– Воины, время на отдых вышло! Пока меня с вами не будет, старшим назначаю Кума. Встретимся на южном выезде из Дружковки. Встали! – даю я команду своим бойцам, и спустя пару минут, оставив нам большую часть боеприпасов, последние мины и СВД, они покидают небольшую полянку и уходят на юго-восток, в сторону Дебальцева. Поворачиваюсь к оставшимся и говорю: – Необходимо, чтобы все преследователи на опушку этого леска подтянулись, так что продержаться нужно всего пару часов. Слева и справа за лесом – овраги и карьеры, и, чтобы через них пройти, сектанты потратят как минимум часов десять.
– А как отходить будем? – спросил Лист.
– У тебя как, бронебойно-зажигательные остались? – вместо ответа, задаю я ему встречный вопрос.
Пулемётчик смотрит на сухостой и кустарник перед нашей позицией, переводит взгляд на пожухлую от летней жары густую траву, стелющуюся валками вдоль кромки леса, понимающе кивает и отвечает:
– Да, полсотни, и все в одной ленте, вперемешку с трассерами.
– Вот её напоследок и оставишь. – С трудом я встаю и поворачиваюсь к Крепышу и Бойко: – Давайте позицию готовить. Крепыш, бери две оставшиеся МОНки и ставь метров за тридцать от этого дуба, направление на кустарник. Потом пройдёшь по окраинам поляны, войдёшь в заросли и на проходах накидаешь по пять растяжек с каждого фланга, центр не трогай. Сеня, ты помогаешь Листу вырыть два окопчика, один слева от дерева, – кивок на мощный дуб, – второй справа.
– Понял. – Крепыш направляется к рюкзачку с минами и гранатами.
– Ясно. – Сеня помогает подняться пулемётчику, и они, взяв две сапёрные лопатки, начинают выбирать место под стрелковые ячейки.
Воины при деле, а я взял СВД с тремя стандартными снаряжёнными магазинами, прошёлся по сухому травостою вдоль полянки, удостоверился в том, что он должен хорошо гореть, и направился на опушку, находящуюся от нас метрах в шестидесяти. У меня задача самая простая – немного придержать идущих по нашему следу дикарей и приманить тех, которые по оврагам таскаются и обходной путь ищут. Не могу сказать, что я отличный снайпер, это было бы неправдой, но из нас четверых я стреляю лучше всех и с винтовками дело имел, в том числе и с "драгункой", которая со мной, так что Вильгельма Телля изображать не буду и на сотне метров дикарей приторможу, чтоб не зарывались. У них, кстати, тоже снайперы имеются. Однако стрелять с опушки леса, как я собираюсь, и с невеликого по размерам поля, покрытого редким кустарником, – это две очень большие разницы, так что Мечник выходит на отстрел неоварваров безбоязненно.
Ага! Тропинка заканчивается, и передо мной открытое пространство. Заваливаюсь в кусты боярышника, идущие по окоёму леса, расчищаю себе место, сектор обстрела, и, приготовив лёжку, становлюсь на одно колено. В ПСО-1 рассматриваю свои будущие жертвы и в который уже раз поражаюсь их выдержке, выучке и подготовке. Ведь вижу, что они устали не меньше нашего, но держатся всё же бодрей. Может, это эффект охотника, который тянет их за нами, но думается, что это какая-то чисто психологическая подготовка, когда человек прёт вперёд ради какой-то идеи, и ему плевать на то, что организм стонет и плачет. А когда это накладывается на отличнейшую подготовку, то результат превосходит всякие ожидания. И воины сектантов яркий тому пример. Они двигаются по полю так, как если бы я уже вёл огонь, – приближаются к опушке осторожно, опасаются засады. Но скорость у них тем не менее приличная, вроде бы и не бегут, а километров семь-восемь в час выдают.
Впрочем, до передовых дикарей ещё метров пятьсот, для стрельбы далековато. И не знаю почему, наверное, ассоциативное мышление в связи с предстоящей стрельбой из СВД сработало, но вспомнилась песня группы "Трупный Яд", которую любил напевать наш бригадный инструктор по снайперской подготовке, и тихонечко, сам себе я стал проговаривать слова:
Вчера я стрелял по воронам и случайно попал в депутата,
То ли он медленно бегал, то ли стало их слишком много.
