* * *
Они еще какое-то время оставались у того оврага уже после того, как Антон сорвался в весь. Безо всякой цели, просто чтобы немного отдохнуть. Гоймир понимал это, но не торопил, и лишь через полчаса, не меньше, поднялся первым. Прежде чем он открыл рот - чета выдохнула одним голосом:
- Пошли!..
…Они шли почти до "темноты", как Олег всё ещё определял про себя вечера. Когда остановились и стали искать подходящее место для ночевки, Володька засобирался:
- Ну, я вас довел, - сказал он довольно. - Тут уж рядом и берег закатный и побережье. Успеха вам!
- И тебе благо, - за всех ответил Морок, близко сошедшийся с мальчишкой-лесовиком за эти дни. - Пусть будут с тобой в дороге наши мысли и сам Перун Сварожич!
- Христос с вами, - Володька пожал всем руки и зашагал к кустам, уже ставшим призрачными в свете белой ночи.
- Поздравку там всем! - крикнули ему вслед.
Он махнул рукой, не оглядываясь - и пропал в кустах без единого звука.
- Хорош парень, - сказал Гоймир, - я так взял бы его в чету.
- А он к нам и придет, - ответил Йерикка, - ну не в нашу чету, так в другую, но к нам. Это точно.
- Верно, пожалуй, - согласился Гоймир. - Часом Антон бы не подвел - и вовсе добро. Так по-завтра с нашими перевидимся.
- Давайте устраиваться спать, - предложил Олег. И спросил Йерикку: - А ты этого Антона не знаешь?
- Откуда, - отозвался рыжий горец. - Он из Старого Квартала, я там и бывал-то редко. Но улицу Невзгляда с храмом я знаю… - Йерикка над чем-то задумался и вдруг сказал: - Хотя про храм сказал не он, а я.
* * *
Дождь прекратился и выглянуло солнышко. К великому счастью горцев - весьма мокрой компании, устроившейся в небольшом, густо заросшем лещиной логу. Они грызли орехи, пытаясь спастись от дождя под плащами. Если учесть, что по дну ложка бежал дождевой ручей - сидеть там было вовсе не удобно.
- У меня скоро на ушах поганцы вырастут, - бухтел Мирослав, вытирая от воды свой ЭмПи.
- Дождь-то стал, - раздраженно заметил Краслав, - а коли станешь так же частым уши мыть, как до сегодня - поганцы и без него вырастут.
- У меня от этой погоды голова пухнет, - пробормотал Олег.
Йерикка, сидевший рядом, ответил тихонько:
- А у кого-то - безо всякой погоды - живот.
- Что? - быстро и подозрительно спросил Олег.
- Ничего, - Йерикка стянул с плеч плащ и посмотрел в небо. - Отличная погода.
- Это шутка? - не понял Олег.
- Почему, правда. Смотри, солнышко вылезло! - Йерикка потянулся.
- Хитрый ты парень, Эрик, - заметил Олег, вставая на ноги. - Ну что, лезем наверх?
- Наверх и выше, - весело поддержал Йерикка, вставая на ноги. - Эй, обмороженные - за мной!
- И отморозки - следом, - пробормотал Олег.
Все повылезали из ложка. Сперва - осторожно оглядываясь, потом уже совершенно спокойно. Вода почти сразу ушла в песчаную почву, было уже тепло и почти безветренно. Выбравшись на открытое место, мальчишки начали раскладывать на солнце плащи, рубашки, штаны, а на оставшемся пространстве расположились сами, подставив солнцу плечи, спину и лица. Все помалкивали, наслаждаясь теплом.
- Как дальше станем? - лениво спросил Мирослав. - На Темное?
- По перву надо одно выяснить - как там наши-то? - возразил Гоймир. - А ты часом купаться нацелился?
- То Темное - там купаться? - Мирослав засмеялся. - Глянем.
- Так что выяснять, - подал голос Твердислав, - в Сосенкином Яру они.
- А сходи, - предложил Гоймир. Твердислав откинулся на спину и сделал вид, что умер. - Так-то. Еще желается кому?
- Да я схожу, - предложил Одрин.
- Сиди, - поднялся на ноги Олег. - Я сбегаю, согреюсь.
