- В общем, жди, паря.
Закончив разговор, обитатель усадьбы - здоровенный мужик с черной, почти до самых глаз, бородой и угрюмым взглядом - проворно спустился по лестнице вниз и с крайне деловым видом зашагал по двору к центральной избе - повыше и понарядней других.
Прятавшиеся за амбаром путники переглянулись. Михаил посмотрел Василию в глаза и молча кивнул.
И все трое, покинув свое убежище, рванули к избе.
- Авдей, останешься тут, - поднимаясь по ступенькам крыльца, распорядился Миша… Миновав сени, толкнул дверь:
- Эй-эй, хозяева, есть кто-нибудь?
Возившийся в горнице у скамьи угрюмый мужик с удивлением обернулся.
- Ворота-то, говорю, у вас не заперты! - широко улыбнулся Михаил. - Кто хочешь - заходи, что хочешь - бери. Ай-ай-ай, нельзя так неосторожно! Мало ли кто тут по лесам шляется?
- Да ты кто таков, парень? - угрюмый, наконец, пришел в себя. - Ворота, говоришь, не заперты? Счас, погляжу…
Подойдя к Мише, он ухмыльнулся и, не говоря больше ни слова, ударил незваного гостя в бок узким засапожным ножом, который выхватил из-за пояса с такой ловкостью и быстротой, с какой это делают люди явно определенного склада и образа жизни - разбойники-лиходеи!
Если б не Василий - лежать бы Мише на полу с распоротой печенью, хватать бы ртом воздух…
Одначе лоцман не сплоховал - рванул приятеля позади за плечо: острое лезвие лишь вспороло кафтан.
- Ах ты ж, гад! - Миша с ходу хватил лиходея кулаком в скулу.
Удар вышел хорош, обитатель усадьбы отлетел в угол - но тут же вскочил на ноги: все ж таки массу имел солидную - бросился влево, к лавке, сорвал висевшую на стене секиру… Удар!
Однако Михаил давно уже вытащил меч, оказавшийся на ограниченном пространстве избы куда как удобнее. Правда, закругленным каролингским лезвием не очень-то удобно колоть… ну, да за неимением лучшего!
Оп!
Пока мужичага замахивался, Миша длинным выпадом достал его в грудь. Лиходей сразу остановился, заклекотал, словно горный орел, и, выронив из рук секиру, тяжело повалился на пол, заливая темно-бордовой кровью.
Василий склонился над поверженным и покачал головой:
- Готов.
- Жаль… - вытирая меч о лежавшую на лавке старую волчью шкуру, искренне огорчился Миша.
Да уж, конечно, лучше было бы вдумчиво побеседовать с этим вот лиходеем, но уж ничего не попишешь - вышло, как вышло.
- Осмотрим амбары и избы, - выйдя на крыльцо, Михаил прищурился от солнца. - Авдей, все спокойно?
- Все. Может, позвать Мокшу?
- Верно, - Миша кивнул на надвратную башню. - Залезай и посматривай, ворота мы сами откроем.
Завидев своих, Мокша вбежал на двор с радостью. Повел плечом:
- Ух, и псинищи же там, у мостков. Не собаки - медведи! Волки! Взъярились посейчас, разлаялись, как бы не сорвались.
- Ничего, - засмеялся лоцман. - Авось, через частокол не перелезут. А ну-ка закроем воротца… Вот так! Пошли по избам?
Как и предполагал Михаил, все три избы починка оказались пусты. Никого! Усаживаясь на крыльцо, Миша покачал головой и скосил глаза на Василия:
- Ну, что скажешь?
- Скажу, что здесь нехорошее место, - неожиданно заявил тот. - Все как-то не так… так не должно быть. В избах-от ни игрушек детских нет, ни свистулек, ни пряслиц… Зато оружия - куда больше, чем для охоты надобно. Словно бы одни мужики тут живут… воины!
Михаил поднял голову, закричал:
- Эй, Авдей, как там?
Авдей свесился с воротной башни:
- Спокойно все. Только псинищи лают, бесятся - видать, нас почуяли.
- Ладно, - Миша хлопнул лоцмана по плечу. - Пошли по амбарам.
Первым на пути оказался овин - приземистый сруб с печью, предназначенный для сушки снопов. В этом сушилось сено… нет, даже не сено - солома. И не очень-то ее было много.
