- Спасибо, не откажусь.
Каминский открыл перед ней дверь кабины, и летчица забралась наверх. Затем он обошел машину и, сев на водительское место, завел мотор.
Сначала они поехали навстречу сияющим фонарям, установленным по периметру аэродрома, а затем, прогрохотав по насыпи, покинули пределы авиабазы и выехали на пустынную в этот час главную магистраль, ведущую в город. Спутница Каминского ничего не го ворила, а лишь молча провожала взглядом затемненные сверху фонари авиабазы, которые теперь удалялись от них.
Это оказалось довольно необычно и забавно - находиться в кабине еще с кем-то. Обычно, когда он перевозил личный состав, пассажиры помещались в кузове и кабина оставалась его личным пространством. Неожиданно Каминский почувствовал некоторую неловкость за россыпи использованных одноразовых чашек на полу кабины. При виде их кое-кто мог бы догадаться, что одна из его рук, крепко вцепившаяся в баранку руля, на самом деле просто протез. Однако предлагать женщине садиться в кузов было бы, наверное, уж слишком неучтиво.
Наконец, когда молчать дальше стало уже неудобно, шофер сделал глубокий вдох и спросил:
- "Гидра", вы сказали?
- Да, на Волдни.
- Понятно.
Узнала ли она его? Одна часть его сознания вполне допускала, что, может быть, и нет. Так, еще один бездельник из Муниторума. Но другая тут же восставала: "Как! Не узнать такое лицо?"
При этой мысли он не мог не улыбнуться: "Так-так, Август. Ты, кажется, уже гордишься своей внешностью!"
- Вы что-то хотите сказать, шофер? - спросила пилот.
- Никак нет, командир, - ответил Каминский. - Мне подождать вас у "Гидры", не так ли?
- Да, это займет не более пяти минут.
- Значит, это не дружеское застолье?
- Нет, с чего бы это?
- Ну, вы знаете: пилот возвращается с задания, хочет развлечься… "Гидра" - популярное место среди летчиков.
- Да, я слышала.
Сейчас было самое время, чтобы задать вопрос о цели поездки, но водитель сдержался. Он должен помнить свое место. Он уже больше не один из них и не может заходить слишком далеко, задавая праздные вопросы. Он всего лишь трутень из Муниторума.
Как будто почувствовав его любопытство, женщина вдруг сама все объяснила:
- Я разыскиваю невозвращенца.
- Ах вот, значит, что… - Он понимающе улыбнулся.
Каминскому польстило, что пилот снизошла даже до такого разговора с ним. После этого и до самого момента, когда они припарковались у входа в бар, она уже не проронила ни слова.
- Ждите здесь, - распорядилась женщина и спрыгнула с высокой подножки.
Прошло пять минут. Десять. Троица подвыпивших рядовых Содружества вышла из бара и, шумя и горланя песню, двинулась по мостовой. Шатаясь и поддерживая друг друга, они казались в темноте каким-то странным, шестиногим животным. Ночную узкую улицу освещали лишь фары грузовика Каминского, неоновая вывеска бара да несколько окон, в которых все еще горел свет.
Наконец он увидел, как женщина-пилот вновь появилась в дверях бара. Одна, с досадой озираясь по сторонам. Она подошла к кабине со стороны шофера, и Каминский опустил боковое стекло:
- Что, не здесь?
- Нет. Не знаете еще каких-нибудь мест вроде этого?
- Знаю еще несколько. Садитесь.
Он повел грузовик через Гиллехал Плаза, а так как улицы в этот час были пусты, то решил срезать угол по однополосному крутому спуску, чтобы сразу выехать на отлогие улицы Заггерханца. Однако коробка передач забарахлила, едва транспорт стал съезжать.
- Куда мы едем? - обеспокоенно спросила женщина.
- Знаю здесь пару мест. "Колыбельная" и "Зимняя стужа". Они частенько бывают открыты дольше положенного времени.
Она согласно кивнула.
- Как давно его нет?
- С двадцати двух ноль-ноль вчерашнего дня.
