Глава 15
Наши дни. Октябрь. Северо-восток Ленинградской области. Турбаза "Долгое озеро"
Боярыня
Кто сколько-нибудь знаком с русской историей X–XV вв. по данным источников или по художественным произведениям, имеет собственное представление о месте и роли в ней женщин.
Н. Л. Пушкарева. Женщины древней Руси
Кнут тоже узнал Мишу и, надо отдать ему должное, действовал без промедления: сузив глаза, тут же вскочил, выкрикнул:
- Хватайте его!
Бородачи тут же набросились на незваного гостя, однако и тот уже сообразил, как нужно действовать - ударил кулаком в скулу одного, второго, остальные - трое - навалились, скрутили руки…
- Может, ножом его?
- Нет! Живым брать, гада.
Живым… Ну-ну…
Чья-то тень вдруг неслышно скользнула в двери… на миг все затихло. Миша дернулся… эх, слишком уж их тут много, слишком… И все здоровенные, с одним-то еле справишься, а тут столько…
В общем, как Михаил ни старался, а вырваться не удалось - чай, не в голливудском боевике, не так-то просто! Один супротив шестерых бугаев - поди-ка, попробуй… Разбили губу, схватили, заломили за спину руки, связали… эх, судьба-злодейка.
Но, черт побери, откуда они здесь? Как?! Каким образом?! Так значит, и все пленники тоже здесь?
Скрипнув дверью, в домик вошел Кнут. Хм… вот как, он, оказывается, куда-то выходил.
- Связали?
- Так, господине. Накрепко!
- Давайте его… м-м-м… до утра хоть заприте в амбарце, а уж потом, - верзила нехорошо ухмыльнулся и положил руку на торчащую за поясом рукоять кнута. - А уж там поглядим!
Миша и опомниться не успел, как уже оказался в амбаре, точнее сказать - в подвальчике, тесном, холодном и темном. В таком запросто можно было замерзнуть! Да еще и руки связаны - не развязаться, не выбраться. Вот это попал, вот это засада!
И все же - надо пытаться, не сидеть же здесь сиднем? Вот, что это здесь, рядом? Гвоздик? Сучок? А вот бы и… так, так… чуть-чуть извернуться, зацепиться веревкой… черт, соскакивает… а если немного растянуть? Так… ага… есть! Теперь потянуть… зацепилась! Еще потянуть… еще…
Есть!!!
Не особо-то и долго возился - минут, наверное, двадцать, ну - полчаса - вряд ли дольше. Тоже еще - вязальщики, мать их за ногу.
Растерев затекшие запястья, Михаил почувствовал себя куда веселее и, не тратя времени даром, тут же приступил к двери… которая вдруг распахнулась, словно сама собою! Что, уже утро? Да нет вроде бы, не похоже. Что-то рановато пришли… ладно, сейчас, сейчас…
Миша сжал кулаки…
- Мил человече!
Что такое? Откуда здесь женский голос!
- Ты, чай, не мертвый? - голос звучал тихо, словно бы журчал, как маленький ручеек.
Пленник ухмыльнулся:
- Да вроде покуда жив!
- Тогда выбирайся скорее! Бежим!
- Бежим?
А интересные дела заворачивались! Вот и неизвестная спасительница объявилась. Кстати, похоже - вовремя. Ну, а раз так…
Михаил выскочил из подвала, словно черт из бутылки, оглядел темный девичий силуэт - платье до пят, да и речь старинная - ну, явно "оттуда" девушка, только вот космы по плечам - простоволосая.
Схватила за руку:
- Бежим, господине! Бежим, пока не проснулись.
Хорошее предложение! Почему бы не убежать?
- Куда бежим?
Незнакомка махнула рукой:
- Туда, вниз, к лодкам.
- Отлично!
Спустившись по дощатым мосткам к озеру, Михаил быстро отвязал первую попавшуюся лодку и галантно протянул руку даме:
- Прошу. Осторожней, тут мокро.
Незнакомка невесомо скользнула в лодку:
- Здесь, на мостках, должны быть весла.
На мостках? Ну надо же…
Михаил пошарил рукой - действительно, были!
- Я днем видела… случайно, когда вели в узилище.
- Что-то не убрали…
- А здесь нет татей.
