Прыщ почувствовал, как его пальцы защекотало прикосновением множества невидимых нитей управления. Он снова был полновластным хозяином корабля, он снова мог летать. Он улыбался счастливой детской улыбкой.
Но в следующую секунду он вспомнил:
– Внимание, срочная принудительная эвакуация!
– Основание? – поинтересовался корабль.
– Диверсия на орудийной палубе, опасность взрыва и разгерметизация. Всех за пределами мостика – в спасательные капсулы!
– Да, мой Вожак!
Боевые корабли не спорят с Вожаком – чего не скажешь о подчиненных. И вскоре на звездной панели засверкали веселые черточки – это отправлялись в пространство капсулы с плененными Летунами и Мусорщиками.
Гор проводил улетающие капсулы долгим взглядом и спросил:
– Как звать тебя, Летун?
Новый Вожак брига "Хищник" задумался. Ведь у него есть имя – то, что положено настоящему Летуну.
Но он уже никогда не станет своим в этой Ветви. Он дважды переступил черту – в том числе и эту, что мерцает сейчас под ногами. У него нет больше прежнего имени. Осталось лишь то, каким наградили его знакомые контрабандисты из Вольных миров.
– Зови меня Прыщ, – усмехнулся он. – Бывший Летун, ставший рейдером.
– Гор Дэй, – сказал Гор, – протягивая руку новому другу. – Потомственный Мим, оставшийся единственным Мимом в известных мне Мирах…
Старый Мим Йоко на далекой враждебной Аорте – не в счет…
– Мим? – удивленно произнес Прыщ. – Обыкновенный Мим? Но как же ты смог…
Прыщ обвел пространство руками, не в силах выразить мысль.
– Наверное, не совсем обыкновенный, – усмехнулся Гор. – Ну, а теперь… Летим на Зиргу.
– Как скажешь… – проговорил Вожак, не сочтя нужным вступать в спор. – Тогда готовимся к прыжку. Выходить будем осторожно: там нашего брата не слишком жалуют, а экипажа, как видишь, у меня нет – не с кем воевать…
Прыщ с удивлением осознал: вопреки врожденным инстинктам, на своем собственном корабле он признал лидерство другого, к тому же – отнюдь не Летуна.
Мим мог гордиться своими успехами.
И только один человек в бесконечном множестве Миров знал, как тот ошибается.
С каждым своим шагом, каждым действием Гор выполнял тайную волю того, кто был рожден для того, чтобы создавать хаос, манипулировать массами, провоцировать войны и ломать судьбы.
Поджигатель.
Рогги Бур чувствовал, что засиделся в Метрополии. Должность Четвертого Стратега – высшее достижение в Конгломерате. Наверное, еще интересней было бы объединить все четыре места в одном лице… Но это невероятно сложно и… глупо. И без того, Поджигатель чувствовал, что держит коллег под контролем.
В конце-концов, ему интереснее не столько власть, как таковая, сколько создаваемый ею хаос.
Смута, вдохновителем которой он стал – вот его любимое детище. Все-таки, с собственной природой ничего не поделать: выходец из ветви Поджигателей, всегда будет тянуться к авантюрам. Наверное, оттого их предпочитают держать подальше от высоких постов.
Интересно, что думают по его поводу великие Созерцатели? Неужто, все это так исойдет ему с рук? Или напротив: все, сотворенное им – всего лишь воплощение замыслов Самих?
Рогги Бур рассмеялся собственным мыслям. Какое ему дело до Созерцателей? Он не боится ни их гнева, ни самой смерти. У него есть все, что нужно для упоения жизнью: собственная планета – великолепная Четвертая Колосса, роскошный дворец и почти неограниченная власть.
А самое главное – у него есть свой собственный, ненавистный враг.
Его любимая игрушка.
Поджигатель стоял на самом краю посадочной площадки, на верхней площадке своего колоссального дворца. Приятно чувствовать себя на вершине власти – и в прямом, и в переносном смысле.
Отсюда открывается прекрасный вид на искусно сформированный пейзаж. Горы, леса, озера, далекое море, изящные облака…
Только три туманных диска в вышине напоминают о том, что, что он – всего лишь один из Четырех.