- И вы не хотите дать этому делу официальный ход?
- Нет, я бы не хотела.
- Как вас зовут? - спросил водитель.
- Джагди, - ответила пилот, немного поколебавшись.
Он ждал ее у "Колыбельной" и "Зимней стужи", но оба раза она вернулась ни с чем.
- Осталась последняя мысль. Есть еще одно местечко на Гранд-Канале.
Он умело повел грузовик по узким улочкам Старого Квартала. К тому времени ночное небо над Тэдой уже слегка посветлело, и с минуты на минуту должен был наступить рассвет. Когда они прибыли на место, Каминский выключил двигатель и вылез вместе с Джагди из машины.
- А вы можете подождать меня в транспорте, шофер. Он решительно замотал головой:
- На этот раз нет, командир Джагди. Без меня вам туда не попасть.
- Это почему?
- "У Зары" - старый питейный притон с очень сомнительной репутацией. Это не бар в обычном понимании. Женщины туда допускаются только в компании мужчин-клиентов.
Пилот в изумлении воззрилась на водителя.
- Это правда, - заверил он. - Может быть… может быть, как раз поэтому ваш невозвращенец и пришел сюда.
Вместе они подошли к тяжелой двери на чугунных петлях, которую только три небольшие ступени отделяли от мощеной улицы. Каминский постучал, и дверь открылась.
Их встретил охранник - здоровый ингебуржец с жирными мешками под глазами. Он оценивающе смерил парочку взглядом и, отступив в сторону, жестом указал, куда нужно пройти.
Притон оказался почти пустым. Кое-где на столах уже стояли перевернутые стулья. С полудюжины летчиков Содружества - все мужчины - сидели вокруг стола в углу и увлеченно играли в карты. Официантка, зевая, принесла им еще одну бутылку джолика. Двое летчиков Космического Флота сидели в отдельной кабинке и что-то горячо обсуждали на повышенных тонах. Несколько завсегдатаев заведения сидели за отдельными столиками или проигрывали за игральными автоматами последнюю мелочь.
- Он здесь? - шепотом спросил Каминский.
- Вон он. У бара.
У стойки действительно сидел какой-то паренек. "Красавчик", - подумал Каминский, но тут же отбросил эту мысль. Любого доходягу в этой грязной забегаловке можно было назвать красавцем по сравнению с ним самим.
Но все же этот парень был действительно необыкновенно красив. Темные волосы, белая нежная кожа, высокий… Очевидно, из того же генетического материала, что и эффектная командир Джагди.
Парень был пьян в стельку. Усталый бармен, протирая стакан, с изумлением, в котором было немало отвращения, наблюдал, как упившийся юнец тщетно старается поднести к губам очередную наполненную рюмку. Промахнувшись и вылив на себя порцию ликера, тот тем не менее поставил рюмку обратно на мраморную стойку и, постучав по ней указательным пальцем, заявил:
- Еще одну.
Бармен лишь отрицательно покачал головой.
- Ну, черт тебя побери! Я же сказал: еще одну!
- Нет, - решительно ответил бармен.
- Не пора ли домой, Вандер? - произнесла Джагди. Парень очумело взглянул на нее, моргнул и энергично замотал головой.
- Да, Вандер, пора. Пойдем со мной, и мы забудем обо всем, что произошло.
- Нет. Нет, я не могу. Я еле держусь на ногах.
- Ты здорово выпил, Вандер, но вполне можешь идти. Давай пошли. У входа ждет транспорт.
Парень воззрился на нее неожиданно осмысленным взглядом.
- Эспир! - выпалил он.
- Он в лазарете. Там его сейчас оперируют.
- Эспир. Он больше не сможет летать.
- Да, не сможет. Но это не твоя вина.
- Я искалечил его.
- Нет, совсем не ты.
- Я-а-а! Я! Я искалечил его! Я. Искалечил. Его. Я тогда напортачил.
- Возможно, да, Вандер, возможно, нет. Никто не винит тебя за то, что случилось с Эспиром.
