Пронзительный свист нарушил тишину леса, и стрела с треском пробила слабую броню основания головы разведчика, вылетев из глаза вместе со струей белесой жижи. Свист! – второй муравей повалился набок – стрела пробила грудь, отколов кусок панциря. Прозрачная липкая жидкость потекла по ногам насекомого. В отличие от первого, тихо зарывшегося в траве, этот быстро оправился от удара – вскочил, яростно щелкая челюстями, завертелся на месте, пытаясь схватить невидимого врага. Встав на задние лапы, бесстрашный воин подтянул под себя округлое брюхо и выпустил струю кислоты в лес. Тяжело опустился и пошатнулся – передние лапы не слушались хозяина. Средняя левая нога барабанной палочкой забила по земле, подкидывая мелкий мусор, но челюсти продолжали кромсать ветки деревьев. Грэм спокойно достал третью стрелу.
Разведчики еще дергались в траве, когда охотник поставил сумку рядом с телами. Достал небольшой пузырек с синеватой водой и зубами вырвал пробку – в нос ударил едкий отвратительный запах "отпугивателя". Панголин отшатнулся, в глазах потемнело, а на глазах выступили слезы. Отойдя в сторону по ветру, он разбрызгал содержимое бутылочки. К тому времени насекомые окончательно затихли. Надо спешить. Отпугиватель – хорошее средство, что бы скрыть любые запахи и отвадить кого угодно, но муравьи успели послать невидимые сигналы бедствия и вскоре появится подкрепление.
Грэм наступил ногой на шипастое тело и выдернул стрелу. Расколов панцирь насекомого, он просунул в отверстие руку и стал вынимать желтоватые тряпки внутренностей. Вырвал темный упругий пузырь с трубочкой, похожий на бурдюк. Вскрыв его кинжалом, перелил темно-зеленую жидкость в приготовленный флакон, вместо воронки используя свернутый листик.
Вытерев руки о траву, оглядел трупы – тут есть чем поживиться. Вырвал с корнями несколько лапок и, скрутив в пучок, сунул в сумку. Запеченные в углях, с овощами – блюдо, достойное внимания самых изысканных гурманов. В сумке еще лежала половина подстреленного накануне голубя и кучка корешков горчичного дерева. Несколько штук Грэм тут же закинул в рот. Быстро собрался, и с усилием жуя горьковатые волокнистые клубни, поспешил в долину.
Открытые пространства более опасны, чем заросший лес – на пустырях чаще разыгрываются драмы с участием мутантов и животных. По всем правилам надо было обойти открытое поле, если есть такая возможность. Судя по всему, ее не было: с севера – река и проклятый город, с юга – грибница.
На переход травянистых лугов уйдет ровно день. Грэм глянул на палящее над головой солнце – до вечера далеко, если поспешить, то ночевать на дереве не придется. Проведя взглядом по горизонту еще раз, он вышел из тени деревьев на залитый солнцем луг.
Идти было трудно: высокая трава, местами доходившая до пояса, сковывала движение, заставляя высоко поднимать ноги. С трудом добравшись до первого островка, Грэм смерил пройденное расстояние и покачал головой: до ночи не дойти. Вынырнул из кустов и, наметив следующий островок, поплыл к нему, борясь с порывами ветра и жесткой травой.
Быстрый переход от укрытия к укрытию, короткий отдых с тщательным осмотром окрестностей и новый забег – вот тактика, которой придерживался панголин. Но вскоре устоявшийся темп передвижения нарушил острокрыл, присоединившись к Грэму во время одного из переходов. Он кружил высоко в воздухе и пока не представлял угрозы, но панголин ни на секунду не спускал глаз с ящера. Огромный острокрыл тоже не обделял вниманием своего подопечного. Когда охотник выходил из-под защиты куста или дерева, крылатый хищник начинал снижаться, выжидая удобного момента для атаки. Он с бешеной скоростью проносился над самой головой, и Грэму приходилось буквально зарываться в густую траву, чтобы избежать когтистых лап серой твари. Спасало только близкое расположение кустов, за которыми, как за навесом он скрывался и отдыхал.