Гоймир долгим неприязненным взглядом смерил Олега:
- Чаешь - гривну на шею пожалую?
- Да не чаю, - пожал плечами Олег. - Тебе не все равно, кто к ним пойдет? Может, они уже навстречу движутся, если Антон добрался.
- Самому сходить, нет… - Гоймир заколебался, но Олег тряхнул головой:
- Не заблужусь. Что им сказать?
- Да все обскажи, что у нас с Дружинных Шлемов и было. И про их дела расспроси…
- Хорошо.
Олег пошел к своему снаряжению. Йерикка поймал его за ковбойку.
- Почему идешь? - понизил он голос.
- Я же говорю - прогуляюсь, - ответил Олег.
- М? - поднял бровь Йерикка. - Ладно.
- Не пойму, - прищурился Олег, - что ты меня контролируешь?
- Хочу тебя вернуть Бранке в целости, а не фрагментарно.
- Хитрый ты парень, Эрик, - повторил Олег, бросив взгляд на солнце. - Хорошо иметь такого друга. И плохо - врага.
- У меня их нет, - улыбнулся Йерикка, вытягивая ноги.
- Совсем нет? - опустил глаза Олег и смерил Йерикку взглядом. - Врагов?
Йерикка продолжал улыбаться чуточку отстраненной улыбкой. И ответил:
- Живых, - а потом задумчиво сказал: - С тобой пойти, что ли?
- Ага. И отвезти меня в колясочке - пусть агусенька подышит свежим воздухом, - ядовито согласился Олег. - Нет уж. Прогуляюсь. Пока! - и он, повернувшись, весело махнул рукой, зашагал прочь, на ходу поправляя снаряжение.
* * *
Олег шел через сосняк без дороги, держась по солнцу указанного направления и преследуя одну цель - выйти к веси как можно скорее. Его окружала северная красота - прямоствольные сосны, густая поросль папоротника под ногами, а на редких открытых местах грело солнце и из верескового ковра поднимались гранитные глыбы серого и алого цвета. То и дело попадались ручейки. Высокое бледное небо было безоблачным.
Но Олег давно перестал замечать эту красоту, Лишь по временам, когда лес расступался широко, и далеко-далеко на западе сверкало море, мальчишка замедлял шаг. Но и это он делал лишь для того, чтобы пробормотать пару нелестных слов в адрес различимых на этом блеске серых штрихов - кораблей десантной эскадры.
Он перебрался по бревну через широкий бурный ручей. И сразу же встал на колено.
В нескольких шагах, у большой глыбы, похожей на ракету, готовую к старту, лежал ничком человек в форме горного стрелка. В правом виске чернела дыра, залитая свежей кровью. Подальше лежал второй - на спине, с развороченной грудью. Третий, четвертый и пятый виднелись еще дальше - что с ними, было неясно, но то, что они мертвы, сомнению не подлежало.
Ироничное уханье совы, раз давшееся совсем рядом, заставило Олега вскочить, вскинув руку:
- Салют!
Парня своих лет, появившегося из-за "ракеты", Олег чуть-чуть помнил по ярмарке - это был Мирослав, правая рука Квитко из племени Снежных Ястребов, как и Рыси, оставшегося зимой без взрослых мужчин. Поднявшегося впереди из вереска рослого немолодого мужчину Олег не знал, цвета его тоже не были знакомы, но он догадался, что это и есть Дрозах, Лис. Стволом вверх Дрозах держал длинную СВД. Подальше появился мужчина с АКМС при подствольнике - тоже Лис, наверное.
- Добрая встреча, приемыш, - добродушно поздоровался Дрозах.
Олег кивнул:
- Чем это вы тут занимались?
- Я иду-от, - пояснил Мирослав. - А они мне навстречу. Но они-то тут уже сидят, одно! Так того - я. А тех - то они.
- Все ясно, - согласился Олег. - Ну, обошлось, и хорошо.
- Куда как добро! - захохотал Дрозах. - И то добро, что не разминулись лесом! Ладом, пошли вон до тех пёночков, говорить… Йой, а что ж воеводы ваши, индо заняты так?
- Опаской живут, а наших голов не чтоб жаль, - подмигнув Олегу, ответил Мирослав. - Да пошли.
Они двинулись по вереску к сосновому борку в сотне шагов от того места, где стояли.
