Давешний аэрокат как приклеенный висел у его заднего бампера, а в следующее мгновение еще два камуфлированных милицейских катера, поравнявшись, стиснули его с обоих боков. Черт! черт! черт! Георгий вновь врубил оба реактивных двигателя и, рискуя протаранить законопослушных аэролюбителей, пересекая лазерные разграничительные линии, ушел вертикально вверх сразу через два воздушных ряда, на четвертый скоростной. Чудом избегнув нескольких столкновений, он опять лег в горизонтальную плоскость и бросил взгляд на монитор кругового обзора. Вроде удалось оторваться. Уфф!
Но как следует перевести дух не успел: в днище шибануло так, что зубы клацнули - это снизу к нему прислонился один из аэрокатов; одновременно второй, вынырнув откуда-то сверху (вот дер-рьмо! как он там оказался?!), едва не сел ему на крышу; третий милицейский катер возник с правого борта, поравнялся и теперь шел на обгон, пытаясь подрезать. В клещи взяли, суки!
- Номер эМ-Пэ три семерки Хе-Ве-эС три нуля! Ты че, ни пони-ил?! Стоп-маши-ина, кму скыза-ал!!! - Судя по произношению, патрульный был северянином, а судя по интонации, он уже терял терпение.
- Да п-пошел ты!.. - огрызнулся аль-Рашид и врубил воздушную подушку; нижний аэрокат отшвырнуло, точно однополюсный магнит, а Георгий резко дал по тормозам.
Верхний катер от неожиданности поцеловался днищем с крышей того, что шел на обгон; оба закувыркались; соседние машины в панике шарахались во все стороны, пять или шесть столкнулись; две, задымив, болидами ушли к земле. Георгий же круто взял влево, направив аэромобиль прямо на зеркально-синюю стену небоскреба. За секунду до казавшегося неизбежным столкновения вошел в вертикальное пике; теперь он летел ввысь, в свинцовые небеса, в каких-то нескольких сантиметрах от здания, сопровождаемый сверкающими фонтанами лопающихся стекол, - воздушная подушка так и осталась включенной. Стена закончилась, и аль-Рашид, убрав наконец подушку, повел мобиль по-над крышей, низко, как только мог; достигнув противоположной стороны небоскреба, он нырнул вертикально вниз, по-прежнему максимально прижимаясь к стене. Где-то на уровне второго ряда Георгий вырубил турбину и довольно ловко влился в обычный аэромобильный поток; еще раз сменив полосу движения, через две лазерные сплошные ушел в переулок, свернул на другую улицу, потом на третью, еще и еще раз…
Зарулив во дворы, аль-Рашид заглушил мотор и утомленно откинулся на спинку сиденья. Кажется, получилось… Только вот какого дьявола он решил податься в бега? Обвинить его пока особенно не в чем… ну почти не в чем… а если бы и было в чем? Георгий пощупал квадратик индульгенции. Впрочем, избегать контакта с милицией у него все же есть резон, даже два: во-первых… ох ты, химерово отродье!!!
На полной скорости во двор влетели сразу три ментовских ката; судя по всему, те самые - давешние, поскольку два из них были изрядно помяты, а у третьего отсутствовала мигалка на крыше (видно, он ее подушкой снес); а через миг к ним прибавился еще и четвертый: взвихрив пургу из опавших листьев и мусора, он угрожающе завис сверху. Сатана! На сей раз затерли его капитально - не рыпнешься. Тем не менее он все же врубил двигатель. И тут же автоматная очередь наискось прошила корпус мобиля, чудом не зацепив Георгия - одна пуля, много, на два пальца выше головы свистнула; безупречная синева прозрачного салона расцвела звездчатыми цветками пулевых отметин. Слава богу, Влад не видит этого вандализма!
- Этта те так… упряждающий! - раздалось из матюгальника. - Чтоб не вздума-ал больше стрекозлом сыкака-ать. А теперь: вла-азь из мши-ины! И что б я вида-ал твои руки. Пони-ил? Кму скыза-ал?! ЖИВО!!!
