– За красным домом повернете направо – там увидите тропинку. Она ведет к висячему мосту над рекой. Перейдете по мосту реку, минуете два квартала и выйдете к самому лучшему магазину в городе. В нем можно купить все или почти все. Жвачки там – сто сорок пять сортов. – Он оскалился в улыбке, и стало заметно, что зубов у него совсем немного.
– Жвачки… Нам бы жрачки, а не жвачки, – нахмурился Глеб. – И тебе тоже, мелкий, по всему видно, с жвачкой завязывать пора. И так все зубы вылезли.
– Жвачка для зубов полезна, – откликнулся рангуненок.
– Только не для твоих.
– Да иди ты, дядя.
– Ах ты, мелкий наглец! – Глеб собирался уже отвесить ребенку подзатыльник, но Лукас остановил его: – Не надо. – Он извлек из кармана пятикопеечную монету и протянул рангуненку. – Спасибо. Вот, держи.
Тот смерил лемурийца долгим, исполненным оскорбленного достоинства взглядом, но монету взял. И, выпятив грудь, поспешил дальше, по своим делам.
– И куда он ее денет? У него ведь даже штанов нет. И карманов, соответственно, тоже, – проворчал Глеб. – Не понравился он мне что-то…
– Обычный ребенок. Двадцать лет. Трудный возраст. А куда он деньги денет – уже не наше дело. Главное – не остаться в долгу за указание пути, – ответил лемуриец.
– Иногда я тебя не понимаю.
– Есть такая старая лемурийская традиция. Если кто-то указывает тебе путь, ты непременно должен с ним расплатиться. Если же ты не расплатился с ним, ты становишься его должником. Путь должника – путь в никуда. Тягостная дорога меж каменистых скал.
– Интересный обычай, – отметил Глеб. Про себя он подумал, что ему, человеку разумному, подобная традиция ни к чему. В своей жизни он множество раз брал деньги в долг и никогда не отдавал. Ему не единожды показывали дорогу, но ни разу он не подумал о расплате за "указание пути". И должником он себя не чувствовал, и тягости "дороги меж каменистых скал" не ощущал. Обычная дорожка. Кривая. А кто по ней пошел, тот может надеяться только на счастливый фарт и забыть об общечеловеческих ценностях и традициях.
– Часто ты вот так деньги раздаешь? – поинтересовался Жмых. – Без всякого на то повода?
– Я бы воздавал по заслугам всем без исключения, – сообщил Лукас, – но проблема заключается в том, что у меня почти никогда не бывает мелочи в карманах…
– У меня все наоборот, – буркнул Жмых. – Хорошо живется тем, у кого на счету в банке пара лимонов!
За большим красным домом действительно обнаружилась тропинка. Ходили по ней, по всей видимости, не часто – дорожка вся заросла ярко-зеленой травой. Но вела она прямо к реке, уходя в сторону от жилых построек.
Узкий подвесной мостик опасно закачался, как только Глеб вступил на него.
– Выдержит? – забеспокоился Лукас.
– Надеюсь… Нечего разводить панику. Падать невысоко. К тому же в воду.
– Интересно, в этой реке водятся хищные рыбы? Крокодилы? Плотоядные черепахи? Черви-сосальщики?
– Сильно в этом сомневаюсь… Вон какая водичка прозрачная. И рыбки, гляди, красивые, красочные. Не река, а экзотический аквариум.
На другой стороне моста дома были преимущественно одноэтажными, приземистыми, зато удлиненными, занимающими большую площадь. Вместо плодовых деревьев во дворах красовались пальмы и хвощи. На лужайках росла фиолетовая и красная трава.
– Интересный райончик, – прокомментировал Жмых. – Прежде я такого не видел. Сколько любителей редкостей собралось в одном месте!
– Фиолетовая трава – не такая уж и редкость, – возразил Лукас. – На Лемурии ее полным-полно.
– В Мамбасу тоже встречается… Только я не видел, чтобы на всей улице жители украшали фиолетовой травой свои лужайки…
Рангуненок не обманул – впереди показалось большое здание супермаркета. На вывеске не оказалось ни единого слова – только общегалактический символ, понятный любому разумному существу – тележка с колесиками.
