- Вот именно! Вы совершенно правы, коллега. До сих пор считалось, что необычные образы и картины, увиденные туристами в Готане, являются плодом коллективных галлюцинаций, ведь все попытки заснять их с помощью фотоаппарата или любительской видеокамеры заканчивались неудачей, то есть объективным образом они не фиксировались. Мое предположение переводит эти феномены в один ряд с миражами, которые, как известно, отлично фиксируются на пленке. Эта гипотеза нуждается в тщательной проверке, а потому я еще раз прошу сообщать обо всех подобных проявлениях необычного.
Госпожа Шанкар села, и Видович, не дав нам обсудить новость, тут же предоставил слово Прунцлю. Оказывается, толстяку тоже было что рассказать. В течение последних двенадцати часов он наблюдал за магнитным полем. Эти наблюдения показали, что оно не просто колеблется (колебания поля в Готане были замечены давно), а что его колебания имеют какой-то сложный ритм.
- Нахождение закономерности колебаний представлялось делом нескольких минут, однако пока что сделать этого не удалось, - заключил физик. Хотя все математики экспедиции - Латинк, Маршо и сам Видович - бьются над решением данной задачи.
Рассказ Прунцля дополнил Ватанабэ, заявивший, что подобные колебания, несомненно, должны отрицательно сказываться на функционировании и развитии живых организмов; он намерен тщательно изучить этот вопрос и будет просить о помощи коллегу-биолога.
Естественно, после этого взгляды обратились ко мне, так что пришлось выступить. Я подтвердил, что готов участвовать в изучении данной проблемы. Пока что могу сообщить, что избранный нами район отличается некоторыми аномалиями - в частности, отсутствуют следы жизнедеятельности крупных животных. Зато травы и кустарники развиты выше нормы.
- То есть тут нет ни тигров, ни ягуаров, ни волков? - спросил кто-то.
- Оставим ягуаров на их родине, - ответил я, - а что касается остальных, то за целый день я не обнаружил ничего, что говорило бы об их присутствии. Это касается не только хищников, но и копытных. Никого крупнее мышей и птиц величиной с куропатку! Пока еще нельзя сделать вывод, что зверей здесь вовсе нет, требуется осмотреть весь район, но первые данные удивляют.
- А что, магнитная аритмия вредна лишь для крупных животных? - вступил в беседу молчавший до этого Латинк. Ватанабэ опередил меня:
- Она вредна для всех, но более сложные организмы переносят ее хуже. Известно, что насекомые способны выдерживать не только большие колебания магнитного поля, но и жесткое излучение.
- А не может быть так, что насекомые еще и подрастут из-за этого излучения? И вместо тигров на нас нападут гигантские пауки? - спросила та же женщина, которая чумилась по поводу зомбированных охранников. Теперь я смог разглядеть говорившую и удивился - настолько чужой она казалась в нашей компании. Ростом и сложением она напоминала подростка; черные волосы юной леди были заплетены во множество тоненьких тугих косичек на африканский манер; бисерные браслеты и висюльки, украшавшие ее руки и шею, дополняли картину; казалось, она прибыла в наш лагерь прямиком из Вудстока. Вдобавок она говорила с небольшим акцентом, который показался мне знакомым.
Однако на ее вопрос надо было как-то отвечать, и вновь меня опередил Ватанабэ, заявивший, что исключать мутаций, конечно, нельзя, но мутации такой глубины требуют значительного времени и не могут остаться незамеченными.
- А не могли ли эти колебания воздействовать на людей, которые здесь погибли? - услышал я знакомый голос. Это был мой сосед, уфолог. - И не могут ли они таким же образом повлиять и на нас?
Шанкар и Видович переглянулись; ответил наш руководитель:
- Именно этот вопрос занимает нас сейчас больше всего. И мне, и госпоже Шанкар, и доктору Прелогу хотелось бы знать ответ, но пока его у нас нет. Вчера я уже говорил, что расположение нашего лагеря рядом с бывшим лагерем Рошбаха вызывало у меня большие сомнения, однако другую удобную площадку поблизости найти не удалось. Коллега Ватанабэ считает, что колебания слишком слабые и не дают поводов для беспокойства. Однако в любом случае мы будем внимательно следить за ситуацией. На этом, думаю, мы сегодня можем закончить; однако я попрошу вас еще минуту задержаться: слова просил господин Дрнди, наш сопровождающий, направленный сюда правительством Готана.