Георгий даже плюнул с досады. Деваться некуда - придется вылезать. Он вытащил из карманов и выложил на сиденье владовский "тэтэ", трофейный лазерный клинок и совсем уже собрался открыть дверь, как вдруг…
Длинный угольно-черный флаер плавно нырнул в дворовый колодец и завис поодаль от их группы. Никто толком не среагировал, когда все четыре его боковых двери разом распахнулись, из двух крайних и с водительского места поочередно бабахнуло, а из средней - застрекотало. И тут же сначала один, потом второй, а за ними и третий аэрокаты подбросило в воздух и разорвало, точно бумажные хлопушки; четвертый, тот, что прижимал аль-Рашида сверху, изрешеченный пулями, как швейцарский сыр, попробовал было уйти и даже поднялся уже над крышами, но, задрав нос, завалился на спину и, объятый языками пламени, с грохотом рухнул наземь, чтобы через секунду взорваться следом за остальными.
Из флаера выпрыгнули две человеческие фигуры и бегом направились к аэромобилю аль-Рашида. Когда они достаточно приблизились, Георгий вздрогнул - что-то не так было с лицами бегущих… Вот черт! Лица-то у них не человечьи!
Он схватил "тэтэ" и передернул затвор: на секунду ему представилось, что вернулись старые времена: он снова боец "СМЕРХа", и его атакует стая взбесившихся химер.
Но когда бегущие оказались рядом, он понял, что ошибся: на их головах были звериные маски, причем довольно грубой работы.
Вот первый, в личине кошки, достиг мобиля, и Георгий, рывком распахнув водительскую дверь, сунул в его бутафорскую морду ствол пистолета; тот в примирительном жесте вскинул вверх обе руки и слегка приглушенным из-за маски голосом произнес:
- Все в порядке, господин аль-Рашид. Мы друзья. Мы поможем вам.
- Скорее, скорее! - добавил второй в маске ибиса, забираясь к Георгию в салон. - Поехали отсюда.
- Куда поехали?
- Я покажу, - заявил ибис.
Кошачьеголовый тем временем бегом вернулся обратно; сигарообразный флаер взмыл над дворовым колодцем и рванул прочь, к востоку.
- Следуйте за ним, - пояснил таинственный пассажир, поворачивая голову, отчего клюв его маски неприятно уперся аль-Рашиду в шею.
- К чему этот маскарад? - проворчал Георгий, отстраняя ладонью клюв, но двигатель тем не менее запустил, выруливая в хвост стремительно удаляющемуся флаеру; как-никак они только что спасли его задницу.
Птицелицый пассажир с объяснениями не торопился, а лишь снова повторил:
- Мы друзья. Мы вам поможем.
Следуя за флаером нежданных благодетелей, аль-Рашид постарался максимально расслабиться и ни о чем не думать. Его мозгам явно требовалась передышка. И потом, он полагал, скоро все само собой прояснится. Ну, если и не все, то многое. А если и не многое, так хотя бы кое-что; текущая ситуация, во всяком случае.
Где-то над Пестрым округом они взяли севернее, потом вновь на восток, и длинный флаер вдруг резко пошел на снижение; Георгий тоже сбросил высоту и, стараясь не потеряться в плотном аэропотоке, сократил расстояние до полутора - двух метров, пристроившись прямо в хвостовое оперение ведущего.
Они опустились еще ниже - до уровня крыш, а потом и вовсе нырнули в тесные ущелья улиц. Никакой погони пока не наблюдалось. Но скорость флаер все равно не снижал. Попетляв еще некоторое время между домами, они вырвались на обширное незастроенное пространство вроде парковой зоны и пошли на снижение. Куда это его черти занесли? Черту города они явно не пересекали. Но когда следом за флаером он снова сбросил высоту, а заодно и скорость, то разглядел, что под ним, полускрытые зарослями сикомор и древовидных папоротников, мелькают кресты, надгробия и склепы. Кладбище? Точно. Николо-Архангельское, кажется. Или Хованское? Нет, все-таки Николо-Архангельское, решил аль-Рашид, присмотревшись.
Флаер тормознул и опустился под сень раскидистого платана. Георгий аккуратно посадил свой аэромоб рядышком. Выйдя из машины, он огляделся.