– Деньги у тебя остались? – поинтересовался Глеб.
– Двести рублей.
– У меня – пятьсот. Думаю, хватит и на еду, и на рубашки.
– И на приличный стилус, – добавил лемуриец. – Я уже сутки, как не записывал стихи… Диктофон – совсем не то… Нужно чувствовать перо в руке! А стихи приходят ко мне все время. И я очень опасаюсь, что забуду какую-нибудь удачную строку. Что она не вырастет в четверостишие, или в сонет, или даже в поэму…
– Это было бы страшной трагедией, – фыркнул Жмых, представляя стихи, которые вереницами, на хилых ножках, держась друг за друга тонкими лапками, ковыляют к Лукасу. Физиономии у стихов были по большей части скучные и отталкивающие. – Пошли, нечего торчать перед входом!
Супермаркет был самым что ни на есть обычным. Только посетителями и менеджерами оказались сплошь рангуны.
– Сдается мне, мы попали в рангунский квартал, – тихо сказал Лукас.
– Не в квартал – на их половину города, – отозвался Жмых. – Реку перешли, а река разделяет город на две части… Сразу можно было догадаться! Ну и что теперь?! Мы ничего плохого не замышляем. Купим себе еды и пойдем обратно… По тому самому мостику… Не хочется мне что-то оставаться здесь дольше, чем нужно.
Лукас сбрасывал с полок в корзину вакуумные пакеты с огурцами и помидорами, болгарским перцем и мендельянским луком, таргарийской спаржей и умбикусом. Жмых набирал мясные продукты: говядину и свинину, руммятину и куриные грудки. В довершение к мясным продуктам он бросил в корзину огромный пакет с замороженными креветками – как утверждала этикетка, самыми что ни на есть настоящими.
– Надо бы взять пива, но далеко нести, – рассуждал Жмых. – Купим пива возле отеля. Бутылок шесть или восемь. А лучше – ящик.
– Или закажем, чтобы привезли домой, – добавил Лукас. – Там написано, что доставка осуществляется всего за пять процентов от стоимости заказа.
– Где?
– Да вон! – Лемуриец ткнул пальцем, указывая на мудреную вязь на большом плакате у входа.
– По-рангунски читаешь? – удивился Глеб.
– Читаю. Тоже гипнотическое обучение. Говорить не могу, но читаю без всяких проблем.
– Здорово… У тебя голова не лопается оттого, что ты так много всего знаешь?
– Нет. Хотя стихи я начал писать как раз после двух первых сеансов гипнообучения.
– И это неспроста, – кивнул Глеб, – по мне, лучше уж знать поменьше, зато быть спокойным за свои мозги.
Он начал продвигаться к автоматическим кассам, размышляя, не попытаться ли выкатить тележку с продуктами без оплаты – охраны нигде не видно – или лучше все же оставить эксперименты и честно заплатить за продукты. Все же они были на рангунской половине города, а здесь Лысый воровать не велел, чтоб ему пусто было!
– Смотри – вон еще человек, – сообщил Лукас, тыкая пальцем в чью-то согбенную жирную спину.
Жмых взглянул на человека в белом пиджаке и крякнул.
– Этого просто не может быть!
– Ну, почему же, мы ведь зашли сюда – почему не зайти еще кому-то из хомо сапиенсов? Рангуны – гостеприимный, щедрый народ. Наверное, и цены в этом супермаркете приемлемые… Вот и ходят сюда люди из дальних районов города.
– Что ты зарядил: рангуны – то, рангуны – се. Любишь ты их как-то слишком. Подозрительно! Я б так их давил на месте. Да Лысый не велел!
– Вместе со мной в университете учились выдающиеся представители этой славной расы, – не унимался лемуриец.
– Заткнись! – коротко бросил Глеб и устремился прочь.
– Почему ты так груб, Глеб Эдуард?! – крикнул Лукас ему в спину. – Разве я сказал что-то лишнее или обидное?!
Глеб подбежал к человеку в белом пиджаке, схватил его за плечо, развернул и без предисловий ударил его в челюсть.
– А! А-а-а!!! – заорал бедняга.
– Снимай пиджак, сволочь! – рявкнул Жмых.
– Позвольте? Почему? А-а-а!!!
– Снимай, или хуже будет!