Олег чуть приотстал. Дрозах и неизвестный молчаливый его спутник шли почти рядом. Мирослав вырвался вперед и шагал уже по опушке, держа на плече американский карабин "кольт" с массивным подствольником.
- Пёночки-то где? - спросил он, повернувшись.
- Глянем, глянем! - откликнулся Дрозах. - Там-то их ровным четыре…
Олег нагнулся - поправить ремни кута - уже у самых сосен.
Когда он выпрямился - перед ним никого не было. И мальчишка не сразу понял, что его спутники… ЛЕЖАТ.
Никогда в жизни не было Олегу так страшно. Даже когда их с Богданом захватили в плен. Там все было понятно, а тут… Тихий сосновый бор светился насквозь, как решето, было солнечно и тепло, но от этого происходящее казалось еще более жутким и нереальным.
Ближе всех лежал оставшийся безымянным Лис - и Олег мог видеть совершенно отчетливо дырочку от пули точнехонько между бровей и застывшее на лице спокойное выражение: убитый так и не понял, что с ним произошло. Подальше, уткнувшись лицом в валежину, замер Дрозах. Прядь волос на затылке слиплась от крови - там, очевидно, скрывалось выходное отверстие. И шагах в пятидесяти лежал на спине, разбросав руки и ноги, Мирослав.
- М-мир… - обрывисто окликнул Олег. Его била дрожь; он ощущал на себе внимательный, пристальный взгляд стрелка. И все-таки пошел на подламывающихся ногах к Мирославу. Мальчишке казалось, что он идет, разрывая грудью плотную, упругую паутину… и только пройдя половину расстояния, он понял с беспощадной отчетливостью - это страх.
И еще - что он на прицеле…
…Один из друзей отца, дядя Витя, был в свое время профессиональным снайпером спецназа ГРУ МО СССР. Олег любил слушать его рассказы. Противник, уложивший, как на стенде мишени, троих горцев, мог быть только очень опасным и опытным врагом. Но он не выстрелил сразу… И сейчас Олегу вспомнились рассказы дяди Вити. "Если не выстрелили сразу, - говорил он, - то мысленно невольно назначаешь рубеж, до которого позволяешь дойти врагу. Что угодно - дерево, куст, труп, камень приметный. Из-за этой привычки я однажды промахнулся и однажды именно благодаря ей уцелел. Первый раз тот, в кого я целился, интуитивно что-то ошутил и успел спастись. Второй раз так же спасся я сам…
…Рубеж! Тело Мирослава!
Зачесался висок. Словно кто-то легко-легко прикасался к нему. Главное - не выдавать чувств. Мне просто страшно. Не дать понять, что догадался, а то он выстрелит раньше.
- Мирослав, - позвал Олег снова.
Еще два или три шага. Два? Или три?
И сделав третий - последний! - шаг, Олег сжался в комок, бросаясь вниз и в сторону.
Выстрела он не услышал. Но увидел, как, подскочив, повалилась молоденькая сосенка - на уровне его виска. И почти тут же вторая пуля подняла фонтанчик дерна и палых иголок там, куда упал сначала успевший откатиться за сосну Олег. Третья - навылет прошибла дерево, и Олег увидел в нескольких сантиметрах от лица бело-розовое, похожее на рану в живом теле, отверстие, оплывающее янтарной, пахучей смолой…
Очень медленно и осторожно Олег выглянул у самых корней. Скользнул взглядом по верхушкам сосен - для порядка, там не спрячешься, да и неудобно стрелять с корабепьного гиганта… Перевёл дыхание, чувствуя, как пот стекает по спине - холодный, липкий…
В лесу стояла тишина. Молчали даже птицы, напуганные непонятным.
"Интересно, он думает, что убил меня? Если да, то сейчас появится… он не мог не видеть, что нас шло четверо…"
Мальчишка сдунул травинку, мешавшую смотреть… и песком, землей, кусочками корня брызнуло в глаза! Прежде чем зажмуриться от нестерпимой рези, Олег успел заметить сажень за пятьдесят, в подлеске, редком и невысоком, как и везде в сосняках, мгновенный промельк движения, но выстрелить уже не смог - слезы лились ручьем.