Если на первом плане еще виднелись всхолмия могил, затеняемые молодыми сикоморами, то за ними шли участки совсем ветхих захоронений - поросшие густой зеленью и едва заметные, а чуть далее кусты тамариска, древовидный папоротник, увитые диким виноградом колонны сикомор, лиственниц и величавые донжоны дубов стеной отгораживали старое кладбище от любопытных взглядов. Ну а еще дальше уже целый лес, наливаясь отбродившими жизненными соками, поднимался над тучной кладбищенской землей. Однако местечко еще то! По всему было видно, что они очутились где-то на границе самой заброшенной части древнего погоста. За сотни лет эксплуатации центральная часть Николо-Архангельского давно пришла в запустение, заболотилась и поросла камышом. Старые могилы не тревожили, но и не ухаживали за ними, позабыв, кто в них лежит. В немалой степени такое запустение объяснялось еще и тем, что земли эти оказались на территории Серого округа - Крысятника.
Из вместительного салона черного флаера выбрались пятеро: один - в уже знакомой Георгию кошачьей маске и еще четверо - скрытые под личинами обезьяны, сокола, бегемота и то ли собаки, то ли шакала. Таким образом, вместе с его длинноклювым пассажиром набралось шестеро. Вперед выступил высокий господин в маске сокола и молча махнул рукой, указывая в глубь кладбища. Видимо, он привык, что ему повинуются, поскольку не оглядываясь пошел вперед.
Все, и Георгий в том числе, последовали за ним следом.
Вот они вошли под тенистый полог деревьев и остановились перед началом широкой лесной тропы, уводящей в зловещие глубины Николо-Архангельского кладбища.
- Эй… господа, - спросил аль-Рашид, догнав сокологолового вожака, - все-таки хотелось бы уже знать, кто вы есть и куда мы направляемся?
- Поверьте, господин аль-Рашид, - ответил "сокол", доброжелательно кивая клювом, - мы ваши союзники. А сейчас будьте любезны следовать за мною. Вас хочет видеть Озирхотеп.
- Кто-кто? - поднял брови Георгий.
- Поспешим, - настойчиво повторил тот вместо ответа и, развернувшись, последовал дальше.
Где-то минут через десять пешего хода местность вокруг их маленького отряда заметно изменилась: растительность поредела и сделалась низкорослой, лес же по обеим сторонам тропы теперь буквально утопал в болоте. На многие десятки метров вокруг деревья поднимались прямо из мшистой трясины. Мириады насекомых жужжали в душном влажном воздухе, а вот птиц слышно не было.
Наконец они остановились перед чем-то вроде фамильного склепа. Сооружение было сложено из желто-белого, покрытого пятнами лишайника, известняка. По всей видимости, склеп был заброшен очень давно. Сейчас он едва поднимался над мшистой землей и походил на обглоданный временем костяк неведомого исполина, одиноко торчащий из тлеющих костяных слоев и перепревшей плоти поколений.
Спустившись за своими провожатыми вниз по широким осклизлым ступеням, аль-Рашид оказался в помещении, длинном и узком, освещаемом лишь несколькими факелами да тусклым светом, сочившимся из ряда небольших оконец - скорее, вентиляционных отверстий - под самым потолком. По всей длине подземного зала-крипты, по обе стороны, стояли человек двенадцать бритоголовых мужчин в потешных складчатых передниках и с небольшими, странной формы топориками на плечах. Заканчивался зал каменным возвышением вроде алтарного, на котором раньше, вероятно, стоял гроб, а сейчас сидел человек в полосатом то ли парике, то ли чепце; лицо сидящего покрывал густой слой косметики, руки были скрещены на груди. Георгий только рот открыл от изумления, не зная, что и сказать. А мужик в парике, как бы упреждая возможные вопросы, поднял вверх левую руку с раскрытой ладонью и довольно жизнерадостно, хотя и с ноткой торжественности в голосе изрек:
- Фобетор, брат мой, приветствую тебя! Фобетор? Только два человека могли знать его под этим именем. И один из них был мертв. Значит…
- Икел? - недоверчиво воскликнул Георгий. - Икел, ты?!
