Заметив, что не дышит уже минуту, если не больше, Гарин заставил себя сделать вдох и медленно потянул палку обратно. Ключи на связке дернулись в последний раз навстречу гравитационной аномалии, разочарованно звякнули и повисли, как им и положено, глядя вниз.
- Да-а… - подал голос Камень. - А Митрич говорил - сразу заметите. Мол, болтами обмерили, камушками обложили. Наврал?
- Зачем наврал? - сказал Олег. - Вон, видишь камень посреди тропинки? Должно быть, им подход к "мясорубке" отметили. Чтобы другие сталкеры стороной обошли.
- Так этот камень в самой "мясорубке"!
- Сегодня да. А вчера, может, в десяти метрах от нее был. Аномалии же мигрируют. А вон, смотри, чуть левее камня серое пятно шириной с ладонь. Увидел? Это болт.
- Какой болт?
- Обычный болт. Просто очень плоский. Расплющенный в лепешку. Это гравитация, - зачарованно проговорил Олег.
Он энергично помотал головой. Наваждение прошло. По крайней мере Гарину больше не хотелось сделать шаг вперед, чтобы посмотреть, что получится. Аномалия, притягивавшая его к себе, точно какой-нибудь ключ от почтового ящика, оставила Олега в покое.
- Надо в обход, - пробормотал он.
- Надо, - согласился Камень. - Давай по левому краю, а то в ветках запутаемся. Только осторожно, в овраг не свались. Хочешь, я первым пойду? А то ты какой-то… - он замолчал, подбирая слово, - странный.
- Ничего, я в норме.
Гарин взял наизготовку свой импровизированный детектор и сместился в сторону оврага. Упавшее дерево, породу которого Олег не сумел определить, когда-то росло на самом краю. Половина его корневой системы по-прежнему цеплялась за землю, а другая половина, со стороны оврага, отсутствовала, будто и впрямь срезанная гигантским плугом. В принципе между нижней частью дерева и обрывом оставалось достаточно места, чтобы протиснуться. Надо было лишь убедиться, что область действия "мясорубки" не простирается так далеко.
- Все чисто, - объявил Камень, словно подслушав мысли Гарина. - Детектор заткнулся, можно идти.
Олег все равно описал палкой широкий полукруг перед собой и, не заметив ничего подозрительного, немного расслабился.
- Можно, - подтвердил он и, приставив широкий конец палки к ноге, потянулся за ключами.
В следующий момент Гарин вскрикнул: "Э! О! Куда?" и два раза махнул рукой, однако ловкости ему не хватило. Связка ключей шлепнулась в грязь и медленно заскользила по осыпи к краю обрыва. Вместо того чтобы подцепить ее концом палки, Олег машинально шагнул следом и почувствовал, что подошвы его клятых ботинок тоже начинают скользить по мокрой после дождя траве.
- Эй, Камень! Камень! - позвал он, взмахивая уже обеими руками в тщетной попытке остановить скольжение.
- На задницу, студент! Падай… - Камень крикнул что-то еще, но конец фразы заглушило донесшееся из оврага рычание.
- Снорк! - ужаснулся Олег, глядя сверху вниз на растянувшееся в прыжке массивное тело и запрокинутую острую морду.
От страха и неожиданности его ноги подкосились, и в полуметре от обрыва Гарин сделал именно то, к чему призывал его Камень. Упал, причем не на задницу, а на всю спину, да так, что от удара о землю из него вышибло дух. Напоследок он еще раз взмахнул руками, словно дирижер, едва не рухнувший в оркестровую яму, и почувствовал, как его левое запястье обхватили сильные пальцы. Олег снова попытался крикнуть, но отбитые при падении легкие все еще отказывались впускать воздух, и он только беззвучно шевелил губами, силясь выговорить:
- Снорк! Снорк!
- Сам ты снорк, - с натугой произнес Камень, оттаскивая напарника от обрыва.
Когда рычание повторилось и из тумана, окутавшего дно оврага, снова вынырнула быстрая вытянутая тень, Гарин понял, что перед ним не снорк. То, что он в первый момент принял за оборванный шланг противогаза, оказалось уродливым свиным рылом. Вернее сказать, кабаньим. По обе стороны отрыла поблескивали небольшие налитые кровью глаза. Из пасти чудовища снизу вверх торчали клыки: два слева и один справа.
