Полосатка слабела. Из пасти и ноздрей у нее лилась кровь, она больше не ощущала запаха человека, гарцевавшего совсем рядом, и почти не видела его. Она еще подняла голову и попыталась зарычать, скаля страшные клыки - но рык захлебнулся кровавым, мучительным кашлем…
…Одним ударом! Борька был в восхищении от самого себя. Гиена перестала возиться - соскочив наземь, мальчишка подошел к трупу. Он бы с удовольствием увез домой голову, но не был уверен, что довезет.
Рогатина застряла в расщепленной кости - Борька смог вырвать оружие, только раскачав его и налегши в полную силу. Потом - тщательно вытер его.
И все-таки, не удержавшись, достал топор - отсечь голову.
5.
Как и все города Рейнджеров, город на Сумерле словно бы не замечал окружавшего его леса. То непредставимое количество лет, которое он простоял брошенным, не оставило следов ни на улицах, ни на площадях, как будто город заключил о левом молчаливый договор о взаимном ненападении и не вмешательстве,
Но людей эти договоры не касались. Экспедиция Драганова оставила после себя очевидные следы, а после них добавили охотники, военные и просто любопытные, посещавшие город. На окраинной улочке стоял запертый модуль из корабельной брони. Тут же - под колпаками из того же материала - несколько комплексов приборов. А подальше прямо в камень, которым выкладывались улица в дни строительства города, была вплавлена невысокая стелла - в память об экспедиции. Вполне материальные следы человеческой цивилизации в данном конкретном случае Борьку раздражали - он приехал сюда за экзотикой. И эта экзотика располагалась дальше, глубже в город.
Борька убрал в петлю рогатину и, достав плазмомет, положил его на плечо стволом. Шутки шутками, но не все шутки смешные…
…Высокие деревья с раскидистыми ветвями - такие Рейнджеры сажали возле всех своих городов - давным-давно высохли, превратившись в отполированные временем белесые скелеты. Они были единственным печальным мазком в картине казавшегося спящим города. Словно знаки ушедшей жизни, поднимались они над живой, веселой местной зеленью, заполонившей широкий, когда-то выложенный алыми и серыми гранитными плитками бульвар. Белые дома с открытыми верандами, крыши которых поддерживали колонны, смотрелись сквозь зелень как-то браво и дружелюбно. Но были и следы разрушений - Борька, сын своего счастливого, но неспокойного времени, легко узнал следы воздушных ударов - раны, которые городу не помогло залечить даже время. Война - существо, которое старше, чем человеческий род…
Где-то в этом городе, конечно же, скрывались тайны и загадки - то, ради чего надо жить. Недаром Драганов собирается вновь явиться сюда в середине лета ухе с долговременной экспедицией. А что может четырнадцатилетний подросток?
Ну, кое-что может, конечно. И даже не так уж мало - сколько открытий сделано подростками по всей Галактике? Почему бы не сделать еще одно - здесь и сейчас? Так - довольно самонадеянно - думал Борька, с любопытством осматриваясь по сторонам и начиная жалеть, что не взял камеру - комбрасом много не наснимаешь, да и не удобно. Ну, мы тут не последний раз уж это точно…
На фронтонах домов часто встречались трехлучевая звезда и Огненный Цветок - символы прародины Рейнджеров, пока так и не найденной экспедициями, а, может, и не существующей уже планеты. Красивые барельефа, иногда сливавшиеся в бесконечные ленты, перемежалась стоявшими в нишах бюстами - гордые, тонкие лица с нечеловечески правильными чертами спокойно и бесстрастно наблюдали за верховым, медленно едущим по улице. Правители города? Какие-то герои? Письмо Рейнхжеров так и не было пока расшифровано, хотя надписи встречались очень часто. И ни надписи, ни барельефы, ни бюсты, ни гулкая, солнечная пустота брошенного города не наводили мальчишку на мысли о бренности всего земного, сик транзит глория мунди и так далее. Он просто смотрел вокруг с живым интересом.