- Еще сбил "Циклон"…
- Что?
Юный летчик в раздражении дернул рукой:
- Сбил "Циклон". Сбил "Циклон". Разнес эту чертову штуковину на куски, как…
- Нет, Вандер. Тогда они были вне зоны нашего обстрела. Его сбила "летучая мышь". Не ты.
- Правда?
- Правда. Не ты.
- Хм… Хорошо, хоть так.
- Да, это так. Теперь давай, пилот. Поднимайся. Мы уходим.
Вандер замотал головой.
- Эспир… - пробормотал он.
Джагди шагнула вперед и положила руку ему на плечо:
- Довольно, Марквол! Хватит жалеть себя! Подними свою задницу и иди за мной!
- Да иди ты…
- Марквол, я сейчас рискую своей головой. Действительно рискую. Я пошла искать тебя, вместо того чтобы написать рапорт командованию о твоем отсутствии. До этой минуты все это пока неофициально… - Она обернулась к Каминскому. - Это ведь все неофициально, не правда ли?
Тот пожал плечами:
- Конечно.
Она как следует тряхнула Марквола:
- Видишь, на что я иду ради тебя? Я не сообщила о тебе в Комиссариат, а ведь я могу лишиться поста, если узнают, что я позволяю тебе такие вещи. Невозвращенец! Уже четыре часа, как ты должен быть на месте расквартирования. Комиссары расстреляют тебя за такие дела, если узнают. И меня вместе с тобой. Не порти мне послужной список, Марквол. Не дай эскадрилье Фантина покрыть себя позором из-за нарушений устава и слабой дисциплины. Сейчас у нас идет негласное соревнование с этим чертовым Космическим Флотом! Не позорь меня, Марквол. Ты мне нужен сейчас!
Он поднял на нее взгляд, стараясь сфокусировать зрение:
- Нет, я тебе не нужен…
- Вчера я потеряла пилота. Будь я проклята, если сегодня потеряю еще одного.
Джагди потянула его за руку, но юноша упирался изо всех сил. Каминский поморщился, когда увидел, как тот свалился со своего сиденья. Падая, он увлек за собой Джагди и разбил стакан.
- Ну, это уже слишком! - вскричал бармен. К стойке подошел громила-ингебуржец.
Все в порядке, - сказал ему Каминский, успокаивающе подняв руку.
Он помог Джагди подняться, но сразу же отстранил ее и встал прямо над лежащим на полу парнем.
- Называешь себя летчиком? - спросил он.
- Что? - пробормотал Марквол.
- Что вы делаете?.. - начала Джагди.
- Не бойтесь, - сказал ей Каминский. - Дайте мне только немного поговорить с пареньком. Я не хочу неприятностей. - Он опять перевел взгляд на валяющегося на полу Марквола. - Так ты пилот? Рожденный летать? Знаешь, что я тебе скажу? Ты… ты - кусок дерьма!
- Что?
- Кусок дерьма. Ты еще презираешь меня. Твоя мамзель из кожи вон лезет, чтобы спасти твою задницу, а ты что делаешь? Ты ведь можешь летать? Ты можешь летать?
- Д-да…
- Ты можешь летать?
- Да!
- Почему же не хочешь?
- Я… Я не знаю…
Каминский сунул руку за пазуху и, вытащив оттуда свой служебный автоматический пистолет, бросил его прямо Маркволу на живот. Удар довольно тяжелого предмета немного привел парня в чувство.
- Давай сделай это.
- Что?
- Сделай это. Сделай это прямо сейчас.
- Что?
- Застрелись из этого долбаного пистолета, ты, никчемный кусок дерьма! Выбей из башки свои тупые мозги. Так получается намного быстрее, чем когда травишь себя алкоголем. Будь любезен, сделай нам одолжение.
Марквол с ужасом глядел на пистолет у себя на животе, как будто это был ядовитый паук.
