А клыки-колья вонзались в красную мякоть всё глубже. Андрей ныл, стиснув зубы. Пот шёл из него так, словно он выжимал сам себя. Острая сталь на кадыке ходила ходуном и давила сильнее с каждой резиновой секундой. Она уже раскарябала кожу, но так и не решалась сделать завершающий толчок. Слабый разум заблудился в трёх соснах, между участью долгого свежевания и обтёсывания с разных сторон, желанием поскорее покончить со всем этим при помощи ножа и страхом перед мучениями и смертью. Он не мог выпутаться из этого треугольника, метался из угла в угол всё быстрее и хаотичнее, крутился воронкой на месте и вскипал. Мозги будто вращались вокруг своей оси дисковой пилой, перетирая череп.
Чёрная звезда ужаса в голове готова была вспыхнуть сверхновой…
Андрей слышал крики других…
Закрыл глаза и закричал сам. Безумно громко – дабы огородиться от псиного рыка, от предсмертных стенаний людей, от звуков раздирающихся мышц, хрящей и сухожилий.
И вместе с ним взвыли все собаки. Столь дружно и мощно, что ладони ополоумевшего Андрея невольно поспешили захлопнуть уши.
И захлопнули. Обе!.. А ведь одну из них только что усердно жевали челюсти…
Но теперь… Теперь он беспорядочно катался по земле, не убирая рук от ушных раковин… Он был свободен! Звери будто отпустили его…
Правда вскоре он понял невозможность этого. Просто на самом деле душа уже отделилась от истерзанной оболочки и вальсировала сейчас в невесомости…
Лай, уже наросший токсичной плесенью на слуховых каналах, в одну секунду отмер. Наступила тишина…
Андрею не верилось. Он не мог и мечтать о столь лёгкой гибели. Думал, что пытка будет бесконечной. А тут… Хотя, если честно, он не так представлял себе это.
Круговерть остановилась…
И всё же не было чувства абсолютного полёта. Ещё присутствовало нечто земное… Жёсткость… Притяжение…
Он открыл глаза.
Перед ним светилось небо – белоснежные хлопья кучевых облаков с архипелагами кремовой голубизны.
"Как же прекрасно!" – шепнуло оно Андрею, томно плывущее по велению ветра.
"Но почему небо? Спокойное, красивое небо? – нашло вдруг недоумение на юношу. – Почему не огонь? Я же должен был оказаться в аду…"
Кряхтя и морщась, Андрей еле-еле поднял туловище над тем твёрдым, что держало его.
Всё осталось прежним: лес, забрызганная кровью растительность, гигантский шпиль… И свалка собачьих трупов. Звери больше не гавкали, не нападали… Среди этой каши из тёмного пурпура, дохлятины и пёстрых лат не сразу различалось шевелящееся отребье… Ран… Ира…
– Андрей, ты как?.. Андрей!
Громогласный зов словно пробудил ото сна, который замедлил время. Выйдя из приятного сумасшествия, Андрей обернулся и увидел Игоря, зажимающего страшную рану на бедре.
– Ты в порядке, Андрюх? – спросил он озабоченно. Его лицо не было ни хмурым, ни кислым, ни раздражённым, ни, тем более, злым. Даже теперь он излучал оптимизм киношного непобедимого героя после главной битвы. В их случае развязка всего ужаса и вдали-то пока что не показывалась, но Игорь своим нынешним видом вселял только железную уверенность в том, что их супербоевик будет со счастливой концовкой. Достаточно было посмотреть на этого незатейливого, доброго, пусть и потрёпанного великана – и обнадёживала мысль, что он точно знает, как вытащить всех из такой вот горячей трясины. И он с этим справится.
Андрей подполз к другу.
– Нормально, Андрюха! – протянул Игорь с улыбкой. – У тебя всё шикарно! Я вот посерьёзнее попал, и то всё плёво… А уж ты-то – о-го-го!
Пребывая ещё в растерянности, Андрей влепил себе пару пощёчин для допинга. Пытался собраться, бегал глазами по кривой кровоточащей линии, которую Игорь чуть отпустил…
Наконец, Андрей отвёл лохмотья разодранной штанины.
