(Фрагмент лекции доктора Зуева)
В любой профессиональной среде волей-неволей рождаются, живут и развиваются мифы, сленговые словечки и выражения. Среди так называемых автолюбителей, хотя зачастую их логичнее называть автострадальцами, автомобиль "ВАЗ-2101" когда-то давно получил прозвище "копейка", вторая модель стала "двойкой" и так далее, а "Запорожец" стал называться "запором". Слово "складка" у альпинистов обозначает совсем иное, чем у солдат-срочников. Но вот понятие "шов" у хирургов и портных имеет практически одинаковое значение, хотя истинная ценность их просто несопоставима. Капитаны в сухопутных войсках и на кораблях существенно отличаются по своей сути. В русском языке слово "папа" имеет два значения - отец родной и папа римский. "Челнок" - деталь швейной машинки, а также торговец, ввозящий товары из-за границы. Таких примеров не счесть.
То же и с мифами. Скажем, автомобилисты считают свои машины созданиями почти одухотворенными и дают им имена собственные, в чем не многие сознаются. Летчики никогда не говорят про полет "последний", только "крайний". Дальнобойщик перед рейсом обязательно должен помочиться на колесо своего автомобиля, иначе пути не будет. Любой гаишник, сколько-нибудь значительное время проработавший на трассе, обязательно знает про "черный автомобиль", который нельзя остановить даже пулями, не говоря уж о жезле, но если осенить его крестом, то он останавливается как вкопанный, на какой бы скорости ни ехал. Многие спелеологи на полном серьезе в узком кругу рассказывают о Черной Марине или Белом Васе - тут существуют варианты - хранителе подземных пещер, которая (который) может как завести чуть ли не в бездну, так и вывести на поверхность. А уж сколько рассказов о лешаках, что закруживают грибников и охотников даже в знакомых с детства лесах!
Врачи, студенты, спортсмены, охотники, архитекторы, программисты, даже дворники - у всех имеется свой сленг, свои поверья, байки и истории. Тема эта неисчерпаема, и еще никому, насколько известно, не удалось собрать сколько-нибудь полный словарь или сборник этого фольклора.
То же и у магов.
Порой устоявшиеся выражения мешают понять суть происходящего людям, далеким от профессиональной среды повествующего.
"Колдовской сдвиг", или, как это окрестил Павел Мамонтов, "бешенство восприятия", явление не такое уж и редкое, как может показаться из его внутреннего монолога.
С возрастом многие практикующие маги обретают эту способность и не то что смиряются с ней - принимают, так будет точнее. Некоторые исследователи склонны считать способность видеть пророческие сны разновидностью, а то и частью подобного явления, но это не так. Хотя нужно со всей откровенностью признать, что с обретением внутрисистемного видения у их обладателей порой возникают сложности со сном, особенно с засыпанием, но тут необходимо сразу отметить две вещи. Первое. Настоящий маг-системщик сам по себе не рождается, по крайней мере, такие случаи неизвестны. Даже Будда, обладавший "третьим глазом", как представляется - и тому есть весьма убедительные, достойные внимания косвенные подтверждения, - соответствующие знания и умения получил не сам, всего лишь сидя под деревом, а совершенствовался под наблюдением учителя.
Кстати, коли уж речь зашла о чудесно обретенных способностях, как то у Будды, Аладдина (тот всего лишь нашел лампу, в которой жил джинн, раб лампы), Емели, поймавшего щуку (как будто та, обладая такими способностями, сама не могла вернуться в прорубь "к деткам малым"), то, поскольку все это изустно передаваемые истории, в них естественным образом восклицательные знаки истины во многом растворились в многоточии народных чаяний, по большей части бедноты, желающей без особого труда приобрести все - как правило, безделье, много вкусной еды и принцессу как апофеоз чаяний и сладкую месть власти предержащей.