Рейнджеры были очень похожи на людей Земли. Их, наверное, можно было бы спутать с землянами "при жизни" - как путают сторков или петти. Не Борька отвлекся от этой мысли, посмотрев вверх.
Над городом ажурной паутинкой перекрещивались два гигантских моста, начинавшихся где-то на окраинах. Они были целы и серебристо поблескивали в свете Полызмея, словно никелированная сталь - на головокружительной, километровой, не меньше, высоте. Мосты походили на перекрестье наведенного в небо гигантского прицела, и Борька представил, как с окраин бьют лучи, сходятся в фокусе этого "прицела" - и новый, мощный, ослепительный луч уходит в небо. Как в хрониках и фильмах, где показывают оружия линкоров для подавления планетарной обороны - чудовищные устройства, легко размазывающие целую Луну… И вот звездолет неведомого врага - где-то на орбите - взрывается, распадаясь облаком полной дезинтеграции… Может, так оно и было, и эти мосты - вправду прицел невиданного оружия Рейнджеров?
Серебристый смех и быстрые, уверенные шаги послышались Борьке. Он невольно огляделся, вертясь в седле… словно бы кто-то прошел мимо него, он мог бы поклясться, что видел промельк какой-то тени. Мальчишке стало не по себе. Потом впереди, во дворе одного из домов, послышался невнятный голос, словно бы что-то напористо говоривший - слова не различались. Город шутил с человеком - и в одиночку шутить в ответ не следовало. Но Борька упрямо выдвинул подбородок (чуть не прикусив себе язык) и поехал дальше, стараясь не обращать внимания на множащиеся звуки - город словно оживал.
На небольшой площади, куда выводила улица, в центре ее, в кольце высохших деревьев, стояла статуя, повторявшая распространенный у Рейнджеров сюжет - держа в правой руке острием вниз длинный меч, воин закрывался от неба большим треугольным щитом. Около его ног, стоя на коленях, женщина прижимала к себе маленького ребенка; на ее лице читались страх и надежда.
Осторожный стук конских копыт внезапно заполнил площадь от края и до края. Борька остановил коня - зауми остались и затихли только через полминуты. Не постепенно, а как-то сразу.
- Шуточки, - тихо оказал мальчишка, и странные отзвуки несколько раз повторили его голос. Но произносил он совсем не "шуточки", а непонятное, нерусское слово.
Стараясь не прислушиваться ко вновь возникшему дикому эху, Борька выехал в другую улицу и, остановившись, спрыгнул наземь, держа полуавтомат в руке.
- Подожди тут, Раскидай, - сказал он и, не глядя, коснулся пальцами нежного конского храпа. Уралец фыркнул - от этого простого звука мальчишка почувствовал себя спокойней. И неожиданно понял - очень ясно - что город пуст. Пуст уже сотни тысяч лет, и эхо той жизни, которая была в нем когда-то, уже никому не повредит. Стало вдруг грустно. Борька по-новому взглянул вокруг, показавшись самому себе самовлюбленным дураком, явившимся на кладбище, как в музей…
Борька вздохнул, уже по-новому оглядываясь по сторонам. И вдруг увидел далеко-далеко, за лесами, пронзительные вспышки плазменных выстрелов.
6.
Длинноногие, короткотелые - нескладные, но быстрые - вабискианские гуххи наметом понеслись прочь, подбадриваемые ударами и воплями, их бурая шерсть быстро сливалась с проламываемым подлеском. Выбежавшие на прогалину шесть или семь германцев, остановившись, стреляли велел; двое всадников, скакавших позади, вздымая руки, полетели в траву обугленными ошметками. Появившийся следом джип о картечницей открыл вслед исчезнувшим вабиска ураганный огонь - роторы выли, проворачивая два двенадцатиствольных блока, извергавших вольфрамовую картечь со скоростью почти две тысячи метров в секунду.