Фобетором, что вроде бы на древнегреческом означало "Устрашающий" или "Ужасающий", прозвал его в свое время командир "СМЕРХа" - секретного подразделения, созданного специально для ликвидации расплодившихся браиловских химер. Очевидно, командир увлекался античной мифологией, потому как и остальным бойцам "СМЕРХа" присвоил аналогичные имена. Так что всяческие киклопы и аресы с янусами стали у них в спецназе обычным делом. После расформирования "СМЕРХа" Икел - так звали их командира - тоже ушел из органов, по выслуге лет. Аль-Рашид ни разу не виделся с бывшим шефом с тех самых пор, как их спецотряд приказал долго жить. Хотя какие-то слухи до него, конечно, доходили. Георгий знал, что тот пытался подвизаться в политике. Но неудачно - партийного лидера из него не вышло. А оставаться на третьих ролях было не в его натуре. Икел всегда отличался честолюбием. Потом Георгий потерял его из виду совершенно. И уже лет пять не имел о нем никаких сведений. До сегодняшнего дня. Но чего уж он никак не ожидал, так это встретить Икела здесь и сейчас, да еще в подобных, мягко говоря, театральных декорациях.
- Чтоб я сдох, Икел… но что все это значит?
- Не ожидал? - усмехнулся тот карминными губами. - Вижу - не ожидал. А я вот как раз ожидал. И давно. Только теперь я не Икел. Озирхотеп мое имя.
- Как-как? Озир… чего?
- Озирхотеп, - терпеливо повторил бывший Икел.
- Ах, Озирхотеп! И как я сам не догадался? Наверняка это обозначает что-либо эдакое… Великий и Ужасный, угадал? нет?
- Рад, что ты сохранил чувство юмора. Уже неплохо, при твоих-то обстоятельствах… - Икел замялся и с некоторым сомнением скосил глаза на своих бритоголовых телохранителей-топороносцев. - Знаешь что? Давай-ка поговорим приватно. Нам ведь есть о чем с тобой переговорить, не так ли?
С этими словами он поднялся с алтаря и приглашающим жестом указал Георгию на кованую дверцу позади себя, ведущую, вероятно, в какое-то смежное помещение. И сам, не дожидаясь аль-Рашида, первым вошел внутрь. Опасается уронить авторитет в глазах подчиненных, догадался аль-Рашид. И мысленно усмехнулся. Икел и раньше, во времена "СМЕРХа", к субординации относился с трепетом. Тем паче что в настоящий момент он, похоже, играет среди этих ряженых роль некоего не то божка, не то наставника-мессии. М-да-а, Георгий покачал головой, пути Господни неисповедимы.
Чтобы пройти в низкий дверной проем, аль-Рашиду пришлось согнуться в три погибели; следом за ним вошли только "ибис" и "кот". Все прочие остались в первом помещении крипты. Вероятно, не входили в круг доверия.
Каково раньше было назначение комнаты, в которой они оказались, - трудно сказать. Но теперь она походила на кабинет военачальника и погребальную камеру фараона одновременно. Позади письменного стола - массивного и широкого - висело обширное полотнище карты Евразии. Остальные стены тоже занимали карты и схемы, все - самые обычные, бумажные. Присмотревшись, Георгий заметил среди них карты Москвы, эСГЕэС и, кажется, подробную схему метрополитена. Вдоль стен стояли статуи древнеегипетских божеств, изваянные в человеческий рост; аль-Рашид узнал Гора с головой сокола, шакалоголового Анубиса, покровителя умерших, кошкоподобную Бастет. На прочих звероликих тварей - с головами бегемота, крокодила, козлоголовых, жабообразных и просто рогатых - его скудных познаний в мифологии уже не хватило. Каменные стены камеры густо покрывали иероглифы и барельефы с изображением все тех же зверодемонов. А еще на стенах висело оружие, целая куча всевозможного оружия, но в основном почему-то холодного. Здесь были европейские мечи всяческих размеров и форм: от двуручных фламбергов и шотландских палашей до причудливо искривленных дюзажей и редких скрамасаксов; кроме того - японские катаны, турецкие ятаганы, арабские сабли и… и чего тут только не было. Аль-Рашид аж присвистнул, не сдержав невольного восхищения: такими колюще-режуще-рубящими игрушками он и сам увлекался. Вот только его коллекция, увы, наверняка погибла. Вместе с офисом.