Системный маг, приобретая свои знания постепенно, правда, каждый с разной скоростью, что естественным образом обусловлено персональными, порой врожденными способностями, под воздействием наставника - одного либо нескольких - и среды, как правило, не имеет проблем после обретения так называемого "третьего глаза". Даже в том случае, что случается весьма редко, когда он, глаз, так сказать, не закрывается.
Однако следует признать, что данная способность сильно влияет на его межличностные контакты, и во многих случаях, даже в большинстве, создает сложности в семейной жизни и даже общественной.
В этой связи пример с Буддой, долгое время находившимся в неподвижности, предстает совершенно в ином свете. Обретя данную способность, человек - а это подчеркивается особо! - причем молодой человек, долгое время элементарно не знал, как ему жить с таким, что называется, даром. Знать подноготную про всех и вся - та еще ноша. Абсолютная правда, точнее, знание ее, способна угнетать личность куда сильнее, чем абсолютное зло, которому, как многим представляется, можно противостоять, чему, собственно, и посвящены многие произведения искусства. Пресловутая борьба со злом, в какой бы форме она ни выражалась, всегда привлекала, привлекает и будет привлекать человека как личность и как единицу общества.
Хотя, если посмотреть на вопрос глубже, то есть на собственно искусство - литература ли это любого периода, кино ли, производная от нее, компьютерные ли игры, - то со всей очевидностью становится ясно, что оно ставит перед собой и решает двуединую задачу. Первое - найти и обозначить врага. И второе - если уж не победить его, то показать путь победы.
Причем стоит отметить, что путь победы может сопровождаться как мелкими поражениями, так и некоторыми приятностями. Скажем, в виде секса. Или алкоголя. Кстати, именно секс нашел свое самое яркое отражение в песенном творчестве. Я лублу-у-у-у! Сплошной лубок. Но и это искусство! То есть творческая деятельность, отвечающая потребностям определенных групп людей или социальных слоев.
Обращаясь еще к одной теме, что произвела впечатление на Мамонтова, а именно о самоналожении, то есть, говоря по-простецки, о колдовстве на самого себя, о внутреннем заговоре, то здесь, естественно, в первую очередь необходимо сказать о самом важном и, как представляется, опасном.
Конечно же сделать такое можно и, если говорить, не беря греха на душу, не слишком сложно. Естественно, имея в виду практикующего мага достаточно высокой квалификации.
Кстати, отвечая здесь оппонентам, можно и даже необходимо сказать, что следует согласиться с ними в той части, что иногда - но далеко не всегда и даже не часто! - подобные способности, можно даже сказать - сверхспособности, могут проявляться как бы (это особо стоит подчеркнуть!) без внешнего участия. Но математиками не рождаются! И шахматистами! И актерами! Только становятся. Гены, наследственность - никто этого не отрицает! Но не надо - тут нужно иметь в виду на самом деле профессиональное сообщество - рассказывать сказки о Маугли, воспитанном волками, в пещере, который вдруг ни с того ни с сего… стал чемпионом мира по шахматам. Цирковой экспонат в клетке - это да, это его удел. Или объект для изучения. Либо - объект заботы. Другого не дано!
Самоналожение известно так давно, что даже трудно назвать хотя бы приблизительную дату. Известен, например, задокументированный факт "превращения" - возьмем это слово в кавычки - одного крестьянина, точнее, пастуха, которому девушки отказывали в физической близости. Речь, естественно, идет о сексе. Из нормального, в общем, пусть не слишком привлекательного молодого человека, даже, наверное, страшноватого, он вдруг превратился в настоящего полового гангстера. Но, чтобы ему не отказывали, так сказать, в близости, он представлялся в виде эдакого рогатого и копытного мужика, который имеет всех без разбора, пока те, кто его увидел, самым натуральным шарахаются в обморок. А уж там пошло-поехало. Звали его Пан. Вместо пистолета, предмета устрашения, он использовал свою внешность. Убийственную внешность.