Нога была похожа на разлом в коре, на продольный кратер вулкана с отвесными краями, в глубине которого бурлила красная магма…
Андрей снял со своего пояса аптечку – крест на ней среди клякс отличался кое-как. Под крышкой хранились: уже знакомая упаковка бинтов, флакончик со спиртом, пластырь, пачка цитрамона, батончик гематогена, шприц, баночка с антибиотиком и ампула новокаина. Взяв последние три вещи, Андрей стал готовить смесь, лепеча при этом:
– Держись, Игорь… Я сейчас… Давай, Андрей… незаконченное твоё медицинское… чтоб его… Не зря ж тебя Даша… на лекции таскала… учить заставляла… Я виноват во всём…
Бред шелушился на губах непроизвольно – Андрей не мог остановиться, да и вообще не вдумывался в слова.
Игорь не оставил это без внимания. Спросил:
– Ты в порядке?
– Угу… – ответил он секунд через десять, когда уже сделал Игорю инъекцию. Руки с трудом слушались его, а неразборчивое бормотание продолжало течь изо рта. Разум почти заперся от происходящего, отсоединял от себя провода. Хотел избавиться от самого процесса мышления, потому что становилось несносно…
Все простейшие врачебные операции Андрей выполнял машинально, то и дело посматривая на поляну, засеянную мёртвыми собаками. Всё тряслось внутри и снаружи. Он сгрёб в кулак спиртовой спрей, чтобы обработать рану… И выронил… Щёку обогнула слеза.
– Андрюшка, ты чего? – тут же отреагировал Игорь. Он, похоже, всё понял.
Сломался.
Андрей припал к дружескому плечу и глухо зарыдал. Остановиться не получалось – стоило осознать унизительность сего поступка, как плач сразу же делался влажнее и больнее.
– Да что же это… – повторялось всегда. Прямо как Ирина теперь.
– Ты чего, Андрей? Нормально же всё! – Игорь обнял его могучей ручищей и захлопал по спине. – Живы ведь! Это ж уже здорово!.. Да не боись ты! Я же рядом, ё-моё! Не дам я тебя в обиду ни собакам, ни чебуракам! Не брошу… Подумаешь, царапинка… Я когда в деревне жил, ещё не так, блин, гробился! Ты хоть знаешь, сколько раз я по больницам валялся со всякой хренью пожутче этой?! Мне однажды кость сращивали… Полноги дрелью просверлили без всякой анестезии, спицу вставляли! Во-о-от такую! Одеяло в зубы – и терпи! Вот и весь наркоз!.. А здесь – тьфу! Чтоб меня по-настоящему расстроить, нужно по мне ядерной боеголовкой ударить!.. Да я голыми руками танку дуло сверну и гусеницы повыдёргиваю!.. Во! Видал, какие у меня домкраты! Такими жонглировать надо… "Ладами-Калинами" всякими… Ну, успокойся… И ранки свои прижги спитом-то… А то ещё заражение подхватишь… Ничего, заживут!..
Лицо Андрея начало подсыхать. Состояние выравнивалось.
Никогда прежде с ним не случалось такого огромного публичного позора.
Игорь заговорил конспиративнее:
– Слушай… Я тут краем мозга один план зажарил… Ну, как нам отсюда выбраться… и эти вот штуки обхитрить… – Он указал на транслятор и подмигнул. – Погоди немножко. Скоро обсудим…
Андрей мягко отпрянул от Игоря. Остывающий и каменный, он сжимал и растягивал мимику – разминал мышцы, пригладил волосы, крепко протёр лицо, словно дрых часов восемь на рабочем посту.
Как будто ничего и не было.
Он подобрал прозрачный пузырёк и нож Игоря. Отдал ему оружие и сказал собранно:
– Вот, прикуси… Одеяло в зубы – и терпи…
– Так держать, старина! – Якорь расплылся в широкой улыбке и подчинился.
Солнце припекало. Андрей снял тонкую куртку и бросил на грязную траву. Ветер подул на мокрую футболку.
– Надо бы тебе как-нибудь ноги зафиксировать, – посоветовал "доктор". Но, повернув голову в другую сторону, увидел, что лодыжки пациента уже придавливает к земле непонятно откуда возникший Виктор. Сейчас – больше суровый, нежели печальный.
Андрей ответил ему кивком.
– Шпашыбо! – промычал Якорь.
