Зих с трудом открыл глаза. Надежда стояла у кровати с зажженной "летучей мышью" в руке и смотрела на него с испугом.
- Что? - прохрипел Зих, чувствуя острую боль в горле.
- Кричал ты во сне, - девочка положила руку ему на лоб, и от этого прикосновения Зиха начал бить озноб. - Ой, дяденька, да ты горишь весь!
- Все хорошо, - Зих жестом велел ей отойти от постели. - Иди, ложись.
- Может, воды тебе вскипятить?
- Ничего… не надо. Иди спать. Фонарь… погаси.
Это не в первый раз, подумал он. У него с детства такое бывает - ни с того ни с сего поднимается сильный жар, держится несколько часов, а потом все проходит. И в этот раз пройдет. От температуры и кошмар ему приснился. Всех покойничков увидел.
Он лежал с открытыми глазами и понимал, что девчонка тоже не спит. Озноб, казалось, чуть поутих, но ладони оставались сухими и вздутыми, во рту все пересохло, а по телу будто ледяными пальцами водили. Очень хочется пить, но он не станет звать Надежду. Дождется, когда она уснет и сам встанет и напьется.
Это была последняя мысль перед тем, как Зих снова провалился в тяжелое болезненное забытье.
* * *
- Как самочувствие, получше?
- Вроде оклемался. Кашель еще донимает, но так все в порядке. Главное - аппетит вернулся.
- Вот и хорошо, - Усач открыл ящик стола, сложенную пополам пачечку банкнот. - Держи, это обещанный могорыч за мутанта на стоках.
- Работа какая-нибудь есть? - спросил Зих, засунув деньги в карман комбинезона.
- Только собаки. Ничего крупнее, слава Богу, пока не объявлялось.
- Ты сделал, что я просил?
- Да. Майор в курсе, что ты приболел, ждет, когда сможешь с ним встретиться.
- А капитанша эта?
- С ней у меня контактов нет. Она птица важная, с такими как я дел не имеет. Это ты через Бескудникова решай.
- Ладно, посмотрим. Пойду я.
- Может, накатим по сто грамм? - Усач выразительно постучал пальцем по стоявшей на стойке алюминиевой кружке. - Что-то у меня настроение выпить.
- Знаешь, Арсентьич, я тут во сне родителей видел, и вот какое дело - вроде они, а вроде и нет. Лица я их уже стал забывать.
- Чепуха. - Усач разлил по кружкам спирт. - Мне вот тоже казалось, что я батяню забыл совсем. А тут недавно у меня в комнате Ланка убиралась и, представляешь, старую отцовскую серебряную ложку нашла в столе. Я-то и забыл совсем про нее. Так знаешь, взял я ее в руки, и нахлынуло - прямо увидел я отца, как живого, как сидит он за столом, седой весь, сосредоточенный, и этой ложкой сахар в кипятке размешивает! Нельзя лица родителей забыть, Зих. Это как свое лицо позабыть, я так думаю. Давай помянем их добрым словом.
Они чокнулись, а потом долго молчали, и каждый думал о своем.
- Мне патроны нужны, - наконец, сказал Зих.
- Не вопрос. Для тебя две банкноты штука. Нужный калибр имеется.
- Давай. И знаешь что еще? - Зих замялся. - У тебя для девчонки есть что-нибудь?
- А, отцовский инстинкт просыпается? - Усач заулыбался. - Счастливый ты, Зих. Ты хоть ребенка своего на руках подержал, а мне вот не повезло. Сколько баб у меня было, и ни одна не забеременела. Наверное, все дело в радиации этой чертовой.
- Повезло, говоришь? - Зих чиркнул спичкой, раскурил сигарету. - Это как сказать. Верно, не держал ты своего ребенка на руках. Но и не хоронил его.
- Это точно. Прости меня, дурака.
- Я у родителей тоже один получился. Хоть и старались они брата или сестру мне организовать, не вышло.
- Зато какого охотника родили! Что девке хочешь купить?
- А что у тебя есть?
В кладовке Усача было много всякого добра, но Зих сразу увидел то, что хотел.