Но это все же крайний случай. Кстати, свидетельствующий о том, что в определенное время - тысячи лет до нас - общество было не так структурировано, как в настоящее время, поэтому сокровенные знания зачастую попадали в руки совсем не тех людей, которым это можно доверить, да и доверяется в настоящее время.
Совершенно естественно, что практикующие маги не стремятся афишировать свою деятельность, а их сообщество больше напоминает закрытую касту, чем прозрачный для общества профессиональный союз. В этом факте есть как плюсы, так и минусы. В качестве несомненного плюса представляется отсутствие магических услуг на современном рынке, переполненном всяческими предложениями подобного рода, как правило, весьма сомнительного характера. Но минусом является уже упоминавшаяся непрозрачность этого закрытого сообщества, что, как всем известно, способствует возникновению всяческих злоупотреблений.
Конечно, хотелось бы надеяться на так называемую внутреннюю цензуру или, если угодно, порядочность и профессиональную честность самих магов, только, как известно, такого рода ожидания далеко не всегда оправдываются. В этой связи представляется необходимым создание некоего органа, способного профессионально осуществлять контроль за этой крайне специфической областью человеческой деятельности. Судя по некоторым сигналам, доходящим до общественности, сами маги уже предприняли попытку создать что-то вроде координационного совета, органа, обладающего контрольными функциями, но, несмотря на все призывы, ни его состав, ни функции, ни результаты деятельности по сей день не приданы огласке, что конечно же не может не волновать и настораживать, так как отдельные крупицы информации, попадающие в руки даже специалистов, больше похожи на мифы.
Соблазны, продолжение
Очнулся Павел на "своей" кровати, на которой до того даже не успел поваляться. Первое, что он увидел, был направленный на него ствол пистолета. Его держал в руке один из здешних охранников, сидящий в двух шагах от кровати верхом на стуле, положив руки на спинку. Второй охранник стоял у окна, и тоже с оружием на изготовку. А в кресле сидел Перегуда и рассматривал носки своих ботинок.
- Очухался, - сказал охранник, что сидел на стуле. Перегуда перевел взгляд и посмотрел не на него, а на Павла, приподнявшегося на локте.
- Выйдите, - приказал он.
- Роман Георгиевич… - попробовал было возразить охранник, но Перегуда даже не стал тратить сил и время на убеждения, только отмахнулся, как от мухи, кружащей над стаканом с чаем.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы оба вышли, при этом, правда, до самого того момента, когда за ними закрылась дверь, не спускали глаз с Павла. Боятся они его, что ли?
- Я что-то не понимаю… - проговорил он, когда эта мизансцена была закончена.
- Я тоже кое-чего не понимаю, - жестко ответил маг-директор, буравя его глазами. - Например, зачем ты его убил?
- Чего? - растерянно спросил Павел, вскидывая брови.
- Только не надо мне тут сцен разыгрывать!
- Послушай!
- Именно это я и хочу сделать. И не вздумай дергаться. Считай, ты у меня на мушке.
- Так это ты меня вырубил? - сообразил Павел, наконец вспомнив, что с ним произошло.
- Естественно. Так я жду, - напомнил Перегуда, глядя, как Павел садится на кровати, щупая рукой лоб.
- Тогда давай с начала.
- Можно и с начала. Зачем ты убил Илью? - спросил он ровным голосом, от которого по спине побежали мурашки.
- Он мертв? - поразился Мамонтов.
- Это медицинский факт. Так зачем?
- Я его не убивал.
Перегуда кивнул и подтянул под себя ноги.
- Я уже созвонился с Горниным. Скоро он будет здесь. Буквально с минуты на минуту. И мы вместе с ним проведем комплексную экспертизу, которая, я уверен в этом, покажет, что на Илью была сделана наведенка и сделал ее ты. И тогда уже ничего нельзя будет повернуть вспять. О последствиях, думаю, тебе рассказывать не нужно?