Краем уха Рогги Бур уловил шуршание тканей. Рефлекс требовал развернуться – и напасть.
Но Стратег должен учиться сдержанности…
В конце-концов, это всего лишь референт.
– Есть новости от Нюхачей… – референт понижает голос и говорит чуть слышно – прямо в ухо.
Рогги Бур улыбался. Хорошие новости.
Ему, все-таки, удалось задуманное – разбить эту неразлучную троицу.
Первого убил его человек на какой-то безымянной планете. Этот, похоже, слишком глубоко копнул тайные замыслы Поджигателя. Туда ему и дорога.
Второй остался на орбите Земли. Этот жалок и неопасен.
Ну и самое главное – удалось выманить Мима на Зиргу.
Рогги Бур не столько знал, сколько чувствовал: это сработает. Пришлось хорошенько подумать: любое сообщение, письмо, перебежчик – все это ненадежно. Проклятый Мим чувствует фальшь, и здесь с ним бесполезно тягаться. Но что должно было сыграть безотказно – это образ погибшей возлюбленной.
Мим безнадежно сентиментален. Прекрасное качество для врага: ему можно делать больно бесконечное число раз. Пожалуй тогда, когда посланный Поджигателем смертник убил… Как же ее… Ах, да – Нейла… Пожалуй, тогда он перестарался с местью. Все-таки, это слишком грубо.
Но и ярость его была велика. Еще бы: презренный Мим из Грязной Линии, да еще и Обреченный в придачу, сумел одолеть его в схватке. Мало того – едва не лишил жизни!
Однако, стоит быть благодарным своему врагу: если бы не тот странный случай, Рогги Буру до сих пор оставаться бы на затхлой Земле, выполняя поручения надменных Эстетов…
Нет, настоящий враг – это находка. Куда лучше, чем настоящий друг. Потому что нет никого вернее, чем враг.
Итак, Мим в одиночестве, в беспокойных пространствах Вольных Миров, там, где нет и намека на порядок, который все еще пытаются поддерживать в охваченном Смутой Конгломерате.
Теперь открываются заманчивые возможности: прикончить Мима сразу, и же дать ему насладиться гибелью того, чем он так дорожит – маленькой голубой планеты, оставшейся без его покровительства?
Все это лирика. Уничтожить Землю никогда не поздно: ведь в рукаве у Поджигателя отличный козырь – детонатор бомбы, упрятанной в глубинах Базы. И как ее повстанцы – Бастиона?
Однако контроль над Узлом событий – чем не достойный приз в борьбе за абсолютную власть?
Только овладев Бастионом, можно считать себя полновластным хозяином Земли.
Самое время заняться этим вопросом.
Глава третья
Дверь шлюзовой камеры заело: нечасто ей приходилось пользоваться. Дори вздохнул и, что было сил, заехал по ней тяжелым ботинком. Замок обиженно пискнул, и дверь со скрежетом ушла в переборку.
Дори отдавал себе отчет в том, что летает отнюдь не на круизном лайнере. Однако даже представить не мог, чтобы из чистоты открытого космоса пришла такая вонь. А ведь в шлюзовой камере было всего-навсего трое – один в легком скафандре и двое, безвольно запечатанных в спасательном коконе. От всех троих исходил отвратительный парок.
– Лукавый сервер! – воскликнул Дори. – Из какой задницы вы вылезли?
– Вы будете смеяться, – сказал гость, что был в пижонском "гиперэластике", – но, как ни удивительно – из вашей же собственной…
Проводить влажную уборку на корабле не любили, да и смысла в этом особого не было. Но этим троим Дори не дал сделать и шагу. Схватил шланг высокого давления и прямо в "предбаннике" шлюзовой устроил спасенным головомойку. Не пожалел даже химии, которой обычно обрабатывали технику.
Впервые ассенизатор Дори почувствовал себя образцом чистоты и гигиеничности…
– Ну, будет тебе, бедет! Как там тебя, черт… Дори, хватит! – крикнул, наконец, Мах, закрываясь от холодных тугих струй. – Ты же из нас просто душу вымоешь!
Дори довольно оскалился и отключил воду.