- Ну, чего же ты ждешь? Не слышу. Ты ведь должен летать, ты, недоносок! Ты должен летать! Почему же ты бежишь от ответственности? Я ведь тоже летал, но мой самолет сожгли! Ты видишь это? Мое лицо, мою руку? Мне сказали, что я не смогу больше летать. Я не гожусь теперь для авиации. Я бы отдал все на свете, чтобы оказаться сейчас на твоем месте! Ты слышишь? Все на свете! Так что возьми этот долбаный пистолет и сделай так, чтобы я больше не завидовал такому молодому тупому ублюдку, как ты.
- Вот дерьмо!.. - наконец произнес Марквол. - Вы ведь не имеете права говорить мне все это…
- Нет, не имеет, - сказала, склонившись над ним, Джагди. - Но, кажется, говорит. Значит, так: или мы идем домой, или я оставляю тебя здесь с ним.
- Домой, - выбрал Марквол и обессиленно закрыл глаза.
Джагди кинула Каминскому его служебный пистолет, который тот поймал на лету.
- Ваш, я надеюсь, - бросила она.
Она положила руку Марквола себе на плечо и потихоньку вывела юношу из бара.
Когда Каминский вышел на улицу, они уже сидели в кузове грузовика. Он вопросительно взглянул на женщину.
- Будьте любезны, поедем, - сказала она с нажимом.
Каминский забрался в кабину. Снова оставшись в привычном для себя одиночестве, он завел мотор.
К югу от Маканайтского хребта, 08.30
Высота - тридцать тысяч метров. На небе ни облачка, лишь двадцать четыре сверкающих серебром гиганта оставляют за собой в синеве ровные белые следы отработанного топлива.
Этим утром, в этот, уже второй по счету, вылет звена "Ореол", Вилтри чувствовал себя куда более уверенно. Возможно, думал он, это происходило просто в силу того, что самолетов у них было несравненно больше, чем в первый раз. На этот раз звено "Ореол" шло в одном строю с "Мародерами" из Две тысячи двести двенадцатой авиабригады Космического Флота, а бригада "Громовых стрел", которая была в этом построении еще на пять тысяч метров выше, осуществляла прикрытие. Такой боевой порядок считался очень надежным.
Впрочем, может быть, на его настроение также умиротворяюще подействовало вчерашнее долгое сидение на пирсе, когда он до самой темноты наблюдал за переменчивым морем Тэды.
Как бы то ни было, сейчас Вилтри был намного более расслаблен и уверен в себе, чем прежде. "Грета" сегодня будто сама летела и была необыкновенно послушна в управлении. Солнечные лучи, отражаясь от панели приборов, заполнили ее кабину теплым золотистым светом. На этой высоте из-за разреженности воздуха окружающий мир казался почти беззвучным - даже шум моторов едва ощущался. Самым громким было, пожалуй, шипение дыхательной смеси, когда подавалась новая порция кислорода, и следующий за этим звук слегка надуваемой летной маски. Вилтри подумал, что такая же безмятежная тишина, наверное, царит в глубинах того удивительного моря, от которого он вчера не мог оторвать взгляда.
Лакомб передал ему пачку топографических карт в тонких футлярах из пластека. Он еще раз пробежал взглядом данные воздушной разведки. Не далее как вчера, в семнадцать ноль-ноль, было установлено (ему особенно приятно было узнать, что эти важные сведения получены благодаря действиям авиабригады Фан-тина - группы Джагди, благослови их всех Император), что авиация противника уже в состоянии совершать рейды над районами по эту сторону горного хребта Это почти наверняка означало, что в районе Внутренней пустыни у них есть авиабазы, а быть может, даже подвижные взлетно-посадочные установки, которые размещаются намного севернее, чем ранее предполагалось во всех стратегических разработках Командования Полетами. Этой ночью воздушная разведка засекла несколько вероятных источников теплового излучения, и теперь их боевое соединение - кодовое название "Стремительный" - и девять других групп были подняты в воздух с целью найти возможные базы противника и нейтрализовать их. Дело обстояло так: если Архенеми располагает авиабазами на севере пустыни, то или они будут в кратчайшие сроки атакованы и уничтожены, или все шоу, ради которого пилоты прибыли на эту планету, закончится, так и не начавшись.