Зашипели частые облачка спирта в такт рычажку пульверизатора. Они мгновенно набухали в воздухе, касались обнажённого мяса и тут же таяли. Рукоятка в челюстях Якоря заскрипела, протестующие ноги нервно покачивались…
Да, если человек до этого и прошёл крещение огнём и сверлом, ещё не значит, что ему затем чихать на любую другую боль.
После дезинфекции Андрей принялся накладывать бинты. Но обернув бедро всей длинною стерильной сетки, он увидел, как жирный алый червь проступает своей слизью наружу сквозь белую повязку.
Забинтовывая настырное увечье второй упаковкой, из собственной аптечки, Андрей размышлял о своей сволочной натуре. Он как бы зрел на самого себя, волнующегося и хлопочущего об Игоре, как об отце родном… И в душе посылал себе ненавистные насмешки… Он ведь понимал, что тревожится за него не из-за какой-то там дружбы, а ради выгоды. Игорь был нужен ему в качестве моральной подстраховки. Чтобы не выбыть из игры, Андрею необходимо было чувствовать рядом надёжного стража, который вступится за него в опасной ситуации. И кто, если не Игорь, вновь поддержит Андрея и починит ему рассудок, когда тот опять посмеет сдаться? Вот об этом-то и вся забота… И ещё потому что…
Внезапно раздался взрыв листвы – и сквозь зелёные локоны леса вылетело нечто массивное. Предмет с грохотом рухнул аккурат рядом с вылезшей из своего убежища Ириной, которая, конечно же, взвизгнула от неожиданности и растопырила перед собой пальцы.
Это была рысь в фиолетовых доспехах. Мёртвая…
Судя по положению головы, у зверя была свёрнута шея.
"Догадался всё-таки". – Андрей невесело хмыкнул.
Трава расступилась, и следом за грудой брони появился её метатель и правообладатель…
Борис напомнил Андрею их первую встречу. Тот же прищуренный взгляд, безразличный ко всякой мелочи около себя, уносящийся в неизведанную даль. Те же мерные и неторопливые шаги, презрительно парящие над препятствиями – в данном случае, над телами собак. И сигарета.
В руке Бориса была связка со стрелами. А на поясе у него Андрей нашёл парочку обойм и коробку в подарочной обёртке.
"Ещё и запастись успел!"
Подняв с земли бездетный пистолет, Борис возместил ему все потери – вставил полный магазин. Пристроил оружие к ремню, в специальную выемку, и подошёл к маяку.
– Штукатуримся? – спросил он, не требуя ответа полулежащих, зализывающих раны игроков. Настроение у него было восхитительное. А поведение – неуважительное по отношению к тем, кто истекал кровью.
Что ж, победителей не судят. В конце концов, благодаря нему они сейчас всего-навсего истекали кровью.
Андрей внимательно наблюдал за каждым.
Ран то надменно отворачивался от Бориса, то вновь смотрел на него с усталой озлобленностью. Он и без того не питал к этому позёру ничего хорошего… Но формальная благодарность в нём всё же была, как и маломальская совесть. Приходилось признавать в Борисе своего спасителя. И именно за это Рану хотелось ненавидеть его ещё сильнее… А вообще-то он был больше занят лечением своих боевых травм…
Ира глядела на Бориса испуганно и робко… Однако… Андрей догадывался, что она пыталась бороться с этими чувствами…
"Меня терзают смутные сомнения…" – иронично предположил он, но потом решил повременить с выводами.
Виктор и вовсе ни на кого не смотрел.
Похоже, Борису наиболее искренне радовался только Игорь. Андрей – тоже, но виду не подавал.
– Боря, блин, с меня бутылка, хоть я и непьющий! – Якорь распластался на травке. Махнул на безжизненного контроллера: – Ты его что, так уделал? Без этих вот самых…?
– Доспехи подвижные, даже слишком, – пояснил Борис. – На чём выиграла кошечка, на том и прогорела… – он подошёл к Игорю и присел на корточки. – Ух ты, ч-чёрт! Ничего себе автограф!.. М-да-а-а-а… Встать-то сможешь? Давай-ка…
– Ему лучше пока… – возразил было Андрей.