Он отстаивал раньше в Госдуме интересы электората,
Теперь он лежит и не дышит и не служит больше народу.
Не поедет он больше в Госдуму, не решит наболевших вопросов,
Не взмахнёт депутатским мандатом, не порадует новым законом,
Не повесит на всех перемены, не поборется с терроризмом,
Улыбнуться не сможет с экрана, полморды снесло потому что.
Я возьму пятьдесят магазинов и поеду в Москву на охоту,
Настреляю, сколько успею, и наделаю кучу подранков,
Поснимаю их грязные шкурки, застелю ими пол в коридоре,
А на стенку прибью гвоздями черепа самых главных баранов.
Песенка вызвала улыбку, и подумалось о том, что где сейчас эта Госдума, эти депутаты и эта самая столица России город-герой Москва. Хм! Госдума не уцелела, депутатов тоже нет, а вот Москва, если верить редким и обрывочным сообщениям, прилетающим через эфир в наш Краснодарский радиоцентр, всё еще стоит. От посторонних мыслей как-то взбодрился, отвлёкся от собственной усталости, и, когда до дикарей, всё так же короткими бросками пересекающих поле, оставалось метров сто пятьдесят, я был готов к бою на все сто процентов.
Предохранитель – щёлк! Досылая патрон, лязгнул затвор, деревянный приклад плотно прижат к плечу, и я смотрю на мир сквозь оптику ПСО. Только на секунду замешкался, успокоил сердце и дыхание. Всё в норме. Работаю!
А вот и первая жертва – по иронии судьбы, неосторожный вражеский снайпер из диверсионного отряда, молодой загорелый паренёк, на миг застывший на месте. Выстрел! Приклад винтовки бьёт в плечо, а ствол подлетает чуть вверх и тут же вновь принимает горизонтальное положение. Дикарь, в которого я стрелял, раскинув руки, валяется на земле. Есть! Для меня это как знак, что сегодня наши дела сложатся хорошо, так я загадал на этот выстрел.
Остальные вражеские воины залегли в рытвинах и под кустами, а где-то в поле пару раз бликнул чужой снайперский прицел. Это норма, они лежат, а мне того и надо. Вот ещё один сектант засветился, и не раздумывая я делаю два выстрела подряд. Не убил, но точно ранил врага. Проходит пара минут, и в поле раздаётся неразборчивый крик командира дикарей, видимо какая-то клановая команда. С левого фланга вдоль глубокого оврага зигзагами к лесу кидается несколько бойцов, все как один матёрые волки лет за тридцать. Понимаю, что это отвлекающий манёвр, и, не обращая на них внимания, я полностью концентрируюсь на правом фланге. Так и есть, я разгадал намерение вражеского командира. Сразу два десятка молодых воинов из клана Красного Ромба резко поднимаются с земли и мчатся вперёд.
Отлично! Я поймал в перекрестье прицела передового сектанта, и палец плавно нажимает на спуск. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Винтовка дергается, и с семи патронов я достал ещё как минимум троих. Первый магазин пуст. Щёлк! Отстегнул пустой магазин и загнал второй.
Руки работают сами по себе, передергивают затвор, приклад снова упирается в плечо, а правый глаз сквозь прицел производит поиск новых целей.
Тишина. Противник залёг, а спустя какое-то время дикари ползком направились к лесу. И один из опытных бойцов, видимо в азарте, выполз на открытое пространство, и тяжелая пуля калибра 7,62 мм с расстояния в восемьдесят метров тут же пробила его лобовую кость и расплескала мозги этого человека по пыльной траве. Разбираться и выцеливать противника некогда, бью на каждый шорох и, когда опустошаю второй магазин, откатываюсь в сторону. Вовремя, так как лёжку, где я только что находился, начинают обстреливать все оставшиеся у врага снайперы. Ну наконец-то, прочухались. Это вам, ребятки, не по безобидным мишеням сотни патронов отстреливать, здесь надо реагировать быстрей, а иначе не выжить. Пора уходить, хотя жаль, что третий магазин так и не использовал, но это не беда, впереди ещё не одна схватка, так что успею.