Татей, сказала, не воров - по-древнему.
Опустив весла в воду, Михаил сделал осторожный гребок, направляя лодку на середину озера, точнее сказать, на огни, вспыхнувшие по тому берегу - кто-то явно врубил генератор, наверняка вернувшийся начальник.
Черт побери, электричество! Цивилизация… а здесь? Господи, и принесло же упырей… ладно, разберемся!
- Нам не туда, - послышался голос с кормы. - Не на тот берег.
- Не на тот? - удивленно переспросил Миша. - Это почему же?
- Там люди Кнута. Везде. Сторожат, - отрывисто пояснила беглянка.
Ах вот что. Однако предусмотрительны, сволочи! Значит, выставили посты. Умно.
- Сворачивай на правую руку, мил человек, - слышно было, как незнакомка зачерпнула рукою воду, напилась. - Там островок есть, там укроемся, денька два переждем.
- А не сыщут?
- Нет, - девушка неожиданно расхохоталась. - Да и некогда им будет. Я-то давно тут… островок тот приметила.
- А остальные? - быстро переспросил Михаил.
- А остальные - по-всякому. Кого продали уже, кого вот-вот продадут. Меня вот для забавы держат… муторно все, худо!
Для забавы… Легко себе представить - для какой именно. Немудрено, что эта девчонка решилась-таки убежать.
- Я тебя сразу приметила, - голос незнакомки ручейком журчал с кормы. - Как вязали, как в амбарец вели. Помыслила - помогу, вместях убежим, одной-то мне страшно, да и не сдюжить - лес дремучий кругом!
- Да уж, - поворачивая лодку, довольно хохотнул Миша. - Вместе выдюжим - точно! Ты сама-то откуда?
- Из Новгорода, Господина Великого.
- Ясно. Я тоже, считай, оттуда. А как здесь оказалась?
- Долго рассказывать… Потом, как приплывем.
Плыли долго, часа, может, три или даже больше. Лодка оказалась неповоротливой, тяжелой, Михаил на веслах упарился, к тому же пару раз едва не врезался в берег - темно было еще, хоть и ночка выдалась ясной, однако месяц - еще молодой, растущий, колыхался серебристым узеньким серпиком. Какой от него свет - смех один. Ладно, хорошо хоть - звезды, да беглянка в меру своих сил помогала.
- Левым веслом греби, мил человече! Теперь - правым… Скоро уже и остров, скоро…
Добрались лишь с рассветом - алая заря вставала над дальним лесом, быстро голубело небо, а вот и первые лучи солнца окрасили в золото поросшие соснами и елью холмы.
- Вот он, остров! - приподнявшись, вскрикнула девушка…
Настоящая красавица, Миша только сейчас рассмотрел, как стало светать. На вид - лет восемнадцать-двадцать, молоденькая совсем девчонка, волосы золотистые, пышные, лицо такое… красивое-красивое, правильное, как у греческой статуи. Высокий лоб, пухлые губы, длиннющие ресницы, глаза… кажется, светлые… нет, синие, словно весеннее небо!
Направляя суденышко к небольшому островку, Михаил улыбнулся:
- Тебя как звать-то, душа моя?
- Ириной…
- Ирина? Ирина… Мирошкинична? - словно сами собой вырвались эти слова.
Боярышня - вот именно, боярышня! - приосанилась, сверкнула глазами и вдруг рассмеялась:
- Все сидела - думала, когда ж ты меня признаешь? Ведь говоришь - из Новгорода. А там меня многие знали.
Ну точно - боярышня! Пропавшая юная вдовица из могущественного рода Мирошкиничей! Так вот, оказывается, как с ней поступили - похитили! И теперь измываются, используют для… гм… для разного рода "забав"! Эх, бедолага… Тебе б обратно вернуться, в свое время, в Новгород, на свою усадьбу…
- Что? Что ты сказал? - боярышня неожиданно встрепенулась.
- В Новгород бы тебе, говорю. Домой.
Ирина вдруг резко посмурнела:
- Нельзя мне домой… Братец мой старший меня лиходеям и спровадил. Мешала я ему.
- Ну и гад же!
- Хорошо - не убил.