Германцы - в армейской форме с элементами брони, серых кепи - один за другим опускали оружие, лишь картечница продолжала грохотать и реветь. Левее, у деревьев, драка еще продолжалась - четверо пеших вабиска в бронзовых нагрудниках поверх серо-зеленых мундиров и касках с пернатыми гребнями, отбивались ятаганами от тяжелых скрамасаксов троих хеерманнов.
- Кончайте с ними! - раздраженно крикнул высокий рыжебородый мужчина, морщины на обветренном лице которого походили на шрамы. - Мне что, самому спускаться к вам?! - он в ярости оскалил крепкие белые зубы, обернулся к поднявшемуся по склону холма хеерманну, который на ходу закрывал контейнер с алым крестом. В ответ на молчаливый вопрос медик так же молча покачал головой. Бородач зарычал, покачиваясь на месте, словно собирался упасть; двое тут же подскочили к нему, готовые подхватить, но он отстранил их и вполне членораздельно сказал: - Без карт мы ничего не сможем сделать.
Подошел совсем юный, лет пятнадцати, боец. Перекосив загорелое лицо, он пальцами сжимал края широкой рубленой раны на левом предплечье - кровь текла сквозь них.
- Помоги, - коротко приказал бородач медику. Мальчишка, синие глаза которого брызгали гневом и отчаяньем, закричал, не обращая внимания на ленточный сшиватель, который медик прилаживал на рану:
- Они нас предали! Она нас подставили! Русские свиньи, проклятые псы! Фриди убит, а эти опять ушли!
Тяжёлый удар кулака сшиб мальчишку с ног - он покатился по траве" заливаясь кровью уже из носа.
- Херцог! - гневно крикнул медик.
- Молчать!!! - взревел бородач. - И ты молчи, недоделок! - это уже мальчишке. - У русских тоже нет карт!.. Связист? Кому я там говорил об этом - соединяй снова!
* * *
- Не жрет, гадина.
В голосе Катьки Островой слышалось напряжение. Весь личный состав биостанции школы станицы Чернореченокая выстроился у бассейна и, перегнувшись через бортик, с напряженным вниманием наблюдал за плавающим по сложной траектории озерным щуренком - метровым острорылым поленом. Кусок специального корма медленно уходил на дно.
- Я говорил, что он только у Борьки берет" - сказал белобрысый тонколицый мальчишка лет одиннадцати. - Когда его кольцевали, он мне чуть пальцы не оттяпал, а Борька залез в бассейн и закольцевал.
- Где твой Борька?! - сердито спросил парень в полной пионерской форме. - Умотал в леса и развлекается, а у нас эта скотина скоро подохнет!
- Я визитировала, у них дома никого нет, - сообщила Катька, отводя с висков рыжие волосы.
- Вот он всегда так. - буркнул тот, что в пионерском. - Пошлет все, а за него доделывай…
- Ну и зря говорить. - флегматично оспорил скуластый, чуть раскосый черноволосый парнишка; он один не повис на заграждении, а стоял, прислонившись к столбу навеса и работал над экраном комбраса. - Много ты доделывал, когда подкинул идейку о комарах, а потом все бросил и удрал на стрелковые соревнования в Озерный. А Борис двое суток над этим делом сидел…
…Биостанция - с лабораториями, вольерами и садом - располагалась, как и все станции, около станичной школы. В школе училось почти двести ребят и девчонок - и, несмотря на каникулы, наступившие три дня назад, большинство из них проводили свое свободное время здесь… ну, или в лесу. Кое-кто улетел на каникулы в столицу колонии или вообще на другие планеты, но не многие. Ближайший молодежный центр был во Владимире-Горном - в Прибое только строился…
Ребята и девчонки на станции занимались в основном изучением природы Сумерлы и генетическими опытами, иногда выполняя мелкие поручения разных организаций; подобное положение дел было одной из основ земной адхократии - создание не структур, а людей, способных при нужде быстро формировать эти структуры на пустом месте, а по исполнении задания - так же быстро расформировывать их, не давая возникнуть мощной бюрократии. Станция, пионерский отряд, лес и традиционная возможность быстрого перемещения в пределах освоенной части планеты позволяли с недоумением воспринимать слово "скука".