В очередном укрытии панголин тщательно взъерошил волосы – голова ощетинилась гребнем шипов. Жирной черной землей нарисовал рот, кривой улыбкой разрывающий лицо от уха до уха. Вышел на поляну, расставил руки в стороны и заорал во всю силу так, что летающий ящер даже вздрогнул, пронзительно крикнул в ответ и чаще замахал длинными крыльями. Зрение и слух у острокрыла превосходное, и он точно понял послание земного ящера, но не отказался от своих намерений, не улетел, а только перестал выделывать крутые виражи, поднявшись выше.
Основной пищей острокрылам служат небольшие травоядные, пасущиеся на обширных лугах: детеныши бизонов, диких коров и оленей. Но позариться могут на все, что подходит под нужный размер и вес. Они хватают свою жертву длинными мощными ногами, вооруженными крючковатыми когтями и, взлетев как можно выше, просто сбрасывают животное. Дважды это делать не приходится.
Солнце уже клонилось к горизонту и, добежав до очередного укрытия под раскидистой сосной, стоящей на пригорке, Грэм решил переночевать. Отсюда открывался хороший вид, и никто не сможет подкрасться незамеченным – лучшего места в здешних лугах не найти.
Острокрыл, видимо разгадал маневр панголина и, покружив еще немного, исчез, повиснув на одном из соседних деревьев вниз головой до утра. Он намертво сцепил когти на ветке и спокойно отдыхал.
Грэм ни на минуту не садился, постоянно осматриваясь вокруг, хотя ноги болели и гудели от усталости. Разложил костер у самого ствола, чтобы дым рассеивался и был менее заметен. Пока готовился ужин, залез на дерево и подыскал подходящие ветки для ночлега. Перетащил сумку и оружие.
Уже совсем стемнело, когда охотник, забравшись в гамак, разложил перед собой муравьиные лапки с запеченными корешками горчичного дерева и кусок голубя.
Мучительно долго тянулась ночь. Взявшиеся из ниоткуда облака полностью скрыли тускло мерцающие ночные светила. Наступила холодная черная ночь в бескрайнем океане. Как моряк, потерпевший кораблекрушение, панголин плыл в шлюпке-гамаке, носимый волнами в неизвестном направлении. Беспокойные рваные сны мягко охватывали, уносили вдаль и резко швыряли в пропасть реальности.
В конце концов, это надоело – в таких условиях отдохнуть все равно не удастся – Грэм сел, достал остатки ужина и нехотя поел, отдирая закоченелыми пальцами липкое мясо голубя. Завтрак придал сил, и с первыми лучами солнца панголин вскарабкался на самую макушку дерева. Кругом лишь бескрайняя равнина с кочками кустов и грибами деревьев. И ни единой живой души.
Охотник спустился на землю, умылся росой, поправил волосы и разрисовал углем рот, придав лицу зловещую ухмылку.
Пуская пар из ноздрей под очередным навесом, Грэм следил за острокрылом, кружащим в небе. В отличие от панголина, он еще не завтракал, и по резким воздушным маневрам было ясно, что он собирается это исправить. Но охотник не давал ему такой возможности: дожидаясь, когда ящер уходил на большой круг, он перебегал до следующего укрытия. Так продолжалось довольно долго: острокрыл высчитывал расстояние до жертвы, делая широкий круг, затем круто заходил на малый и срывался вниз, пикируя, но Грэм уже скрывался под защитой дерева или куста. Оставшись ни с чем, гигант вновь взмывал к облакам. Повторялся вчерашний день, только острокрыл стал смелее и агрессивнее. Пронзительно крича, после каждой неудачной попытки, он гнал панголина от укрытия к укрытию.
Вскоре крылатый зверь изменил тактику. Он проделал два больших круга вместо одного и улетел назад, закружив вдалеке. Грэм воспользовавшись моментом, пробежал вперед. Ящер вернулся. После нескольких крутых виражей, он вновь отлетал назад и сделал пару кругов, крича как встревоженная чайка.
"Кто-то идет за мной! - догадался панголин. - И острокрыл не нападает, а лишь пытается его отпугнуть".