Проморгавшись, Олег перехватил автомат. Раз ЭТОТ - на земле, значит, ему несподручно бить в лежащего… или ползущего. Вот и сейчас - целил в голову, а попал в корень. Сосенка эта уже засвеченная, надо место менять.
Тихо, чуть ли не прокапывая перед собой канавку, Олег переполз в сторону и ближе к тем кустам, где видел движение. Снайпер не стрелял; в то, что не заметил, верилось слабо, скорее, понимал, что не попадет в ползущего и не хотел светиться сам.
Олег, вжавшись в землю, поднес к глазам бинокль, благодаря покойного гусарского офицера и прикрывая линзы ладонью, чтобы, упаси бог, не дать вспышки. Лёжа совершенно неподвижно, он минут пять рассматривал кусты. Страх ушел, его сменил азарт охоты - самый настоящий, еще более острый от того, что сейчас Олег был и охотником и дичью. В сравнении с простой охотой это были овсяная каша без соли на воле - и венгерский гуляш с красным перцем…
Пусто… Нет, он там, там… и сейчас, как Олег, рассматривает сосны в прицел. Может быть, даже видит Олега, но выстрелить не получается - неудобно… вот только Олег-то его не видит!
Быстро вскинув на руке автомат, мальчишка густо ударил по кустам - веером, простреливая каждый шаг примерно на уровне человеческих коленей, пока не кончился сорокапятизарядный пулемётный магазин.
Олег даже не успел его поменять. Длинное тело вывалялось из-за зелени, роняя винтовку; попыталось зацепиться за кусты - и рухнуло мертво - нога осталась в развилке спружинивших ветвей.
- Попал, - выдохнул Олег, ощущая, как дрожат руки. Сменил магазин наощупь и повторил: - Попал.
"….а не дуром ли?" - подумал он через секунду. И, достав из-под жилета головную повязку, которую пока не носил, нацепил ее спуская глаз с подстреленного, на пятку подтянутой ноги. Медленно выпрямил ногу, поставил на носок…
…Удар пули швырнул ногу в сторону. Олег выпустил очередь в ответ - и пуля вырвала клок кожи из жилета у плеча, с визгом и хлюпаньем ссеклась о металлическую чешую прокладки, ушла в сторону. Мальчишка вжался в землю и чуть повернул голову.
Кута на пятке оказалась распорота. Повязка качалась на ветке куста шагов за десять.
- Ладно… поползем дальше, - процедил Олег.
"Дальше" оказалось ямой под корнями вывортня. Отцепив с пояса кожаную баклажку, Олег осторожно установил ее на краю ямы. Потом так же осторожно установил перед ней бинокль, а сам перебрался в другой конец ямы и, прячась за толстым корнем, приподнялся на локте и выставил ствол автомата.
Не шевелились кустик… Заметил, что переполз сюда? Не заметил? Выжидает…
Минуты ползли, как пьяный на четвереньках. Чирикнула птичка, откликнулась ей другая… и сосняк вновь наполнился жизнью. Через прогалину проскакал местный заяц - вообще-то не совсем заяц, но похож, и очень - присел, шарахнулся от трупов.
"А ведь и "он" видит этого зайца! - удивленно подумал Олег. - И заяц этот все еще будет жить и прыгать, когда один из нас умрет… и вот эти муравьи будут суетиться… И внезапно мальчику стало до стеклянности ясно, насколько кошмарна ситуация в сравнении с тем, что их окружает: на мирной поляне в самое окончание лета, среди жизни, два человека со звериным упорством выслеживают друг друга, чтобы убить! Нет, звери так не охотятся друг на друга, это могут только люди. Захотелось бросить автомат… и встать, отряхивая джинсы от налипшего влажного песка… и подставить лицо падающим в просветы крон солнечным лучам…
ОЧЕНЬ МЕДЛЕННО И ОЧЕНЬ ТВЕРДО МЕЖДУ ДВУХ СУЧЬЕВ МОЛОДОЙ СОСЕНКИ, РОСШЕЙ СРЕДИ КУСТОВ, ВЫДВИНУЛСЯ ВИНТОВОЧНЫЙ СТВОЛ.