Молодой готанец поднялся и встал рядом с Видовичем.
- Я буду краток, - заявил он. - Во-первых, я хотел бы представиться вновь прибывшим участникам, с которыми пока не знаком. Капитан Шуйонка Дрнди из министерства безопасности и культов. Прошу обращаться просто Шуйон - это гораздо удобнее, чем "господин Дрнди", тем более что мою фамилию нелегко произнести. Направлен сюда министром безопасности и культов для оказания всемерного содействия и обеспечения связи с правительством и местным населением. Так что если у уважаемых ученых возникнут какие-то пожелания или вопросы, прошу обращаться ко мне. Хочу вас заверить, что правительство Готана и его народ крайне заинтересованы в успешном завершении вашей работы и готовы оказать любую помощь. А во-вторых, я хочу обратиться к вам с той же просьбой, что и госпожа Шанкар: пожалуйста, сообщайте мне о проявлениях аномалий, появлении феноменов, о необычных явлениях, замеченных в нашем районе. Это необходимо для того, чтобы своевременно пресечь распространение нежелательных слухов и настроений среди местного населения. Понимаете, если крестьяне из Арубы услышат о… о некоторых феноменах и неправильно истолкуют эти слухи, могут возникнуть разговоры и даже волнения. Чтобы бороться с ними, я должен быть в курсе. Надеюсь, моя просьба вас не затруднит. Заранее благодарен.
Молодой человек уже собрался сесть, когда Прунцль спросил:
- Все замечательно, но я так и не понял: местное население горит желанием помочь или готовится побить нас камнями?
- Тут нет никакого противоречия, уважаемый господин Прунцль, - заверил представитель безопасного министерства. - Народ Готана хочет помочь, но старые верования и предрассудки так сильны… Вы можете здесь работать, чувствуя себя в полной безопасности, надо только проводить с населением разъяснительную работу. Этим я и собираюсь заниматься.
Больше вопросов не было, и совещание на этом закончилось. Я решил воспользоваться моментом, когда все были в сборе, и попросил Джейн познакомить меня с геологом - надо же было договориться о сотрудничестве.
- Да, конечно, - кивнула она, - вот наш милый геолог. Да вот же! Мисс Буйноу, можно вас попросить?
Боюсь, что мне не удалось скрыть свои чувства, когда в ответ на призыв нашего секретаря стоявшая в двух шагах обладательница африканской прически обернулась, и черные глаза, увеличенные линзами круглых, каких-то бабушкиных очков, уставились на меня.
- Мисс Буйнэ, это господин Чернетски, наш биолог, он хочет вам что-то сообщить, - прощебетала Джейн и оставила нас.
- Слушаю вас! - воскликнула девочка с видом "говорите скорее, я и так теряю много времени".
Тут у меня в голове что-то щелкнуло: фамилия в списке экспедиции, которую я второпях прочел как "М. Боуйнэ", квалифицировав незнакомого мне геолога как француза, соединилась с акцентом, смягчавшим все согласные, и с видом этого юного существа. Глубоко вдохнув, я произнес на языке Пушкина:
- Если я не ошибаюсь, мы соотечественники. Скажите, как все-таки правильно произносится ваша фамилия: Буйнова?
Несколько секунд она глядела на меня со странным выражением, затем заявила:
- Должна вас огорчить, мистер Чернецкий, вы ошибаетесь. Мы вовсе не соотечественники. Есть такая страна - Украина, слыхали, может быть? Так вот, я оттуда, из Житомира. В последнее время, правда, живу в Берлине. А фамилия у меня Буйна. Звать Марина. Еще вопросы есть?