- Кабан, - прошептал Гарин. - Стреляй, Камень… - выдавил он и закашлялся.
- Зачем? Этой чушке до нас не добраться. А свинину мы сегодня уже ели, - спокойно ответил Камень, и Олег был вынужден признать, что спутник прав.
Как ни отвратителен был внешний вид мутанта, им повезло повстречать на пути именно кабана, а не снорка. Хоть глубина оврага в этом месте не превышала четырех метров, выбраться наружу животному было не под силу. Кабан, правда, этого не понимал, поэтому раз за разом пытался взять препятствие с разгона, но земляные стены были все-таки высоковаты для него, а расстояние между ними - недостаточно большим, чтобы как следует разогнаться. Мутанту оставалось только рычать с досады и рылом гонять по земле несколько надетых на кольцо кусочков металла, еще хранивших запах вкусной, но, увы, недосягаемой человечинки. А вот прыгучий снорк перемахнул бы через овраг, не заметив.
Некоторое время кабан преследовал несостоявшуюся добычу по дну оврага. Из тумана доносились его фырканье и топот, но через пару минут они стихли. А потом сошел на нет и сам овраг.
От самодельного детектора Олега остался только обломок палки. Теперь путникам приходилось уповать на пластмассовую пищалку в кармане у Камня. Впрочем, с тех пор как "мясорубка" осталась позади, прибор не пискнул ни разу.
- Ну и где эта опушка? - спросил Камень, осматриваясь.
- Видимо, там, - махнул рукой Гарин. - Митрич говорил, что после оврага надо свернуть направо. Кажется, я вижу просвет.
- Видишь - шагай.
Метров через двадцать деревья уступили место разросшимся кустам ежевики. Ягод на кустах не было, и это радовало. Олег не был уверен, что, увидев спелую ягодку, машинально не сунул бы ее в рот. А проглотив, не отдал бы Богу душу.
Продравшись сквозь заросли, Гарин остановился на пригорке, потирая исколотые плечи. Плотный материал куртки не до конца защищал от острых шипов. Стоящий рядом Камень негромко присвистнул.
- Ого! - сказал он. - Подводная лодка в степях Украины.
Олег не нашелся, что ответить. Зрелище действительно было необычным.
Кажется, Бодун говорил, что раньше на этом месте было озеро. Возможно, и так, хотя эта окаймленная сухим камышом яма напоминала скорее строительный котлован. Слишком уж правильной была ее форма, чересчур круто уходили вниз откосы. Однако вода здесь в свое время определенно была. Она и сейчас поблескивала там и сям мелкими лужицами. Одна из луж, расположенная у дальнего края котлована, была больше и, судя по всему, глубже остальных. Как раз на ее границе не то лежал, не то плавал баркас. Впрочем, напомнил себе Олег, корабли не плавают, они ходят. А этот свое уже отходил.
Издали судно казалось не крупнее среднего сарая, но по мере приближения сарай увеличивался в размерах, пока не вырос в огромный ржавый айсберг.
- Эй, на линкоре! - позвал Камень и по-хозяйски огляделся. - Где здесь трап у вас?
О первоначальном виде баркаса судить было трудно, посудину несколько раз латали и переустраивали, наращивая фальшборт со всех сторон, включая корму. Где-то стальные листы были приварены, где-то держались на болтах, поверх них снова что-то приделывалось и прикручивалось - и так несколько раз, пока судно не стало похоже на сошедший с пути бронепоезд. В некоторых местах наслоение заплаток пересекали длинные стальные полосы, наваренные под разными углами для прочности. Гарину вспомнилось романтическое слово "шпангоут", хотя вряд ли оно сюда подходило.
Олег меланхолично следовал за Камнем, с чавканьем вырывая подошвы из сырой глины. Вместе спутники обошли баркас по кругу и остановились у носа.
- Непонятно, как они сюда залезают, - констатировал Гарин. Камень кивнул - скорее своим мыслям, чем Олегу - и с силой постучал прикладом в борт.
- Есть кто живой? - крикнул он.