Это открытие придало сил. Лес уже обозначился на горизонте синей лентой и охотник побежал не останавливаясь: лес избавит и от острокрыла, и от неизвестного преследователя. А ящер отлетал все ближе и ближе. Добежав до очередного островка кустов, панголин оглянулся.
- Нет! Только не ты, - вырвалось из пересохшего рта.
Грузной походкой, раскачиваясь из стороны в сторону, шел великан.
Грэм закрутил головой: "Бежать к соседнему дереву и прикрываться им как щитом? А вдруг не успею? Спрятаться в кустах? Нет, не получится. Великан меня видел, и эти тонкие прутья его не удержат".
- Господи! Господи помоги! - взмолился Грэм.
Расстояние быстро сокращалось.
Оставалось одно – встречать людоеда здесь. Панголин сбросил сумку и вынул флакон с муравьиной кислотой. Скинул колчан, достал стрелу и полил наконечник зеленой жидкостью.
Полуголый великан быстро приближался. Это была груда мышц, высотой около трех метров. Голод гнал его вперед. Он видел только худой костлявый зеленый кусок мяса, стоящий по колено в траве и обреченно дожидающийся его.
Грэм выждал, когда муталюд подойдет на выстрел, зажмурился и спустил тетиву – мелкие брызги кислоты взметнулись в воздух. Стрела врезалась великану в ногу. Он даже не заметил этого, но сделав еще несколько прыжков, дико взвыл и остановился. Одним рывком вырвал тонкий прутик, который непонятно как причинил столько боли – брызнула кровь, заливая колено. Людоед взревел и ринулся на стрелка, слегка прихрамывая.
Грэм выпустил вторую стрелу. Муталюд заслонил голову рукой, и древко пробило ладонь насквозь. В ответ раздался злобный рык.
Словно ураган, круша все на своем пути, гигант летел на панголина.
Третья стрела попала в грудь, когда великан размахивался для сокрушительного удара. Грэм отбросил лук и, на ходу вынимая короткий меч, нырнул под руку, просвистевшую над головой, как стенобитный молот. Одного такого удара достаточно, что бы переломать половину костей в теле человека, мгновенно приготовив отбивную.
Людоед по инерции развернулся и ударил наотмашь второй рукой. Панголин видел боевую систему великанов и знал, что она не отличается тактикой и хитрыми приемами: расчет был на силу. Он легко отскочил назад, только кончики толстых пальцев с каменными ногтями чиркнули по груди, не причинив вреда. Гигант развернулся и встал, широко расставив ноги. Глаза стрельнули на валяющийся в траве лук и колчан.
Грэм уже пожалел о том, что кинул его: сейчас можно сделать хороший выстрел.
Великан, не сводя глаз с панголина, спокойно вырвал стрелу из груди и оскалил желтые квадратные зубы в кривой ухмылке. Это был довольно старый, бывалый воин. На абсолютно лысой морщинистой голове белел широкий рубец, который мог оставить только огромный зверь или другой великан. Он спокойно стоял и наблюдал за человеком, приводя в норму сбитое долгим бегом дыхание. Квадратная, похожая на ковш нижняя челюсть жадно хлопала, пожирая большие порции воздуха.
- Ээыррр… Бооол даавноо еел слаадкоо… - прорычал он.
Грэм медленно попятился. Высчитывая шаги, которые придется сделать людоеду – он правша, бить будет справа. Неуклюжие и неповоротливые гиганты всегда бьют наотмашь и правильно рассчитать дистанцию, и направление удара было не сложно. Остановившись так, чтобы слева прикрывало небольшое деревце и кусты, панголин вызывающе закрутил мечом.
- Давай! - выкрикнул он и зашипел.
