В самом приподнятом настроении мои будущие работники отправились к своему общежитию, а я – в наш лагерь, раскинутый на торговой площадке неподалеку от восточных ворот. Пара минут быстрой ходьбы – и я на месте. Хочу пройти к себе, но караульный докладывает, что меня ожидает ещё один человек, которому требуется срочно переговорить с купцом Мечниковым. Это представитель поисковиков, которых после всех их злоключений, осеннего бегства в город и гибели разведчиков Зиновия осталось всего десятка четыре, и в основном это женщины с детьми.
Первая думка стандартная и на злобу дня, это то, что поисковики тоже место в караване попросят, но я ошибся. Со мной встретился их нынешний старшина, Зиновий, сын Зиновия, тридцатилетний мужик в таком же, как и у его погибшего от рук сектантов отца, длиннополом кожаном плаще. Он хотел узнать, заинтересован ли я ещё в автотранспорте. Да, заинтересован. Вот только что за автотранспорт, как далеко от города он находится и как его вытянуть на дорогу? Вопрос на вопрос, всё резонно и сугубо по делу.
Ответ младшего Зиновия порадовал, напрягаться мне не надо, есть три новеньких корейских внедорожника, и хранятся они неподалеку от Дебальцево. Всё, что от меня требуется, – это приготовить боеприпасов и мин на полторы тысячи золотых. Обмен произойдёт неподалеку от Снежного через два месяца. Мои люди и водители принимают машины и передают поисковикам заказанные ими товары. После чего наши пути-дорожки расходятся, и воины отряда перегоняют внедорожники к морю, откуда на баржах перевозят их из Таганрога в Ейск.
– Зиновий, зачем тебе столько мин? – поинтересовался я тогда у вожака поисковиков.
Тот некоторое время помедлил с ответом и сказал:
– Пойдем сектантам мстить. Те мины, что батя от тебя в прошлый раз получил, хорошо себя показали. Мы недавно проверяли наши минные постановки на дорогах и тропах, которые ещё по осени установили, и они все сработали как надо.
– Так в чём проблема, объединитесь с наёмниками и работайте совместно!
– У наёмников своя война, а у нас своя. Они хотят город и территорию защитить, а мы желаем отомстить сектантам и навсегда покинуть эти места.
– И куда пойдёте?
– На Волгоград двинемся. Через Донское Царство пройдём и к Волге-матушке выйдем.
– А почему не в Конфедерацию?
– Нам свобода нужна, а у вас законы в чести и олигархия в полный рост.
– Олигархию уже прижимают, и теперь диктатура у власти.
– Для нас без разницы, что так, что эдак, всё равно придётся кому-то подчиняться, а нам это неинтересно. Свобода – вот наша ценность.
– Как знаешь, Зиновий. Договор наш выполню, на назначенное место людей пришлю, а дальше поступайте по своей воле.
Лидер поисковиков ушёл, а я отправился готовить свой отряд к дальнему походу по лесным дебрям. На следующее утро, получив на руки двух семнадцатилетних красавиц и две сотни гражданских, мои воины влились в обозную колонну, и караван двинулся на юг. По весне не самый лучший вариант, и лично я предлагал идти через Новошахтинск, в том направлении дорога получше будет. Однако полковник приказал выдвигаться к морю, а что есть приказ, мы понимаем очень хорошо.
Путь был трудный. Форсирование ручьёв, мелких речушек, разбор завалов и расчистка разбитых участков дороги. Всё это отнимало слишком много времени. Проходит десять дней пути, и вот, миновав Снежное, мы добираемся до Матвеева Кургана. Завтра снова в дорогу, пройдёт два-три дня, и караван достигнет Таганрога. Однако это только завтра, а сегодня охота, природа и отдых…
Резкий рывок, шкура оленя сдирается с задних ног, с туловища и снимается через горло. Теперь остаётся только порубить тушу на куски. Разделка много времени не заняла, топорик рядом, а оленья шкура лежит на траве. Уложился в пятнадцать минут. Часть мяса, самую мякоть, язык и сердце забрал Сеня, и, пока он готовил обед, всё остальное я пересыпал солью и запаковал в полиэтиленовые мешки. Мы-то и здесь перекусим, а воинам, что в лагере остались, свежего мяса тоже хочется.