Мокрые, замерзшие и усталые друзья поплелись вслед за гостеприимным хозяином. В ботинках хлюпало и чавкало, струйки воды стекали на металлизированную решетку уровня. Шли долго по мрачному технологическому тоннелю, в котором, было ужасно шумно, холодно и почти не было света. Но у всех троих просто душа пела: они, все-таки, удрали из места, которое по определению не имело выхода.
И они все еще живы.
Бесконечно длинный туннель уперся в ржавую мембрану, за которой оказалась непропорционально маленькая клетушка мостика. Похоже, те, кто создавал этот корабль, любили помои куда больше людей…
Сидя на решетчатом железном ящике, заменявшем здесь кресло, Кло с любопытством разглядывал чужаков.
– Так-так… – сказал он. – "Зайцы", значит…
– Вы уже в курсе, – констатировал Мах.
– А знаете ли вы, смельчаки, что мне положено сдать вас карантинной инспекции? – нахмурив брови, сказал Кло.
– И что там с нами сделают? – робко поинтересовался Одноглаз.
– Боюсь, что ничего хорошего, – задумчиво произнес Живодер.
– Это вы к чему клоните, милейший? – прищурился Мах, разглядывая Кло.
Тот был толстый, с болезненно одутловатым лицом, выпирающими красными глазами. Голое брюхо его лоснилось от пота, струйки которого оставляли грязные разводы.
Кло развел руками:
– К тому, что я могу сделать вид, будто на корабле нет посторонних. Конечно, если мы договоримся…
Кло недвусмысленно покосился на зловещего вида трубу с ручкой, лежащую рядом на железном столе. Наверняка какое-нибудь оружие. Дори смущенно хмыкнул за спиной, в его руках что-то неприятно щелкнуло.
– Я слушаю ваши предложения, – спокойно сказал Мах.
– Ну… – задумчиво произнес Кло. – Нелегальная переброска людей – дело нешуточное. Плюс нарушение карантинного статута. Плюс – поделиться с теми, кто прикроет наши задницы. Ну и нам небольшая премия…
– Еще они мембрану третьего бака повредили, – пожаловался Дори.
– Вот! – Кло важно поднял толстый указательный палец. – Итого с вас, скажем… Полторы тысячи иридов.
– Сколько?! – ахнул Одноглаз. – Да я за всю жизнь скопил девятьсот семьдесят три…
Кло и Дори немедленно рассмеялись.
– Да, на Яме это, конечно, деньги, – кивнул Кло. – Но только не у нас. Впрочем, если у вас нет наличности – не беда. Я договорюсь – вас с удовольствием возьмут цеховики. Аванс вполне покроет наши расходы, а вы отработаете свои жизни в подпольных цехах почти честным трудом…
Ассенизаторы снова засмеялись.
– Все это здорово, – сказал Мах. – Только у меня нет времени работать в каких-то там цехах. Мне нужно срочно добраться до порта, откуда можно вылететь в Конгломерат…
С неожиданной ловкостью Кло схватил свое оружие, направил Маху прямо в лицо. Под стволом вспыхнул рубиновый огонек, что-то высоко и крайне неприятно пискнуло.
– Это ты брось, парень! – процедил он. – Здесь тебе не Конгло! Здесь тебя быстро поставят на место! Будешь рыпаться – мигом за борт выкинем. Мы не обязаны задаром подбирать всяких там бродяг…
Глядя в черноту толстого ствола, Мах вдруг понял, что снова теряет над собой контроль.
Через несколько секунд он уже стоял над лежащими на полу ассенизаторами, в ярости бил кулаком по полу рядом с перекошенными от страха физиономиями.
– Никогда! Никогда не направляй на меня оружие!!! – орал Мах. – Слышишь, ты, скотина?!
Кло лишь жалобно пискнул в ответ. Мах попытался успокоиться. Получилось с большим трудом – яростный жар в груди стремился овладеть всем его существом.
Одноглаз испуганно жался к переборке. Живодер на всякий случай оттолкнул ногой в сторону оба выбитых у незадачливых рэкетиров, ствола. И встал рядом с Одноглазом, наблюдая за развитием событий. К счастью, особого развития те не получили – Мах справился со вспышкой гнева.