- Для крыш да для спанья, чтоб помягче… А вон - овес… Лошадям, вестимо.
Конюшня обнаружилась рядом - с тройкой лошадей, такое впечатление, ничуть не удивившихся появлению незнакомцев.
- Ну вот, - усмехнулся Миша. - Есть лошади. Значит - тут и сеют, и пашут.
- Нет, друже, - Василий ласково погладил одного из коней по холке. - Это добрые кони, да. Только они не для пахоты… для войны! Глянь, какие бабки, копыта, грудь! Нет, эти не вспашут… зато промчатся - быстрее ветра.
Миша задумчиво покачал головой:
- Военные, говоришь, кони…
Ой, не нравилась ему эта усадьба, и чем дальше - тем больше! Впрочем, не только ему одному - всем. Не усадьба - какой-то военный лагерь. Только вот - для каких целей? И где все воины?
- Наверное, грабят заонежских купцов, - пожав плечами, предположил Василий. - Тут ведь в Заонежские погосты путь, да в Югру, на Терский берег. Правда - не сказать, чтоб тот путь рядом. Могли б и поближе устроиться.
- Зато безлюдно тут, - заглянув в конюшню, подал голос Мокша. - Твори - что хошь, прости, Господи! Я кузню отыскал, а там… Пошли, глянете.
Кузница оказалась небольшой, на две наковальни, и почему-то располагалась прямо в центре усадьбы, а не где-нибудь с краю, как было обычно принято - а мало ли вдруг пожар?
Значит, была какая-то надобность в таком вот ее расположении - как раз напротив большого и длинного амбара.
- Вона! - Мокша кивнул в угол, где, смазанные чем-то скользким, похожим на рыбий жир снадобьем, аккуратной кучей лежали цепи!
А рядом, в соседнем сарае-пилевне, в достатке имелись плети, ошейники, деревянные рогатки, короткие и прочие весьма специфические вещи, с детства знакомые Мише по роману Жюля Верна "Пятнадцатилетний капитан". Там, в книжке, даже картинка была - "Снаряжение работоргового судна". Цепи, колодки, ошейники… все - как здесь!
Однако.
По-всему выходило, обитатели починка и его хозяева Мирошкиничи, вели тривиальную торговлю людьми, занятие по здешним временам вовсе не порицаемое, а, даже можно сказать, вызывающее нешуточное уважение, а у некоторых, возможно, и зависть. Торговля людьми. Обычное дело.
Правда, некоторых, похоже, все-таки крали, а это - даже здесь - дело подсудное. Вот потому Мирошкиничи и таились! А людишки их - тот же Кнут Карасевич! - прикрывались всякими там "водяниками" и прочими суевериями. Вот так…
- А, похоже, мы опоздали, - выйдя из кузницы, покачал головой Михаил. - Правда, думаю, что - не очень, ведь невольничья ладья шла рядом с нашей! Чуть-чуть впереди. Нагоним!
- Конечно, нагоним! - волнуясь, согласился лоцман. - Знать бы, куда их увели? А может, они уплыли на ладье - ведь озеро длинное.
Мокша ухмыльнулся:
- Спросить бы кого… Да хоть тех двоих, если вернутся.
- Если вернутся, - согласно кивнул Михаил. - Спросим…
- Засаду надобно будет устроить.
Лоцман подошел к длинному амбару:
- Смотрите-ка, тут и засовец изрядный!
- Думаю, именно тут пленников и держали, - снова кивнул Миша. - Ну, отворяй, глянем.
Узкий луч солнца, золотистой вспышкою разорвав темноту, упал на земляной пол амбара. Длинное узкое помещение, чем-то похожее на корабельный трюм, запах затхлости и еще чего-то… непонятно чего… может быть - застарелого человеческого пота. Кипы старой соломы - на ней спали невольники, металлические штыри вдоль стен, в дальнем углу - выгребная яма.
Встав на колени, Василий принялся деловито шарить в соломе, видать, искал синенький осколок - привет от своей несчастной суженой. Миша с Мокшей переглянулись и бросились помогать приятелю, правда, ничего похожего на браслетики не нашли, зато отыскали другое - надпись, выцарапанную на одном из бревен чем-то недостаточно острым, явно не гвоздем, быть может - обломком речной раковины или чем-то подобным.