Несчастного щуренка предполагалось выпустить осенью в цепь рек и озер, чтобы проследить точно пути миграции по установленному кольцу-маяку. Но рыбина и в самом деле ела только из рук Борьки Утесова - а тот третьи сутки пропадал в лесах на юге-западе.
Биологи еще какое-то время вполне бессмысленно изучали щуренка. Потом Катька вздохнула:
- Пойду еще визит кину. Вдруг он приехал?
* * *
Голову гиены Борька упрятал в подвальный морозильник и поднялся к себе, на второй этаж. Следом мчался плоский робот-уборщик - очевидно, сапоги мальчишки оставляли какие-то следы грязи на субатомном уровне.
В ящичке телепортатора лежала посылка - судя по коду, от одного их приятелей с Вольного, плавающего города, куда Борька ездил полгода назад, на соревнования по акватлону. Внутри оказалось обещанное-раковины золотых мидий.
- Доброе утро, Борис, - энергично сообщил автомат.
- День, - поправил Борька, рассматривая ажурное плетение сверкающих нитей. - Для меня с утра есть сообщения?
- Дважды наносила визиты Екатерина Острова. Просила передать, что она на биостанции. Наносил визит Андрей Литвиненко. Просил передать, что улетает на дирижабле, а ты должен сдохнуть от зависти. Наносил визит Вальфрид Брахтер. Просил ответно визитировать по оставленному номеру.
- Кто такой Вальфрид Брахтер? - пробормотал Борька удивленно. И тут же забыл про неизвестного. Катька его искала… "Катька," - повторил он про себя и задохнулся от сладкого ощущения, охватившего его при одном воспоминании её имени. Они с Катькой познакомились во время перехода в эти места, когда было трудно, и подростки работали зачастую за взрослых, потому что тем приходилось отбивать нападения. Шли пешком, по колено то в снегу, то в ледяной зимней грязи, брели рядом с медленно ползущими фургонами, впрягаясь вместе с лошадьми… Пионерский отряд станицы сформировался именно тогда. "Катька", - подумал он и повторил вслух:
- Катька, - задумчиво улыбнулся и начал раздеваться, собираясь идти в душ.
7.
Экраноплан оказался списанный и переделанный "ДЭК" компании Рей ТрансРус. Игорь хмыкнул, увидев его утюгообразный силуэт, с откинутыми аппарелями, по которым вместо штурмовиков преспокойно ходили пассажиры.
Нижний ярус занимали не люди, а грузы и несколько лошадей - экраноплан бил полугрузовым, и Игорь крепко заподозрил, что добираться до места будет долго. На носу и корме верхнего, пассажирского этажа в шарнирах были установлены роторные картечницы, возле которых сидели егеря из Алых Драгун, лично из гвардии генерал-губернатора.
Салон заполняла самая разная публика. Обоего пола, разных возрастов и родов занятий, почти все - с оружием. Игорь устроился по левому борту, рядом с молодым мужчиной - наверное, гражданским офицером какого-нибудь Корпуса или министерского отдела. Он спокойно читал что-то с экрана комбраса, а между ног - без претензий - стоял длинноствольный ИПП "Тула-Дроботов, гражданский образец с надетой на ствол широкополой шляпой. Через проход сипел, поставив ноги в высоких ботинках на рюкзак, еще один - постарше - гражданский офицер, с бакенбардами, какие носят в некоторых гвардейских частях.
Подозрения Игоря оправдались. Экраноплан шел не прямо в Чернолесье, а заходил в столицу вассального княжества Ваббам и чуть ли не на все фермы и кордоны по пути. А это значило, что на место Игорь прибудет хорошо если ночью; вероятней - к утру. Но с другой стороны - это позволяло поближе посмотреть планету, где он проведет ближайший год.