– Я сейчас… Но позвольте… Вы же мне его сами подарили!
Глеб замахнулся, но Лукас перехватил его руку.
– Ты что, Глеб Эдуард? Почему ты напал на этого человека прямо в супермаркете?! Мы могли бы хотя бы выйти на улицу… А еще лучше – убраться из квартала рангунов… Я так понял, Лысый не велел нам промышлять здесь грабежом!
Жмых свирепо воззрился на лемурийца.
– При чем тут Лысый со своими наездами! Какой грабеж? Я свои вещи возвращаю! Понял?!
– Свои вещи? – Лукас пребывал в явном замешательстве.
– Да! Свой кожаный пиджак! Он был у меня задолго до того, как я познакомился с тобой! А потом этот гад его забрал.
– Но ты ведь прежде не бывал на Дроэдеме?
– Зато я бывал в Мамбасу… И мой пиджак ушел от меня там. Я сам очень удивлен, но сомнений быть не может. Знаешь, кто перед нами? Доктор Кротов из Мамбасу! Как ты здесь оказался, а, козлорогий?
Перепуганный толстяк, уже стащивший с себя пиджак, приложил палец к губам:
– Умоляю вас, не называйте моего имени!
– Его кличка – Козлорогий? – уточнил Лукас.
– Почти. Во всяком случае, я его так называю. По мне, очень неплохое погоняло…
– Нет! – заорал толстяк.
– Ну, когда-то нет… А теперь, Кротов из Мамбасу, будешь ты козлорогим!
– Умоляю, не называйте хотя бы моей фамилии и имени! И места, откуда я прибыл! – горячо зашептал доктор.
– Чего это?
– Я на Дроэдеме всего несколько часов… И мне не хотелось бы, чтобы меня обнаружили.
– Ты что, шпик?! – Глеб схватил Кротова за воротник. – Ну, говори. Следил за нами?! Кто тебя послал?! – Он отвесил доктору оплеуху.
– Пустите меня! Пустите! – закричал тот. – Я все расскажу. – И забормотал впопыхах: – Я искал свой катер, который вы бросили в космопорте. В это время полиция обнаружила в моем сейфе приличный запас мутагенов и запрещенных наркотиков. Точнее, неприличный запас, так они сказали. И все из-за вашего проклятого налета! Иначе ко мне в сейф никто бы и не сунулся… Хорошо, что Бетти позвонила и успела меня предупредить. Не возвращаясь в больницу, я купил место в космическом челноке, который направлялся па Нангон. Со мною вместе летели рангуны, они-то и рассказали мне, что есть такая планета – Дроэдем – Настоящий рай на земле. Я поменял билет и после стыковочной пересадки прилетел сюда. Рангуны помогли мне устроиться. Я поселился здесь же, рядом, по соседству! Собираюсь открыть врачебную практику, лишние проблемы мне ни к чему! Как удачно, что в университете я специализировался не только по биологии людей, но и по внутреннему строению всяких тварей… Рангунов, я хотел сказать… Глеб переваривал услышанное.
– Значит, ты не следил за мной, а попал сюда случайно?! – выдавил он. – Верится с трудом. А какая Бетти тебя предупредила? Бетти-с-Простреленной-Ляжкой?
Доктор Кротов испуганно всхлипнул.
– С простреленной ляжкой? Нет! С ногами у нее все в порядке. У нее очень даже милые ножки… Правда, она немножко полненькая и долго не могла найти себе парня. А я всегда относился к ней с нежностью. И вот она… вот она… – Кротов забормотал что-то нечленораздельно под нос.
– Ты что же, изменял жене, подлец?! – заинтересовался Глеб. – По виду не скажешь, что ты на такое способен… Тихий, скромный работник больницы. А туда же – за медсестрами бегает. Ты в курсе, что это домогательство на службе! Статья по нашим законам!
– Да, в общем. Да. Она, в общем-то, была очень хороща в постели. Ну, не в постели, на кушетке в ординаторской. – После этого признания доктор густо покраснел и зашмыгал носом.
– Развратник ты, Крот, как я погляжу! – Глеб широко улыбнулся. – Бетти на кушетке, ну надо же.