- Сколько? - спросил он, рассматривая тонкий браслетик из темного металла с красивым чернением.
- Бери просто так, - решился Усач. - Пусть это будет от меня подарок твоей жиличке. Как бы от нас двоих подарочек. Я как ее вижу, сразу на душе теплеет. Будто дочка она мне. Ты не хочешь ее у себя насовсем оставить, удочерить что ли?
- Трудные вопросы задаешь, Арсентьич. Ее судьбу военные решать будут, капитанша наша бравая. Я тут ничего сделать не могу.
- А ты поговори с ней. Глядишь, согласится Надьку тебе оставить. Или пусть мне ее передадут. Я бы ее удочерил, ей-Богу.
- Ты майора предупреди, что я готов с ним встретиться, - сменил тему Зих. - И пойдем, патроны мне покажешь…
* * *
Разговор проходил в пустом кабинете Усача, где было тихо и холодно, и тишина была такая, что Зиху казалось - каждое сказанное им слово отражается эхом в этих стенах. Капитан Гернер слушала очень внимательно. Зиху показалось, что она взволнована не меньше его самого. А ее первая реакция на его исповедь удивила Зиха по-настоящему.
- Дай мне сигарету, - сказала она, когда охотник закончил свой рассказ.
Некоторое время они молча курили. Зих делал вид, что его очень занимает то, как тлеет его сигарета. А капитан Гернер курила, смотрела куда-то в пространство, и в ее глазах можно было прочитать радость догадки, азарт, сомнение и великую успокоенность, будто рассказанное Зихом позволило ей наконец-то найти решение давно терзавшей ее загадки.
- Ну, чего молчишь? - не выдержал Зих.
- Горжусь сама собой, - сказала Елена. - Я все сделала правильно.
- Что правильно? Может, объяснишь мне, что к чему?
- Сначала о сектантах. Теперь все абсолютно ясно. Пастыри, организовавшие этот исход - специально подготовленные люди. Их обучили психопрограммирующим методикам, и они их применяют. И операция продумана до мелочей, - Елена затянулась, выпустила колечко дыма. - Смотри, на телевышке Ленинска они смонтировали устройство радиоподавления, попросту говоря, глушилку. Мы-то гадали, для чего - то ли чтобы нам помешать, то ли чтобы зомбировать сектантов через какие-то там излучатели. А все просто до ужаса: они глушат в городе все передатчики. Блокируют любую утечку информации о происходящем в городе. Надо сказать, "Лабиринт" действует очень грамотно и предусмотрительно.
- Предусмотрительно? Люди гибнут, Елена.
- Да, гибнут. Новая официальная церковь получает первых святых и мучеников, а "Лабиринт" - человеческий материал для своих экспериментов.
- Вы можете что-нибудь сделать, или опять будут одни слова?
- Я проинформирую начальство. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я заберу у тебя этот листок, он может пригодиться.
- Конечно. Давай поговорим о диске. Зачем вам я понадобился, объяснишь?
- Это была моя идея. И возникла она в тот день, когда я прослушала запись, якобы оставленную доктором Дроздовым. Ее принесли наши разведчики после столкновения с боевиками из отряда 505 - это случилось во время очередной попытки разведать район Госпиталя. Запись была у одного из лабиринтовцев.
- Это ты уже говорила. Уфимцев сказал, что запись поддельная.
- Конечно. Я не настолько дура, чтобы не заметить в ней разительные несоответствия. Лабиринтовцы наивно пытаются нас убедить, что чуть ли не столетний Дроздов якобы покинул убежище всего несколько месяцев назад, буквально перед тем, как там снова начались исследовательские работы лаборатории "С". Я имею в виду тот самый Госпиталь, в котором ты побывал, созданный для больных СВДЛ, вирусной гнилью. Даже организовали такую вот утечку липовой информации о загадочном диске с важнейшими данными по экспериментам с контролируемыми мутациями МАСБИ. В принципе, деза была достаточно хорошо и своевременно подброшена - все это случилось как раз в тот момент, когда "Лабиринт" обосновался в Ленинске, и выглядело все так, будто именно в этот момент Дроздов и покинул убежище. Потом, когда несколько раз послушала эту запись, поняла, что хотели нам сказать этой фальшивкой лабиринтовцы. На записи есть упоминание только о собственных работах Дроздова, но ни слова не говорится об архивах центра "С" в целом. А мы знали, что такие архивы существуют.