За время полета Наутек уже обнаружил с полудюжины возможных целей, но все они на поверку оказывались скоплениями бронетехники отступающих имперских частей, тяжело продвигающихся на север.
С той головокружительной высоты, на которой они сейчас находились, Вилтри имел возможность любоваться восхитительной панорамой безбрежной пустыни, на выжженной поверхности которой не было ни дорог, ни каких бы то ни было населенных пунктов. Повсюду выступали скальные породы, и по этой причине с высоты земля казалась похожей на огромный лист истертой наждачной бумаги. Он уже мог разглядеть, где, в сотнях километрах к западу, начинался Сикатрайс - гигантский скальный разлом, протянувшийся по всему материку. Считалось, что он появился в результате сдвига тектонических плит примерно в тот же древний геологический период, когда образовались Маканайтские горы, гордо возвышающиеся над ним. Поговаривали, что полет над Сикатрайсом, особенно на низких высотах, сопряжен с большими трудностями из-за совершенно непредсказуемых воздушных потоков, возникающих вследствие изрезанного скального рельефа его ущелий.
По данным разведки, они сейчас находились всего лишь в пятидесяти километрах от одного из наиболее вероятных мест дислокации вражеских самолетов. Во всяком случае, из этой точки приборы фиксировали намного более сильное тепловое и магнитное излучение, чем где-либо еще в том песчаном море, которое иногда называли Блюдо Песка.
Один из "Мародеров" Космического Флота - "Стремительный Один" летел впереди, километрах в двадцати от основной группы. Поскольку его бомбовый отсек был совершенно свободен, что давало преимущество в скорости и маневре, а работающий на полную мощность ауспексный передатчик имел дополнительный усилитель, он казался идеальным самолетом наведения.
Вилтри уверенно вел свою машину в едином строю и спокойно ожидал указаний о возможном изменении курса. Все шло как нельзя лучше.
И тут он увидел "летучих мышей".
Однако складывалось странное впечатление, как будто никто, кроме него, не видит вражеских машин. Никакого сигнала тревоги, ни одного предостерегающего крика - ничего. Как завороженный Вилтри глядел на девять малиновых клинков, стремительно приближающихся с востока и уже врывающихся в их строй с левого крыла.
- Тревога! Тревога! Опасность на девять часов и с внутренней стороны! - дико закричал пилот.
Тут же он услышал, как сверху и чуть сзади зашумела, вращаясь, главная турель, приведенная в действие автоматической системой слежения. Вокс как прорвало, и теперь из него одновременно доносилось сразу несколько перекрикивающих друг друга голосов. "Грету" слегка тряхнуло, когда стрелок турели Гейз открыл огонь из сдвоенных болтерных орудий. Вилтри лишь увидел трассирующий след от выстрела, который рассек пространство и ушел куда-то влево! "Летучие мыши" - "Адские бритвы" - пронеслись через самый центр их построения, сверкая орудийными турелями. Куда, черт возьми, девалось звено прикрытия?
- Немедленно прекратить болтовню в воксе! Немедленно прекратить! - потребовал Вилтри, стараясь утихомирить свою раскричавшуюся команду. - Поддерживать режим визуального наблюдения! Прекратить огонь! Мы идем в едином строю, так что никакой беспорядочной стрельбы. Ловите их в прицел, следите за ними!
"Стремительный" поддерживал построение в виде комбинации ромбов, где каждая машина находилась под защитой нескольких своих соседей. Это означало, что каждый ромб из самолетов группы мог рассчитывать на поддержку одного или нескольких соседних, примыкающих к нему в этом боевом строю. Вдобавок ко всему отдельное звено, осуществляющее прикрытие сверху, в случае необходимости всегда было готово прийти на помощь. Развернутый таким образом строй "Мародеров", каждый из которых к тому же был оснащен тяжелым оружием бронированных турелей, казалось бы, должен был представлять собой настоящую летающую цитадель, которую просто технически невозможно сокрушить.