Все смешалось в курене старого Тараса: гарные дивчины из Берлина - Житомира, недогадливые москали, незалежность, мова, геология с биологией и феномены с пауками-мутантами. В голове проносились фразы типа "не розумию москальской мови" и "ще не вмерла". Проклиная себя за недогадливость и еще что-то, я все же выдавил вопрос, ради которого и затеял это знакомство:
- Я обследую наш район… сегодня утром обошел часть… необходимо обследовать, как и вам… чтобы не делать двойную работу… Я хотел сказать, чтобы не дублировать работу… в общем, я собрал образцы почвы в северо-западном секторе. Они вам нужны?
Она пожала плечами:
- На северо-западе? В таком глубоком ущелье? А как далеко вы зашли?
- До конца ущелья, - отвечал я, - до перевала. Семь километров отсюда.
- О, прилично! - В ее голосе прозвучало уважение. - Я была в ущелье, но неподалеку, километрах в двух, - знаете, там интересные отложения. А потом пошла к северу.
- И далеко зашли? - поинтересовался я в свою очередь.
- Не, недалеко. Поднялась до отметки две тысячи пятьсот - и обратно. Но там все равно классно, нет этих дурацких кустов. В общем, хорошо, что собрали образцы, не надо будет лазить по этой чаще. Они у вас с собой?
- Нет, в лаборатории.
- Ну и ладно. Тогда метните их в мой ящик там же, я уже налепила на него свой лейбл. Мерси вам. Как я догадываюсь, есть предложение о ченче?
Разговаривая, она прилаживала на спину рюкзак. Это был не рюкзачок, с каким часто ходят девицы ее типа, а настоящий заплечный мешок, в него можно было поместить многое. Она подтянула лямки, подняла прислоненный к скамье ледоруб какой-то новой, еще не виденной мной конструкции и уставилась на меня. Тут я сообразил, что не ответил на вопрос.
- Обмен… - пробормотал мистер Чернецкий, подавленный деловитостью энергичной представительницы украинской науки, - даже не знаю… Может быть, вы что-то заметите… Скажите, вы зверей не встречали?
- Зверей? Ну да, вы говорили. Нет, не видела. Птички поют, попугаи порхают, путёво так. Да, собаку видела - тут неподалеку. Из деревни, наверное, забежала. В общем, если какой гербарий надо собрать, скажите. Правда, я завтра далеко не пойду, займусь окрестностями: говорят, тут есть какие-то вырубки, которые делал геолог из той группы. Счастливо!
С этими словами она зашагала в сторону лаборатории. Я уже собирался двинуться вслед за ней - взятые утром образцы пока что остались неразобранными, и хотелось ими заняться, - но меня окликнули. Обернувшись, я увидел Уокера.
- Простите, что отвлекаю, - понизив голос, так что никто вокруг не мог его услышать, произнес капитан, - но хотелось бы обсудить с вами одну проблему. С глазу на глаз.
- То есть вы предлагаете мне пройти в участок и совершить явку с повинной? - осведомился я.
- А что такое "явка с повинной"? Какой-то научный термин? - Страж нашей безопасности выглядел озадаченным.
- Нет, это из лексикона нашей милиции, - уточнил я. - Шутка. Хорошо, идемте. Но если я уже арестован, мне дадут адвоката?
- После допроса третьей степени он вам уже не понадобится, - заявил Уокер. - Лучше позовем мистера Прелога, зафиксировать летальный исход от насморка. В полиции тоже любят шутить.
Ведя эту милую беседу, мы добрались до домика капитана. К моему удивлению, там нас ждал Видович. Отвечая на мой невысказанный вопрос, он заговорил первым:
- Прошу прошения за то, что отвлекли вас от работы, а также за такую конспиративную обстановку нашей беседы. Этого требуют обстоятельства. Видите ли, еще раз проанализировав все данные, капитан Уокер пришел к выводу, что так называемые "подставные лица" уже проникли в состав нашей экспедиции.
- Было бы очень долго излагать все агентурные данные, - вступил в разговор капитан, - но главное состоит в том, что среди нас есть чужаки. Я только не знаю, где их искать - среди обслуги и охраны, как полагает господин Видович, или среди ученых тоже. А кроме того, есть какие-то силы, заинтересованные в срыве нашей работы.