- А какой смысл был делать такую фальшивку?
- Пустить нас по ложному следу и выиграть время. "Лабиринт" первым сумел добраться до архивов, которые хранились в информационном центре убежища Б90. Какое-то время ушло на изучение этих архивов, и вот тут аналитики "Лабиринта" должны были понять, что у них в руках будущее человечества как вида. Управляемая мутация МАСБИ давала уцелевшим в убежищах людям шанс на выживание. Но вирус с таким же успехом мог всех уничтожить. Продолжать эксперименты с МАСБИ можно было только в одном случае - имея всю документацию группы Дроздова, и эта документация полностью или частично сохранилась в терминале убежища Б90. У лабиринтовцев было два варианта: делать это в другом месте, либо восстановить исследовательский центр Б90. Они выбрали второй, это было намного проще технически. Но чтобы начать работы и получить результаты, нужно время. Естественно, что очень скоро мы обо всем узнали.
- И начали искать диск.
- Для отвода глаз. Перехитрить врага всегда полезно.
- Елена, ты мне одно скажи - есть этот диск или нет?
- Зих, я должна попросить у тебя прощения. Я не рассказала тебе правды с самого начала, использовала тебя в темную. Но теперь, когда ты побывал в гостях у лабиринтовцев и кое-что узнал от Уфимцева, я могу раскрыть тебе секретную информацию.
- Опять секретная информация! - Охотник хлопнул ладонью по столу. - Просто можешь сказать, есть диск или нет?
- Есть. Лабиринтовцы очень старались пустить нас по ложному следу, но одну ошибку все-таки сделали. Большая часть записи подделка, это верно, и мы это знали. На записи говорят два разных человека, фонографическая экспертиза это подтвердила. Лабиринтовцы пытались создать у нас впечатление, что Дроздов просто сумасшедший, который считал, будто изобрел лекарство от снежной болезни. Но вот ее последний фрагмент подлинный. Это там, где Дроздов говорит, что пошел на встречу без диска. Это точно, Зих, потому что… - тут Елена сделала паузу, - потому что диск, о котором говорил Дроздов, мы уже нашли.
- Нашли? - Зих с удивлением посмотрел на девушку. - Где нашли, когда?
- Для начала взгляни-ка на это, - Елена сняла с шеи маленький продолговатый предмет на цепочке, что-то вроде пластмассового медальона. - Знаешь, что это такое? Это флэшка. Специальное устройство для записи информации. До Катастрофы такие флэшки были обычными предметами, их имел почти каждый. На такую вот штучку можно записать столько же информации, сколько на обычный оптический диск.
- Ну и что?
- А то, что Дроздов, к счастью, побоялся, что данные о его собственных опытах невозможно будет восстановить с флэшки, и не воспользовался ей, иначе все данные по экспериментам с МАСБИ были бы потеряны безвозвратно. У флэшек ограниченный цикл работы, и данные на них нельзя долго хранить. Поэтому он и записал всю информацию из архивов на обычные диски.
- Объясни мне, как вам удалось найти диск.
- Совершенно случайно. После того, как было установлено, что часть попавшей к нам записи подлинная, была составлена алгоритм-карта возможного поведения Дроздова после того, как он покинул убежище, чтобы встретиться с сотрудниками "Лабиринта". В ней учитывалось все, начиная от предполагаемого психического состояния Дроздова до радиационной обстановки в Ленинске на тот момент. Просчитывались вероятный маршрут Дроздова, возможные убежища на его пути, преполагаемые пункты встречи с лабиринтовцами, короче все, что только можно. Вероятность найти потерянный диск составляла всего восемь процентов, но нам повезло. Скажем так, нам чертовски повезло. Можно, я у тебя еще одну сигарету возьму?