Тут Жмых сообразил, что Бетти-с-Простреленной-Ляжкой – всего лишь плод его воображения. Что на самом деле такой девушки никогда не было. Или была? Может, он увидел в больнице или возле нее полную медсестру с бэйджем, на котором было написано имя "Бетти", на подсознательном уровне запомнил и потом рассказал о ней полицейским? Очень кстати, это прибавило достоверности его рассказу о налете на городскую больницу…
– Я могу идти?! – поинтересовался Кротов, стараясь заглянуть Глебу в глаза. – Я же вам ничего плохого не сделал. Даже вернул пиджак… Правда? Отпустите меня, пожалуйста!
– Отпустим? – Жмых обернулся к Лукасу. – Или прикончим гада?
– Пусть идет! – коротко бросил поэт.
Его слова прозвучали, как выстрел стартового пистолета. Доктор Кротов пулей вылетел из супермаркета и побежал прочь – подальше от страшного бандита и его подельника с холодными светлыми глазами с узкими вертикальными зрачками.
– Здорово испугался толстяк, – заметил Глеб, шаря по карманам пиджака. Нашел двадцатку, присвистнул от радости – мелочь, а приятно – и сунул ее обратно. – Надо же, с рангунами связался. И они его сюда привезли. Да еще и вместе с моим пиджаком. Прямо сказка какая-то.
– У меня плохие предчувствия, – сказал Лукас, – давай оплатим покупки и отправимся к нашим домам. Пока не поздно.
– А у меня никаких предчувствий, – объявил Глеб, – но если ты настаиваешь… Как только мы все это барахло потащим?
– Можно спросить у персонала, где вызвать такси. Правда, ты у них на глазах отобрал у этого несчастного пиджак. Да еще и избил его.
– Ну и что? Судя по их виду, им нет никакого дела ни до пиджака, ни до избиения несчастного. Очень спокойный здесь народ. Это из-за отсутствия полиции, наверное. Полиция раздражает граждан, заставляет их быть излишне суетливыми.
Лукас обернулся. Рангунши за кассами имели самый невозмутимый вид, словно ничего из ряда вон выходящего в магазине не происходило. В рыбном отделе продавец рубил большим ножом рыбьи головы. До беспокойных покупателей ему не было никакого дела. Рядом с хлебобулочными изделиями сидел другой рангун – в оранжевой униформе. Руки на коленях, взгляд устремлен в никуда. Со стороны кажется, будто о чем-то размышляет. Лукасу вдруг отчего-то стало очень не по себе. У него возникло чувство, что он на сцене, участвует в дешевой постановке, и всё вокруг – декорации, и все кругом – актеры. А тот, кто заказал этот странный, дорогой спектакль, сидит в кресле на последнем ряду, прячется в кромешной темноте и смеется над ними.
– Странно, Глеб, – сказал лемуриец. – Почему они не вызовут отряд самообороны, чтобы приструнить тебя?
– Но-но, ты чего?! – обиделся Глеб. – Чего ты на меня попер? Обиделся, что ли?!
– Просто рассуждаю эмпирически. И та драка в кафе. Ты помнишь, что сказал официант. "Посуда за счет заведения!". Он вел себя так, словно ожидал, что все это произойдет.
– Ты о чем это? – удивился Глеб.
– Я и сам не знаю, – ответил Лукас, – но на этой планете происходит что-то странное. Ты просто оглядись вокруг.
Жмых покрутил головой.
– Ну, огляделся. И что?
– А то, что им нет до нас никакого дела. Представь, что было бы, если бы что-нибудь подобное произошло в Мамбасу.
– Что было бы?! Вызвали бы копов, и пришлось бы сваливать по-быстрому.
– Вот видишь. А здесь они словно ждут, что ты совершишь то или иное действие. Мне даже кажется, – лемуриец перешел на шепот, – они знают, что мы будем делать, потому и ведут себя именно так. Они предвидят наши поступки.
– Да ну, ты сбрендил. – Глеб обернулся и поглядел на продавца рыбы. – Из-за того, что они слишком спокойные, ты уже придумал, что они что-то там предвидят.
– Давай убираться отсюда, – сдавленным голосом проговорил Лукас, – мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы я ошибался, но здесь явно происходит что-то очень и очень странное.