Он был обвешан лентами с искусственными иглами. И, как это бывает в таких случаях, "картинка проявилась" полностью - стало видимым то, чего не замечал раньше. Глухой капюшон-маска с прорезями для глаз - невидимых на расстоянии - скрывал голову за длинной трубой прицела, не дававшего бликов, с козырьком.
"Тише, - приказал себе Олег, обретая неподвижность камня. - Только не спешить. Не смей спешить."
Белое пламя беззвучно метнулось перед стволом винтовки. Олег увидел, как баклажка, расплёскивая воду, взлетела вверх и упала в песок.
С такого расстояния Олег попал бы даже вслепую. И на этот раз он ЗНАЛ, что не промахнулся - потому что видел, как голова судорожно дернулась, а винтовка скользнула вперед, выпущенная из рук, и повисла ремнём на сучке. Однако Олег не был уверен, что убил. И, если у этого гада был пистолет, не исключено, что сейчас он еще живой лежит в кустах и готовится перед смертью прикончить хоть еще одного горца.
Олег выполз из ямы и, перебегая от куста к кусту, выбрался к укрытию снайпера с фланга. Распоротая пятка мешала бежать.
Еще шагов за десять Олег услышал странный звук - словно дышала, устав от жары, часто и громко, большущая собака. Ступая на носки и держа автомат наизготовку, он обошел кусты…
…Первое, что увидел - глаза. Серые глаза в прорезях маски, смотревшие бессмысленно-умоляюще, глаза умирающего животного.
Снайпер лежал на спине, выпрямив одну ногу и согнув другую, разбросав руки. Он был одет в мешковатый глухой комбинезон и сапоги, похожие на горские куты - Бранка говорила когда-то, что эту идею данваны украли у славян. На широком ремне висели бинокль, подсумок, нож, большая кобура - но воспользоваться оружием снайпер уже не мог. Олег боялся зря.
Он попал. И попал хорошо.
Три пули прошили грудь справа - от середины к боку. Кровь текла через дыры в комбинезоне и через рот - маска была мокрой, лишь вздувалась кровавым пузырём при каждом вздохе, выталкивавшим новую порцию крови. Левой рукой снайпер то сгребал в кулак землю, то выпускал ее…
Олег молча стоял над ним. Азарт исчез, как раньше исчез страх. Нет, мальчишка не раскаивался. Ему было просто грустно и жалко этого дурака, умиравшего в сосновом лесу в такой классный денек… Он видел, что снайпер невысокий, узкоплечий, и…
…Догадка была настолько страшной, что у Олега перехвалило дыхание. Качнувшись - автомат ударил по колену - он окаменевшими, негнущимися пальцами поднял маску, отлепившуюся с пластырным звуком, на лоб.
Это была девчонка. Красивая светловолосая девчонка на пару лет старше Олега. Ртом у неё шла кровь, и где-то в горле клокотало дыхание, выходившее через простреленную грудь.
- Я-а-а… - бессмысленно сказал Олег, садясь на корточки рядом с ней. - Сейчас, сейчас, погоди… - он полез за пакетом первой помощи, но почти сразу опустил руку. Девушка вдруг оскалилась, глаза запали, по телу прошла судорога - и всё кончилось.
Он не помнил, сколько сидел возле трупа, не двигаясь и даже не мигая, без мыслей и чувств. Потом вяло обшарил карманы комбинезона - они были пусты, лишь из внутреннего выскользнула, умножая боль, цветная фотография, с девчоночьей аккуратностью запаянная в пластик. На фоне какой-то почти строго конической скалы стояли, обнявшись и склонив головы друг к другу, улыбающиеся девчонка (Олег узнал убитую) и мальчишка, одетые ярко и весело. Было видно, что они не позируют - им просто хорошо друг рядом с другом. Сзади было написано - кажется, черным карандашом, не данванским линейным алфавитом, а глаголицей: "Встретимся здесь, Машендра!"
- Маша, Мария, - сказал Олег, пряча снимок обратно. - А где-то есть парень, который тебя любит… а я тебя убил, потому что есть девчонка, которая любит меня - меня, кого ты хотела убить… - он говорил, словно мертвая могла его услышать. Она молчала, и кровь чёрными сгустками высыхала на оскаленных зубах, а по глазам плыли облака.
И тогда Олег обнажил камас и начал рыхлить им песок, разрубая густые переплетения корней…