– В меня уже стреляли! – прохрипел он, заглядывая в глаза Кло. – И мне это очень не понравилось!
Словно в знак примирения он потрепал изумленного Кло за толстую щеку, шлепнул Дори по спине и поднялся на ноги.
– Да, кстати, – окончательно успокоившись, произнес он, – я совсем забыл сказать: мы очень признательны вам за спасение!
Ассенизаторы, впрочем, оказались весьма отходчивыми и незлопамятными. Видимо, едва Мах доказал свое право сильного, все встало на свои места – эти люди умели уважать силу.
И уже через час все пятеро делили один стол за скромной трапезой. Хоть еда была проста и небогата, для обитателей Ямы такое обилие натуральных продуктов было сродни райским яствам. Одноглаз с набитым ртом нахваливал консервы, Живодер налегал на пиво.
И только Мах не давал экипажу расслабиться, расспрашивая про курс и возможности корабля.
– А что – корабль, – презрительно морщился Кло. – Корыто! Тягаем всякую дрянь внутри системы. Сейчас сбросили отходы – накачались воздухом и тащим его на астероиды. Видать, там тоже житуха не сахар, раз не брезгуют атмосферой с Ямы…
– А на межзвездные перелеты корабль годится? – спросил Мах. – Может он прыжок сделать?
Дори поперхнулся куском, закашлял. Живодер заботливо треснул того по спине. Кло вытаращился на Маха, сказал:
– Прыжок? Наш сундук? Это вряд ли.
Дори откашлялся, скосился на Кло и сказал сипло:
– Говорят, на таких раньше какую-то руду возили, из системы Волчка. А когда все вычерпали – здесь бросили. Потом вспомнили – и под помойку приспособили…
– Погоди-погоди, – остановил приятеля Кло, повернулся к Маху. – А зачем тебе это?
– Мне срочно нужно в Конгло, – твердо сказал Мах. – И если эта посудина способна хоть на один прыжок – мы его совершим.
– Да ты спятил! – воскликнул Кло и осекся, вспомним вспыльчивость своего пассажира. – Прости, Мах… Какой там прыжок? Мы ж не Летуны! У нас все на автоматике – мы только кувалдами стучим, если что заедает…
– И все-таки, мне нужно лететь, – упрямо сказал Мах. – Что вы потеряете, если полетите со мной?
– Мы просто взорвемся или сгинем в космосе, – дрожащим голосом сказал Дори. – О чем ты, Мах?
Мах нахмурился. Ситуация, действительно, странная. Теперь у него, считай, есть корабль. Только он не знает его возможности и не имеет вменяемой команды.
Но лететь надо, во что бы то ни стало.
– …А что там, на этих астероидах? – спросил Живодер. – Небось, тоже тюрьма какая?
– Почему сразу – тюрьма? – обиженно произнес Дори. – Просто ссылка.
– Это серьезно меняет дело, – согласился Живодер.
– Я родился и вырос на астероиде, – запальчиво сказал Дори.
– Нет, нет, я не о том, – замахал руками Живодер. – Это наверняка прекрасное место…
– Гадюшник! – тоскливо сказал Дори.
– Вот-вот… – пробормотал Живодер. – Но там, наверное, можно найти хотя бы одного Летуна? Не все же летают на автоматике. Кто-то должен ею управлять, в конце-концов…
– Вряд ли там можно встретить настоящего Летуна из Конгло, – покачал головой Дори. – Но опытного рейдера – реально.
– То есть – пирата? – уточнил Одноглаз.
Все посмотрели на него весьма выразительно, и Одноглаз мигом набычился:
– А что я такого сказал?
– Видишь ли, какое дело, – терпеливо сказал Мах. – Пиратство в Вольных мирах – это серьезное преступление. И звучит оскорбительно. А вот рейдерство – занятие весьма почтенное…
– Не вижу разницы, – буркнул Одноглаз.