Работа окончена. Я подсел к костру, над которым уже висел котёл с кипящим бульоном, и посмотрел на Семёна. Бойко, почуяв, что за ним наблюдают, приподнял голову, и наши взгляды пересеклись.
– Есть проблема, Сеня? – спросил я его.
– Да, – подкинув в котёл сушёной зелени, подтвердил повольник.
– Она связана со мной или с отрядом?
– Службой доволен, с парнями не конфликтую, и мне у вас нравится. Дело в другом. У меня здесь, – он похлопал себя кулаком правой руки по груди, – непорядок. Как зовёт что-то, тянет уйти на восток, и противиться этому зову мне день ото дня всё сложней. Как думаешь, Мечник, может, у меня с головой непорядок?
– Чёрт его знает, Сеня. На дурака ты не похож, а в жизни всякое случается, и даже такое, что объяснить нельзя. Есть потребность идти на восток, значит, иди и не оглядывайся. Видимо, судьбина у тебя такая, по земле одиночкой бродить, а может, действительно что-то тебя зовёт.
– Значит, отпускаешь меня и за предателя держать не станешь?
– Отпущу и даже больше того – оставлю за тобой место в отряде.
– Спасибо, Мечник.
– Пока не за что. Верю, что рано или поздно ты вернёшься. Пусть не навсегда, но будешь с нами, и, когда так случится, я буду тебе рад, Кроме того, мы – дальняя разведка, и если смотреть на твоё путешествие с этой точки зрения, то разведчик Бойко по-прежнему будет находиться на службе Кубанской Конфедерации. Такие люди, как ты, Сеня, просто так не погибают и не исчезают. – Длинной деревянной ложкой попробовав варево из котла, я спросил: – Когда в путь двинешься?
– Как в Краснодар прибудем, так дня через три на Невинномысск и уйду. Там с людьми потолкую, про обстановку на востоке разузнаю и через Ставрополь в сторону Калмыкии двинусь. Что потом будет, загадывать бесполезно. Если я сбрендил, значит, от меня вам ни пользы, ни вреда не будет. А если я прав, и этот зов не просто больное воображение или какая-то мания, то обязательно постараюсь вернуться, рассказать про дальние земли и про то, что же со мной произошло.
На этом серьёзный разговор между нами окончился. Обед был готов, и мы с аппетитом набросились на приготовленный Сеней шулюм. Затем, некоторое время повалявшись на травке и потрепавшись за жизнь, вернулись к месту остановки каравана, а на следующий день, как и планировалось, снова тронулись в путь.
Глава 23
Кубанская Конфедерация. Краснодар.
1.06.2063
– Сограждане! Этот год принёс нам новые тяжёлые испытания и сулит новую войну. Враг, который находится далеко на севере, сектанты, возомнившие себя носителями истинной веры, пытаются вновь нанести по нас свои подлые удары. Однако наши войска и госбезопасность всегда на страже, и злые происки врагов не окончатся удачей. Недавнее нападение диверсантов на столичную ТЭЦ, единственную полностью рабочую теплоэлектростанцию в Конфедерации, положило конец нашему терпению. Враги погибли и не достигли своих целей, а наши воины вновь показали своё воинское мастерство и выучку. Однако это пощёчина всему нашему государству, и поэтому мы объявляем этим религиозным фанатикам войну!
Из раструба радиоточки, прерываемый бурными и продолжительными аплодисментами, доносился сильный и уверенный голос Симакова-старшего. Эту речь мы слушали все вместе, весь руководящий состав ОДР при ГБ, то есть Ерёменко, его брат Денис, который наконец-то вышел из тени, и мы с Астаховым. Прямой радиотрансляции речи нашего лидера с заседания Государственной Думы и о том, что он сегодня скажет, мы знали ещё вчера, а потому каждый из нас объявил по своему отряду повышенную боевую готовность и усилил охрану своего жилища. И вот все наши бойцы наготове, в городе – усиленные патрули гвардии, и дело здесь не в том, что позавчера диверсанты Внуков Зари попытались нанести новый удар.