Лодка ткнулась носом в высокий песчаный берег, поросший папоротниками и осокой, уже осенними, желтовато-бурыми. Соскочив в воду, Михаил помог боярышне выбраться и, привязав лодку в кустах, поднялся следом за беглянкою.
Небольшой - буквально несколько десятков шагов в поперечнике - островок почти полностью зарос густым сосняком, рябиной и вербою, так, что не видать было свободного места… хотя нет, имелось таки - и там стояла изба. Небольшая такая охотничья заимка, с маленьким - в ладонь - оконцем и квадратной дверью из толстых дубовых плах.
Остановившись перед избенкой, боярышня обернулась:
- Вот здесь покуда и поживем. Конечно, не хоромы…
Ох, какая же она все-таки была красавица! Классическая, безо всяких изъянов - это что касаемо лица, что же до фигуры - фигуру скрывало длинное, синее с красным, платье с богато вышитым мелким бисером воротом, подолом и рукавами. Впрочем, даже под этим плотным - бархатным, точнее сказать, аксамитовом - платьем угадывалась - фигура была ничего себе… мягко сказать.
С такой девчонкой, да в одной избе?
Миша внезапно почувствовал, что краснеет.
Примерно до полудня провозились с дровами, да с костром, да с ушицей - в избушке нашлись все рыбацкие припасы: лески, крючки, а к тому же еще и соль, и перловка, и котелок, и - ура! - спички, ничуточки даже не отсыревшие.
Наломав на дрова хворосту, Миша развел костер, да, накопав червей, отправился на берег - половить на ушицу рыбки. Попались и окуни, и пара щучек, и даже хитроглазый прощелыга хариус.
Боярышня, ничуть не чураясь, почистила рыбу найденным все в той же избушке перочинным ножом, да побросала в котел - вариться.
Михаил все опасался - как бы лиходеи не заметили дым.
Ирина в ответ лишь беспечно расхохоталась:
- А на этом островке часто охотники-рыбаки живут, я видала. Нет, лиходеи сюда не сунутся. И нас искать не станут… мы больно уж далеко… от Новгорода далеко и от иных городов. Так далеко, что тебе, Мисаил, и в самом страшном сне не приснилось бы!
- Загадками говоришь, - пробуя уху перекрученной алюминиевой ложкой - уж какая нашлась! - усмехнулся Миша.
- Ничего, поймешь еще, что за загадки. Ты сам-то как к лиходеям попал? Расскажи, интересно.
- Да так вот и попал… Можно сказать, случайно.
Михаил, мало что привирая, бегло изложил историю с похищениями людей некими "водяниками", потом еще рассказал про бирича и усадьбу Онциферовичей. Боярышня слушала внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы, видать, ей и в самом деле было интересно.
А потом… А потом завечерело, и, похлебав на ночь оставшейся от обеда ушицы, беглецы загасили костер, да отправились в избушку - спать. Уступив даме лежак, Миша набросал в углу лапника, улегся…
Нет, он ничего такого не думал, не мечтал даже… Ирина пришла сама, просто прилегла рядом, и, почувствовав щекой горячее дыханье, Михаил машинально приобнял девушку, точнее сказать - молодую женщину - неожиданно почувствовав нежную шелковистость кожи. Сам-то он спал, не раздеваясь, а вот боярышня…
Миша провел рукой по ее спине, погладил плечи, рука, словно сама собой, скользнула к нежной выпуклости пупка… вот поднялась выше, ощутив восхитительно-упругую грудь… Дыханье боярышни стало тяжелым, жарким, и вот уже Михаил ощутил на своих губах сладкий вкус поцелуя… а нежные руки принялись стаскивать с него одежду…
- Ирина… Ира… Боярышня… - с нежностью и страстью шептал молодой человек, чувствуя в своих объятьях гибкое юное тело…
- Ирина…
Покончив с любовной атакой, боярышня в изнеможении прильнула к Мише и тихонько засмеялась.
- Здорово, - поцеловав женщину, восхищенно промолвил тот. - Вот уж не думал, чтобы я… чтобы ты…
- Тсс! - смеясь, Ирина накрыла его губы ладонью. - Я всегда любила сама выбирать мужчин. Тех, которые мне по нраву.
- Ого! - обрадованно хмыкнул Михаил. - Выходит, я тебе по нраву!