Пригибаясь к земле и, словно заяц, петляя между деревьями, так же как и пришёл сюда, вдоль тропинки я бросился назад, к своим бойцам, за сорок минут окопавшимся под столетним дубом. Вскоре я уже был около правой стрелковой ячейки с тыльной стороны дерева. И, не тратя ни минуты на отдых, пока было время, я снял с СВД прицел и, запаковав его в чехол, убрал этот ценный по нынешним временам предмет в свой пустой рюкзак. Саму винтовку аккуратно поставил к стволу дуба, она ещё пригодится. Когда боеприпасы будут на исходе и Лист подожжёт траву, мы отойдём сюда, благо окопчики всего в трёх-четырёх метрах, похватаем своё имущество и, прикрываясь широким деревом, уйдём по тропе в глубь леса. Надеюсь, что так оно и будет, и мы в очередной раз обманем смерть, а дикарей оставим с носом.
Всё! Я в неглубоком окопчике, со мной рядом Крепыш, а Лист с Сеней сидят слева. Нам остаётся только дождаться лядских сектантов, до сих пор так и не сообразивших, что Балан не с нами. Хотя, может, и понимавших это, но из-за своей упёртости и мстительности всё равно желающих нам смерти. А вот фигушки вам, грёбаные Внуки Зари! Мы хотим жить, готовы за это бороться и встретим вас всеми нашими невеликими огневыми средствами. Кстати, вот и они, всего десять минут, как я с опушки отошёл, а вражеские воины уже здесь.
Тах-тах-тах! Короткая очередь ПК разорвала настороженную лесную тишину. Сталь и свинец прошлись по кустам, и пули явно кого-то зацепили, потому что яростный вскрик, раздавшийся из зарослей, был слышен нам очень отчетливо. Уж кто-кто, а Лист – пулемётчик хороший, пусть не прирождённый талант, но пять лет службы в одной и той же должности стоят немало.
Мы с Крепышом навели свои автоматы на противоположный край поляны. Однако с нашей стороны пока суеты нет, и только где-то в глубине непроходимой чащи был слышен треск сучьев. Это дикари пытаются использовать свой коронный приём – фланговый обход. Давайте, попробуйте, только время зря потратите и для нас сколько-то драгоценных минут отыграете. А слева тем временем Лист продолжает причёсывать кустики, и к нему присоединяется Сеня. Оба они рубят короткими экономными очередями, и не зря, так как ругань и стоны наших врагов доносятся к нам хорошо.
– Пошло движение! – Крепыш толкает меня в бок, и я всматриваюсь в густорастущий напротив нашей позиции тёрн и шиповник.
Группа из семи дикарей выметнулась по узкому проходу из густых колючих зарослей и через открытое пространство быстро понеслась прямо на нас. И были бы мы сопляками какими, растерялись бы, это факт. Но у нас за плечами очень многое, и этот их приём, рассчитанный на неожиданность, не прокатил, по крайней мере не здесь и не сейчас. Очереди наших автоматов полосуют тела врагов, и один за другим они валятся в общую кучу. Мы не дали им разбежаться и прикончили всех. Теперь они будут осторожней и начнут навесной обстрел из луков, который не принесёт им никакого результата, поскольку наши окопчики прикрывает крона дуба.
Проходит минут двадцать, и сработали поставленные в кустах растяжки. Один взрыв! Следом второй! На левом фланге наступила тишина, и с неба на нас посыпались стрелы. Такой обстрел идёт минут десять, и одна из шальных стрел всё же достаёт Сеню Бойко. Ничего серьёзного, царапина вскользь, но всё же надо быть осторожней.