С объявления войны речь Симакова только начинается, а самое важное и интересное будет после этого. Именно в этот день Симаков решил донести до всех граждан Конфедерации, что он уже не президент, а самый настоящий пожизненный диктатор. Конечно, все, кому это было интересно, и так всё знали и понимали, но официально делали круглые глаза и утверждали, что мы – демократы и республиканцы. И наконец свершилось. Весь либерализм, плюрализм и прочие "измы" побоку, и начинается новая эра, которая, возможно, приведёт нас к созданию империи.
Надо сказать, момент Симаковым был выбран удачно. Впрочем, как и всегда. Новость об очередном нападении вражеских диверсантов напугала все слои населения нашей страны. Кого-то самим фактом, а кого-то тем, что ТЭЦ у нас одна, и, потеряв её, мы откатывались в своём развитии на ступень назад. В такой ситуации и при таком беспокойстве среди граждан Конфедерации можно протолкнуть любой закон, а уж объявить себя пожизненным диктатором – так и вообще плёвое дело. Кроме того, личность лидера устраивала практически всех, харизматичный, волевой, авторитетный и не беспредельщик.
Конечно, всегда найдутся люди, которые будут недовольны таким положением дел, и кто-то скажет, что признание диктатуры и авторитаризма – это потеря свободы и возврат к дремучему средневековью, а по мне, так наоборот – это движение вперёд, а наша свобода состоит в том, что правительство может оказать своему народу такое количество услуг, которому позавидуют все остальные. Мир лежит в развалинах, и стесняться некого. Воры должны сидеть в тюрьме, а извращенцы на деревянных колах, враг уничтожается, граждане государства не голодают и могут рассчитывать на защиту закона, а уж кто там у власти и как он себя называет – это дело десятое. Тем более что и до того демократией у нас не пахло, собирались территориальные лидеры и между собой избирали самого сильного. Всё как у хищников в природе, а теперь это узаконилось, да и только.
Пока я размышлял, Симаков свою речь окончил, и понеслось… Один за другим стали выступать представители различных партий и переливать из пустого в порожнее стандартный набор слов. Все одобряют, все поддерживают, все согласны, и Симаков – наш рулевой. Ещё немного, и дошло бы до "Славься! Славься! Ты наш царь, превеликий государь!". Умеет диктатор людей пригибать, этого не отнять, спектакль идёт как по нотам, и сбоев быть не должно, актёры все опытные и роли свои знают отлично.
Не менее часа мы слушали радиотрансляцию и всю ту чепуху, что несли самые богатые купцы и промышленники Конфедерации, и в конце концов полковнику это надоело. Выключив радио, он отошёл от окна своего кабинета, где простоял всё это время, сел во главе стола, оглядел нас и смешливым тоном с улыбкой произнёс:
– Поздравляю вас с наступлением новой эпохи, господа офицеры!
– Ура! Ура! Ура! – дружно и тоже улыбаясь негромко ответили мы своему начальнику.
Ерёменко откинулся на спинку кресла и спросил:
– Ну что, перейдём к решению наших вопросов? – Мы покивали, приняли серьёзный деловой вид, и он продолжил: – Итак, на внутреннем фронте наша помощь диктатору пока не требуется, дебальцевские дела под свой контроль опять забрала администрация Симакова, а посему сконцентрируемся на нашей основной работе, то есть на дальней разведке. Денис, – обратился он к своему брату, среднего роста крепкому мужчине с гладко выбритой головой, – что по твоей части, по шпионской?
– В государстве тишина, всё верно, – усмехнулся Денис. – С мелкими смутьянами мой отряд сам справляется, а крупных, – он посмотрел на нас с Астаховым, – всех изничтожили. Что касаемо заграницы, то всё, что знаю, передал в последней аналитической записке, но в ней нет ничего нового, только положение дел в Халифате, Трабзоне, Горском Содружестве и Донском Царстве. Так что, по сути, она дублирует доклад ГБ, и особых расхождений между нашими бумагами нет.
– Проблемы, просьбы?