- Помните, утром я показывал диск, на котором было записано нечто вроде предупреждения? - вновь заговорил Видович. - Так вот, все члены группы, прилетевшие сегодня, обнаружили в своем багаже записки аналогичного содержания. Их убеждают не приближаться к священным Воротам Кадоро и вообще покинуть этот район.
- Таким образом, заговор против нас - это не моя мрачная выдумка, - заключил Уокер. - К сожалению, это мрачная реальность.
Я подумал, что они с Видовичем ведут себя как пара заправских следователей, обрабатывающих задержанного, но решил держать это наблюдение при себе: тон нашей беседы не располагал к шуткам. Вместо этого я спросил:
- Хорошо, спасибо, что сказали. Однако я все еще не понимаю, почему вы говорите это именно мне. Почему не рассказали обо всем на собрании?
- Тут есть весьма деликатный момент, - произнес Видович, глядя, по своему обыкновению, куда-то в угол. - Я уже говорил, что капитан Уокер склонен искать "самозванцев" в том числе среди наших коллег. Я уверен в обратном, но согласился рассмотреть и такой вариант. Мы с капитаном еще раз проанализировали весь список участников экспедиции. Всех ученых приглашал в экспедицию я. Однако некоторых я знаю лично - Прунцля, например, Латинка, господина Ватанабэ… Остальных, и вас в том числе, я отбирал по опубликованным в последнее время статьям и докладам, а также по рекомендациям коллег. При этом среди этой второй группы есть люди, хорошо известные участникам первой, так сказать, "особо доверенной" группы. Ну например, вас хорошо знает Ватанабэ, а Прунцль работал вместе с Эрландером.
- Однако осталось несколько человек, которых никто из участников раньше не встречал и в лицо не знает, - снова настала очередь капитана. - Например, ваш сосед, господин Персон. То же самое можно сказать о Маршо и госпоже Шанкар. А еще эта ваша соотечественница, мисс Буйона…
- Буйна, - поправил я. - И она, говоря строго, не совсем соотечественница. Но ведь есть же современные средства контроля, биометрические данные…
- Разумеется, все данные мы проверили, - заверил Видович. - Однако здесь как в военном деле: на каждое новое средство защиты находится еще более новое и совершенное орудие атаки, и наоборот. Специалисты уже научились подделывать и биометрические документы. Вот почему мы не спешим обнародовать эти подозрения. Лучше мы будем сообщать их наедине и лишь тем участникам, кто вызывает полное доверие.
- Весьма признателен… - пробормотал я. - И, однако, я не совсем понимаю, чего вы ждете от меня. Быть всегда начеку? Ну этого от меня и так требуют наши национальные традиции…
- Мы вам рассказали все как есть, чтобы вы были в курсе, - произнес капитан. - Вы будете часто бывать в лесу. Может быть, вы заметите нечто необычное, подозрительное. Эти убийцы - те, кто выдавал себя за Коглунда и Шакса, - зачем-то делали вырубки, расчищали поляны. Зачем? Может быть, они использовали этот район для переброски крупных партий наркотиков? Или, может, - эта версия пришла мне в голову сегодня, после вашего рассказа, - здесь оттого нет животных, что они занимались вывозом редких видов? Я понимаю, что это чепуха, но в нашей ситуации нельзя отказываться ни от одного предположения. С завтрашнего дня всему обслуживающему персоналу будет запрещено покидать пределы лагеря - ну под предлогом магнитных колебаний и возросшей в связи с этим опасности. Так что возможности заговорщиков, если они прячутся на кухне или в лаборантской, резко сузятся. Если вы кого-то увидите в лесу, скажите, пожалуйста, мне или профессору Видовичу. Ну и если у вас возникнут какие-то соображения относительно кого-то из коллег…
- Нет уж, от этого увольте, - твердо заявил я, поднимаясь. - Я не сыщик и не собираюсь участвовать в расследованиях. Я уж лучше предпочту оказаться в роли подозреваемого. Если увижу в лесу кого-либо крупнее мыши, обязательно сообщу. Большего, увы, обещать не могу.
