястреб из кочевников Чаууима Козанга вырвался вперед. Из-за пазухи туники он выхватил топор своего предка, высоко занеся его над головой.
В свете тысячи свечей Топор Фом-Pa сверкал так ярко, словно был крошечным кусочком солнца.
И из всех собравшихся в зале только Пророк узнал его.
Возвышение, на котором находилось кресло Пророка, было достаточно высоким, хотя и не таким, как Трон Солнца. Шесть огромных ступеней вели на площадку, где лицом к яростной, завывающей, жаждущей кровавой мести толпе застыли Шамад и Замог.
Каджи первым добрался до основания возвышения и, бросившись наверх, издал победный крик.
Из всех присутствующих в зале только Шамад знал боевой крик воинов Чаууима Козанга.
В один миг Шамад понял, как был обманут и чья месть обрушилась на него. Он, без сомнения, даже не слышал имя Каджи, Красного Ястреба, но бледные, правильные черты юноши, его светлые волосы, яростное торжество сказали Шамаду все, о чем, услышав боевой клич, он мог лишь догадываться.
Они сказали ему о том, что месть кочевников Козанга может достать его на другом краю мира. В одно мгновение Шамад понял, что все, что говорят о мстительности кочевников, - правда. Он как завороженный смотрел на приближающегося Каджи и видел, как священный Топор сверкает в дымном воздухе, целясь ему в горло.
Однако самозванец Шамад прошел хорошую школу. Те, кто часто использует свой разум… для лжи, жульничества, изобретения всевозможных хитростей, легко принимают любой поворот судьбы, иначе им не выжить. А Шамад выходил из ловушек почище этой. Ведь он выбрался из цитадели, захваченной его врагами, из золотого Кхора, избежав клинков убийц, внимательных взоров часовых и вооруженной орды, которая готова была разорвать его на части. Он исчез, когда все решили, что он - мертв.
Когда топор рванулся к горлу самозванца, Шамад сперва сжал свои руки, а потом развел их в стороны, гортанно произнеся Слово. С очаровательных колец, надетых поверх перчаток, сорвались искры сверхъестественного пламени.
Проплыв в воздухе между его руками, они слились в шар белого пламени!
Он сверкал ярче тысячи солнц! Его обжигающие лучи ударили в лицо Каджи, и юноша закричал, закрыв глаза, которые в миг наполнились слезами. Страшная боль пронзила его голову, словно иглы внезапно впились его череп. Покачнувшись, он оступился, потом наклонился, споткнулся и упал.
Огненный шар пролетел над толпой и взорвался.
Непереносимый свет залил пиршественный зал.
А потом наступила тьма, черная и полная, так как тысяча свечей, разгонявших мрак и помогавших Лунным Богам в борьбе с Демоном Тьмы, разом потухли.
Зал был переполнен людьми, которые сыпали проклятия, кричали, покачивались и шатались в темноте, налетая друг на друга и на мебель. Их всех поразила слепота.
Глава 8
Роковая ночь
Первое, что почувствовал Каджи, это прикосновение мокрой тряпки к глазам. Каджи поплотнее прижался к стене и стонал, пока старый колдун промывал его окровавленные, затуманенные глаза холодной водой. Старый Акфуб тихо хихикал, выказывая симпатию к навзрыд рыдающему юному воину.
- Так близко… Так близко! Ах, мать Чауа! Он был… Я мог достать его!.. Боги… Мне предстоит вновь искать его, - рыдал юноша.
Вокруг него кричали, звенело оружие. Несколько зданий неподалеку пылали, и трупы висели на грубых, сделанных на скорую руку виселицах на каждой улице. Бунт бушевал в столице всю ночь. Поговаривали, что сокровища орды украдены. Джа Чэнс был жив, но ему пришлось запереться во внутренней цитадели своего дворца, чтобы посоветоваться с Богами, оставить или нет город ревущим, опьяневшим от ярости воинам, которых, словно безумцев, переполняла жажда крови.
Большинство же горожан временно ослепли во время взрыва ужасного огненного шара, вырвавшегося из рук фальшивого пророка.
Гонимые безумием из-за святотатства самозванца, замученные слепотой, воины орды обезумели, ринулись по улицам города, убивая всех встречных. Когда же ночь подошла к концу, выяснилось, что магическая слепота - дело проходящее. Но даже эта новость лишь в малой степени успокоила пьяную ярость обезумевших воинов. Так как Шамад был чужеземцем, белокожим человеком с Запада, то многие решили, что это - заговор выходцев с Запада. Кто-то выкрикнул подобное предположение и словно бросил лучину в озеро масла. Предводители орды явились из дворца, ревя о сокровищах и мести, а потом двинулись на бараки, где жили выходцы с Запада, круша все на своем пути и убивая всех подряд.
Западные воины, ослепленные той же магией, отступили, думая, что во всем виноваты изощренные восточные воины. Полуслепые армии сошлись в чудовищной битве.
Здания оказались охвачены огнем, улицы перегорожены наспех возведенными баррикадами, усыпаны окровавленными трупами. Черное небо посветлело от огня пожаров.
И все мечты Джа Чэнса об империи умерли в течение одной ужасной ночи убийств, безумия и разрушения. Даже если правитель переживет бунт, оставшись на троне, он может больше не мечтать о возрожденной империи…
* * *
Старый Акфуб нежно промокал влажные глаза Каджи, пока они не высохли. А потом колдун использовал успокаивающую мазь из своих запасов.
Израсходовав все силы в бессильном приступе ярости, Каджи распластался, словно груда старого тряпья, слепо уставившись в подернутое зарей небо.
Агония слепоты отступила. Он мог видеть, хотя только через день к нему вернулось орлиное зрение, которым он славился ранее. Такой же слепой, как и юноша, старик-колдун вывел незрячего Каджи в безопасное место. Каджи шел, положив руку на плечо старика, и неустанно благодарил его.
- А… Шамад? - наконец натянуто спросил молодой варвар.
- Скрылся… Скрылся. Исчез в ночи, и никто не знает, куда он отправился, - вздохнул Акфуб.
- Нам надо отправляться в путь, - прошептал Каджи.
- Конечно.
- Смогу ли я когда-нибудь насадить его на кончик клинка? Или он всегда будет ускользать от моей мести с помощью очередного хитрого трюка? - утомленно удивился юноша.
Старик лишь хихикнул.
- Ему некуда бежать, молодой господин, а вот один незначительный человек смеет предложить одному молодому человеку благородного происхождения прислониться к стене, по крайней мере, пока. Отсюда некуда бежать, только в бескрайние пески великой пустыни… Она словно безжизненное море с песчаными волнами и протянулась до самого края мира. А дальше края мира самозванец удрать не сможет…
- Удивительно… - только и пробормотал Каджи.
- Это правда, молодой господин. Но пойдемте! Смерти подобно оставаться здесь, когда слепота начинает постепенно проходить. В эту ночь воины орды перебьют всех выходцев с Запада. Мы должны собраться с силами и идти… Вот это монашеское одеяние скроет вашу белую кожу и ваши подозрительные глаза… Но сначала мы должны добраться до постоялого двора и забрать наших лошадей, а потом добраться до ворот Чемедиса и ехать по следам самозванца, пока мы снова не упустили его.