Где-то высоко, в невидимой за фальшбортом надстройке, лязгнули рычаги и открылся люк.
- Со страшным скрипом… - безмятежно промурлыкал Гарин, но Камень его тут же прервал:
- Заткнись, не до шуток.
Сверху показалось широкое небритое лицо. Человеку было едва за двадцать, и неровная щетина у него странно сочеталась со здоровым румянцем. Несколько секунд он всматривался в гостей, затем сделал такое движение, словно отгонял мух от тарелки с супом:
- Валите отсюда.
- Что ты сказал?! - возмутился Камень. - Глаза протри, юнга!
- Я не юнга, - сообщил незнакомец. - И ты мне не папа, чтоб так со мной базарить.
- Даже не мама, - подтвердил Камень. - У меня к Пуху разговор.
- У тебя сейчас с богом разговор будет!
Вахтенный опустил руку, явно намереваясь взять стоявшее у ноги оружие, но дверь на палубе снова грохнула, и кто-то невидимый спросил:
- Что за кипеш, Татарин?
- Пассажиры наглые, - ответил небритый юнга.
- Это кто здесь пассажир, шкура?! - окончательно рассвирепел Камень. - Ты масть в упор не видишь? Иди сюда, черт полосатый, я тебе закон немножко объясню.
От такого натиска Татарин слегка растерялся и неуверенно посмотрел назад. Вскоре из-за высокого фальшборта показался второй обитатель баркаса - тощий старичок с лицом, похожим на испорченный сухофрукт.
- Говори, - кивнул он, внимательно оглядев гостей.
- Я еще вчера на Большой Земле был, Пуху привет несу от братвы. Ну и дело кое-какое имеется. А звать меня Камень, ты должен был слышать.
- Камень?! - Старик сразу оживился, изюмина его лица сморщилась еще больше, видимо, это было улыбкой. - Татарин, давай трап!
- Шипр, это твое решение, - пробубнил тот. - Но Пух никого пускать не велел.
- Ясно, что мое, а не твое. Кидай трап, не тормози. Да брось ты волыну! Ты такого вора мог замочить ненароком, что Пух самолично тебя бы на ремни порезал. Камень, а ты внатуре сильно рисковал, - осклабился Шипр.
В ответ уголовник расслабленно покачал гранату в правой руке и покрутил кольцо на пальце левой. Когда он умудрился вырвать чеку, да еще так, что этого никто не заметил, Гарину оставалось лишь догадываться.
- Твой юнга даже упасть не успел бы, - заверил Камень.
- Ну и ладно. Разобрались, - подытожил Шипр.
Татарин перекинул из-за борта длинную лестницу, сварганенную из двух алюминиевых стремянок.
Камень вставил чеку обратно в запал гранаты и разогнул металлические усы в разные стороны.
- А ты, жиган, отчаянный, - удовлетворенно констатировал сверху старик. - Давно таких не встречал.
- Да ну прям, - фальшиво удивился Камень, забираясь по шаткой лестнице.
- Точно-точно. Тут в основном одни отморозки. Да ствол-то, говорю, спрячь! - прикрикнул Шипр на своего молодого товарища. - Все не навоюешься никак, дурья башка? Шел бы лучше собак в округе пошмалял. Каждую ночь воют, уснуть не дают.
- Собак не интересно, - с пафосом ответил Татарин.
- Баклан - он и есть баклан. - Шипр сокрушенно развел руками, как бы показывая Камню, с кем приходится общаться. - Ни одного порядочного человека, сплошные хулиганы да апельсины.
- Ну уж Пух-то из порядочных, - полуутвердительно произнес Камень, спрыгивая на палубу. - Все как есть отморозки. И Пух из них самый первый, - заверил Шипр.
- Что же ты с ним кентуешься, раз так?
- А куда мне еще? Я тут на дожитии. На воле-то меня десятка ждет, а то и пятнашка - уж как прокурор постарается. На волю мне ходу совсем нет… - Старый вор опустил голову и тяжко вздохнул. - Двести пятнадцатая. Это, брат, не медком баловаться.