А надпись была замечательная! И - весьма неожиданная для Михаила: "Боярич Борис о се лето на Федоровском вымоле схищен бысть"!
Боярич Борис!!!
Похищен!!!
Вот те раз!!!
Как же людокрады не побоялись? Ведь не простой человек, боярич из знатного и могущественного рода. Ошиблись, схватили не того? Или Борис чем-то им помешал, сунул нос во что-то такое, во что совать никак не следовало бы. Все может быть, может.
Значит - боярич Борис тоже в пленниках людокрадов! Ай да Мирошкиничи, нечего сказать - весело.
- Ты что там такое нашел, Мисаил?
- Читай, - Миша отодвинулся, чтобы не заслонять свет.
- Боярич Борис… - быстро прочел лоцман. - Ну, надо же - боярич. Что, людокрады теперь уже и до бояр добрались? Ну, тем для них хуже.
- Или - для боярича, - тихо произнес Михаил.
Вот, то-то и оно!
Нет, ну, неужели и вправду - Борис?! Судя по надписи… а надпись свежая - видно - буквально на днях выцарапывали. Ладно, отыскать бы лиходеев, а там… там видно будет.
- Опа, браслетик! - пошарив руками в соломе, вдруг воскликнул Мокша.
Василий резко обернулся:
- Покажь!
И тут же вспыхнувшая было в глазах лоцмана надежда угасла - браслетик оказался вовсе не синеньким, а золотистым, желтовато-коричневым… в виде витой змейки с двумя рубиновыми глазками.
- А ну-ка, ну-ка… - взяв находку, Михаил внимательно осмотрел ее со всех сторон и осторожно надел на запястье.
- Как по тебе сработан, - улыбнулся лоцман.
Миша пожал плечами… и тут вдруг снаружи послышался крик. Кричал Авдей с башни, мало того, вот уже рысью спустился вниз, побежал…
- Там, там…
- Да что случилось, Авдеюшко?
- Ратники! Целая ладейка!
- Ратники? А ну-ка взглянем!
Миг - и Михаил с Василием уже стояли на башне, смотрели, как еще вдалеке, на излучине, неспешно выплывает ладья… нет, пожалуй, просто большая лодка, человек, может, на десять, да-да, примерно столько в ней и находилось. Гребли. Горели на солнце кольчуги и наконечники копий. Привязанные к мосткам собаки лаяли и радостно вертели хвостами.
- Вскорости тут будут, - кивнув на ратников, хмуро промолвил Василий. - Мыслю - встречаться нам не с руки, тем более…
Он не закончил, но нетрудно было понять - имел в виду убитого. И правда, не с руки было встречаться.
Миша махнул рукой:
- Уходим, парни. Да побыстрее!
Напоминать никому не нужно было, не распахивая сильно ворота, все четверо выскочили из усадьбы и, таясь за кустами, быстро побежали к лесу. Как помнил Михаил - Долгое озеро тянулось узкой полосой километров на двенадцать, и сейчас беглецам нужно было бы поскорее достигнуть его оконечности, а затем повернуть на юг, к Пашозерской усадьбе Онциферовичей или еще дальше - к селенью бирича Ермолая. Памятуя Нежилу-старосту и Страшка, Миша с Василием больше склонялись к последнему варианту.
Итак - на юг.
Немного отбежав, остановились передохнуть на краю озера. Таясь за деревьями, смотрели, как причаливает к мосткам ладья, как, отвязывая собак, идут к усадьбе ратники…
- Собаки у них, - поморщившись, словно от зубной боли, опасливо протянул Авдей. - Если будет погоня…
Дальше не продолжал - и без того было понятно, в случае чего, не уйдешь, не затаишься, не спрячешься.
Лоцман стиснул зубы:
- Эх, на тот берег надо! Может, опять вплавь?
- Можно и вплавь, - Михаил не отрывал взгляда от прибрежных кустов, стелющихся по серо-голубым волнам. - А можно и по-другому - вон, гляньте-ка, у бережка не долбленка, часом?
- Не, бревно… Хотя проверим.
Мокша проворно бросился к воде, только рыжие пряди сверкнули. Едва не упав, обернулся, радостно сияя улыбкой:
- Челнок!