- И где же вы его нашли?
- Недалеко от входа в убежище, в старом почтовом ящике.
- И все-таки я не понимаю, - Зих был поражен. - Как вы могли предугадать действия человека?
- Нас этому обучают, Зих. Простые умозаключения: Дроздов родился и вырос в убежище, значит, города не совершенно знал - это первое. Следовательно, место встречи должно было находиться совсем рядом с выходом из убежища - это второе. Если Дроздов пошел на встречу без диска, то свое сокровище он должен был спрятать где-то поблизости, причем в таком месте, которое имело запоминающийся ориентир, чтобы потом найти диск - это третье. Вот и все, остальное дело техники.
- Тогда какого хрена я ходил в город, лазал там по пустым домам, искал то, чего нет? Шкурой своей рисковал? Почему, для чего весь этот идиотский поход в Каменный Лес был затеян?
- Я все скажу тебе. Обязательно скажу, потому что не в диске Дроздова дело. Все дело в тебе, Егор Антонович. И в твоих отце и дяде.
- Уфимцев говорил, они тоже вроде как участвовали в эксперименте.
- Вот именно. Дроздов-младший после смерти отца пытался продолжать эксперименты с МАСБИ, используя его документацию и технологии, но что-то пошло не так. Незадолго до начала первого исхода в лаборатории Б90 произошла какая-то нештатная ситуация с банками препаратов МАСБИ, и среди сотрудников исследовательского центра вспыхнула эпидемия синдрома Гриннига. Эпидемия смертельно опасной неизлечимой болезни в замкнутом убежище, где жили в то время почти восемьсот жителей. По факту эпидемии комендант Б90 и его люди начали выполнять секретную директиву и уничтожать резидентов из контрольной группы - тех, кто не участвовал в опытах с МАСБИ. Жестоко, конечно, но это был единственный способ остановить эпидемию. Дроздов сразу понял, в чем дело. Не знаю, о чем он тогда думал, но наверняка чувствовал свою ответственность за случившееся. Понимая, что комендант на этом не остановится, он организовал побег из убежища нескольких своих сотрудников, которые в свое время участвовали в программе МАСБИ. Это случилось в июле 2076 года.
- Погоди, значит, запись была сделана…
- Почти сорок лет назад. Не в 2115-ом, а в 2076-ом году. Я не знаю точно, как все происходило. Скорее всего, Дроздов сумел убедить коменданта Русинова, что носителями опасного вируса являются потомки участников первой волны экспериментов с МАСБИ, тех, что проводил его отец. Мол, в их организме вирус мутировал и стал смертельно опасен. Русинов сразу принял предложение врача выставить их вон из убежища, видимо, не захотел устраивать новую бойню, и пять человек были отправлены на поверхность. Русинов был уверен, что эти люди все равно не выживут - слишком жестокими были условия на поверхности. Этими изгнанниками были твои отец и дядя с женами, и ты, Зих. Тебе тогда было чуть больше двух лет.
- Мой сон, - сказал охотник, качая головой. - Все, как в моем сне. Оказывается, я не все забыл.
- Конечно. Человеческая память хранит все, мы сами об этом не подозреваем. Твой отец наверняка никогда тебе ничего не рассказывал?
- Ничего. Он сказал только однажды, что мы все родились в убежище.
- Но не сказал главного. Дроздов сумел тайно передать им копии архивов из лаборатории своего отца, Ильи Александровича, создателя проекта МАСБИ. Возможно, боялся, что архивы будут уничтожены по приказу коменданта, или просто решил сделать побольше копий важнейших данных. Не исключено, что Антон и Радий Чигаревы сами попросили его об этом.
- Это точно?