– Проблем нет, просьбы, жалобы и заявления отсутствуют. Единственное, у меня людей мало, но это только моя забота.
– Понятно. – Полковник посмотрел на Астахова. – Что у тебя, Андрей?
– Идей не имею, пожеланий нет, через месяц полностью восстановлю свой отряд и буду готов к работе, – коротко и чётко ответил капитан.
– Ладно. – Ерёменко повернулся ко мне и ухмыльнулся: – Теперь Мечник, у которого идей всегда больше, чем он потянуть может. Излагай, Саня, что планируешь?
Усмехнувшись на слова полковника, я сказал:
– Что есть, того не отнять, идей у меня много. Первая – это поход через Чёрное море к Румынии, выход к устью Дуная, высадка небольшого десанта и проведение полноценных разведывательных рейдов к Измаилу и Тулче. Предложение исходит от керченского купца Керимова, и, с его разрешения, эта тема раскрывается только для нашего отдела. С его стороны – баржи, от нас – бойцы. Полное обоснование всей операции и решения по разведке я представил ещё три дня назад.
– Читал, – ответил Ерёменко, – и передал нашему куратору. Идея ему понравилась, но масштаб больно мелок.
– Так ведь это только первый этап, разведывательный, а за ним следом второй, боевой. Если всё гладко пойдёт, то всем хорошо будет – и нам, и Керимову, и государству.
– То есть ты предлагаешь после разведрейда совершить на Тулчу настоящий налёт?
– Так точно, именно налёт. Пришли, побили местных, взяли корабли, заправили их, что не на ходу – берём на буксир и, пока осенние шторма не накрыли, отходим к родным берегам. При этом вся работа осуществляется только силами нашего отдела, без привлечения флота, гвардии, армии и госбезопасности. Сами себе задачу поставили, сами её отработали, и всё, что добыли, оставили себе. Мы – дальняя разведка, а значит, нам нужна своя эскадра и свой отряд морской пехоты. Всё же море рядом, а что за ним творится, знаем с пятого на десятое.
Денис и Астахов при этих моих словах переглянулись, еле заметно друг другу кивнули, но полковник увидел это и обратился уже к ним:
– Что думаете, опричники, есть смысл этот план в дело пускать или обождём?
– Поддержу Мечника, – сказал Астахов. – План здравый. Разведка. Обработка информации. Решение. Высадка. Работа. Лично мне эта тема интересна.
– Ты? – Командир кивает брату.
– Согласен. И если от меня что потребуется, то помощь окажу.
– Раз так, то план идёт в более полную разработку. Мечник, что ещё надумал, ведь у тебя в любом случае этот план не один.
– Вторая идея – это поход двумя группами на восток. Прибыли это мероприятие не сулит, будет чистой разведкой. Один отряд, под предводительством Игнача, от Невинномысска пойдёт через Александровское, Новоселицкое и Будённовск на Петропавловскую и Арзгир. Есть интерес посмотреть, что возле Чограйского водохранилища творится, а то слух прошёл, что там неподалеку чуть ли не копи золотые нашлись. Вряд ли это так. Однако кто-то упорно распускает среди повольников об этом слух. А значит, мы должны знать, что там сейчас на самом деле творится и кому это нужно. Другой отряд, во главе с Лидой Белой, от Пятигорска через Георгиевск, Степное, Каясулу, Ачикулак и Нефтекумск, пройдя Северный Дагестан и Ногайскую степь, выйдет к Каспию. В тех краях с людьми странные вещи происходят, очень умные собачки появились. Необычно это и подозрительно.
Полковник огладил небольшую бородку, которую стал с недавних пор отпускать, и произнёс:
– Поход к Чограйскому водохранилищу я и сам предложить хотел, и слухи, которые среди повольников гуляют, проверить надо. А вот насчёт Каспия сомневаюсь. Ну что там может быть? Обычная дикость, а слухи про умных собак – полная чушь.
– Иваныч, ты Исмаилу веришь?
– Да, – кивнул полковник.
– Вот и я верю, и сведения про этих непонятных собак от него. Думаю, это какая-нибудь мутация, и дело не просто в обычной дикости. Надо сходить в те края и на всё, что там происходит, вблизи посмотреть.