Вражеский командир видит, что нам его оперённая смерть нипочем, и выдвигает снайперов, но шиповник и тёрн такие растения, что стрелять из них очень неудобно, а навесной огонь из винтовки не поведёшь, это не лук. В зарослях мелькает ствол, который стрелок хочет развернуть, рядом с ним ещё один, и мы подрываем мины. Разбрасывая стальные шарики и крупные картечины, две МОНки взрываются, и настоящие смертельные косы проносятся по вражескому укрытию. Командир сектантов в ярости, он что-то истошно орёт, и от лесной опушки ему отвечает другой голос, более спокойный и уверенный, видимо, это подошли другие вражеские группы.
"Ну что, два с половиной часа мы продержались, пора начинать отход? – спрашиваю я сам себя и тут же отвечаю: – Пожалуй, пора уходить".
– Лист! – окликаю я нашего пулемётчика.
– Да?
– Начинай!
– Понял! – отвечает он.
Снова бьёт ПК. К густому сухому травостою тянутся длинные огненные плети пулемётных очередей, уже через несколько секунд трава начинает дымиться, а спустя минуту мы видим огонь, который охватывает всё вокруг. Клубы густого дыма застилают окрестности, ветра нет, но роли это не играет, слишком хорошая в кустарнике среда для возникновения и распространения настоящего лесного пожара.
Мы пока не уходим, ждём реакцию дикарей, которые при отходе могут ударить нам в спину. Как и ожидалось, сектанты начали отступать к полю, с которого пришли, а нам оставалось только забрать свои рюкзаки и направляться в противоположную сторону.
Так на какое-то время мы расстались с Внуками Зари и, даже несмотря на потерю нескольких камрадов, были полностью удовлетворены нашим походом и его результатами. Сатанисты, напротив, посчитали, что потерпели поражение и впервые не уничтожили противника, то есть нас. Так что, в общем, рейд нашей с Астаховым сводной группы нанёс сильный удар по их самолюбию. И в будущем главари сектантов наверняка планировали круто посчитаться с нами за эту оплеуху.
Глава 10
Украина. Вольный город Дебальцево.
23.07.2062
Попивая какой-то необычайно вкусный густой настой из трав, который привезли на ярмарку купцы из Волновахи, поселения за Донецком, я смотрел на костерок и вёл подсчёт своей прибыли от торговли. На организацию каравана и на товары было потрачено шесть тысяч золотых, плюс-минус червонец. Из них чисто мои вложения – только одна тысяча, и ещё пять тысяч – это беспроцентный кредит от Ерёменко. Сейчас у меня на руках втрое большая сумма, правда, не монетами Конфедерации, а самым обычным презренным металлом и украшениями, но и это хорошо, и пересчёт я веду сразу на конфы. Благо есть что считать, потому что ученик Калуги, приказчик Кецик, неплохо поторговал, пока мы по дебрям шарились. И семьдесят пять килограммов золота и мешочек драгоценных камней за товар, который мы привезли в Дебальцево, – достойный куш с нашего похода без всяческих разведывательных функций.
– Кум! – крикнул я в темноту нашей стоянки.
– Чего? – на свет вышел радист и остановился рядом со мной.
– Шахты на связь не выходили?
– Нет, – связист помотал головой, – экстренно не вызывали, а по графику сеанс связи только завтра утром в восемь ноль-ноль.
– Понятно.
– Мечник, – обратился он ко мне, – а чего я всё время возле рации сижу? Парни в городе веселятся, а я, как стойкий оловянный солдатик, на вечном боевом посту. Ничего срочного нет. Всё, что хотели передать, уже отправили, а нашего пленника бойцы Астахова сейчас к Краснодару волокут. Завтра домой пойдём, а мне кроме рейда и вспомнить будет нечего. Дай увольнительную.
– Ладно, иди. Но будь осторожен. В городе ярмарка и посторонних много, а местные дружинники за всеми не уследят. Так что не напивайся и ушки держи на макушке. До шести часов утра можешь быть свободен.
– Да я ведь не по этой части, – он расплылся в широкой улыбке, – мне бы бабу какую хорошую на ночь, а то парни говорят, что из Донецка таких подруг в обозе привезли, все как одна красотки писаные.
– Давай, топай, – улыбнулся я в ответ, – и смотри болезнь стыдную не подцепи от этих красавиц.