Боярышня ничего не ответила, лишь опять рассмеялась и, взъерошив новоявленному любовнику волосы, принялась расспрашивать об его жизни. Снова. Теперь уже - в подробностях. Ох, и любопытная же! Впрочем, нелюбопытных женщин, наверное, и не существует вовсе.
Миша ничего особенно и не скрывал, рассказывал о жизни в Новгороде - какая теперь, к черту, разница, кто он там был - закуп или рядович? Теперь-то уж совсем другая ситуация, совсем другое время. А о том, что сам он - как раз из этого времени и есть, Михаил пока не говорил, посчитал, что еще рановато. Пусть уж лучше Ирина пока считает его дорогим земляком, а дальше… дальше видно будет. А вообще, интересно, представляет ли она - и те парни во главе с Кнутом - где очутились? Вряд ли… Верно, думают - где-нибудь в Обонежье, заплутали в чаще и вот… А что? Места тут глухие, безлюдные, ежели не общаться ни с кем, так и не подумаешь, что в двадцать первом веке. Лес и лес себе, чаща! Хотя, с другой стороны, Михаил подозревал, что не все здесь так просто, с Кнутом и его сообщниками. Да и боярышня…
- Ты сама-то как здесь?
- Похитили. Я же говорила уже.
А вот о своей жизни Ирина отвечала односложно - неприятно было вспоминать? - а потом и вообще, заглушая вопросы, накинулась с поцелуями. Миша, уж конечно, не сопротивлялся…
И только утром…
Утром он проснулся раненько, едва первый солнечный лучик весело заглянул в оконце. К удивлению, боярышни рядом не было… впрочем, чего удивляться-то, средневековые люди вставали рано, с восходом, и так же рано - с петухами - ложились.
Ну Ирина… и куда подалась с ранья? Хм… куда… Да по всяким интимным надобностям, вот куда.
А хорошо ночью было!
Прикидывая, одеваться или все-таки немного обождать - мало ли? - молодой человек подошел к окну, нагнулся… Боярышня - в одной нижней рубашке, перехваченной по бедрам поневой, стояла на пригорке у старой сосны и смотрела куда-то вдаль… да-да, именно такое впечатление - смотрела. Впрочем, недолго… Вдруг резко оглянулась, словно бы почувствовала на себе Мишин взгляд, передернула плечами и, зябко поежившись, пошла обратно в избу.
Михаил - сам не знаю почему - быстро отошел от окна и улегся. Скрипнула дверь… Молодой человек не стал притворяться спящим - распахнул глаза, улыбнулся:
- Какая ж ты красивая, Ирина!
- Я знаю, - боярышня усмехнулась, сбросила с себя поневу, через голову стащила рубашку тонкого золотистого шелка…
Михаил восхищенно замер - то, что он ощущал ночью при свете дня, оказалось не менее, а, наверное, даже и более, притягательным, манящим, волшебным! Тонкая талия, стройные бедра, грудь - небольшая, но и не маленькая, с твердыми коричневыми сосками, изящная ямочка пупка…
- Или сюда… - шепотом позвал Михаил.
Впрочем, звать было и не надобно…
Молодые тела сплелись в щемяще-радостной любовной неге, и лишь дыханье да сладостные стоны рвались сквозь приоткрытую дверь наружу, навстречу осеннему солнцу.
А потом уже, ближе к обеду, Михаил наловил рыбы и, возвращаясь, все ж таки подошел к старой сосне, той самой, что росла на пригорке… именно здесь утром стояла боярышня. Куда-то смотрела… Куда?
Миша приложил к глазам руку - с пригорка открывался прекрасный вид на противоположный берег, тот самый, где располагалось становище лиходеев Кнута. Виден был и перелесок, и пожухлый, с желтой травою, луг, и тропинка, и старый дуб на склоне холма. Рядом с дубом вдруг мелькнула чья-то фигура… быстро так… оп - и пропала. Но - Мише хватило времени, чтоб разглядеть старинную одежду - длинный отороченный рыжим мехом кафтан, шапку… Хм, интересные дела. Показалось? Да нет, не показалось…
Похлебав ушицы, Михаил ушел в избу и вновь притворился спящим… немного выждав, бросился к оконцу - боярышня вновь стояла у сосны! Вот махнула рукой…
Ой, нечистое дело!