Подымающийся с помощью Бориса Якорь перебил:
– Отлежусь ещё, Андрюха, в морге и в могилке целую вечность! А на ножках постоять-попрыгать – это роскошь мимолётная… Спокойствие. Я ведь тебя, брат, охранять подписался, так что мирись. Я теперь – твоя вторая тень…
– Ну-ка, пройдись, – велел Борис. – На старт, внимание, ма… Опа! Опа! Поскакал жеребчик!.. Да, хромая у тебя тень, паренёк! – Он сочувствующе вздохнул, видя бодрое ковыляние Якоря.
Ещё минут пять компания провозилась со своими болячками. В потоке минувших событий Андрей не сразу начал ощущать собственные укусы и синяки – лишь когда задумался о них. В бинтах оказались левое запястье, икры правой ноги и живот. А уж пластырными наклейками Андрей залатался солидно.
Борис докурил свою сигаретку и распечатал коробку.
В ней оказался… плеер. И стопка дисков.
– Ёжики мои! – воскликнул счастливый обладатель музыкальных благ. – Вот это про меня! Так, что тут у нас… "Раммштайн"… "Звери"… Нет, спасибо. Зверей нам на сегодня уже даром не надо… "Линкин Парк"… – Он перебирал пластинки и бросал их на землю. – О! "Максим"! Вот это в самый раз! – Воткнул плеер на пояс, вставил внутрь диск, надел наушники и завёл свою музыку. – Пошли все эти рокеры!.. Сейчас для релаксации нужен приятный девичий голосок…
Под легкие песни на вечную тему любви Борис довольно уплетал гематоген, прикарманивая его из чужих аптечек. Но у остальных аппетита не было, поэтому никто и не возмущался. Борис пострадал меньше всех – не обзавёлся ни одной приличной ссадиной или царапиной, до сих пор не поддался унынию и сохранил абсолютную здравость мысли. Как в будничной жизни. Тут ему уступал даже Якорь, который, кстати, уже приноровился к ходьбе на полторы ноги.
Под кучами мертвечины отыскали утерянное оружие.
Виктор вернул себе свою прославленную палку – та хорошенько запятналась, но совсем не потрескалась.
– Долго ты с ней танцевать собираешься? – спросил Борис, возвращая в его ножны одолженный клинок. – По-моему, вам пора справить свадебку…
Он протянул ему заряженный пистолет и вопросительно глянул на смелого молчуна. Тот лишь пожал плечами, мол, ты и сам знаешь, что я отвечу…
– Молоток! – похвалил Борис и взъерошил Виктору волосы.
Ира тем временем без стеснения сняла блузку, представ перед мужчинами в белом бюстгальтере, чашечки которого, как и всё изящное тело, были подкрашены сохлыми узорами звериной крови.
Борис присвистнул.
А Ира взяла и надела брошенную Андреем куртку. Даже не попросила разрешения у её хозяина. И притом крутилась около Бориса…
– Что упало, то пропало, – усмешливо фыркнула она.
Но Андрей против не был.
Ран, блюдший до этого гордое одиночество, с недружелюбным выражением лица подошёл к Борису, потребовал отдать стрелы и, не дожидаясь какой-либо реакции, попробовал хватануть боекомплект. Как бы невзначай.
– Эй, погоди-ка… – Борис отодвинул руку охамевшего парня. – Ты чего такой невежливый стал?
Ран грубее и настойчивее повторил попытку. Глаза его уже откровенно заблестели ненавистью.
– Клешню убери свою… – посоветовал ласково Борис, плавно уворачиваясь. Затем, когда настырный Ран, громко дыша от злости, начал наступать и клевать руками желаемую вещь, он, ловко уклоняясь, произнёс сквозь смех: – Да угомонись ты, господи! Ревнивец, елки-палки… Не нужна мне твоя Дездемона!
После этого Ран чуть не поперхнулся собственной яростью. Он выхватил нож…
– Эвон как! – Борис приложил ладонь к пистолету.
– Хватит! – вдруг очутилась между ними Ирина. Причём вышло так, что она загородила своей распрекрасной грудью не возлюбленного Рана от, можно сказать, незнакомого дяди Бори, а… наоборот…
Отелло просто остолбенел. На его физиономии мялось непонимание. Словно он думал, кого прирезать сначала – "этого козла" или "эту дуру"?
Видимо, Ира тоже осознала получившийся казус, а потому застыла в растерянности. Но Якорь, стоявший за спиной Рана, изображал ей что-то лицом и пальцами. Когда до неё дошло, она сразу подкатила к своему сердитому милёнку, мягко опустила его нож и обняла сбоку.