- Абсолютно. Подлинные аудиодневники Дроздова содержат упоминание о том, что общий размер архивов по МАСБИ составлял почти 80 гигабайт информации. Разместить его на одном диске невозможно, поэтому Дроздов разделил архивы на несколько частей и записал их на высокоёмкие оптические диски. Даже на той записи, что лабиринтовцы состряпали как дезу для нас, есть интересный момент - Дроздов говорит о том, что Тоха и Радик, как он называет твоих близких, ушли к "Лабиринту" с какими-то материалами. Опять же хитрый ход наших соперников: мол, не ищите, все это давно у нас! Тот диск, который мы нашли, содержит лишь дневники Дроздова, его собственные разработки по теме МАСБИ и часть записей Дроздова-старшего, подтверждающую успешность экспериментов.
- Почему же вы не проникли в центр раньше них? За сорок лет было время.
- Мы упустили возможность это сделать, как это ни нелепо звучит. Вначале у нас были другие задачи, более важные, как нам тогда казалось. Нужно было обеспечить выживание первой волны исхода. Вся эта история с архивами МАСБИ всплыла уже после раскола с "Лабиринтом", и попасть в лаборатории убежища Б90, которое находилось в их зоне ответственности, стало невозможным. Все попытки проникнуть в Ленинск были неудачными, а во время последней попытки нам еще и липовую запись дневников Дроздова подкинули. После этого мы поняли, что находившиеся в убежище материалы по экспериментам с МАСБИ уже в распоряжении "Лабиринта", и работать в этом направлении дальше стало просто бессмысленно.
- Погляжу, серьезная у вас войнушка идет.
- Серьезнее некуда.
- Ты говорила, что все дело во мне, - напомнил Зих.
- Да. Это самое главное, что ты должен знать. Когда нашелся диск Дроздова-младшего, стало ясно, откуда взялся синдром Гриннинга, и как можно остановить эпидемию. Без архивов по МАСБИ это невозможно. Если мы получим полный архив, создать эффективную вакцину можно будет очень быстро, наши ученые в этом уверены. Меня включили в группу, которая занималась поиском архивов. Мы начали с того, что попытались найти потомков тех, кто когда-то жил в убежище Б90 и мог участвовать в экспериментах группы Дроздова, считали, что часть архивов может быть у кого-то из них. Нам очень повезло, такой человек нашелся. Ты, Зих.
- Интересно, - охотник потянулся за сигаретами. - И вы сразу решили меня взять в оборот, так?
- Не сразу. Мы наблюдали за тобой и очень быстро поняли, что ты мутант. То есть, ты человек, гены которого изменены от рождения. Видимо, эти мутации передались тебе от отца. Но главное - ты мог помочь нам напасть на след недостающей части архивов Дроздова. Вот в чем был смысл операции, которую я разработала.
- Ты послала меня искать несуществующий диск Дроздова. Да еще в квартире его отца и в госпитале, где он никогда не мог бывать, родился-то он в убежище!
- Вспомни, не я послала тебя, ты сам вызвался, - напомнила с улыбкой Елена. - Но мне нужно было совсем другое. Вся экспедиция была предпринята для того, чтобы ты смог найти свое прошлое, Зих.
- Не понял. Что это значит?
- Твоя память. Твои детские воспоминания. То, о чем мы только что говорили. Твоя семья после того, как покинула убежище, какое-то время жила в Ленинске. Я считала, что, оказавшись в Каменном Лесу, ты сможешь вспомнить то, что давно забыл. Эффект неосознанных образов мог сработать.
- Так, а почему лабиринтовцы этого не знают?
- Знают, хорошо знают. Уфимцев дал тебе понять, кто ты. И они очень дорожат тобой. Ты единственное доказательство того, насколько успешными были опыты Дроздова-старшего с МАСБИ. И они теперь будут следить за каждым твоим шагом. Достаточно послушать на их волне релизы о твоих подвигах. А уж то, что они простили тебе смерть двух своих солдат, и вовсе меня убеждает, что ты для "Лабиринта" очень важен.
- Что-то не пойму я, - покачал головой охотник. - Говоришь, дорожат они мной. Но в лабораторию, где было полно мутантов, пропустили, а меня там чуть не угробили эти твари. И потом выпустили из города, как ни в чем не бывало. Не заперли, не стали изучать, дали полную свободу. Непонятно что-то.