- Двести пятнадцатая - это какая? - невинно поинтересовался Олег, поднимаясь по лестнице. Заметив, какими глазами на него смотрят, он смущенно кашлянул и уточнил: - В смысле, за что она? Ну, то есть… Нет, ну можно и не отвечать… - Он окончательно стушевался и сделал вид, что запутался ногой в провисшем леере.
- Несудимый, спросу нет, - сказал Камень. Настала его очередь стыдиться своей компании.
- Так и живем, - понимающе закивал Шипр. - За собой смотреть еле успеваешь, а уж кто вокруг - дело пятое.
- Двести пятнадцатое, - поддакнул Камень. - Страшная статья, студент, - пояснил он Гарину. - Если бы ты знал, что это такое, ты бы вообще сюда не поднялся. - Он сделал паузу, потом снова повернулся к Шипру и могильным голосом произнес: - Подделка трамвайных билетов.
Старик хрипло захохотал и жестом позвал Камня в надстройку.
- Много, наверно, пришлось нарисовать, чтобы на десять лет потянуло? - бросил ему в спину уголовник. - Шипр, я не первоход, чтоб меня так некультурно щупать.
- Ладно-ладно, браток, нормально, - отозвался тот, досмеиваясь. - Времена-то нынче мутные, а место - и вовсе тухлее не придумаешь. Камень ты или не Камень, разбери вас тут… Ну что, идешь, нет? Не на улице же базарить. Татарин, ты остаешься наверху. Усек?
- Усек, - покорно отозвался розовощекий.
- Благодарю за гостеприимство, но я к Пуху шел, с ним у меня и разговор, - заявил Камень.
- Да успеешь ты к Пуху, - отмахнулся старик. - Пошли, чефирнешь с дороги. А то и здесь его дождешься, чего ноги-то зря бить? На новых складах они, за лесопилкой. К закату по-любому вернутся.
- Тоже верно, - согласился Камень. Он шагнул к Олегу и, хлопнув его по плечу, тихо проговорил: - Боюсь, мир на этом ковчеге долго не продержится, так что будь готов. Кормой к юнге не поворачивайся. Лучше, чтобы наоборот. Ты хорошо меня понял?
- Не совсем, - проблеял Гарин.
- Веди себя культурно, под ноги не плевать, матом не ругаться, - добавил Камень нарочито громко и направился за Шипром.
Как только оба вора скрылись в темной рубке, Татарин вновь почувствовал себя капитаном шхуны. Он небрежно смерил Гарина взглядом и просвистел что-то блатное сквозь кривую фиксу. Олег опустил глаза - таким образом иерархия на палубе была установлена, и молодой бандит тут же потерял к нему интерес.
Неизвестно, о чем грезил юнга до появления гостей, по он определенно коротал вахту в мечтаниях, и это была какая-то "войнушка". Не стесняясь Гарина, детина водрузил на край фальшборта натовский пулемет и принялся бджикать и ту-ту-тукать в сторону леса, кося мнимого противника мнимыми очередями. Олегу даже сделалось неловко, словно он застал старшего брата за единоличным сексом. Причем конфуз заключался не в том, что застал, а в том, что - старшего. Не важно, сколько лет было Татарину по паспорту, и не важно, был ли вообще у него паспорт. В руках он держал мощное оружие, заряженное не воображаемыми, а вполне реальными патронами, однако вел себя не более ответственно, чем карапуз в песочнице.
Олег с невольным сочувствием понаблюдал за этими играми и начал рассматривать судно. С внутренней стороны борта были снабжены полочками, на одной из которых темнела забытая кем-то и давно размокшая пачка сигарет. Вертикальные укрепления заканчивались стойками для стрелков. До оборудования бойниц местная инженерная мысль не поднялась, хотя это было бы логичней. Впрочем, и без них баркас, как кажется, держал оборону вполне успешно. По углам палубы темнело множество закатившихся гильз. Пятен крови не было видно нигде.
Прогулявшись вдоль левого борта, Гарин обнаружил чудом сохранившийся спасательный круг. Бесполезное пенопластовое кольцо, местами покрошенное или, быть может, расклеванное безумными птицами, висело возле прикрытого входа в рубку. Более всего Олега поразила надпись на круге. Краска давно потрескалась и рассохлась, но название баркаса все еще читалось, и это название было "Мечтатель".