Лысая голова людоеда сверкнула в лучах солнца. Из пасти вылетел дикий рев – его терпению пришел конец. Земля задрожала от грузных шагов. В два прыжка он оказался рядом – в точно высчитанном месте – и со всего размаху ударил справа. Растущие стеной кусты на мгновение замедлили молотоподобный кулак. Этого хватило, что бы Грэм рубанул и отпрыгнул, уходя от удара – кончик клинка распорол грубую кожу, добравшись до ребер. Великан охнул, отмахнулся, но не достал. Выпад, удар – брызги крови из разрубленных костяшек толстых пальцев. Рев, хруст – гигант вырвал руку из кустов в могучем ударе. Грэм ушел в сторону, оказавшись за спиной людоеда. Свистнул меч, вгрызаясь в бугристую дугу позвоночника – клинок, распоров мясо, застрял в пояснице. Панголин изо всех сил дернул за рукоятку и, споткнувшись о кочку, упал.
Дикий рев оглушил окрестности. Грифы, внимательно наблюдавшие за сражением с соседнего дерева, захлопали крыльями, пронзительно закричали удовлетворенные кровавым зрелищем: тонкий аромат крови уже достиг их чутких носов.
Кувыркнувшись назад, Грэм вскочил на ноги. Истекающий кровью гигант уже готовился к новой атаке. Панголин не дожидаясь, побежал в сторону, описывая дугу вокруг врага. Тот, переступая с ноги на ногу, выбирал направление. Добежав до края кустов, охотник развернулся и пошел на второй полукруг. Великан топтался на месте, еле заметно прихрамывая. Когда панголин снова развернулся, гигант ринулся наперерез. Грэм метнулся навстречу, прыгнул в растопыренные ворота ног и проехал по скользкой траве, махнув клинком – лезвие скользнуло по жесткой растительности в паху, не причинив вреда. Людоед сгреб в охапку воздух.
Оба врага развернулись лицом к лицу.
Грэм стоял спиной к зарослям кустарника. Обрадовавшись такой позиции, великан медленно пошел вперед. Не дожидаясь прямого столкновения, панголин вновь стал заходить по дуге. Они описали довольно большой круг, и Грэм вновь оказался возле кустов.
Великан, собрав все силы, прыгнул. Его скорость уже не была прежней и охотник легко увернулся. Не успев вовремя остановиться, людоед завалился в колючие заросли. Уставший, истекающий кровью гигант барахтался, словно рыба в сетях, пытаясь подняться.
Не упуская такой возможности, панголин вскочил на спину людоеду, со всего размаху вонзил меч между ребер и всем телом навалился на рукоятку, пропихивая лезвие как можно глубже. Великан взревел и сбросил Грэма в кусты – ветки сковали, словно цепи. Муталюд пытался схватить врага за ногу – охотник вывернулся. Пальцы великана уже скребли по зеленым чешуйкам сапог, но ухватиться он никак не мог. "Если он дотянется, то это конец, - мелькнула мысль. - Вырваться уже не получится. Меня сожрут прямо тут. Живьем!"
Звуки разом стихли. Вся жизнь показалась одним законченным клубком событий. Из этого клубка вырывались отдельные воспоминания, люди, они на мгновение приближались к самому лицу и так же быстро возвращались в кипучий водоворот. Сцены из жизни прыгали невпопад, на миг показывались и исчезали. Можно было даже выделить паузы между ними. И хорошие моменты жизни и плохие – все сейчас выглядели одинаково и равнозначно. Самые яркие и самые ничтожные пережитые эмоции выровнялись в прямую линию безразличия и порядка. С нарастающим треском врывались в сознание последние события: муравьи, острокрыл, оскалившееся лицо великана, его ухмылка, как в тот день на дороге, того самого людоеда, кровь, кусты…
Что-то лопнуло в ушах – Грэм вернулся к реальности.
Это не конец: великан все так же царапал каменными ногтями сапог, пытаясь схватить, а Грэм все так же, упирался и, разгребая окровавленными руками ветки, полз.
"Нет, это не конец! Только не так и только не здесь!"
Собрав все силы, и на мгновение, задержавшись, чтобы лучше упереться, панголин рванул, выпихивая тело вперед! Еще! Еще! Снова и снова он выпрямлял ноги, пиная землю.
Проламываясь сквозь путы, рыча как дикий зверь, Грэм выпал наружу. Откатился и вскочил на ноги – в глазах поплыли мутные пятна, ноги подгибались и дрожали, отказываясь слушаться. Вдох-выдох, вдох-выдох – грудь работала на пределе, перекачивая воздух.