Глеб пожал плечами и покатил тележку к кассе. Кассирша доведенными до автоматизма, точными движениями сканировала покупки и бросала их в упаковщик. Из упаковщика покупки выползали аккуратно расфасованными в полиэтиленовые пакеты. Лукас внимательно наблюдал за действиями рангунши и мрачнел все больше.
– Слышь, милая, – обратился к ней Глеб, – мы бы хотели таксо заказать. Как бы это быстрее провернуть?
– Вы можете вызвать такси у нас, – сообщила кассирша. – Наше такси доставит вас и покупки домой с максимально разрещенной скоростью и максимальным комфортом. У нас общий тариф по всему Дроэдему. Два рубля за час.
– Годится, – кивнул Глеб, протягивая двадцатку доктора Кротова. – И проследи, милая, чтобы катер был по первому разряду. Мы любим, когда по первому.
– Конечно, – рангунша кивнула, нажала кнопку и быстро заговорила по-рангунски в микрофон коммутатора. – Катер прибудет в течение десяти минут, – объявила она, завершив переговоры. – Расплатитесь с пилотом за доставку. Вот сдача за ваши покупки.
– Прекрасно. – Глеб деловито кивнул и обернулся к Лукасу: – Ну что, ты все еще маешься предчувствиями?
Тот коротко кивнул.
– Пойдем, постоим на улице, подышим воздухом, подождем прибытия катера, – предложил Глеб.
Едва они миновали автоматические двери, Жмых заметил целую толпу рангунов, направляющуюся к супермаркету. В толпе выделялись огромный рангун с широкой грудью и непохожий на остальных, задыхающийся от быстрого шага человечек – доктор Кротов. Приглядевшись внимательнее, Глеб заметил еще одного старого знакомца – ухмыляющегося Клешню.
– Вот тебе и предчувствия! – ахнул Глеб. – Похоже, толстячок привел толпу мохнатых друзей. Будущих пациентов…
– Ты! – заорал огромный рангун издалека. – Иди сюда!
– Начинается. – Глеб оглянулся на Лукаса. – По ходу, у нас серьезные неприятности. Целая толпа неприятностей. Не отмахаемся.
– Ты что, оглох?! Я к тебе обращаюсь!
– Я тебя отлично слышу, нечего вопить на всю улицу! – проорал Глеб. Рука нащупала в кармане компактный "лузер", и на душе сразу стало спокойнее.
– Ты борзый, как я погляжу! – В руке рангуна блеснула сталь, он кинулся к Жмыху, намереваясь пустить нож в дело. И замер как вкопанный. Глеб действовал мгновенно, сделал шаг назад и направил пистолет в лицо рангуна. Остальные члены шайки тоже остановились, не торопясь ввязываться в драку. Кротов постарался затеряться в лохматой толпе.
Повисла пауза. Краем глаза Жмых видел, что Лукас – молодчина – тоже выхватил пистолет и держит рангунов на мушке.
– Ты кто такой?! – с вызовом проговорил главарь.
– Жмых.
– Откуда взялся?
– Оттуда же, откуда и все.
– Прибыл на сладкое на днях, – скривился Клешня. – Позволь, Стира, я его сам разделаю. У меня к нему кое-какие счеты имеются.
– Счеты, говоришь, – покосился на рангуна главарь, – гляди-ка, какой шустрый человечек. Не успел прилететь, а уже нажил себе двух врагов. И когда только ухитрился?
– Мы с ним в космопорте пересеклись, – пояснил Клешня. – Он, гад, меня обманул и пушкой мне своей угрожал. За копа себя выдавал.
– Так он и теперь тебе пушкой угрожает. Правда, не пушка это вовсе, – Стира скривился, – а смешная пукалка. Вот это пушка.
С этими словами он молниеносным движением выхватил из заплечной кобуры оружие. С двумя сухими щелчками оно разложилось в двуствольный лучемет слоновьего калибра.
Все произошло настолько быстро, что Глеб не успел нажать на курок. Да и глупо было бы это делать – главаря он убьет, остальные его на куски порежут… Теперь человек и рангун стояли друг против друга с заряженным оружием. Жмых опасался делать лишние движения.
– Ну? – Стира улыбнулся. – Что ты на это скажешь?