Олег попытался представить судно живым - не бандитской крепостью в Зоне, а реальным баркасом, с веселым тарахтением бегающим по воде. Звякает рында, трепещут сигнальные флажки на ветру, крепкие мужики в выгоревших тельниках занимаются тяжелой, но честной работой…
- А этот с тобой, он кто - очередной фраер на сафари или так, шестерит от души? - внезапно донесся из рубки трескучий голос Шипра.
Гарин затаил дыхание. Тоска по чужому прошлому мгновенно улетучилась, он невольно вжался в стену и прислушался.
- Студент, - весомо ответил Камень. - Ученый сотрудник. Звук шел откуда-то из глубины, но благодаря металлическим переборкам негромкие голоса воров звучали вполне отчетливо.
- Помню, в семьдесят девятом уходили мы в рывок, - благостно произнес старик, - тоже взяли с собой пару таких. На консервы.
- А пару-то зачем?
- Путь неблизкий был, а кентов много шло, да все по северу. Зима лютая стояла, теперь уж и нету таких.
- Ну и что дальше? Сразу двоих?..
- Зачем сразу. Сперва того, который похлипче был. Второй потом еще два дня своим ходом полз.
- Видел, что вы сделали с первым, и все равно шел с вами дальше?
- Да он не только видел, ему пайку дали. Не воздух же ему чифанить. Всякому червячку пропитание требуется. Потом, конечно, и его черед настал. Идти уже недалеко было, могли бы и без хавки обойтись денек. Но это было бы несправедливо по отношению к его корешу.
- Так я не понял, зачем он с вами-то продолжал идти. Деваться было некуда?
- Всегда есть куда деться, даже в тайге. Но ему сказали: того съедим, а тебя не тронем. И он поверил. Люди любят верить в счастливый конец, особенно когда это касается их жизни.
- Дали надежду, стало быть.
- Просто развели. - Шипр искренне рассмеялся, затем на секунду умолк и вновь продолжал так же умиротворенно: - Ты вот Татарина нашего чертом назвал. Быкует он сверх меры, это да. Но масть не путает, честный пацан. Кто из вас настоящий черт - так это ты, мил человек. Пальцы гнешь, а за базаром совсем не следишь. Ты со мной мурчать вздумал, гнида? Татарину закон объяснить собирался? Что ты знаешь о законе, апельсин гребаный? Я таких, как ты, стадами под нары загонял.
В рубке повисла тишина, и Гарин кожей почувствовал, как за дверью нарастает напряжение. Некоторое время не было слышно вообще ничего, словно собеседники перестали дышать, потом кто-то из них горячо прошептал:
- Ты на кого гонишь, пес?!
Спустя еще мгновение до Олега донесся всхлип рассекаемого ножом горла. Гарин не в силах был объяснить, с чего он это взял. Такой звук могла бы издать, например, тряпка, которую полощут в мелком тазу. Однако версия о том, что Шипр внезапно решил постирать носки, выглядела не очень убедительно.
Окончательно свести себя с ума подобными размышлениями Олег не успел: железная дверь приоткрылась, и за ней показался Камень.
"Как тут дела?" - спросил он одними глазами.
Гарин вжал голову в плечи, и такой ответ уголовника вполне устроил. Бесшумно выскользнув на палубу, он коротко махнул рукой в сторону Татарина, будто послал ему какое-то мелкое проклятие, не страшное, но обидное. Молодой бандит вздрогнул и свесился через борт наружу.
- Откинь его, чтоб не светил, - распорядился Камень, - и бегом сюда, поможешь мне в трюме. Живее! - крикнул он.
Олег тяжело сглотнул и двинулся к носу баркаса, где торчала задница Татарина. Юнга не шевелился. Плохо понимая, что он делает и где вообще находится, Гарин взял парня за ремень и потянул на себя. До последнего момента Олег верил, что ничего страшного не случилось и он всего лишь стал участником коварного тюремного розыгрыша. По крайней мере он заставлял себя так думать. И даже увидев массивную рукоятку ножа, ушедшую в шею Татарина до упора, - даже тогда он не разрешил себе осознать, что произошло на его глазах. Сейчас бандит должен обернуться и сказать что-нибудь вроде "один - ноль, ха-ха!".