– Не знаю. – Ерёменко посмотрел на Дениса и Астахова. – А вы что думаете?
– Мечник прав, – первым высказался Ерёменко-младший. – Время такое, что всего опасаться стоит, и по мне Каспийский поход даже более важен, чем все остальные.
– Поддерживаю. – Астахов, как всегда, был немногословен и лаконичен.
– Даже так, – несколько удивлённо протянул наш командир, некоторое время помолчал, обдумал варианты и принял окончательное решение: – Ладно, работаем и по этому направлению. О наших планах уже сегодня я доложусь Илье Симакову, а пока все свободны. Астаху и Мечнику завтра быть у меня, решим, кто за что возьмётся. Всё, господа разведчики, до завтра.
Кабинет полковника и Серый Дом мы покинули все вместе. Астахов сразу направился в посёлок Козет, где находилась база его отряда. Денис шмыгнул в какой-то переулок и исчез, я остался на улице один. И, подумав, чем бы заняться, решил отправиться домой – дела делами, конечно, но день сегодня особый, и хочется провести его в кругу семьи. Опять же надо быть постоянно на связи с командиром. В столице пока спокойно, и оттого, что Симаков себя пожизненным диктатором объявил, за минувшие пару часов ничего не изменилось, но всё может быть и ко всему надо быть готовым. Решено: домой!
Спустя двадцать минут я входил в особняк. На охране, помимо Листа с Салом, пластуны Игнача, доложились, вокруг всё тихо, и в отряде без происшествий. Отлично, отдых не прерывается.
Я в столовой. Меня никто не встречает, и понятно почему. С кухни доносится ворчание Ильиничны, которая за что-то распекает двух молоденьких горничных, а супруга с сёстрами и сыном наверняка наверху. Сквозь открытые окна в помещение проникает солнечный свет, такой мягкий и, можно сказать, уютный. Вместе с этими лучами от реки прилетает ветерок, освежает и выносит на меня запахи кухни. По ним могу определить, что у нас сегодня на обед. Первым блюдом конечно же борщ, а на второе – картофельное пюре с котлетами из баранины. У-у-у! Люблю повеселиться, особенно поесть.
Поднимаюсь наверх. Так и есть, Мара с сёстрами, похожей на неё Ольгой и русоволосой голубоглазой Леночкой, теребят сына, который в последнее время сильно подрос и стал вполне складно излагать свои мысли. Игорёк стоит в центре комнаты и, насупившись, исподлобья смотрит на тёток, которые заливисто смеются и корчат ему рожицы. Вот и вопрос: кто здесь ребёнок. Две здоровые девахи, невесты на выданье, а ведут себя как дети.
– Кто тут Мечникова-младшего обижает? – весело улыбаясь, спрашиваю я сына и присаживаюсь на корточки рядом с ним.
Сын оборачивается и с радостным вскриком бросается мне на шею.
– Папка! Они мне пистоет не дают, – ещё не полностью выговаривая все слова, жалуется он.
– Что за пистолет? – Мой вопрос обращён к девушкам.
За двоих ответила Леночка, по виду хрупкое создание, а по сути – неплохо подготовленный убийца:
– У нас при себе оружие есть, отец на пятнадцатилетие подарил. Игорёк случайно увидел и потребовал себе такой же.
– Ясно. – Я полностью удовлетворён её ответом и обращаюсь к сыну: – Будет тебе пистолет, но не сейчас, а через год.
Он наклоняет головку набок, пристально рассматривает меня и очень серьёзно спрашивает:
– А год – это через сколько?
– Пройдёт лето, за ним осень, когда листья жёлтые будут, потом зима со снегом, затем весна с дождями – и так пройдёт год.
– Но ведь это долго. – Мальчишка возмущён и считает, что его опять обманули.
– Но ты ведь воин?
– Да, я воин.
– А воин должен быть не только силён и храбр, но и терпелив. Ты готов терпеть?
– Готов, – отвечает Игорёк, отступает в сторону и принимает самый смиренный вид.
– Молодца! – хвалю я его, и улыбка ребёнка озаряет комнату не хуже солнечных летних лучей.