Челнок - долбленая осиновка-однодревка - не очень большой, на двоих, имел вид старой, малопригодной к плаванию колоды, к тому же - полной воды… которую Авдей с Мокшей тут же вычерпали пригоршнями. Миша с Василием тем временем тоже не стояли без дела - вырезали из подходящего валежника весло… точнее сказать, что-то более-менее похожее на весло. Чтоб можно было хоть как-то грести.
- Выдержит, - усевшись на мокрое днище, Мокша раскачал челнок. - Должна! Только вы это… не очень-то шевелитесь.
- Мисаил, давай - в середину, вы, парни - на нос, - окинув суденышко профессиональным взглядом, распорядился лоцман. - Я - позади. С веслом. Садитесь осторожненько и - Мокша верно сказал - не шевелитесь. Ну… с Богом, поплыли.
Отвалив от берега, погрузившийся в воду по самое некуда, челнок поплыл, медленно набирая ход. Василий, надо отдать ему должное, греб уверенно, плавно, ни капельки не поднимая брызг. И если бы не рябь на воде да время от времени не набегавшие волны, у Михаила не было бы и малейших сомнений в успехе задуманного дела. А так, конечно, пришлось поволноваться, особенно когда особенно резвая волна едва не потопила суденышко прямо на середине пути.
- Ниче! - успокоительно бросил Василий. - В крайнем случае - поплаваем, как и собирались.
Слава богу, поплавать таки не пришлось - увернувшись от очередной волны, лоцман мощными гребками вогнал челн в камыши.
Кто-то - Мокша или Авдей - радостно перекрестился:
- Ну, слава Богу, приплыли.
Выпрыгнув на берег, Миша тоже не скрывал радости… однако, как оказалось, радоваться было рано!
- Тсс!!! - оглянувшись, предупредил Василий.
Михаил всмотрелся в озерную гладь и увидел неспешно пробирающуюся у того берега ройку с двумя мужиками - теми самыми, что не так уж и давно отчалили от мостков.
Путники быстро пригнулись, затаились за кустами ракиты, гадая - заметили или нет? Похоже, что нет - обогнув мыс, ройка спокойно повернула к усадьбе.
Авдей снова перекрестился:
- Слава Богу, пронесло.
- Не говори "гоп"… - Михаил до боли в глазах вглядывался в противоположный берег, представляя, как бы сам он повел себя на месте незнакомых ратников - охранников людокрадов - в такой ситуации.
А так же бы и повел… как - вот сейчас - и они.
Солнце едва клонилось к закату, и было хорошо видно, как из распахнутых ворот починка один за другим выехали три всадника и, прихватив с собой пса, скрылись в осиннике. Поехали, значит, в обход. Остальные же - плюс два пса - погрузились в ладейку, направляясь… Ну, ясно куда направляясь.
- А ведь все-таки заметили нас те мужики, - хмуро протянул Миша. - Углядели, черти. Ну, что делать будем?
- Бежать, - Мокша передернул плечами. - Куда глаза глядючи.
- А может, лучше устроим засаду? - неожиданно предложил лоцман. - Чего нам от собак по болотинам бегать? Вот, прямо здесь, на берегу и устроим - стрелы у нас есть, не дадим высадиться.
- А ты знаешь, где они замыслили высадиться? - усмехнулся Миша. - Вот и я не знаю…
Авдей вдруг улыбнулся:
- А дорога тут одна - через лужу. Вот там бы и…
- Годится! - Михаил хлопнул отрока по плечу. - Место подходящее - кругом болота, лужу уж никак не минуют. Там и… Вперед, парни!
Бросив на отчалившую от мостков ладью не сулившие ничего хорошего взгляды, беглецы быстро исчезли в девственной чаще леса.
Засаду организовали грамотно, можно даже сказать - с некоторым изыском. За два десятка шагов от лужи натаскали валявшихся вдоль дороги бревен - последствий давнишнего, а может, и не столь уж давнишнего, бурелома, сложили этакой баррикадой на левой стороне зимника, замаскировали - точнее, украсили - папоротниками и еловым лапником. Получилось красиво - по-новогоднему как-то.
Расположились с удобствами, приготовили стрелы - ждали. Михаила, правда, грызла совесть - больно уж не хотелось никого убивать. Однако тут ситуация была предельно ясной - либо они, либо - сам. Если, конечно, сунутся… Сунутся! Зачем же они тогда в ладейке-то плыли - за дровишками, что ли?
- Чего-то долгонько нет, - зябко поежился Мокша. - Заплутали?
Авдей махнул рукой:
- Погоди, объявятся еще. Жди.
- Так, а я что делаю?
- Так и…
- Тихо вы!!! - Василий резко поднял руку и прислушался. - Похоже, идут.
Ну конечно - тут уж все услыхали яростный быстро приближающийся лай. Вот показались и собачки - здоровенные, неопределенной породы псы. То ли дворняги, то ли волкодавы, поди, разбери. Однако хорошо видно было, что - чрезвычайно злобные. Мохнатые, востроглазые, ростом с теленка, а уж клыки… Клычищи!!! Не у всякого волка такие. В общем, особой дружелюбности собаки у беглецов не вызвали. Мокша даже сплюнул:
- Пострелять их к черту, а?
- Подожди… - Михаил придержал парня. - Вот как из лужи выскочат, тогда стреляй.
Псы оказались умными - в лужу не полезли, закружили, яростно рыча и ожидая хозяев. И те не замедлили явиться… здоровенные как на подбор парни, с короткими копьями, мечами, секирами, у многих за плечами - луки. Семеро. Как в какой-нибудь сказке. Да-а… явно не за клюквой собрались парни!
- Как войдут в лужу… - свистящим шепотом предупредил Михаил.
Сам он стрелял плоховато, потому и лук с собой не таскал, а вот Мокша с Авдеем - охотнички… Ох, каким нехорошим азартом светились их лица!
Наскоро посовещавшись, ратники, пустив вперед псов, вошли в лужу…
Одна за другой, с интервалами в пару секунд, засвистели стрелы. О, несчастные псы! Их-то как раз было жалко… Что же касаемо остальных - то трое лиходеев уже окрасили лужу кровью, оставшиеся четверо, выхватив мечи и секиры - сразу видать, профессионалы! - со всех ног бросились вперед, к баррикаде. Вот упал еще один, пораженный стрелой в шею… а остальные уже были здесь!
Беглецам больше не было никакого смысла прятаться. Выпрыгнув на дорогу, Михаил скрестил меч с одним из лиходеев - высоким красивым парнем с украшенным многочисленными шрамами лицом.
Лиходей бился молча, лишь стиснул зубы. Лишь иногда, в такт ударам, выкрикивал-выдыхал:
- Хэк! Хэк!
Хороший боец, однако. С таким приятно сразиться. Приятно - и смертельно опасно.
Выпад вперед… кольчуга, звякнув, приняла удар. Враг презрительно хмыкнул, отбил направленный в шею клинок и, в свою очередь, ударил сам… Миша качнулся в сторону, пропуская вражеский меч, напружинил ноги, устремив взгляд как бы сквозь вражину - так можно предугадать любое его движение… Ну, почти любое…
- Хэк! Хэк!
Да что ты все "хэкаешь", словно дрова рубишь! Ну, железный дровосек, надоел… А ну-ка…
Михаил ухмыльнулся и, улучив момент, смачно плюнул вражине в харю, угодив прямо в глаз! Лиходей опешил, похоже, уж никак не ждал такой вот гнусности, замешкался - пусть только на миг… Его - этого мига - хватило!
Молнией сверкнул клинок… Схватившись за шею, вражина мешком повалился в грязь. Оттолкнув его сапогом, Михаил бросился на помощь к Авдею и Мокше - парням приходилось туго, двое вражин, ухмыляясь, теснили их к луже. Видать, эта лужа должна была превратиться в могилу. Братскую, ититна мать!
А ну-ка…
Миша давно уже не действовал, так сказать, "по-рыцарски" (здесь так никто не действовал), просто-напросто подкрался сзади да ударил вражину в сердце - благо тот был без кольчуги. А второго уж совместными усилиями достали Авдей с Мокшей, завалили, словно матерого кабана, по крайней мере, кровищи было ничуть не меньше.
- Аой!!! - это воскликнул лоцман, прыгнув на грудь поверженного врага.
Миша устало вытер лицо: наконец, победа за ними. Оглянулся, заметив, как кривится от боли заметно побледневший Авдей, а Мокша придерживает правую руку.