Мальчик переоделся еще в планетолете, доставлявшем пассажиров с борта лайнера, приземлившегося на Адаманте, в Озерный. Сейчас он тоже скорей выглядел начинающим чиновником администрации - в куртке и мешковатых штанах цвета хаки, высоких ботинках и широкополой шляпе, плазмомёт в кобуре он надел через левое плечо, чтобы тот пришелся точно под правую руку.
В столице Ваббама Иппе предстояло стоять час - разгружались какие-то контейнеры, сопровождаемые егерями, с которыми был по-туземному одетый офицер миссии при княжеском дворе. Оставив рюкзак в экраноплане, Игорь отправился осматривать город.
Иппа походила на все города на родов, внезапно познакомившихся о более высоким уровнем цивилизации и жадно хватающих все ее блага - как реальные, так и сомнительные. Памятники древнего зодчества - изумительно прекрасные фонтаны, выложенные изразцовой плиткой, чьи струи образовывали сияющее кружево - соседствовали с недавно проложенными линиями городского струнника, а шумный и бестолковый рынок - с мальчишками-разносчиками, которые, весело голося, распродавали свежий выпуск местной газеты. Улицы кишели народом - в основном, местными жителями, но встречались земляне, а пару раз Игорь видел представителей других рас.
Иппа была красивым городом. Игорь знал, что всего три года назад тут шли бои - восставшие горожане при поддержке отрядов Довженко-Змая, тогда еще не бывшего генерал-губернатором, сражались с оккупационными войсками Иррузая. Но следов тех боев не сохранилось - по крайней мере, мальчишка не заметил ничего, напоминавшего о боях. Игорь, конечно же, явился на рынок, с трудом удерживаясь от покупок, сувениров. Иногда он поднимал камеру и делал снимки - в один из таких моментов Игорь и столкнулся со своим "бакенбардистым" соседом.
- Извините, сударь, - опустив камеру, мальчик наклонил голову. Мужчина посмотрел на него вполне благосклонно:
- Ничего, ничего… Развлекаетесь на каникулах? Или уже окончили лицей?
- Окончил, - кивнул Игорь, отметив, что мужчина легко опознал в нем выпускника лицея. - Но и развлекаюсь тоже. Здесь красиво…
- Да, красиво, - согласился мужчина и, прищелкнув каблуками, представился: - Дзюба, Ярослав Ярославович, губернатор Прибойной губернии.
- Вы - Дзюба?! - не сдержал изумления Игорь. - Простите, сударь, - пожимая протянутую руку, он представился в ответ:
- Муромцев… Игорь Вячеславович. Выпускник Селенжинского…
- Я оканчивал Минский, - Дзюба оценивающе оглядел мальчика. - Так вы тут как турист?
- Вроде того, - протянул Игорь. - Я еду в Чернолесье.
- На самую границу моей губернии? Позвольте спросить - зачем?
- Ну… видите ли, я геолог. Хочу собрать материал для работы на аспиранта, - Игорь скрыл причину, первоначально побудившую его забраться в глухой угол. - Хочу исследовать Третий Меридиан и прилегающие земли… У меня есть рекомендации министерства геологии с визой отдела Сумерлы.
- Собираетесь ходить в экспедиции? - во взгляде Дзюбы появился какой-то не вполне понятный, но явственный интерес, который он даже не пытался скрыть.
- Если будет возможность… В Чернолесье, наверное, есть магазины, где можно купить хорошее снаряжение?
- Есть фактория Русской Колониальной Компании, там можно найти все, что угодно… А позвольте полюбопытствовать, какие еще у вас профессии?
- Полевой врач. Пилот малого космического корабля, - он это выговорил с усилием, вспомнив, как во время полета на лайнере избегал даже появляться на смотровой палубе. - В пионерском отряде занимался видеосистемами и военной инженерией… Еще я информколлектор.
Дзюба какое-то время неопределенно молчал. Потом остановился около лавки с местными тканями. Не обращая внимания на суетливую угодливость хозяина, мельтешившего за прилавком вместе с несколькими молчаливыми крепкими приказчиками, развернул угол серого рулона странно поблескивающей материи. Потянул, спросил: