Утро выдалось холодным, росистым. Над озером клубился густой туман, сквозь который едва проглядывало тускло-золотое, только что взошедшее солнце.
- А ты бывал на этом… на Харагл-озере? - как отошли, Михаил спросил у Авдея.
- Нет, не бывал, - оборачиваясь, негромко отозвался тот. - Так нам туда и не нужно, до самого озера-от. Не доходя чуть, у сосны приметной, свернем. Ту сосну я знаю. Там дальше зимник будет, по которому, говорят, и летом можно пройти. Особая примета на том пути есть - лужа, в любую жару стоящая. Ну, дождей пока не было - пройдем.
- Пройдем, ништо, - тряхнув рыжей шевелюрой, засмеялся Мокша. - На каком берегу починок-от Долгозерский?
- А пес его знает! - одновременно произнесли Василий и Михаил. Сказали и рассмеялись.
В путь приготовились накрепко: окромя припасов в заплечных мешках, взяли и луки со стрелами, и ножи, и короткие копья. Миша же копья не стал брать, а выпросил у старосты Нежилы старый, с закругленным концом и массивным навершьем меч. Каролингского типа, откуда только такой здесь и завалялся?! Но клинок, кажется, крепкий, без ржавчины.
Идти нужно было на север, однако бегущая под ногами охотничья тропа петляла - то огибала болота, то уходила в ельники. Кругом - прямо под ногами - было видимо-невидимо грибов - подосиновиков, подберезовиков, белых. На сырых местах крупными каплями кровавилась клюква, в лощинах тянулись орешники, а кое-где сидели на сосновых суках упитанные глухари и рябчики. А вот впереди, в кустах, шмыгнуло что-то быстрое, рыжее… Лиса? Рысь?
Да-а, места кругом были богатые. С голоду не помрешь - точно.
- Охоты тут знатные, - подтвердил Мокша. - И припасов всяких в лесу хватает. Ежели неурожай какой, так на дичине, да рыбе, на грибах, ягодах, орехах прожить можно. Лес - он выкормит. Главное, с весянами дружно жить, да не рубить их рощи. Поклоняются они там… всяким…
- Та сосна, к которой мы идем, для весян - священная, - добавил Авдей. - Уж не ошибемся, увидим.
Шли не особо таясь, но и не привлекая к себе внимания - громко не разговаривали, ветками-сучками почем зря не хрустели. С одной стороны, какой-нибудь охотник их давно уже заприметил, однако, с другой - люди мирошкиничей-то являлись здесь чужаками, да и не столько их было много, чтобы выставлять черт-те знает где сторожу-посты. Достаточно лишь наблюдать вблизи, у озера. Да и не ходят здесь чужие по осени - а вдруг да дожди зарядят? Тогда поплывут все тропки, утонут в зыбкой грязи зимники, и подвысохшие за лето болота превратятся в непроходимые топи. Зайдешь куда далеко - назад до зимы не выберешься. Да еще леший чужих по лесам не любит - водит их кругами, кружит, кружит, кружит…
Вот только не зря ли идет Василий? Вряд ли людокрады обосновались в вотчине древнего и влиятельного боярского рода. Хотя вполне могли туда зайти, продать свой товар - люди нужны везде, особенно - по дальним селищам. Могли, могли зайти… А могли и пройти стороной - запросто. Тут в Заонежье не один путь - множество.
Путники шли уже долго, по мишиным прикидкам, часа четыре, а то и пять, лесная тропинка вскоре вывела на достаточно широкую дорогу - зимник, - которую, судя по следам волокуш, использовали и летом, в тех местах, где это было возможным.
На возвышенностях, на вершинах холмов, по лугам и редколесью шагалось легко и даже, можно сказать, радостно - солнышко светило ярко, но уже не жарко, не было ни комаров, ни слепней, ни мошки, воздух был чист, свеж и прозрачен - чего ж еще-то для доброго пути надобно?
Миша даже насвистывал что-то, вернее, пытался - насквозь фальшиво, но - если прислушаться - можно было бы угадать какой-то знакомый мотив…
Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве…
Угадали бы… если б тут было, кому угадывать.
Ай, славно стало кругом, славно! Холмы кругом, пожни, а вот, за осинами, блеснула синяя гладь озера. Свернув, там и остановились на отдых.
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне… -
напевал Миша, сноровисто ломая для костра притащенные из лесу сухие ветки.
Сноровисто чиркнув огнивом, Василий высек искры, подпалив сухой трут, от которого загорелись мелко налущенные в щепу сучья.
- Хорошее огниво, - одобрительно прищурился Авдей. - Свейское?
- Урманское.
Михаил усмехнулся - тоже ничего себе фирма.
А Мокша тем временем уже успел наловить рыбы - штук пять окуней, вполне даже увесистых, на ушицу хватило. Поели, похлебали горячего варева, потом заварили чай из брусничных листьев.
Эх, хорошо!
Насытившись, Михаил привалился спиной к теплой коре сосны и закрыл глаза. Показалось вдруг на миг, вот, сейчас поднимешь веки - и тут же увидишь у костра рыбаков… в камуфляже, с фирменными удочками, с рациями, фонариками, палатками… Ну и, конечно, с водкой. Да, водочки-то, уж конечно, под ушицу было бы ничего себе тяпнуть - радостно. Не ради пьянства - исключительно для бодрости, так, по чуть-чуть, по пять капель. Да-а… где пять капель, там и "Пять озер" - хорошая, славная марка. А ведь и выпил бы сейчас, намахнул бы грамм пятьдесят - налил бы кто…
Не налили. Не изобрели еще водки. Авдей только протянул плетенную из лыка флягу с хмельным яблочным квасом. Миша едва глотнул, как свело скулы - ох, и кислятина же! Однако ничего, бодряще. Сойдет, за неимением водки.
Отдохнув, зашагали дальше, и уж теперь шли без остановок, до самых сумерек. Остановились на полянке, возле узенького ручья с темной болотной водою. Костер на этот раз не разводили - решили обойтись и так, хоть и холодновато было, градусов десять. Опасались, как бы раньше времени не увидели, костер-то он в темном лесу издалека заметен. И не так само пламя, как его отблески на деревьях. Ни к чему было сейчас привлекать внимание, совсем ни к чему.
Замерзли, конечно, хоть и укрылись лапником да прихваченной в путь волчьей шкурой. Помогло это мало, лишь до середины ночи, опять же - была бы водка, согрелись бы, а так… Что и говорить. Миша едва дождался утра и, как только чуть рассвело, выскочил из наспех сложенного шалаша, чувствуя, как зуб не попадает на зуб. Побегал, помахал руками, согрелся. А уж потом умылся студеной водой из ручья - как раз к тому времени поднялись остальные.
- Василий, как бок? - Миша уселся под дерево, переобуться.
- Да ничего бок, - улыбнулся лоцман. - Уже и не болит почти. Так, саднит - заживает.
- Ну и славно. Кажется, денек-то сегодня опять солнечный будет!
- Да уж, слава Господу, вёдро! - весело кивнул Авдей. - Вы подумайте только, как бы по дождищу-то шли?! Не прошли бы, в трясине увязли или в грязине какой.
А все равно, поначалу холодновато было идти - туманец, росища. Лишь где-то примерно к полудню распогодилось, стало тепло, и в синем небе вновь засверкало солнце. Здесь, к северу, золотых и багряных деревьев становилось все больше и больше - зима приходила с Онеги, с Терского берега, с Белого ледовитого моря. И ни души, ни одного человека - даже самого завалященького - по пути не встретилось! Один лес, лес, лес, изредка прерываемый полянами и - вдоль озер и рек - лугами. Впрочем, попадались и мостки, и охотничьи хижины, а значит, места кругом были вполне обитаемы. Этакий-то богатый край - а как же!
Зато зверья кругом было полно: зайцы, куницы, белки… пару раз опять пробежала лиса, а в одном месте вдруг резко пахнуло гнилью - видать, забил какую-то животину медведь. Завалил сучьями - пущай себе гниет - теперь приходит, как в ресторан, и ест - деликатес, ититна мать!
- И долго нам еще…
Миша только начал фразу… и тут же замолк. Тропинка вышла из леса на большую поляну, даже можно сказать - пустошь, бывшую гарь, ныне поросшую иван-чаем и вереском. На пустоши, чуть с краю, у леса, росла большая корявая сосна, могучие ветви которой украшали многочисленные разноцветные ленточки и бусы.
- Ну, вот она, соснища, - прошептал Авдей. - Про нее и говорено. Знак! Весяне-то, язычники, эвон - сколько всего навешали. Сосна эта у них заместо Бога.
- Скорей уж, заместо какого-нибудь святого, - с усмешкой заметил Миша. - Эй, Василий, ты куда? Нам ведь направо, по-моему…
И действительно, справа от сосны виднелась узенькая повертка - тропинка, усыпанная еловой хвоей. Однако лоцман не пошел к ней, остановился у сосны, наклонился, встал на колени, будто что-то искал…
- Тоже язычник? - Авдей и Мокша с удивлением оглянулись на Михаила.
Тот пожал плечами:
- Да вроде бы нет. Ты что там увидал, Вася?!
Молча повернувшись, Василий протянул руку… На ладони его лежал… осколок синего стеклянного браслетика.
- Под самой сосной нашел, - негромко пояснил он. - У корней.
Минут через двадцать или что-то около на пути обнаружилась лужа, похоже, та самая, о которой и говорили знакомые Авдею и Мокше весяне. Не такая уж и широкая - метра полтора-два - однако не обойдешь - и слева, и справа - болото. В длину лужа была метров двадцать, а в глубину - бог весть, но, судя по следам по краям - вполне проходима.
- Пошли! - Михаил решительно поднял валявшуюся у кустов палку - слегу. Сделав пару шагов, подумал, остановился и, сняв сапоги, закатал порты повыше.
Водица оказалась теплой - видать, успела уже нагреться от солнышка. Вот уже по колено, вот - чуть повыше… Ага… снова по колено… А вот и конец. Суша.
Выбравшись, Миша оглянулся на своих спутников - шли, никуда не делись. И шли именно там, где нужно - и сосну миновали, и приметную лужу.
Миновав лужу, путники прошагали еще верст пять, а уж дальше идти стало заметно хуже. Тропа сузилась и пошла теперь лесом, почти непроходимыми урочищами, чащей, настолько густой, что, казалось, сюда никогда не попадает солнце. Временами тропинка взметалась на кручи - и Михаил чувствовал, что задыхается, что воздуху явно не хватает - горы! Самые настоящие горы!
Слава Господу, уже совсем скоро впереди заблестела вода.
- Долгое озеро, - шепотом произнес Авдей. - Теперь уж близко.
Лес у самого озера оказался вырублен, чуть дальше виднелись мостки, а за озером, на том берегу, маячили какие-то строения - частокол. Не такой уж высокий…
- А ворота-то заперты, - прищурившись, шепотом протянул Авдей. - Видать, кого-то пасутся.
Василий хмыкнул:
- Так, может, от зверья!
- Может, и от зверья.
- Парни! - перебил своих спутников Михаил. - А ну-ка прикиньте-ка - где тут лучше сторожу устроить? Чтоб чужих - нас то есть, заранее углядеть?
Все дружно заоглядывались по сторонам, примечая: тут, справа, сосны высокие, слева - болотце, для сторожевого поста уж никак не годящееся, а там вон, холмик с березовой рощицей. Пожалуй, с него все озеро видать, да и повертка просматривается. Так, не сговариваясь, и решили - в рощице сторожа, больше ей быть просто негде - сплошная лесная да болотная неудобь.
Прокрались, пробрались тишком, незаметно - Михаил нарочно вперед парней пустил, те все же охотою промышляли когда-то, могли ко зверью подобраться, как вот сейчас - к стороже. Ушли парни, скрылись в березняке, лишь качнула золотою листвой ветка. И тишина. Кукушка, как куковала где-то рядом, так и куковала, никто ее покой не нарушил, так же и дятел невдалеке стучал себе - тук-тук, тук-тук… Тишина.
Пока ребята ходили, Миша с Василием пробрелись по бережку - искали лодку. Ну, хоть как-то на тот берег, к починку, должны же переправляться - не в обход же идти! Должна быть лодка… однако не было. Только на той стороне - у мостков.
И пяти минут не прошло - вернулись парни. Оба довольные:
- Все высмотрели, - поправив рыжую прядь, быстро доложил Мокша. - Нет там сторожи… одначе место для нее - есть!
- На старой березине, аккурат мосточки приделаны - седалище, - добавил Авдей. - Высоко, снизу не видно, разве вот только сейчас, осенью, да и то, если присмотришься.
Ага, вот оно как! Миша усмехнулся: место для часового есть, а сам страж - отсутствует. И чтобы это значило? Вообще решили по осени никого не выставлять, за ненадобностью? Ну, кто сейчас сюда забредет-то? Уж никак не бирич, случайный рыбак-охотник если только. Вот именно - случайный, земля-то кругом - Мирошкиничей, чужих бы быть не должно… А, может, и есть часовой, да вот по какой-нибудь нужде отлучился?
- Не, нет никого, - уверенно возразили парни. - Мы б заприметили.
Ну, раз нет…
- А вона, гляньте-ка! - резко пригнувшись, Василий показал рукой на надвратную башенку, в которой замаячила чья-то фигура.
Путники поспешно укрылись в кустах.
- Только что объявился, - тихо прокомментировал Михаил. - Почувствовал что?
А стражник на башенке, приложив руку козырьком ко лбу - защищался от выглянувшего осеннего солнца - внимательно осматривал округу. Осмотрел… Согнулся… Нет - вообще исчез, видать, спустился по лесенке обратно на двор.
- Ну? - Миша обвел взглядом своих. - Что делать будем? Пути у нас два - либо объявиться, дескать, охотники мы, заплутали, пустите люди добрые обогреться… Либо - выждать, последить, авось, чего и высмотрим?
- Лучше обождать, - тут же отозвался Василий. - Так мыслю - ежели мы вдруг объявимся, так ведь и не пустить могут, да и насторожатся…
Мокша солидно кивнул:
- Да, лучше выждать, высмотреть… вон, хоть с той самой березины.
С березы? Отличная идея! Усадьба с нее уж точно должна просматриваться.
Оставив Мокшу с Василием наблюдать за дорогой, Миша с Авдеем забрались на наблюдательный пункт, устроенный вполне комфортно, можно даже сказать - с любовью: ладно пригнанные друг к дружке жердочки, над которыми имелось даже нечто вроде крытой соломой крыши.
- Смотри-кось, - тихонько засмеялся Авдей. - Тут даже и спать можно. - И посмотрел вдаль. - А починок-то невеликий.
И в самом деле невеликий. Прищурив от солнца глаза, Михаил хорошо рассмотрел усадьбу: огороженный частоколом двор, три избы, часовенку, амбары, баню, еще какое-то бревенчатое строение - овин или ригу. Даже колодец - и тот имелся, хотя озеро - вот оно, рядом. От ворот к озеру, к мосткам, спускалась неширокая тропка, у мосточков покачивались лодки - две большие, округлые, и несколько маленьких, роек. Около мостков шарились какие-то звери… Господи - псы! Явно привязанные, огромные, похожие на медведей. Слава богу, ветер дул с леса - и собаки не ярились, не лаяли. Странно, но никаких полей - ни озимых, ни яровых - вокруг починка не имелось. Может, за лесом где?
- А двор-то пуст, - прошептал Авдей. - И на озере никого не видать. Вымерли, что ли?
И все же вот кто-то появился. Миша пожалел, что не было бинокля, однако и так можно было рассмотреть прошедшего по двору мужика. А вот, навстречу ему, из избы, вышел другой… постояли, точно о чем-то сговаривались… подошли к крайней избе, покричали… Ага, дверь отворилась. На крыльце возник еще один человек. И сразу замахал руками, точно возмущался или хотел чему-то воспрепятствовать. А те двое не сдавались, тоже принялись махать руками, один даже махнул шапкой оземь, перекрестился… точно бы клялся в чем-то, обещал.
Стоявший на крыльце снова махнул рукой, но, на этот раз не так, как в первый раз, а по-другому - мол, черт с вами, уговорили. Парочка явно обрадовалась, один бросился к амбару, другой - к воротам. Ворота распахнулись… оба вышли, один - тот, что бегал к амбару, что-то нес на плече… какие-то жердины… Весла! Ну, так и есть - весла.
Вот мужики спустились к озеру, сели в лодку, поплыли… покуда не исчезли за изгибом берега. А ворота, между прочим, за ними закрылись.
Авдей шмыгнул носом:
- Похоже, эти трое там только и есть.
Миша кивнул - он тоже так думал. Момент казался вполне подходящим…
- А ну-ка, парень, давай-ка быстренько вниз.
Быстренько сплели из ивовых прутьев плотик - для оружия и одежки - разделись, вошли в воду - ох, и холодна же! Однако ж ладно - иного пути на тот бережок, к починку, не имелось, а в обход - за триста верст киселя хлебать. Да и не так зябко оказалось, когда поплыли - разогрелись, водичка даже приятной показалась. Да и плыть-то не так и долго, в узком месте - всего шагов восемьдесят-сто.
Доплыли, выбрались в камыши, быстро оделись.
Василий не выдержал, передернул плечами:
- А ничего водичка, ядреная!
Миша привязал к поясу ножны с мечом, оглянулся:
- Как твой бок?
- Да не болит уже. Бог спас - вверзился тогда удачно. Ну что - идем?
Пошли. Побежали даже - тут теперь все от быстроты зависело. Один ли человек на усадьбе, два ли, три - ясно было уже, что вряд ли больше, тем более что двое уплыли на лодке - видно, по рыбным местам.
- Жердочку по пути поищите, - на ходу попросил Михаил. - Какую-нибудь сушину.
Нашли. Завалили - осторожно, на мох, чтоб без особого хряста.
Мокшу рыжего вперед послали - прямиком к воротам. Тот побежав, забарабанил:
- Эй, люди добрые, откройте, Христа ради!
Пока он этак блажил, остальные трое, прихватив сушинку - изрядная вышла жердина - подобрались к частоколу с противоположной стороны, осторожненько прислонили сушину.
- Эй, эй, - не переставал кричать Мокша. - Есть тут кто живой?
- Чего орешь?
Ага! Вот оно! Обитатель починка влез, наконец, в башенку, выглянул:
- Кто таков, паря?
- С Онциферовичей усадьбы закуп.
- С Онциферовичей? У-у-у… А почто тут?
- Да за дичиной собрался, да заплутал.
- Так ты один, что ли?
- Один, один. В охотку вот пошел, да…
- Ну и иди, куда шел! Шляются тут всякие, потом лодки пропадают.
- Да я вот и хотел… На тот бы бережок мне. Перевез бы кто-нить?
- Ха… перевез… А ведь повезло тебе, паря! До полудня пожди - вернутся наши с рыбалки, перевезут.
- Так, может, запустишь в избу?
- Вона, на пригорочке посиди - тепло.
- А…
- А к озеру спускаться не вздумай - там у нас, вишь - собачки лают, разорвут, да еще и сторожа, враз стрелами продырявят.
- Это за что ж - стрелами-то?
- А вдруг да похощешь лодку украсть?
Пока они так говорили, Михаил с Василием и Авдеем не теряли времени даром, а, прислонив сушину к частоколу, ловко перелезли во двор и затаились за дальним амбаром. Похоже, кроме того мужика, что разговаривал сейчас с Мокшей, никого иного в усадьбе не было - никто не ходил по двору.
Та-ак… А псов-то они не зря у мостков привязали… на всякий случай - чтобы кто-нибудь лодки не спер. Значит - охранять-то некому! Двое уплыли, один здесь… один… да, похоже на то - один. Ну и усадьба! А где же, спрашивается, остальной народец? Закупы, холопы, девки? Кроме этих трех, что, никого больше не имеется? Странно. Может, ушли куда? Лес на избы валить, или, там, загонную охоту устроили. На того же лося. Да, но хотя бы женщины-то должны на усадьбе остаться! Сидят по избам? А кто же будет пасти птицу - гусей там, уток, курей… Стоп! Как раз их почему-то здесь и не видно - ни куриц, ни гусей-уток, вообще никаких животных не видать, окромя вот тех псов, что у мосточков привязаны. В высшей степени странно!
Ни женщин, ни ребятишек, ни домашних животных. Не починок, а какой-то форт, из тех что когда-то строились на Диком Западе Америки. Крепость. Впрочем, не такая уж и неприступная.