Ни капитан, ни Видович не стали настаивать. Я попрощался и вышел. Снаружи ярко светили фонари, мешая ночи вступить в свои права, создавая ту искусственную оболочку безопасности и комфорта, которой всегда стремится окружить себя homo sapiens. Я вспомнил о Кэт Ричардсон, которая так любит гулять в лесу, и искренне ей посочувствовал.
Глава 10
Прогулка при лунном свете
Я отпрянул от микроскопа и вытер слезящиеся глаза. Пожалуй, на сегодня достаточно. Сколько я уже работаю? Сколько вообще времени? Ого, уже за полночь. Все честные граждане давно спят, бодрствуют одни грабители, подозрительные самозванцы да полоумные ученые. Но даже им пора знать честь и сушить весла. Чего это ты так развеселился? Понятно, чего: у меня всегда повышается настроение после успешной работы, давшей интересные результаты. А результаты действительно интересные. Я бы даже сказал, потрясающие результаты. И труднообъяснимые. Вот помучаешься пару дней над более-менее приличным объяснением, ничего не придумаешь - настроение у тебя, глядишь, и упадет. Вот ты можешь сейчас сказать, почему они выживают? Нигде и никогда не выживают, а здесь бегают? Не можешь? То-то.
Я убрал своих членистоногих друзей в шкаф, выключил свет и закрыл дверь лаборатории. Слегка изменившие свои очертания - как человек меняется со сменой настроения, - пылали надо мной знакомые созвездия. Ночная птица, по крику похожая на выпь, извещала о своем выходе на охоту. Некоторое время я пытался вспомнить, кто же это мог быть, но не смог - все же я не орнитолог. Спать совершенно не хотелось, а хотелось бродить, болтать с кем-нибудь на отвлеченные темы. Встретился бы мне сейчас, допустим, капитан Уокер, и поговорили бы мы с ним, предположим, о человеке эпохи Треченто, и вообще об универсализме… Понимаете, господин капитан, я испытываю ужасающий дефицит универсализма. Недостает широты взгляда. А раз его недостает, стоит пройтись, скажем, до опушки. Я этим не нарушу ваши инструкции? Пройтись в длину, нагулять широту. Туда и обратно, тебе и мне приятно.
Я двинулся в сторону леса и вскоре дошел до границы освещенного фонарями пространства. Дальше начиналась темнота, но я знал, что проторенная тропа идет до опушки и дальше, до самой деревни, и уверенно двинулся вперед. Вдруг впереди я заметил человека, который довольно быстро шел мне навстречу. Видимо, он тоже меня увидел (это было немудрено - я находился на свету, а он в темноте), потому что замедлил шаги. Потом послышался знакомый смех, человек вновь уверенно двинулся вперед и вскоре оказался рядом. Это была Кэт.
- Слушайте, Эндрю, - возбужденно заговорила она, - это уже не случай, это судьба! Мы с вами все время пугаемся друг друга, принимаем за кого-то другого. Признайтесь, вы ведь сейчас слегка струхнули? Ладно, пощажу ваше самолюбие, сама скажу: я ужасно струхнула.
- А я ужасно рад вас видеть, - сообщил я. - Я тоже считаю, что это судьба: представляете, я только сейчас думал, с кем бы мне пройтись, поболтать, - и тут вы. А отчего вы испугались?
- Ну как же, ведь я нарушила запрет! Вы что, не знаете? Нам всем с сегодняшнего дня почему-то запретили покидать лагерь. Объяснили, что "усилилась угроза появления террористов" (она очень похоже передала манеру говорить, присущую Уокеру). Я вчера ездила в деревню за продуктами, так послали аж двоих охранников меня сопровождать, мы в машине едва уместились. А у меня, вы же знаете, потребность бывать в лесу. Вот я и решила ночью тихонько, пока никто не видит, прогуляться до опушки. А тут кто-то идет… Я думала, это сам капитан. Сейчас он меня как сцапает, как выведет на чистую воду… Вы не в курсе, отчего такие строгости?
- В общем-то в курсе, - признался я. - Слушайте, если вам тоже хотелось погулять, может, составите мне компанию, пройдетесь еще разок? По дороге и поговорим.