И там, на том берегу, было нечистым. Слишком уж безалаберно его связали, слишком уж вовремя подоспела на помощь Ирина… Слишком. И - настояла, чтобы не плыть к турбазе, а повернуть к этому островку. Зачем? А затем, чтоб втереться в доверие, прояснить, что к чему! Могло быть так? Вполне вероятно. Кстати, и безудержный секс в эту картину очень даже хорошо вписывается… Правда, в этом смысле хотелось бы верить в несколько иное…
Решив для себя, что боярышню Ирину все ж таки стоит хотя бы подозревать, Михаил соответствующим образом и действовал - о прошлой своей (здешней!) жизни, естественно, не рассказывал, зато во всех подробностях живописал и средневековый Новгород, и Невскую битву, причем явно перехваливая юного князя Александра.
- Ой, не такая уж и великая битва была, - не выдержала боярышня. - Мнози рассказывали.
Миша развел руками:
- Великая не великая, а свеям все ж всыпали!
- Да и черт с ними, - прихватив опустевший котелок, Ирина направилась к озеру, вымыть, Михаил, естественно - за ней, в свете последних своих мыслей, не очень-то хотелось ему оставлять эту хитрую женщину без пригляду. Тем более что смотреть на боярышню было одно удовольствие… и не только смотреть.
Подобрав подол - ах, приятно! - Ирина принялась тереть котелок мелким песком, заодно пытливо расспрашивая Мишу о его будущих планах:
- Ну вот, отыскал ты людокрадов. И что? Дальше-то что?
- К биричу явлюсь княжьему! - сурово сдвинул брови молодой человек. - Обскажу все, как есть - мало злодеям не покажется.
- А при чем тут князь? - боярышня оторвалась от котелка.
- Так на землице-то сей, чай, суд - княжий! - весело напомнил Михаил. - Забыла, что ль?
Ирина фыркнула:
- А и верно - забыла. Так ты что же, бирича этого хорошо знаешь?
- Ермолая-то? Да неплохо. Можно сказать - друзья.
- Хм… вот как… - женщина надолго задумалась, все так же яростно натирая песочком закопченный бок котелка.
Если она входила в шайку, то бирич и его люди конечно же представляли явную опасность для лиходеев.
Ага! Так и есть! Некоторое время помолчав, Ирина начала выспрашивать о Ермолае: сколько, мол, у него людей, да много опытных ли воинов, да часто ли он в этих местах самолично бывает, да есть ли проводники из местных… В общем - хотела получить полный расклад. И радовалась, явно радовалась - ну, еще бы - верно, думала - не зря лоха охмуряла!
Ой, хитра, хитра - змея, а не женщина! Впрочем, очень даже приятная змея.
Михаил неожиданно улыбнулся: пора было бы уже и кончать всю эту комедию. Или… еще чуток растянуть, на ночку-другую?
Ирина-то наверняка бы не прочь… только вот как бы потом с ножиком под ребром не отыскали! Вполне может статься. В общем, как бы ни было сейчас хорошо и приятно с Ириной, а надо заканчивать. Как спать ляжет, сесть в лодку - да на турбазу! Всего и дел.
Вернувшись потом к костру, Миша украдкой осмотрел дверь. Вчера вот не обратил внимание на большие плотницкие скобы - как раз для засова, дверь-то открывалась вовнутрь избы. И видно было - недавно эти скобы вбиты, может, дня три тому или с неделю назад. Засова, правда, нигде поблизости не было, хотя - что же ему на виду лежать? Михаил пошарил по кустикам да под сосенками - нашел. Нашел-таки бревнышко - хороший такой засовец. Интересно, как его боярышня тащить собиралась? Силенок-то хватит?
- Пошто такой задумчивый? - боярышня с улыбкой уселась ближе к костру. - Дровишек подбросил бы, а?
- Дровишек? Это мы враз.
Михаил отправился к сосняку, краем глаза увидев, как Ирина швырнула в тлеющий костер охапку еловых веток… И сразу повалил дым!
Знак! Она ж знак подает кому-то! Хм… Кому-то? Ясно, кому… Видать, сегодня все и случится… к ночи ближе.