– Борис, дай ему стрелы, – в полуприказном тоне попросил Игорь.
– Ага. Чтоб он в меня их натыкал? – Борис в знак отказа развернулся и направился в глубь леса, но потом вдруг молниеносно кинул сноп стрел Рану. Тот поймал, но предмет съездил парню по скуле и немножко попрыгал у него в объятиях. Борис прыснул и продолжил движение. – Не, баскетбол – не твоё призвание.
– И не провоцируй, – добавил Игорь. – Ты куда?
– В Бангладеш на заработки.
Ран, заряжая арбалет и окисляя плащ соперника едким взглядом, буркнул подружке:
– Застегнись… дура…
Ирина прижалась к любимому ещё крепче.
– Жарко… – мяукнула она, но всё же подчинилась.
Неожиданно послышался звук резко выпускаемого воздуха, как в дверях автобуса. Все обернулись к маяку…
– Не дают человеку в туалет сходить, – досадно вымолвил остановившийся Борис.
Над тремя давно пустующими тайниками башня открыла ещё столько же аналогичных контейнеров. Только мерцали они уже не зелёными, а оранжевыми сигналами. Впрочем, принадлежности они подарили точно такие же, как и в прошлый раз: аптечка, патроны и стрелы. Последние Андрей забрал себе. Игорь и Борис распределили меж собой магазины. Один отдали Ирине и зарядили ей пистолет.
Дисплеи сообщали оставшееся время – три часа и шесть минут.
И снова Якорь взял бразды правления:
– Задание пока не приходило. Сейчас врассыпную – и ищем заначки по всему уровню. Кто обойму сыщет, кто бинтик там… В общем, каждая мелочёвка может полезной оказаться… Когда эти штуки запищат – сразу же бегом все сюда!
Андрей решил не отдаляться слишком от Игоря. Не в целях своей безопасности. Вернее, не только… Да, вина не отпускала. Он чувствовал себя должным. Хотел помочь, если что-нибудь стрясётся… И ещё… Раньше он почему-то не предполагал, что Игорь может проиграть. Как? Он же Якорь! Он же скала! Лишь Борис способен тягаться с ним на равных!.. По крайней мере, если и не миновать потерь в команде, то они должны начаться с самых никудышных бойцов… С Ирины… С Виктора… С самого Андрея, в конце концов! Никак не с Игоря – претендента на выживание, который сильнее и выносливее прочих! Почему такое невезение, такая несправедливость?
Андрей сейчас был не на шутку обеспокоен судьбой покалеченного друга, лишившегося возможности убежать от врага, уклониться как следует от атаки, постоять за себя в рукопашной схватке.
"Игоря могут убить!" – шокировала мысль.
Отнюдь неслабый пейзаж лежал по ту сторону зарослей… Это был вытканный из трупов и металлолома ковёр, из которого торчали напуганные деревья. Он застелил землю от носок обуви Андрея до границ его же поля зрения… Это был гигантский, сложенный воедино пазл, между дольками которого прорастали одинокие травинки… Некуда было ступить ногой. Собаки валялись везде. Среди них попадались покусанные и разорванные – подтверждался факт того, что, если бы не грызня зверей друг с другом, их натиск был бы плотнее, и оборонявшихся давно бы расфасовали по многочисленным желудкам.
– Игорь, проверяй собак тоже, под грудиной, – прокричал Андрей через десяток метров поиска. У какого-то далматина, обременённого кольчугой с сотнями шипов на звеньях, между передними лапами Андрей отыскал узенький футлярчик, где лежал магазин.
– О! Точняк! – отозвался Якорь спустя несколько секунд. – Эх! Нормальные люди в лесу грибы да ягоды ищут, а мы вот…
Охота за сокровищами продолжалась. Андрей почти ничего не обшаривал, игнорировал многие места возможных расположений бонусов. Но там, куда он всё-таки залазил, обязательно находилось что-нибудь ценное.
Он больше следил за Игорем. Тот, наоборот, рылся и совался всюду, однако зачастую получал дулю с маслом.
– Слушай, а вот ты куда бы здесь запрятал все эти вещички, если б, допустим, игру изобретал? – полюбопытствовал Андрей.