– Она весьма тонкая, – туманно произнес Живодер. – Просто не произноси этого слова в приличном обществе. Чтобы нам глотки ненароком не перерезали…
Транспортный корабль за номером 7-707 медленно приближался к огромному булыжнику, парящему в компании себе подобных на дальней орбите вокруг безымянной багровой звезды. Недалеко от поверхности автоматика совершила эффектный маневр в виде кувырка с переворотом – с тем, чтобы гигантские баки оказались направлены к причальным мачтам.
Гибкие вакуумные захваты хищно метнулись в к корпусу, вцепились металл и осторожно потянули к мачтам. Лязг и скрежет разнеслись по судну: причальные мачты приняли его, и теперь нашаривали клапаны баков.
Не успели уснуть двигатели и интеллектуальные системы, как жадно, с протяжным воем и вроде бы даже с причмокиванием, емкости астероида принялись всасывать привезенный воздух.
Снова громыхнуло, заскрежетало по корпусу.
– О! – Кло поднял указательный палец. – Сходни приставили. Собирай манатки, пойдем, проветримся. Здесь бывает довольно весело…
Мах внутренне напрягся. Последняя прогулка по одному из таких веселых местечек закончилась для него пулей в сердце. Хорошо, что там не было никаких сходней, и идти пришлось в "гиперэластике"…
Большая квадратная дверь с тоскливым скрипом ушла в сторону. Впереди был скудно освещенный гофрированный шланг с человеческий рост диаметром. Ощутимо посвистывало, тянуло сквозняком…
– Эй, на помойке! – лениво бросил кто-то. – Живее, воздух травит…
Все пятеро быстро прошли ветхим гофром к массивным дверям шлюза. Их встретил угрюмый усатый здоровяк в изрядно потертой броне. Кло и Дори прошли мимо, оставшихся он задержал властным жестом.
– А эти еще кто? – мрачно спросил он.
– Свои, – сказал Мах и сунул в выставленную вперед руку несколько иридов из запасов Одноглаза.
– Теперь вижу, что свои, – смягчаясь, проворчал охранник и дернул массивный рычаг. Двери плавно стали на место, и сквозняк прекратился.
Внутри оказался довольно обширный зал, грубо, но не без определенной эстетики, выплавленный прямо в породе. Два широких, освещенных туннеля уходили вглубь по центру. Несколько ходов поуже разбегались в разные стороны. Посреди зала мерцали реклама и указатели. Вокруг них крутились небольшие транспортные платформы с пассажирами и грузом.
Одноглаз восхищенно озирался. Пожалуй, для него чудесное путешествие по иным мирам уже вовсю началось. Еще бы: по сравнению с Ямой здесь был настоящий оазис цивилизации.
– А воздух, воздух-то какой! – восклицал Одноглаз.
– Это точно, воздух дрянь, – кивал Кло. – Он же с Ямы – только слегка дезодорированный…
Живодер хихикнул. Одноглаз непонимающе посмотрел на приятеля и вернулся к жадному насыщению впечатлениями. Мах нетерпеливо произнес:
– Ну, где здесь искать ваших… специалистов?
– Пойдем! – сказал Кло. – Был у меня здесь один знакомый…
– Вы это серьезно? – невзрачный человек по прозвищу Консерва, в легкомысленном садовом фартуке и резиновых перчатках, возился в зарослях оранжереи и, будто бы совершенно не интересовался разговором. – Угнать старый бидон? Зачем?
– Нет времени объяснять, – быстро сказал Мах. – Можете посмотреть, что там к чему? Сможет ли он совершить хотя бы один прыжок.
– Посмотреть-то всегда можно, – равнодушно сказал человек. – Только что мне с того?
– И еще: вы можете таким управлять?
Консерва на миг замер, задумался – и снова вернулся к своим занятиям: что-то обрезал, подвязывал, окучивал… Что здесь выращивали, Мах так и не понял. Наверняка – что-то противозаконное.
Он уже решил, что здесь – дохлый номер, когда Консерва невинно поинтересовался:
– А куда вы хотите лететь?
– В Конгло, сказал Мах. – Считайте – в самый глухой сектор.
Консерва недоверчиво покосился на Маха. Сказал:
– Эк, хватил – в Конгло… Ему бы соседнего астероида доползти. Ладно, посмотреть-то я посмотрю…