Голова была мутная, по прямому назначению - соображать - работала плохо, но Павел уловил-таки намек, прозвучавший в голосе Перегуды.
- А сейчас? Сейчас еще можно? Маг-директор кивнул.
- Пока можно. При определенных условиях.
- При каких, например?
- Например, таких. Ты сейчас заявишь Петровичу, что больше не хочешь с ним работать, а хочешь работать со мной. И будешь работать.
- А как же Илья? Ты его спишешь? Перегуда поморщился.
- Что у тебя за жаргон! Эти американские фильмы про мафию уничтожают нацию. Рекомендую смотреть отечественную киноклассику.
- Спасибо за совет. Так что тогда с Ильей?
- Ну что… Милиция признает факт самоубийства. В каком-то смысле так оно и есть.
- А Петрович? А экспертиза?
- Мы ему просто ничего не скажем.
Павел помотал головой. Муть в ней колыхнулась, давя на кости черепа. Он все еще мало что понимал. Илья убит. Его самого вербуют. Зачем?
- Зачем? - спросил он.
- Что "зачем"?
- Зачем я тебе нужен? И, кстати, на каких условиях?
- Резонный вопрос. Условия будут царские. Даже твой Петрович, - Перегуда натянуто, без желания, усмехнулся, - не представляет для себя таких.
- Да? Польщен. Но - зачем? Что, у тебя людей не хватает, даже на царских условиях?
- Мне нужен ты.
- Зачем? - Павел встал с кровати и перебрался в кресло, прихватив по пути бутылку воды. Перегуда проводил его равнодушным взглядом. - Чем ты это меня так шарахнул?
- Как у тебя много вопросов. Просто одни вопросы. Ладно, отвечу. На царские условия желающих хоть отбавляй. Это первое. Второе - у меня в работе есть один проект, твое участие в котором очень желательно. Какой - пока не скажу.
- Но денежный!
- Не без этого. Скажу больше - у меня несколько хороших проектов. Если ты соглашаешься, то увидишь такие перспективы, что… - Перегуда развел руками, словно у него не хватало слов для определения истинной масштабности разворачивающихся перспектив.
Не то этот жест, не то минералка, не то время несколько разогнали муть в голове, и Павел смог сформулировать следующий вопрос, ответ на который он, кажется, угадал.
- Работаешь на правительство?
Перегуда усмехнулся. На этот раз без напряжения.
- Я же сказал, о конкретике пока говорить рано. Первая порция минералки пошла хорошо, и Павел отхлебнул еще раз.
- Значит, ты меня подставил из-за того, что я тебе нужен, - проговорил он.
На лице маг-директора появилось удивление. Искреннее или нет - не поймешь.
- О чем ты говоришь? Я что-то не понимаю.
- Все о том же. Об Илье. Я его не убивал. Не знаю, как и чего ты там нахимичил, но, знаешь, я как-то слабо себе представляю такой проект, даже самый денежный, ради которого стоило бы убивать человека.
- Не говори глупостей. Сейчас из-за ста рублей убивают, не то что… И вообще, твое отпирательство ничего не даст. Даже как-то… стыдно слушать.
Павел смотрел на него, и ему казалось, что в этот момент маг-директор говорит искренне. Впрочем, тот настолько поднаторел в подобного рода словесно-портретных играх, что вполне мог просто убедительно изобразить чувства.
- Ну а если откажусь? Просто интересно.
- Ничего хорошего. Все твои грехи будут суммированы. А дальше… Даже думать не хочется, поверь мне.
С улицы донесся резкий автомобильный сигнал. Павлу показалось, что он узнал гудок машины Петровича. Впрочем, для представительских разъездов у того был "мерседес" стандартной комплектации, ничем особым не отличающийся.
- Кажется, гости пожаловали. Встретить бы надо, а?
- Так что ты решил? - спросил Перегуда, вставая.
- Думаю. Да вы встречайте. Не бойтесь, не собираюсь я сейчас никуда бежать.