– Ага! – Кум исчез в темноте, а я вернулся к своим думкам.
В Дебальцево наша гвардейская группа вернулась три дня назад, как раз к третьей летней ярмарке. Астахов нас не дождался и, прикупив заводных лошадей, вместе с Баланом помчался на родину. Все остальные наши попутчики, то есть дипломаты и инженеры, нас ждали, но времени зря не теряли: Татаринцев с Мироновым активно улучшали демографическую обстановку в городе, а инженеры Гурова за солидную плату помогали местным жителям чинить насосную станцию. Так что, думаю, если бы мы ещё месяц-другой провели вне города, никто из них за нас не переживал бы и домой не спешил.
Однако мы вернулись. Двое суток отсыпались и входили в норму, и стоящая метрах в десяти от костра пустая телега была моим постоянным местом дислокации в течение этих сорока восьми часов. В это время я не делал ничего, так как меня накрыла полная апатия, и эти дни у меня будут ассоциироваться с постоянным чувством голода. А распорядок дня был неизменен: проснулся, залил в себя наваристый куриный бульончик – и спать. И только на третьи сутки, то есть сегодня, я пришёл в себя и начал осознанно воспринимать всё, что вокруг меня происходило. Привёл себя в порядок и в сопровождении Кецика отправился на местный рынок, который был расположен на расширенной площади перед зданием бывшего железнодорожного вокзала.
Впервые я был на подобном торжище, и многое для меня было в новинку. А вот для Кецика, отставного радиоминёра из нашей Второй роты, невысокого юркого паренька, это была уже привычная обстановка, здесь он чувствовал себя как рыба в воде. Почти весь наш товар, как я и говорил, ушёл влёт ещё в прошлую ярмарку, месяц назад, и оставались мелочи – несколько мешков соли и пять тысяч патронов калибра 7,62 мм, так что можно было гулять, не думать о делах и спокойно присматриваться к чужим прилавкам.
На этот торг съехались шесть караванов из пяти анклавов: Донецка, Луганска, Волновахи, Днепропетровска и Стаханова, и в каждом было не менее десяти полуторатонных фургонов. Товар в большинстве своём предлагался ожидаемый: продовольствие, шерсть, домотканая одежда, выделанная кожа, обувь, изделия кузнецов да всякое уцелевшее до наших дней старьё, найденное искателями приключений, теми же мародёрами, в развалинах городов и посёлков. Меня здесь ранее не видели. Но Кецик, уже заслуживший уважение местных купчин, успел сделать своему работодателю, то есть мне, такую рекламу, что чуть ли не каждый владелец каравана считал своим долгом подойти и лично со мной поручкаться, а заодно и получить хоть какую-то информацию об угрозе со стороны Харьковского анклава. Я отмалчивался или отшучивался, поскольку общий сбор всех заинтересованных лиц хотел провести с ведома местного градоначальника Приходько этим же вечером, и, прогуливаясь по рынку, только рассматривал товары.
С самого края стояли обтянутые брезентом фургоны караванов, в них для нас не было ничего интересного. За ними, в центре рынка, находились лавки местных торговцев, всё то же самое, что и у остальных, а вот то, что меня привлекло, обнаружилось в самом конце, на отшибе, где прямо на разбитом асфальте и потрескавшемся бетоне, на пропиленовых цветных ковриках раскинули свои товары старьёвщики и мародёры.
Надо отметить, что в этих краях вольных поисковиков не уважали, и случалось так, что местная власть попросту отнимала их добычу, а самих искателей выгоняла за городские ворота. И причиной тому было поверье, что вирус чумы окончательно не исчез, что он только спит до поры до времени и когда-нибудь копающиеся на развалинах городов одиночки вновь принесут его людям. По мне, так это полная чушь, и власть, в дебальцевском случае градоначальник Приходько, сама эти слухи распространяет и поддерживает среди своего населения. Почему? Во-первых, искатели-одиночки составляли конкуренцию городу, который посылал на поиск и раскоп древнего наследия целые отряды. А во-вторых, они были примером того, что и за городскими стенами можно нормально жить и при этом никому не подчиняться.