Охотник вытащил кинжал и метнул в людоеда. Но клинок угодил в ветку и беспомощно повис, зацепившись за сук. Грэм развернулся и, шатаясь, побрел искать брошенный лук.
Когда великан, хрипя и размазывая по лицу кровавые сопли, выбрался на траву, панголин уже натягивал тетиву.
Жизненные силы покидали людоеда быстрее, чем пустел колчан. Дул легкий ветерок. Слышался только методичный звон тетивы, да тяжелый хрип великана, сбивающийся резкими ударами стрел. Мир затаился, ожидая развязки.
Вскоре огромная туша рухнула. Грэм опустил лук и сел на прохладную землю. С соседнего дерева шумно взлетели грифы. Следя за ними, охотник увидел высоко в небе кружащего острокрыла.
"Грифам придется подождать своей очереди. Надо уходить как можно быстрее" - панголин тяжело поднялся и, обойдя поверженного, но еще хрипевшего великана стороной, побрел в развороченный куст искать кинжал.
Гигант несколько раз пытался встать, но изуродованное тело не слушалось и, стеная от боли, он падал. В красных выпученных глазах застыло непонимание причин своей беспомощности.
Грэм подобрал сумку и разбросанное оружие. А когда стоны и хрипы затихли, взобрался на людоеда и обхватил липкую рукоять меча. С трудом прорезая мясо, расшатывая взад-вперед, вытащил зажатый костями клинок из могучей спины. Наспех стер кровь и, не мешкая ни секунды, поспешил прочь.
Острокрыл проделав круг, опустился на землю рядом с телом. Крикнул на назойливых грифов, которые скандаля и ругаясь, скакали вокруг. Те почтительно отступили. Переваливаясь с ноги на ногу, цепляясь крючковатыми когтями за траву, он подошел к великану. Склонил голову набок и замер, всматриваясь черными немигающими глазками в застывший взор гиганта. Он понимал: все кончено, но в маленьком мозгу ящера не укладывался такой исход битвы – чтобы красноголовый ящер победил великана. Но долгие размышления не свойственны рептилиям, наступив лапой на голову людоеда, он принялся работать клювом словно киркой, глубоко погружаясь в плоть при каждом ударе.
Ветер далеко разносил запах свежей крови – вскоре выстроится очередь из желающих отведать блюдо из великана.
Грэм не оглядываясь, побежал на восток к темно-синей полоске на горизонте, подальше от начинающегося пиршества. Только сейчас он осознал произошедшее: он чувствовал страх, близкую смерть и прилив сил – он победил великана! Несмотря на усталость, ноги сами несли вперед. Легкий ветерок дул в лицо, принося с собой прохладу и запах луговых цветов – панголин жадно вдыхал подогретый солнцем сладкий аромат.
- Когда-нибудь мы встретимся, - тихо сказал охотник и оглянулся на груду мяса. Перед глазами ясно возник образ светловолосого великана с перекинутыми через плечо изуродованными телами.
Прячась в тени деревьев или кустов, он отдыхал, тщательно осматривался и бежал дальше. Видел вдалеке на севере стадо бизонов, черной кляксой уползающее прочь. За такими стадами обычно, следуют разнообразные хищники. Но они были далеко.
На закате перед ним предстал величественный бор. Огромные дубы и сосны подпирали небо размашистыми лапами. Солнце, повиснув над лугами, заглядывало вглубь древнего леса, освещая колонны стволов деревьев в гигантском зале мрачного дворца. Сырость и ночная тьма выплывали из чарующих недр, неся с собой крики ночных охотников.
Грэм решил переночевать на границе, в надежде, что лесные хищники не охотятся на полях, а равнинные не заглядывают в чащу. Но костер не разжигал, а сразу завалился в куст. Постелил собранной неподалеку сухой травы, вперемешку с листьями. Зарылся в них и спокойно проспал до самого утра.
Солнце на несколько часов опередило панголина. Когда он вылез из своей берлоги, желтый палящий шар уже путался в кронах деревьев.