- А у тебя и не получится. Так что даже не дергайся. - Перегуда посмотрел в окно. - Действительно, пойду встречу дорогого гостя.
В последних его словах слышался сарказм, маг-директор его даже не скрывал.
Павел посмотрел ему вслед. Наверное, после того, как тот закрыл за собой дверь, он наложил на нее свою печать, фирменную, большую и бордовую, похожую на те подвесные блямбы, которые цари навешивали на свои грамоты. Позер.
Ну и что делать? Соглашаться? Вряд ли Перегуда врет по поводу царской оплаты и прочего. Ведь это, по сути, одно из условий договора, в случае нарушения которого другая сторона вправе отказаться от исполнения своих обязательств. Или послать его? Но и тут маг-директор не соврал. Думать о последствиях даже не хочется. Ну от властей он, конечно, отмажется, да никто его и не будет сдавать милиции. Не тот случай. Милиция его самого найдет за что взять. А для сообщества он станет изгоем. Преступником, с которым никто не будет иметь дела.
Он достал сигареты и закурил, привычно выпуская дым в потолок. Чем же его Роман долбанул? Прямо как молотком по голове. А то и кувалдой. Ведь надо же так. Нет, нужно будет обязательно его спросить. Кстати, как раз на этот вопрос Перегуда и не ответил. Хитрила!
В коридоре раздались тяжелые шаги. Павел посмотрел на дверь. В животе появился неприятный холодок.
Сначала вошел Петрович. Вид у него был донельзя смурной. Следом Перегуда - невозмутимый и импозантный.
- Ну? - с ходу спросил Горнин, дошагал до середины комнаты и остановился: - Рассказывай.
Перегуда, заходя, аккуратно прикрыл за собой дверь. А ведь он не больно-то доверяет своей охране.
Павел встал, демонстрируя уважение сразу двум маг-директорам, и сунул в пепельницу докуренный до самого фильтра бычок.
- Здравствуйте.
- Здравствуй, здравствуй, - нетерпеливо проговорил Горнин. - Говори давай.
Перегуду он как будто не замечал, но тот и не лез на первый план. Стоял себе у двери и молчал.
- Может, присядете? - предложил Павел. Горнин, шумно выдохнув носом, протопал к креслу и плюхнулся в него, всем своим видом демонстрируя неудовольствие. Перегуда на вопросительный взгляд Павла отрицательно качнул головой.
Павел опустился на сиденье, достал сигарету и сказал:
- Я хочу отказаться от маг-кода.
Горнин сначала вперился в него, хмуря брови, потом в Перегуду. Тот в ответ лишь индифферентно пожал плечами. Мол, меня это не касается.
- Ну и что? Ради этого меня сюда выдернули в пожарном порядке? Ради этого я, мать вашу, целое шоссе разогнал? - вопросил Горнин, наливаясь кровью. - А?
Последнее было обращено ко второму маг-директору. Но тот жестом переадресовал вопрос Мамонтову. В приличном обществе такое поведение называется "Я не я и хата не моя".
Но все же он сказал, поддаваясь разгневанному взгляду Горнина:
- Я не против. Пожалуйста.
- Ну?! Валяй давай! Или ты мне предлагаешь это сделать?
- Не только, - ответил Павел. - Вам обоим.
Горнин молча рассматривал его пару секунд, надвинув брови на глаза, после чего откинулся на спинку кресла.
- Ладно. Давай. Ты готов? - спросил он у коллеги.
- Более чем.
- Тогда… поехали.
Процедура заняла меньше пяти секунд. По идее Павел ничего не должен был почувствовать, это же не шубу с него снимают в темном переулке, да и не гипс. Но он почувствовал тоску, словно его одного бросили в пустыне или посреди улицы. Он свободен, он ничей.
Кто-то гениальный в своем порыве создал эту гениальную фразу, вложив в нее свои чаяния и отчаяния.