- Значицца, говоришь, Озир… э-э… хотеп? - протянул он, с любопытством осматриваясь.
- Именно. О-зир-хо-теп, - кивнул командир "СМЕРХа", повторяя по слогам свое новое имя. И с легким раздражением добавил. - Что это ты разошелся?
- Извини. Неудачный день. Причем не первый. А тут еще этот… маскарад. И ты никак толком не объяснишь, что к чему…
- Ты про кромешников слышал? - перебил его Икел.
- Это которые неоязычники? Идолопоклонники?
- Они самые, - подтвердил Икел-Озирхотеп, - официально мы, разумеется, - клуб любителей египетских древностей. Но по сути ты попал в точку: мы служим своим богам…
- Конец света! - пораженно покрутил головой аль-Рашид. - Тем не менее все равно спасибо за своевременное вмешательство. Правда, на мой вкус, твои люди действовали несколько, гм, резковато. Наверняка теперь вся московская милиция на дыбы встала. И роет землю носом. Сам знаешь: убийство своих…
- Не бери в голову, - снова перебил его Озирхотеп и довольно легкомысленно отмахнулся, - мои люди всегда действуют сообразно обстоятельствам. И свидетелей не оставляют. И вообще - давай поговорим лучше о тебе, это сейчас важнее. А милиции не бойся: как только встанешь под наши знамена, мы сумеем организовать тебе должную охрану, при необходимости дадим убежище, укроем…
- Стоп, стоп, стоп! - поспешно перебил Георгий. - Готов еще раз выразить всем присутствующим и тебе персонально свою признательность, но про какие такие знамена ты сейчас толкуешь? И зачем мне под них становиться?
- М-да, - крякнул Икел, - эт-то я и правда чрезмерно форсирую события. Но ты меня знаешь, Фобетор, - я привык всегда брать быка за рога.
- Я не против, чтобы сразу за рога. Ты только говори толком. И еще будь добр: называй вещи своими именами. Всякие там иносказания и недомолвки мне уже - во где! - Аль-Рашид чиркнул ребром ладони по горлу.
- Без иносказаний, говоришь? - Икел прищурил подведенные веки, помолчал в секундной задумчивости, потом кивнул. - Изволь. Буду говорить толком. Ты вляпался в нехорошую историю, старина Фобетор. Какую - сам прекрасно знаешь. И мне поручено - кем поручено, извини, пока умолчу, - так вот, мне поручено сделать тебе предложение, от которого, надеюсь, ты не сможешь отказаться.
На этих словах его бывший командир несколько замялся. Аль-Рашиду показалось даже, что он смущен.
- Ну, ну! - подбодрил он Икела.
- Короче, - решительно продолжил тот, - хватит строить из себя супермена, боец. Кончай со своим дурацким, никому не нужным расследованием и давай работать вместе с нами, плечом к плечу, как раньше бывало, помнишь?
- А с "вами" - это с кем? Кто вы такие? - жестко перебил Георгий, игнорируя очевидную попытку придать разговору сентиментальный окрас.
- Мы - патриоты Славянской Губернии, - ответствовал бывший командир "СМЕРХа" с чувством.
- Все мы патриоты, - хмыкнул аль-Рашид. - А что, вернее, кто питает этот ваш патриотизм?
- Любовь к нашей униженной Родине, вот что!
- Брось, - поморщился Георгий. - Черт тебя возьми, Икел, мы же не первый день знакомы! Чтобы определиться, на твоей я стороне или как, мне перво-наперво нужно понять, на чьей стороне ты сам… Кажется, я задал простой вопрос. А ты мне - про униженную Родину! К чему эти высокие слова? Говори уже толком: кто ваши хозяева?
- Древние боги Хема, - насупившись, воскликнул Икел, - нам хозяева! Им одним мы служим…
- Это я уже понял, - теряя терпение, перебил аль-Рашид. - Хорошо, спрошу тогда иначе: спонсоры-то ваши кто будут?
Икел-Озирхотеп замолчал, пристально глядя на боевого товарища. Кажется, без предисловий все же не обойдется, догадался Георгий. Значит, не так-то легко ему дать прямой ответ. Боится, что правда может показаться слишком… вульгарной? Его догадка подтвердилась: тот начал издалека.